КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ IV
правитьКороль Генрихъ IV.
Генрихъ, принцъ Уэльскій, потомъ король Генрихъ V, Томасъ, герцогъ Кларенскій, Іоаннъ, принцъ Ланкастерскій, Гомфрей, принцъ Глостеръ, сыновья короля.
Графъ Варвикъ, Графъ Вестморландъ, Гоуеръ, Гэркуртъ, Верховный судья, Джентльменъ, ему подчиненный, приверженцы короля.
Графъ Нортумберландъ, Скрупъ, архіепископъ Іоркскій, Лордъ Моубрей, Лордъ Гэстингсъ, Лордъ Бэрдольфъ, Серъ Джонъ Колевиль, враги короля.
Траверсъ, Мортонъ, изъ свиты Нортумберланда.
Сэръ Джонъ Фальстафъ, Бэрдольфъ, Пистоль, Пойнсъ, Пето, изъ свиты принца Генриха.
Пажъ.
Шяллоу, Сайленсъ, мировые судьи.
Дэви, слуга Шяллоу.
Гнилушка, Тѣнь, Бородавка, Рохля, Бычокъ, рекруты.
Фангъ, Снэръ, прислужники шерифа.
Привратникъ.
Танцовщикъ.
Молва.
Лэди Нортумберландъ.
Лэди Перси.
Мистриссъ Куикли, хозяйка таверны.
Доль Тиршитъ.
ПРОЛОГЪ.
правитьМолва. Откройте уши! Впрочемъ, кто же станетъ
Ихъ закрывать на громкій зовъ молвы?
Мнѣ вѣтеръ конь! На немъ скачу стремглавъ
Я день и ночь отъ запада къ востоку,
Крича о всемъ, чѣмъ занятъ родъ людской.
Я лгу вездѣ; мои всѣ вѣсти полны
Пустыхъ клеветъ. Кричу о мирѣ я
Въ тотъ самый мигъ, когда вражда, прикрывшись
Улыбкой лжи, готова растерзать
Покой страны. Кто такъ, какъ я, способенъ
Поднять толпу, собрать полки для битвы,
Крича о томъ, что годъ чреватъ войной,
Тогда какъ онъ, наоборотъ, готовитъ
Другое зло, нежданное никѣмъ?
Молва — труба, надутая тревогой,
Догадками и ложью безъ конца
На мнѣ играть такъ просто и не трудно,
Что глупое чудовище — толпа,
Уродъ забавный этотъ, съ безконечнымъ
Числомъ головъ — легко на мнѣ играетъ,
Какъ вздумаетъ. Но, впрочемъ, что болтать мнѣ
Объ этомъ вамъ? — вѣдь всѣ вы точно также
Послушны мнѣ! Такъ къ дѣлу! Я явлюсь
Съ извѣстьемъ о побѣдѣ короля,
Который при кровавомъ Шрювсбёри
Разбилъ войска отважнаго Готспора
И потушилъ огонь опасный бунта
Въ крови враговъ. Но что со мной? Ужель
Я въ первый разъ заговорила правду?
Вѣдь я должна, напротивъ, разглашать,
Что не Готспоръ погибъ отъ рукъ Монмоуса,
А что Монмоусъ, напротивъ, палъ въ бою,
Сраженный имъ, и что король попался
Дугласу въ плѣнъ. Всѣ эти вѣсти я
Ужъ разгласить успѣла по селеньямъ
И городамъ отъ поля Шрювсбёри
До этихъ стѣнъ, за чьей оградой старой
Отецъ Готспора, графъ Нортумберландъ,
Лежитъ больной. Усталые гонцы
Спѣшатъ къ нему со всѣхъ сторонъ съ вѣстями,
Нашептанными лживою молвой
И полными фальшивыхъ утѣшеній,
Которыя страшнѣе самыхъ бѣдъ. (Уходитъ).
ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.
правитьСЦЕНА 1-я.
правитьБэрдольфъ. Эй, кто тамъ за дверями? Дома графъ?
Привратникъ. Какъ доложить объ васъ?
Бэрдольфъ. Скажи милорду,
Что съ нимъ желаетъ видѣться лордъ Бэрдольфъ.
Привратникъ. Милордъ въ саду. Угодно ль постучать —
Онъ самъ отвѣтитъ вамъ. (Входитъ Нортумберландъ).
Бэрдольфъ. Да вотъ и онъ.
Нортумберландъ. Что новаго, лордъ Бэрдольфъ? Каждый мигъ
Теперь — отецъ какихъ-нибудь событій.
Плохія времена: раздоръ бунтуетъ,
Какъ лошадь, разорвавшая узду,
И все ломаетъ предъ собой.
Бэрдольфъ. Милордъ,
Я къ вамъ, являюсь съ вѣрными вѣстями
О Шрювсбёри.
Нортумберландъ. Надѣюсь, не съ дурными.
Бэрдольфъ. О, лучшихъ трудно пожелать! Король
Смертельно раненъ; Генрихъ, принцъ Уэльскій,
Сраженъ рукою доблестнаго Перси
Почти въ началѣ битвы; оба Блента
Погибли отъ меча Дугласа; Стаффордъ,
Принцъ Іоаннъ и Вестморландъ бѣжали,
А жирный боровъ принца, сэръ Джонъ Фальстафъ,
Попался въ плѣнъ. Такой прекрасной битвы,
Такого дня не видано у насъ
Съ эпохи Цезаря.
Нортумберландъ. Но какъ же вы
Узнали это? Вы изъ Шрювсбёри
И сами видѣли сраженье?
Бэрдольфъ. Нѣтъ,
Но мнѣ сказалъ о томъ одинъ почтенный,
Правдивый джентльменъ: онъ прибылъ прямо
Изъ Шрювсбёри и выдалъ эти вѣсти
За вѣрныя. (Входитъ Траверсъ).
Нортумберландъ. А, вотъ пріѣхалъ Траверсъ, —
Я посылалъ его въ прошедшій вторникъ
Провѣдать новости.
Бэрдольфъ. Я обогналъ
Его въ дорогѣ, сэръ, и онъ, конечно,
Подробнѣй подтвердить лишь то, что я
Ужъ вамъ сказалъ.
Нортумберландъ. Ну, Траверсъ, — что привезъ
Ты новаго?
Траверсъ. Милордъ, меня вернулъ
Сэръ Юмфревиль съ хорошими вѣстями.
Онъ былъ на лучшей лошади, чѣмъ я,
И ускакалъ впередъ; но вслѣдъ за нимъ
Примчался вдругъ какой-то джентельменъ.
Измученный ѣздой, онъ далъ вздохнуть
Усталой лошади и попросилъ
Сказать ему дорогу въ Честеръ; я же
Спросилъ его, что было въ Шрювсбери?
Онъ отвѣчалъ поспѣшно, что возстанье
Не удалось, и Перси пораженъ 2).
Затѣмъ, склонясь немного на сѣдлѣ,
Отъ опустилъ поводья и, вонзивъ
Въ бока коня до самыхъ пятокъ шпоры,
Умчался такъ, какъ будто пожиралъ
Передъ собой дорогу, не сказавъ
Ни слова болѣе.
Нортумберландъ. Такъ онъ сказалъ,
Что бунтъ не удался, и что сраженье
Проиграно? Горячка мой, Готспоръ
Простылъ? Сталъ лихорадкой 3)?
Бэрдольфъ. Добрый лордъ,
Послушайте: когда мои слова
Ошибочны, и битва вашимъ сыномъ
Проиграна — я все мое баронство
Готовъ отдать за шелковую тряпку.
Нортумберландъ. Но для чего же этотъ джентльменъ
Выдумывалъ подобныя извѣстья?
Бэрдольфъ. Онъ просто былъ какой-нибудь мошенникъ,
Укравшій лошадь, на которой ѣхалъ,
И бросившій свои слова на вѣтеръ.
Еще гонецъ. (Входитъ Мортонъ).
Нортумберландъ. Да, и въ его глазахъ,
Какъ по заглавью мрачной, черной драмы 4),
Читаю я дурное содержанье
Его вѣстей. Таковъ песчаный берегъ,
Когда на немъ оставлены слѣды
Напоромъ волнъ. Скажи мнѣ, ты пріѣхалъ
Изъ Шрювсбёри?
Мортонъ. Милордъ, — я не пріѣхалъ,
Но я бѣжалъ изъ Шрювсбёри, гдѣ смерть,
Казалось, обратила противъ насъ
Что только есть ужаснаго.
Нортумберландъ. А что
Мой братъ и сынъ? Га!.. ты дрожишь! блѣднѣешь!
Твое лицо скорѣе языка
Высказываетъ горестную вѣсть!..
Вотъ точно такъ явился предъ Пріамомъ
Въ полночный часъ, съ отчаяньемъ въ лицѣ,
Тотъ, кто пришелъ сказать ему, что Трою
Объялъ пожаръ! Но какъ Пріамъ увидѣлъ
Еще до словъ свѣтъ зарева — такъ точно
Прочелъ и я въ твоемъ безмолвномъ взглядѣ,
Что сынъ убитъ!.. Ты хочешь мнѣ сказать:
«Вашъ сынъ свершилъ и то и то; Дугласъ
Сражался такъ», ты хочешь усыпить
Мой жадный слухъ ихъ славными дѣлами,
А тамъ разбить однимъ ударомъ все,
Сказавши мнѣ, что братъ и сынъ убиты…
Мортонъ. Дугласъ и братъ вашъ живы, но вашъ сынъ…
Нортумберландъ. Ну, что жъ — убитъ?.. Вотъ видишь, какъ догадливъ
Языкъ боязни! Кто спросить не смѣетъ
О томъ, чего боится — узнаетъ
Инстинктомъ, по глазамъ, что то, чего
Онъ такъ боялся — кончено!.. Но, впрочемъ,
Выть-можетъ, я ошибся… Отвѣчай!
Скажи, что я солгалъ! Ты, уличивши
Меня во лжи, не нанесешь мнѣ этимъ
Обиды злой… Я награжу, напротивъ,
Тебя за то…
Мортонъ. Вы слишкомъ высоко
Поставлены, чтобъ сталъ я съ вами спорить;
Но сердце вамъ, къ несчастью, не солгало
На этотъ разъ!.. Вашъ страхъ правдивъ!
Нортумберландъ. Такъ что же
Не скажешь прямо ты, что онъ убитъ?
Ты молча говоришь о томъ глазами,
Качаешь головой, какъ будто бъ было
Позорно слово правды! Если точно
Его ужъ нѣтъ — такъ говори смѣлѣй!
Постыдно лгать на мертвыхъ, но сознаться,
Что мертвый мертвъ — обиды въ этомъ нѣтъ,
Хотя и грустно приносить, я знаю,
Такія новости: языкъ гонца
И послѣ будетъ звономъ погребальнымъ
Гудѣть въ ушахъ, напоминая намъ
О горестной утратѣ.
Бэрдольфъ. Я не вѣрю
До сей поры, милордъ, что сынъ вашъ умеръ.
Мортонъ. Мнѣ больно васъ увѣрить въ томъ, чего
Я былъ невольный, горестный свидѣтель.
Я видѣлъ самъ, какъ онъ, покрытый кровью,
Измученный, едва переводя
Усталый духъ, чуть отражалъ удары;
Какъ онъ, не уступавшій никогда
И никому, повергнутъ былъ на землю
Рукой неустрашимаго Монмоуса,
Чтобъ больше не вставать. И эта смерть
Того, кто зажигалъ единымъ словомъ
Огонь въ груди и трусости самой,
Едва о ней узнали, — загасила
Былую смѣлость даже въ храбрецахъ!
Онъ, какъ металлъ, упруго закаленный,
Поддерживалъ другихъ. Его кончина
Была похожа на тяжелый грузъ,
Который, разъ обрушившись, невольно
Влечетъ съ собой и то, на что упалъ.
Такъ и теперь: едва войска узнали,
Что онъ погибъ — всѣ побѣжали въ страхѣ
Скорѣе стрѣлъ, въ свою летящихъ цѣль.
Затѣмъ плѣненъ былъ Ворстеръ благородный,
А наконецъ самъ храбрый лордъ Дугласъ,
Сражавшій трижды королевскій призракъ 5),
Въ отчаяньи украсилъ и собой
Позоръ бѣжавшимъ съ поля и при этомъ
Попался въ плѣнъ. Короче: мы разбиты!
И вслѣдъ затѣмъ король приказъ далъ войску
Итти на васъ, вручивъ надъ нимъ начальство
Ланкастеру и графу Вестморланду.
Вотъ всѣ мои извѣстья.
Нортумберландъ. Стой! Довольно!..
Для скорби часъ придетъ всегда, но здѣсь
Должно найтись въ самой бѣдѣ лѣкарство.
Будь я здоровъ, меня бы эти вѣсти
Свалили съ ногъ, — зато теперь онѣ жъ,
Заставъ больнымъ, невольно излѣчили.
И какъ бѣднякъ, разслабленный горячкой,
Внезапно вырывается изъ рукъ
Своихъ надсмотрщиковъ, наскуча болью —
Такъ точно я, измученный болѣзнью,
Почувствовалъ въ себѣ тройную силу
Отъ гнета горести! Долой костыль!
Тебя стальной замѣнитъ нарукавникъ!
Прощай, повязка хворости! — Тебѣ ли
Защитой быть тому, чьей головѣ
Грозитъ король, увѣнчанный побѣдой!..
Желѣзный шлемъ покроетъ мнѣ чело,
И я безстрашно встрѣчу все, что злоба
Захочетъ мнѣ послать! Пускай сольется
Отъ ярости небесный сводъ съ землей!
Пусть хляби водъ не держатся въ границахъ
Природныхъ силъ!.. Пусть распадется прахомъ
Порядокъ весь, и злой раздоръ, скрывавшій
Себя до сей поры — зажжется духомъ
Убійцы Каина и воцарится
Въ сердцахъ у всѣхъ, чтобъ уничтожить разомъ
Презрѣнный міръ одной кровавой битвой,
Оставивъ тьмѣ кромѣшной погребать
Тѣла людей!..
Траверсъ. Достойный лордъ, — горячность
Вамъ повредитъ.
Бэрдольфъ. Конечно, честь намъ все,
Но забывать нельзя для чести разумъ.
Мортонъ. Подумайте, что жизнь друзей зависитъ
Отъ вашего здоровья, а горячность
Легко его разстроитъ 6). [Эти вѣсти
Не новыя для васъ; вы ихъ могли
Предвидѣть прежде, чѣмъ рѣшились явно
Сказать: «возстанемъ», взвѣсивъ напередъ
Случайности войны. Вы знали твердо,
Что сынъ вашъ могъ погибнуть; что дорога,
Которою онъ шелъ, могла привесть
Его скорѣй къ несчастью, чѣмъ къ удачѣ;
Что онъ, какъ всѣ, подверженъ былъ ударамъ,
И что его неукротимый духъ,
Навѣрно, увлечетъ его туда,
Гдѣ болѣе опасностей. Вы это
Предвидѣли и, несмотря на то,
Не измѣнили твердаго рѣшенья,
Сказавъ ему: «иди!» Его несчастье
Не неожиданно: свершилось то,
Что можно было ждать].
Бэрдольфъ. Мы всѣ, кому
Прискорбенъ этотъ случай, знали также,
Что онъ вступалъ на скользкую дорогу,
Гдѣ десять вѣроятностей могли
Соперничать съ одной, что онъ погибнетъ.
Но мы отважились: надежда счастья
И выгодъ перевѣсила боязнь.
Не удалось — попробуемъ еще:
Положимъ все — и жизнь, и достоянье.
Мортонъ. И время какъ нельзя благопріятнѣй.
Я слышалъ достовѣрно, что епископъ
Возсталъ въ главѣ значительнаго войска,
А онъ своимъ участьемъ оживитъ
Вдвойнѣ сердца солдатъ. Съ Готспоромъ были
Не воины, а призраки людей;
Въ нихъ души и тѣла разъединялись
Преступнымъ словомъ: бунтъ. Они дрались
Безъ силы и охоты, какъ больной
Насильно пьетъ лѣкарство. Ихъ оружье
Одно сражалось, между тѣмъ какъ воля,
Окованная мыслью, что они
Бунтовщики, — была мертва, какъ рыба,
Окованная льдомъ. Теперь, напротивъ,
Вопросъ стоитъ иначе. Лордъ епископъ,
Вставъ во главѣ затѣяннаго дѣла,
Даетъ ему характеръ правоты
И святости. Его священный санъ
Влечетъ къ нему сердца по доброй волѣ,
А стертая съ камней Помфрета кровь
Великаго Ричарда подкрѣпляетъ
Его возстанье, поселяя мысль,
Что возвратитъ онъ волей неба снова
Покой странѣ, давно ужъ истомленной
Подъ гнетомъ Болинброка, — и, повѣрьте,
Народъ пойдетъ отъ мала до велика
Во слѣдъ за нимъ.
Нортумберландъ. Ахъ, лорды! Это все
Извѣстно мнѣ, но горе противъ воли
Заставило забыть. Пойдемте въ замокъ;
Совѣтуйте, ищите средства мщенья
И безопасности; — пускай гонцы
Разносятъ всюду письма и сбираютъ
Союзниковъ и преданныхъ друзей, —
Они теперь для насъ всего нужнѣе. (Уходятъ).
СЦЕНА 2-я.
правитьФальстафъ. Ну, великанъ, — что сказалъ докторъ насчетъ моей мочи?
Пажъ. Онъ сказалъ, сэръ, что хотя она сама по себѣ хорошая, здоровая моча, но онъ подозрѣваетъ въ ея хозяинѣ больше скрытыхъ болѣзней, чѣмъ вы сами думаете.
Фальстафъ. Ей-Богу, люди считаютъ за особенную честь скалить надо мной зубы! Эта глупо сваленная глина, что зовутъ человѣкомъ, рѣшительно не въ состояніи выдумать ничего остраго, если только не я предметъ глумленья; такъ что я не только остроуменъ самъ, но еще причина остроумія другихъ. Ну, вотъ, напримѣръ, хоть теперь: не похожъ ли я на свинью, которая съѣла всѣхъ своихъ поросятъ, кромѣ одного? Во мнѣ нѣтъ смысла, если принцъ не нарочно приставилъ ко мнѣ этого мальчишку для того, чтобъ моя фигура выдавалась тѣмъ виднѣе. Для чего мнѣ этотъ корешокъ мандрагоры 7)? Его удобнѣе носить въ карманѣ, чѣмъ водить за собою. Точь-въ-точь маленькая фигурка, что вырѣзываютъ на агатовыхъ печатяхъ. Но я оправлю тебя, голубчикъ, не въ золото, а въ лохмотья, и отошлю вмѣсто брильянта обратно къ твоему господину, къ этому принцу безъ волоска на подбородкѣ. Да что! — борода скорѣе вырастетъ у меня на ладони, чѣмъ на его щекахъ; а онъ все-таки не стыдится увѣрять, будто у него лицо королевское. Авось когда-нибудь Господу и вздумается его докончить, но до сей поры королевскаго въ немъ только то, что съ его лица точно такъ же, какъ съ королевской физіономіи на монетахъ, цырюльнику не удалось соскоблить и шести пенсовъ 8). А вѣдь какъ хвастаетъ, точно былъ мужемъ, когда его отецъ былъ еще холостякомъ. Ну, да пускай его воображаетъ, что хочетъ, — въ моихъ глазахъ онъ упалъ окончательно — это дѣло рѣшеное. А что сказалъ мистеръ Дембльтонъ насчетъ атласа для моей эпанчи и штановъ?
Пажъ. Онъ говоритъ, сэръ, чтобъ вы доставили поручительство вѣрнѣе Бэрдольфова; что онъ не довѣряетъ ни его ни вашей распискѣ и такихъ обезпеченій не признаетъ.
Фальстафъ. Будь же онъ проклятъ, какъ самъ сатана, и пусть бы у него прилипъ къ горлу языкъ! Экое животное! Имѣетъ дѣло съ дворяниномъ и требуетъ поручительства! Старый плѣшивый дуракъ! Онъ только и умѣетъ стучать ключами, а чуть кто захочетъ обдѣлать съ нимъ дѣло, какъ водится между честными людьми, на кредитъ — онъ кричитъ: давай поручительство! А эти поручительства для меня хуже горькой рѣдьки! Я думалъ, что онъ пришлетъ мнѣ, какъ порядочному дворянину, двадцать два аршина атласу, а онъ требуетъ залога! Ну, да чортъ съ нимъ! Пусть его спитъ со своимъ рогомъ изобилія. Жаль только, что онъ не видитъ изъ-за него пары другихъ роговъ, которые приставила ему ко лбу жена. А гдѣ Бэрдольфъ?
Пажъ. Ушелъ въ Смитфильдъ за лошадью для вашей милости.
Фальстафъ. Я нанялъ его въ церкви святого Павла, гдѣ скорѣе всего наткнешься на мошенника; а онъ хочетъ купить мнѣ лошадь въ Смитфильдѣ, гдѣ продаютъ однѣхъ клячъ. Теперь мнѣ остается только жениться на потаскушкѣ, чтобъ мое хозяйство было хоть куда 9)! (Входитъ верховный судья 10) съ однимъ изъ подчиненныхъ).
Пажъ. Сэръ, вотъ идетъ лордъ, посадившій принца въ тюрьму, когда тотъ ударилъ его за Бэрдольфа.
Фальстафъ. Отойдемъ, я не хочу его видѣть.
Судья. Кто это идетъ?
Подчиненный. Фальстафъ, милордъ.
Судья. Тотъ самый, что былъ замѣшанъ въ дѣлѣ о грабежѣ?
Подчиненный. Такъ точно, милордъ; но онъ оказалъ потомъ важныя услуги при Шрювсбёри и теперь, какъ я слышалъ, отправляется съ порученіемъ къ принцу Іоанну Ланкастерскому.
Судья. Въ Іоркъ?.. Вороти его.
Подчиненный. Сэръ Джонъ Фальстафъ!
Фальстафъ. Мальчикъ, скажи, что я глухъ.
Пажъ. Говорите громче: мой господинъ глухъ.
Судья. Знаю! — на все хорошее. Дерни его за рукавъ: мнѣ надо поговорить съ нимъ.
Подчиненный (дергая его). Сэръ Джонъ!
Фальстафъ. Какъ! Такой здоровый парень и нищенствуетъ? Развѣ у насъ нечего дѣлать? Развѣ нѣтъ войны? Королю нужны подданные, бунтовщикамъ — солдаты. Если постыдно держать сторону бунтовщиковъ, то нищенствовать еще хуже! Это такой срамъ, что передъ нимъ и самый бунтъ извинителенъ.
Подчиненный. Сэръ, вы ошибаетесь во мнѣ.
Фальстафъ. Какъ! Развѣ я назвалъ тебя честнымъ человѣкомъ? Ну, если такъ, то, несмотря на мое рыцарское званіе, я солгалъ, рѣшительно солгалъ.
Подчиненный. Въ такомъ случаѣ, сэръ, позвольте вамъ сказать не во гнѣвъ вашему рыцарству, что вы солжете, рѣшительно солжете, если назовете меня безчестнымъ.
Фальстафъ. Позволить тебѣ сказать это? Да я скорѣе дамъ себя повѣсить, чѣмъ отрекусь отъ того, что сказалъ. Да и тебѣ самому совѣтую также лучше повѣситься, чѣмъ попробовать повторить эти слова. Пошелъ вонъ, бездѣльникъ 11)!
Подчиненный. Милордъ хочетъ говорить съ вами, сэръ.
Судья. Сэръ Джонъ Фальстафъ, на одно слово.
Фальстафъ. Ахъ, мой добрый лордъ! Пошли вамъ Богъ долгіе дни! Какъ я радъ, что вижу васъ на чистомъ воздухѣ! Я слышалъ, милордъ, что вы были больны. Надѣюсь, вы гуляете съ позволенья доктора! Хотя, мой добрый лордъ, вы не совсѣмъ потеряли еще юношескую свѣжесть, но все-таки ваши лѣта уже начинаютъ отзываться солью времени. Надо беречься, милордъ, и я униженно прошу васъ не пренебрегать вашимъ драгоцѣннымъ здоровьемъ.
Судья. Сэръ Джонъ, — я требовалъ васъ къ себѣ передъ походомъ въ Шрювсбери.
Фальстафъ; Вотъ точно также, милордъ, я слышалъ, будто и его величество возвратился изъ Уэльса не совсѣмъ здоровымъ.
Судья. Я говорю не о его величествѣ. Вы не явились тогда по моему требованію.
Фальстафъ. Я слышалъ, что съ его величествомъ приключилась опять эта проклятая апоплексія.
Судья. Да хранитъ Богъ его величество! Но прошу васъ, отвѣчайте на мой вопросъ.
Фальстафъ. Эта апоплексія, какъ я слышалъ, есть родъ летаргіи, сонливость крови или, вѣрнѣе, проклятый зудъ.
Судья. Къ чему вы мнѣ это все разсказываете? Не о томъ рѣчь.
Фальстафъ. Она, какъ я слышалъ, дѣлается отъ чрезмѣрной грусти, отъ занятій или потрясенія мозга. Я читалъ объ этой болѣзни у Галена. Это родъ глухоты.
Судья. Вы, кажется, сами больны ею и ничего не слышите, что вамъ говорятъ.
Фальстафъ. Именно такъ, сэръ; — но насчетъ существа моей болѣзни, скажу вамъ, съ вашего позволенія, что я скорѣе стражду недугомъ неслушанія и невниманія.
Судья. Кандалы были бы противъ него отличнымъ средствомъ, — и будь я вашъ докторъ, я бы непремѣнно прописалъ вамъ это лѣкарство.
Фальстафъ. Сэръ, я только бѣденъ, какъ Іовъ, но вовсе не такъ покоренъ; потому, если вы вздумаете прописывать мнѣ микстуру заключенія, то изъ этого не слѣдуетъ, чтобы у меня нашлось довольно терпѣнія ее принять 12).
Судья. Я посылалъ за вами, чтобъ поговорить о дѣлѣ, которое могло стоить вамъ жизни.
Фальстафъ. И я не пришелъ по совѣту моего очень опытнаго адвоката.
Судья. Сэръ Джонъ, вы живете въ ужасномъ развратѣ.
Фальстафъ. Пусть тотъ, кому въ пору мой поясъ, попробуетъ жить въ меньшемъ.
Судья. Ваши средства ничтожны, а траты огромны.
Фальстафъ. Я не прочь, милордъ, чтобъ это было наоборотъ.
Судья. Вы развратили молодого принца.
Фальстафъ. Не я, а онъ развратилъ меня. Я бѣднякъ съ большимъ брюхомъ, а онъ — моя вожатая собачонка 13).
Судья. Впрочемъ, оставимъ это. Я не хочу трогать только-что зажившую рану. Ваши заслуги при Шрювсбери заставили немного забыть ночные подвиги въ Гэдсхилѣ. Благодарите теперешнее смутное время, которое помогло вамъ отдѣлаться такъ дешево.
Фальстафъ. Но однако, милордъ…
Судья. Довольно. Пользуйтесь случаемъ и не будите спящаго волка.
Фальстафъ. Слушать лисицу такъ же дурно, какъ и будить волка.
Судья. Вы похожи на свѣчу, лучшая часть которой сгорѣла.
Фальстафъ. Однако, милордъ, если я похожъ на свѣчу, то на большую, праздничную и притомъ изъ одного сала. Замѣтьте еще, что я, наперекоръ свѣчѣ, все увеличиваюсь въ объемѣ 14).
Судья. Перестаньте болтать вздоръ. Каждый сѣдой волосъ въ вашей бородѣ долженъ бы былъ придавать вамъ степенности и вѣсу.
Фальстафъ. Оно такъ и есть, сэръ: каждый изъ нихъ дѣйствительно придаетъ мнѣ вѣсу.
Судья. Вы слѣдуете всюду за принцемъ, какъ его дурной ангелъ,
Фальстафъ. Ну, нѣтъ, милордъ, — дурной ангелъ легокъ 15), а меня, надѣюсь, всякій, кто только увидитъ, возьметъ, не взвѣшивая. Впрочемъ, надо признаться, что нынче курсъ на меня упалъ. Вѣдь добродѣтель подешевѣла въ наше скаредное время такъ же, какъ и истинное мужество; способности же и умъ тратятся исключительно на корыстные расчеты. Всѣ похвальныя качества не стоятъ выѣденнаго яйца благодаря злобѣ времени. Вы, старики, не хотите сознаться, что мы, молодежь, способнѣе васъ, и судите о нашемъ горячемъ темпераментѣ по своей остывшей желчи; хотя, впрочемъ, я признаюсь, что и мы иногда слишкомъ сильно предаемся увлеченіямъ молодости.
Судья. Неужели вы помѣщаете себя въ списокъ молодыхъ?.. Вы, на кого время наложило уже всѣ свои слѣды? Посмотрите на себя: ваши глаза слезятся, руки сохнутъ, щеки пожелтѣли, борода побѣлѣла, ноги укорачиваются, животъ растетъ; голосъ вашъ надорванъ, дыханье коротко, умъ помраченъ. Словомъ, старость отяжелѣла надъ вами окончательно, а вы хотите казаться молодымъ. Стыдитесь, сэръ Джонъ, стыдитесь!
Фальстафъ. Послушайте, милордъ: бѣлые волосы и нѣсколько круглый животъ были у меня при самомъ рожденіи; а что касается до моего голоса, то вѣдь я надорвалъ его усерднымъ пѣніемъ псалмовъ. Большихъ доказательствъ моей молодости я представлять не стану; а если желаете, то предлагаю вамъ пари въ тысячу фунтовъ о томъ, кто изъ насъ лучше прыгаетъ. Вы увидите, что вамъ придется проститься съ деньгами. Короче, если я старъ, то умомъ и опытностью, а не лѣтами. Я первый признаю, что оплеуха, которую вамъ далъ принцъ, была невѣжлива, и что вы перенесли ее, какъ благоразумный лордъ. Я тогда серьезно его побранилъ, и мой птенецъ раскаялся, хоть истязалъ при этомъ свою плоть не власяницей и пепломъ, а новымъ шелкомъ и старымъ хересомъ.
Судья. Дай Богъ принцу товарища получше!
Фальстафъ. Дай Богъ товарищу — принца получше! Я не могу отъ него отвязаться.
Судья. Утѣшьтесь, — король васъ разлучаетъ. Я слышалъ, что васъ посылаютъ съ лордомъ Іоанномъ Ланкастерскимъ противъ архіепископа и графа Нортумберланда.
Фальстафъ. Знаю и убѣжденъ впередъ, что обязанъ этимъ вашему старанью. Но совѣтую вамъ всѣмъ, кто остается въ объятіяхъ мира, помолиться хорошенько, чтобъ мы не сошлись съ непріятелемъ въ жаркій день. Я беру съ собой всего двѣ рубашки и не намѣренъ потѣть больше обыкновеннаго. Потомъ если мы встрѣтимся въ жаркій день, то пусть я потеряю охоту къ хересу, если махну чѣмъ-нибудь, кромѣ бутылки. Это, ей-Богу, удивительно! До сей поры не было опаснаго дѣла, куда бы меня не послали. Не могу же я вѣчно работать за другихъ 16). А все старая замашка англичанъ: едва попадется что-нибудь путное — и давай совать вездѣ. Вотъ вы сами говорите, что я старикъ, — такъ отчего жъ не оставить меня въ покоѣ? Я, ей-Богу, наконецъ желалъ бы, чтобъ мое имя не было такъ страшно непріятелю. По-моему, лучше быть изъѣденнымъ ржавчиной отъ покоя, чѣмъ истереться въ ничто отъ вѣчнаго движенія.
Судья. Будьте только честны, и небо благословитъ ваше предпріятіе.
Фальстафъ. Лордъ, не одолжите ли вы мнѣ тысячу фунтовъ на подъемъ?
Судья. Ни одного крестовика: вы слишкомъ нетерпѣливы, чтобъ нести какой-нибудь крестъ 17). Прощайте! Кланяйтесь отъ меня лорду Вестморланду. (Судья уходитъ съ подчиненнымъ).
Фальстафъ. Да, держи карманъ, такъ и поклонюсь. Нѣтъ ужъ, видно, старость такъ же неразлучна со скряжничествомъ, какъ молодость съ распутствомъ. Зато первую щиплетъ подагра, а вторую — Венера, и такимъ образомъ оба возраста получаютъ должное возмездіе. Эй, пажъ!
Пажъ. Что угодно, сэръ?
Фальстафъ. Сколько денегъ въ моемъ кошелькѣ?
Пажъ. Семь гротовъ и два пенса.
Фальстафъ. Я рѣшительно не знаю лѣкарства противъ этой проклятой чахотки кошелька! Займы только облегчаютъ и тянутъ болѣзнь, а совершенно не излѣчиваютъ. Снеси это письмо лорду Ланкастеру; это — принцу; это — лорду Вестморланду, а это — старой мистриссъ Урсулѣ, на которой я каждую недѣлю клянусь жениться съ тѣхъ поръ, какъ проглянулъ первый сѣдой волосъ на моемъ подбородкѣ. Затѣмъ ты знаешь, гдѣ меня найти. Ступай! (Пажъ уходитъ). Ахъ, чтобъ чортъ послалъ подагру на эту проклятую Венеру, или Венеру на подагру! Которая-то изъ нихъ прескверно заигрываетъ около моего большого пальца. Впрочемъ, не бѣда, если я и охромѣю: можно будетъ все свалить на войну и тѣмъ скорѣе выхлопотать пенсіонъ. Съ умомъ изъ всего извлечешь выгоду — и я обращу въ пользу самую болѣзнь. (Уходитъ).
СЦЕНА 3-я.
правитьАрхіепископъ. Итакъ, мои почтенные друзья,
Вы знаете подробно наши средства;
Скажите же теперь чистосердечно,
Что думаете вы о нашемъ дѣлѣ?
Надежно ли оно? Лордъ-маршалъ, васъ
Прошу начать я рѣчь.
Моубрей. Я одобряю
Вполнѣ причины нашего возстанья,
Но, признаюсь, желалъ бы знать подробнѣй
О нашихъ силахъ, прежде чѣмъ скажу
Рѣшительно, возможно ль намъ серьезно
Сопротивляться силамъ короля.
Гастингсъ. Мы двадцать пять имѣемъ тысячъ войска
Отборнаго, готоваго къ сраженью,
И, сверхъ того, надѣемся на помощь
Достойнаго Нортумберланда: онъ
Горитъ желаньемъ отомстить скорѣе
Свою обиду.
Бэрдольфъ. Мы должны рѣшить,
Лордъ Гастингсъ, можемъ ли возстать одни,
Съ наличнымъ войскомъ, безъ Нортумберланда.
Гастингсъ. Съ нимъ можемъ.
Бэрдольфъ. Ну, вотъ видите! Мое
Рѣшительное мнѣнье — подождать
Его прихода, если мы не можемъ
Возстать одни18). [Въ такомъ опасномъ дѣлѣ
Не должно допускать предположеній,
Сомнѣній, вѣроятій и надеждъ
Невѣрной помощи].
Архіепископъ. Вы правы, лордъ, и я
Вполнѣ согласенъ съ вами. Неудача,
Постигшая друзей при Шрювсбери,
Доказываетъ правду вашей рѣчи.
Бэрдольфъ. Не такъ ли? Перси именно ласкалъ
Себя пустой надеждою на помощь
И, глупо положась на обѣщанья,
Которыя на дѣлѣ вышли меньше
Малѣйшей изъ надеждъ, послалъ войска
На вѣрную погибель, какъ безумецъ,
Закрывъ свои глаза.
Гастингсъ. Позвольте вамъ
Однакоже замѣтить, что расчеты
Надеждъ и вѣроятій не вредятъ.
Бэрдольфъ 19). [Нѣтъ, именно вредятъ, когда надежды
Возложены въ подобномъ предпріятіи
На шаткія основы, какъ надежды
На ранній урожай. Всегда вѣрнѣе
Предполагать, что ранніе цвѣты
Побьетъ морозъ. Припомнимъ, что когда
Хотимъ мы строить зданье, то сначала
Осматриваемъ мѣстность и рисуемъ
Подробный планъ задуманнаго дома;
Затѣмъ по немъ высчитываемъ смѣту
И въ случаѣ, когда найдемъ ее
Значительнѣе средствъ, — то чертимъ снова
Другой рисунокъ, проще, иль совсѣмъ
Бросаемъ предпріятье. А теперь,
Когда вопросъ почти о томъ, чтобъ вовсе
Разрушить королевство и построить
Взамѣнъ его другое, мы должны
Тѣмъ тщательнѣе провѣрить планъ и мѣстность,
Упрочить основанья и принять
Въ расчетъ возможность всяческихъ препятствій.].
Иначе, принимая за дѣла
Одни названья, мы вѣдь будемъ сильны
Лишь на словахъ, подобно, какъ строитель,
Который, возведя до половины
Задуманное зданье, покидаетъ
Его по недостатку средствъ въ добычу
Случайностямъ угрюмой непогоды
И бурному дыханію зимы.
Гастингсъ. Я даже думаю, что если наши,
До сей поры блестящія, надежды
Погибнутъ безъ слѣда, и наше войско
Останется безъ помощи друзей,
То все жъ его довольно, чтобъ съ успѣхомъ
Уравновѣсить силы короля.
Бэрдольфъ. Но развѣ королевскія войска
Числомъ не больше насъ?
Гастингсъ. Никакъ не больше,
А можетъ-быть, и меньше. Вѣдь они
Раздѣлятся на малые отряды,
Затѣмъ, чтобъ разомъ двинуться на насъ
А также на французовъ съ Глендоуеромъ 20).
Такой тройной раздѣлъ необходимъ,
А сверхъ того, финансы короля,
Какъ слышалъ я, въ печальномъ положеньи.
Архіепископъ. Такъ, значитъ, намъ причины нѣтъ бояться,
Что онъ, стянувъ войска, пойдетъ на насъ
Со всѣми силами.
Гастингсъ. О, никогда!
Не бойтесь этого: стянувши войско,
Онъ свой откроетъ тылъ — и Глендоуеръ
Съ французами пойдетъ за нимъ въ погоню.
Бэрдольфъ. А кто итти назначенъ противъ насъ?
Гэстингсъ. Ланкастеръ съ Вестморландомъ. Самъ король
Идетъ на Глендоуера съ принцемъ Гарри
Уэльскимъ; но кого пошлютъ сражаться
Съ французами, признаться — я не знаю.
Архіепископъ 21). Такъ съ Богомъ! Обнародуемъ скорѣй
Причины возмущенья. Государству,
Замѣтно по всему, уже наскучилъ
Его избранникъ прежняя любовь
Сломилась отъ излишка. Вотъ какъ дурно
Надѣяться на преданность толпы!
Давно ль она безумно оглашала
Небесный сводъ привѣтомъ Болинброку,
Пока еще онъ не былъ королемъ?
И вотъ теперь она уже спѣшитъ,
Пресытясь имъ, какъ гнусная собака,
Его извергнуть вонъ, какъ въ дни былые
Извергнула великаго Ричарда.
Что жъ вѣрно на землѣ, когда народъ,
Такъ жаждавшій погибели Ричарда,
Позорившій священную главу,
Когда онъ шелъ, вздыхая отъ стыда,
За гордой колесницей Болинброка,
Теперь кричитъ: «подайте намъ обратно
Его священный прахъ!» О, родъ людской!
Всегда о томъ безумно ты жалѣешь,
Чего цѣнить во время не умѣешь!
Моубрей. Осмотримте же войско — и въ походъ.
Гэстингсъ. Вы правы лорды, — время насъ не ждетъ.
ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.
правитьСЦЕНА 1-я.
правитьКуикли. Такъ моя просьба принята, мистеръ Фангъ?
Фангъ. Принята, принята.
Куикли. А гдѣ же вашъ помощникъ? Силенъ ли онъ? Постоитъ ли за себя?
Фангъ. Снэръ? Да гдѣ же онъ въ самомъ дѣлѣ? Снэръ!
Куикли. Ахъ, Господи! Гдѣ же онъ, нашъ добрый мистеръ Снэръ?
Снэръ (входя). Здѣсь я, здѣсь!
Фангъ. Ну, Снэръ, — намъ надо, арестовать сэра Джона Фальстафа.
Куикли. Да, мистеръ Снэръ, — я подала просьбу на него и на всѣхъ.
Снэръ. Ну, а какъ онъ начнетъ драться?
Куикли. Непремѣнно начнетъ. Берегитесь его, — это ужъ такой человѣкъ. Сколько разъ онъ затѣвалъ драку въ моемъ собственномъ домѣ. Бывало, вынетъ мечъ и ну пырять во что попало. Да вѣдь какъ звѣрски! — Тутъ ему не попадайся ни женщина ни ребенокъ.
Фангъ. Мнѣ лишь бы съ нимъ сцѣпиться, а тамъ я его меча не побоюсь.
Куикли. И я также, — я отъ васъ не отстану.
Фангъ. Кто разъ попалъ въ мои лапы, тотъ не увернется.
Куикли. Сохрани Боже! Я разорена въ конецъ, если только онъ увернется. Онъ безъ конца записанъ въ моей книгѣ. Постарайтесь же хорошенько, добрый мистеръ Фангъ, и вы также, мистеръ Снэръ! Онъ сейчасъ пойдетъ покупать себѣ сѣдло, а оттуда отправится обѣдать въ Лумбертскую улицу, къ торговцу шелковыми матеріями, мистеру Шмусу. Такъ какъ моя просьба принята, и дѣло мое извѣстно всему свѣту, то вы непремѣнно заставьте его расплатиться. Шутка ли для бѣдной вдовы сто марокъ! А я ждала безъ конца, просто срамъ сказать. Я честная женщина, а не оселъ или какое другое животное, и не могу терпѣть обидъ отъ всякаго мерзавца.
Куикли. А, да вотъ и онъ, и съ нимъ Бэрдольфъ, этотъ негодный красный носъ. Исполняйте вашу обязанность, мистеръ Фангъ и мистеръ Снэръ, пожалуйста, исполняйте.
Фальстафъ. Это что за сволочь? Что случилось?
Фангъ. Сэръ Джонъ, я васъ арестую по жалобѣ мистриссъ Куикли.
Фальстафъ. Какъ! Что? — Прочь, бездѣльникъ! Руби ихъ, Бэрдольфъ; сбрось эту шкуру въ канаву.
Куикли. Меня въ канаву? Нѣтъ, я прежде столкну туда тебя самого! Ахъ, ты, разбойникъ! Да какъ ты смѣешь противиться королевскимъ служителямъ? Караулъ! Рѣжутъ! Бездѣльникъ ты этакій, душегубецъ!
Фальстафъ. Гони ихъ, Бэрдольфъ.
Фангъ. Караулъ, помогите!
Куикли. Помогите, добрые люди! Такъ ты не хочешь идти добромъ? Погоди же, бездѣльникъ, погоди 22), пеньковое ты сѣмя!
Фальстафъ. Прочь, судомойка! Говорятъ тебѣ, убирайся, не то худо будетъ!
Судья. Что здѣсь за шумъ?
Куикли. Ахъ, мой высокопочтенный лордъ, — выслушайте меня!
Судья. Вы здѣсь опять буяните, сэръ Джонъ!
Прилично ль это дѣлать въ вашемъ званьи?
Вамъ слѣдовало бъ быть теперь ужъ въ Іоркѣ.
Оставь его! Съ чего ты привязалась?
Куикли. Ахъ, ваша милость, я бѣдная вдова изъ Истчипа, и онъ арестованъ по моей жалобѣ.
Судья. За какую сумму?
Куикли. Ахъ, мой добрый лордъ! Больше, чѣмъ за какую 23)! Я разорена имъ къ конецъ! Онъ съѣлъ меня съ цѣлымъ хозяйствомъ. Онъ все мое состояніе упряталъ въ это жирное брюхо. Погоди, бездѣльникъ! Теперь я съ тобою справлюсь, а не то начну давить тебя по ночамъ, какъ домовой.
Фальстафъ. Ну, я самъ скорѣй задавлю домового, если только удастся на него вскарабкаться.
Судья. Я удивляюсь, сэръ Джонъ, какъ вамъ не стыдно заставлять бѣдную женщину прибѣгать къ такимъ средствамъ для возвращенія своей собственности? Какой порядочный человѣкъ рѣшится навлечь на себя подобныя ругательства?
Фальстафъ. Ну, говори, что за великую сумму я тебѣ долженъ?
Куикли. Да будь ты честный человѣкъ, ты бы долженъ былъ сознаться, что задолжалъ мнѣ не только деньгами, но и собой. Помнишь, ты клялся мнѣ стаканомъ, который вполовину вызолоченъ, сидя передъ каминомъ въ дельфиновой комнатѣ 2І), что ты женишься на мнѣ и сдѣлаешь меня барыней? Забылъ? А я такъ помню. Это было какъ разъ въ среду на Пятидесятницѣ, когда принцъ проломилъ тебѣ голову за то, что ты сказалъ, будто его отецъ похожъ на виндзорскаго пѣвчаго. Тутъ еще вошла сосѣдка Кичь и попросила у меня взаймы чашку уксусу, сказавъ, что у нея есть славное блюдо раковъ. Тебѣ захотѣлось ихъ поѣсть, а я сказала, что это при свѣжей ранѣ нездорово. А послѣ, когда она ушла, ты говорилъ, что я не должна обходиться слишкомъ фамильярно съ простымъ народомъ, потому что буду скоро благородной. А потомъ ты меня цѣловалъ и выпросилъ тридцать шиллинговъ. Попробуй отпереться, что это неправда!
Фальстафъ. Это — бѣдная сумасшедшая, милордъ. Представьте, она всему городу разсказываетъ, что ея старшій сынъ похожъ на васъ, какъ двѣ капли воды. Прежде она имѣла порядочное состояніе, но бѣдность лишила ее разсудка. Что же касается до этихъ глупыхъ чиновниковъ, то я требую удовлетворенія.
Судья. Сэръ Джонъ, сэръ Джонъ! Я хорошо знаю вашу способность искажать истину. Вы меня не обманете вашей притворной самоувѣренностью и этой кучей словъ, которыя сыплете съ такимъ наглымъ безстыдствомъ. Я вполнѣ убѣжденъ, что вы задолжали этой женщинѣ, пользуясь ея легковѣріемъ.
Куикли. Истинно такъ, милордъ.
Судья. Молчи! — Заплатите же ей, что должны, и постарайтесь загладить раскаяніемъ ваши гнусности.
Фальстафъ. Милордъ, я не намѣренъ молча переносить такихъ выговоровъ. Вы называете благородную смѣлость наглостью. По-вашему, только тотъ и добродѣтеленъ, кто гнетъ свою спину. Если такъ, то прошу меня извинить, — а я не намѣренъ быть вашимъ поклонникомъ. Еще разъ требую, чтобъ вы освободили меня отъ этой сволочи, потому что я имѣю королевское порученіе, которое не терпитъ отлагательства.
Судья. Согласитесь однако, что это порученіе не даетъ вамъ права дѣлать зло, и я совѣтую вамъ ради вашей репутаціи удовлетворить эту бѣдную женщину.
Фальстафъ. Поди сюда, хозяйка.
Судья. Что новаго, мистеръ Гоуеръ?
Гоуеръ. Милордъ, — король и Генрихъ, принцъ Уэльскій,
Спѣшатъ сюда. Подробности въ письмѣ.
Фальстафъ (Куикли). Какъ дворянинъ…
Куикли. Нѣтъ, вы и прежде такъ обѣщали.
Фальстафъ. Говорятъ тебѣ, какъ дворянинъ!.. Ну, перестань же упрямиться.
Куикли. Сэръ Джонъ, --ей-Богу, мнѣ придется заложить и серебро и занавѣски.
Фальстафъ. Э, вздоръ! Изъ стеклянной посуды пить гораздо пріятнѣй, а вмѣсто всѣхъ этихъ обоевъ и изъѣденныхъ молью занавѣсокъ повѣсь на стѣны какую-нибудь хорошенькую картинку: охоту, исторію блуднаго сына или что-нибудь въ этомъ родѣ. Перестань же упрямиться и добудь десять фунтовъ. Я всегда говорилъ, что во всей Англіи нѣтъ женщины лучше тебя, если бъ только не это проклятое своенравіе. Ну, ступай же, умойся и возьми назадъ свою просьбу. Полно! Къ чему намъ ссориться? Вѣдь я знаю — тебя подучили.
Куикли. Право, сэръ Джонъ, довольно будетъ и двадцати ноблей: — мнѣ страхъ какъ не хочется закладывать посуду.
Фальстафъ. Ну, хорошо — не нужно; я извернусь какъ-нибудь иначе. Ты всегда будешь дурой.
Куикли. Ну, не сердитесь: — вы получите десять фунтовъ, даже если бъ мнѣ пришлось заложить платье. Вѣдь вы придете ужинать и заплатите мнѣ все вдругъ?
Фальстафъ. Вѣрнѣй, чѣмъ то, что я живъ. (Бэрдольфу). Ступай за нею и не отставай.
Куикли. Не позвать ли къ ужину Доль Тиршитъ?
Фальстафъ, Позови, позови.
Судья (Гоуеру). Я слышалъ новости лучше этихъ.
Фальстафъ. Что за новости, милордъ?
Судья (Гоуеру). Гдѣ провелъ король прошедшую ночь?
Гоуеръ. Въ Кэсингтонѣ, милордъ.
Фальстафъ. Что же новаго, милордъ? Надѣюсь, все хорошо.
Судья (Гоуеру). И король возвращается со всѣмъ войскомъ?
Гоуеръ. Нѣтъ, онъ послалъ значительный отрядъ
Съ Ланкастеромъ противъ Нортумберланда
Съ епископомъ.
Фальстафъ. Вернется ли король,
Мой добрый лордъ, обратно изъ Уэльса?
Судья. Пойдемте, мистеръ Гоуеръ, — вы тотчасъ
Получите обѣщанныя письма.
Фальстафъ. Милордъ!
Судья. Что вамъ угодно?
Фальстафъ (нарочно отворачивается). Мистеръ, Гоуеръ, не угодно ли вамъ со мною отобѣдать?
Гоуеръ. Благодарю васъ, сэръ Джонъ: я долженъ итти съ милордомъ.
Судья. Вы слишкомъ медлите, сэръ Джонъ, и забываете, что вамъ дано порученіе вербовать въ графствахъ солдатъ.
Фальстафъ. Такъ не сдѣлаете ли вы мнѣ честь, мистеръ Гоуеръ, со мной отужинать?
Судья. Вы меня не слушаете, сэръ Джонъ. Кто васъ научилъ подобному обращенію?
Фальстафъ. Кто бы ни научилъ, милордъ, но если оно вамъ не нравится, значитъ — глупъ тотъ, кто меня ему научилъ. Я далъ вамъ урокъ фехтованія и заплатилъ ударомъ за ударъ. Затѣмъ — прощайте.
Судья. Нѣтъ, видно, горбатаго одна могила исправитъ 25).
СЦЕНА 2-я.
правитьПринцъ. Я ужасно усталъ.
Пойнсъ. Неужели? А я думалъ, что усталость не посмѣетъ и коснуться такой высокой особы.
Принцъ. Однако коснулась; и я еще болѣе заставлю краснѣтъ мое величіе, признавшись, что готовъ утолить теперь жажду самымъ простымъ пивомъ.
Пойнсъ. Принцевъ надо воспитывать такъ, чтобъ они не смѣли и думать о такомъ жалкомъ напиткѣ.
Принцъ. Мысль о немъ однако пришла мнѣ въ голову. Вѣрно, я ужъ рожденъ не съ королевскими привычками, тѣмъ болѣе, что не одинъ плебейскій вкусъ къ пиву разногласитъ съ величіемъ моего сана. Что, напримѣръ, заставляетъ меня дорожить обществомъ, подобныхъ твоему? Проводить съ тобой цѣлые дни, разсуждать о твоихъ шелковыхъ чулкахъ, то-есть о тѣхъ, что на тебѣ, и о тѣхъ, что были когда-то абрикосоваго цвѣта? Вести счетъ твоимъ рубашкамъ, — то-есть одной необходимой и другой — излишней, которыя хозяинъ игорнаго дома знаетъ еще лучше, чѣмъ я? Нынче тебѣ, кажется, ужъ нечего и заложить. Твое голландское бѣлье поплатилось за грѣхи твоихъ собственныхъ Нидерландовъ, 26) и — Богъ знаетъ — наслѣдуютъ ли царствіе небесное тѣ ребята, на пеленки которымъ ты долженъ былъ разорвать свои рубахи. Впрочемъ, повивальныя бабки говорятъ, что дѣти нисколько не виноваты въ томъ, что міръ продолжаетъ населяться, и родственныя связи распространяются.
Пойнсъ. Я удивляюсь, право, какъ вамъ при вашей усталости еще хочется шутить подобнымъ образомъ. Ну, какой принцъ въ мірѣ станетъ такъ дурачиться, когда отецъ его тяжело боленъ?
Принцъ. Сказать тебѣ причину моихъ дурачествъ?
Пойнсъ. Говорите, — да только поосновательнѣе и поумнѣй.
Принцъ. Для такой головы, какъ твоя, будетъ довольно умно.
Пойнсъ. Говорите, — я готовъ на всѣ ваши выходки.
Принцъ. Такъ знай же, что я не долженъ казаться печальнымъ передъ всѣми, хотя и признаюсь тебѣ, моему другу за неимѣніемъ лучшаго, что болѣзнь отца меня истинно огорчаетъ.
Пойнсъ. Такъ ли?
Принцъ. Ей-Богу, ты, кажется, думаешь, что я записанъ въ книгѣ дьявола за мою закоснѣлость такими же черными буквами, какъ ты съ Фальстафомъ. Дождись конца, прежде чѣмъ произнесешь приговоръ. Я торжественно повторяю, что болѣзнь отца огорчаетъ меня глубоко, и только ваше грязное товарищество удерживаетъ меня отъ обнаруженія этой печали.
Пойнсъ. Но почему же?
Принцъ. Положимъ, я заплачу, — что ты обо мнѣ скажешь?
Пойнсъ. Что вы величайшій лицемѣръ.
Принцъ. И такъ подумаютъ всѣ, а не ты одинъ. Ты будешь въ этомъ случаѣ, какъ и во всѣхъ другихъ, только отголоскомъ толпы, потому что я не знаю человѣка, который бы держался болѣе тебя въ своихъ убѣжденіяхъ общей избитой дороги. Слѣдовательно, всѣ сочтутъ меня за лицемѣра. Теперь скажи, что могло подать поводъ къ такому мнѣнію?
Пойнсъ. Ваше прежнее распутство и товарищество съ Фальстафомъ.
Принцъ. И съ тобой.
Пойнсъ. Нѣтъ, клянусь честью, обо мнѣ говорятъ не такъ дурно! Самое худое во мнѣ то, что я младшій братъ 27), и потому долженъ поневолѣ надѣяться на однѣ свои руки. А вѣдь этому несчастью я пособить не въ силахъ. Но посмотрите, вотъ идетъ Бэрдольфъ. (Входятъ Бэрдольфъ и пажъ).
Принцъ. И съ нимъ мальчишка, котораго я далъ Фальстафу. Держу пари, что жирный негодяй уже успѣлъ его испортить.
Бэрдольфъ. Здравія желаю вашей милости!
Принцъ. Желаю того же вашей.
Бэрдольфъ (пажу). Поди сюда, пострѣленокъ. Ну, чего ты прячешься и краснѣешь? Нечего прикидываться новичкомъ. Велика важность, что вытянулъ четыре кружки пива.
Пажъ. Онъ послалъ меня къ вамъ, сэръ. Сначала я, было, его не узналъ, потому что онъ сталъ меня кликать въ окно съ занавѣской, такой же красной, какъ его рожа 28); а потомъ, когда я разсмотрѣлъ глаза, мнѣ показалось, что онъ проткнулъ въ двухъ мѣстахъ красную юбку шинкарки да и выглядываетъ.
Принцъ. Видишь, я угадалъ: мальчишка просвѣтился.
Бэрдольфъ. Чтобъ тебѣ провалиться, дрянная мелюзга!
Пажъ. Молчи ты, безпутный сонъ Алтеи!
Принцъ. Что это за сонъ?
Пажъ. Да видите, милордъ, — Алтея видѣла во снѣ, будто родила головню; вотъ я его и прозвалъ сномъ Алтеи 29).
Принцъ. Объясненіе стоитъ кроны; — возьми!
Пойнсъ. Вотъ и отъ меня шесть пенсовъ, съ искреннимъ желаньемъ, чтобъ ты не пропалъ окончательно.
Бэрдольфъ. Чего тутъ желать: — вѣдь тогда только не получитъ своего висѣлица.
Принцъ. Что твой господинъ Бэрдольфъ?
Бэрдольфъ. Поживаетъ помаленьку, милордъ. Онъ узналъ, что вы прибыли въ городъ, и прислалъ вамъ письмо.
Пойнсъ. Передано съ должнымъ почтеньемъ. Ну, что наше бабье лѣто — твой господинъ?
Бэрдольфъ. Слава Богу, въ вожделѣнномъ здравіи.
Пойнсъ. Зато его безсмертная часть сильно нуждается во врачѣ. Впрочемъ, онъ о ней, кажется, не слишкомъ тужитъ.
Принцъ. Я позволяю этому тюфяку обходиться со мной запросто, а онъ пользуется этимъ ужъ черезчуръ безъ церемоній. Посмотри, что онъ пишетъ.
Пойнсъ (читаетъ). «Джонъ Фальстафъ, рыцарь…» Никакъ нельзя безъ этого титула, — лишь бы нашелся случай себя назвать. Точно дальніе родственники короля, что не уколютъ себѣ пальца, не прибавивъ: «вотъ пролилась королевская кровь!» А чуть спросятъ, какимъ это образомъ — сейчасъ является смиренный отвѣтъ: «я бѣдный родственникъ короля.»
Принцъ. Да, всякій радъ приписаться намъ въ родню, хотя бы приходилось выводить родословную отъ Адама.
Пойнсъ (читаетъ). «Сэръ Джонъ Фальстафъ, рыцарь — старшему сыну короля, Генриху, принцу Уэльскому — привѣтъ». Да это формальный документъ.
Принцъ. Дальше!,
Пойнсъ (читаетъ). «Я буду подражать доблестному римлянину въ краткости…» 30). Вѣроятно, дыханья при одышкѣ. «Во-первыхъ, поручаю себя твоей благосклонности; во-вторыхъ, — не будь слишкомъ коротокъ съ Пойнсомъ: онъ употребляетъ во зло твою довѣренность и увѣряетъ всѣхъ, что ты обѣщалъ жениться на сестрѣ его, Нэлли. Затѣмъ совѣтую тебѣ покаяться на досугѣ, при чемъ остаюсь твой и не твой (смотря по твоему со мной обращенію) Джонъ Фальстафъ — съ своими близкими, Джонъ — съ братьями и съ сестрами и сэръ Джонъ — со всей остальной Европой…» Милордъ, я обмокну это письмо въ хересъ и заставлю негодяя его съѣсть.
Принцъ. Ну, что жъ! Какъ будто ему придется въ первый разъ глотать обратно собственныя слова. Но слушай, Нэдъ: неужели ты въ самомъ дѣлѣ такъ пользуешься моимъ расположеніемъ? Неужели по-твоему я долженъ жениться на твоей сестрѣ?
Пойнсъ. Конечно, я не желаю ей лучшаго счастья, но я никогда не говорилъ этого.
Принцъ. Однако мы убиваемъ даромъ время, а тѣни мудрецовъ смѣются надъ нами, сидя на облакахъ. (Бэрдольфу). Твой господинъ въ Лондонѣ?
Бэрдольфъ. Да, милордъ.
Принцъ. Гдѣ онъ ужинаетъ? Все въ томъ же старомъ хлѣвѣ откармливается этотъ старый боровъ?
Бэрдольфъ. Все тамъ же, милордъ, — въ Истчипѣ.
Принцъ. Кто будетъ сегодня съ нимъ?
Пажъ. Эфесцы 31), сэръ, стараго прихода.
Принцъ. Будутъ женщины?
Пажъ. Никого, кромѣ хозяйки Куикли и Доль Тиршитъ.
Принцъ. Это еще что за тварь?
Пажъ. Прекрасная дѣвица, сэръ, и родственница моему господину.
Принцъ. Какъ деревенскія коровы городскому быку. Нэдъ, не накрыть ли намъ ихъ за ужиномъ?
Пойнсъ. Какъ хотите милордъ, — я отъ васъ ни на шагъ.
Принцъ. Мальчикъ и ты, Бэрдольфъ, не говорите вашему господину, что мы въ городѣ. Вотъ вамъ за ваше молчаніе,
Бэрдольфъ. Я нѣмъ, какъ рыба, милордъ.
Пажъ. И я, сэръ, умѣю держать языкъ за зубами.
Принцъ. Ну, ступайте же! (Бэрдольфъ и пажъ уходятъ). Эта Доль Тиршитъ, должно-быть, проѣзжая дорога.
Пойнсъ. Навѣрно, — такая же торная, какъ между Лондономъ и Сентъ-Альбаномъ.
Принцъ. Мнѣ хотѣлось бы посмотрѣть на Фальстафа во всей его красѣ, но такъ, чтобъ онъ этого не зналъ.
Пойнсъ. Одѣнемся мальчиками и станемъ прислуживать имъ за столомъ.
Принцъ. Изъ принца — въ лакея, изъ Юпитера — въ вола! — тяжелое превращеніе! Ну, да ничего!.. Для такой потѣхи можно подурачиться. Идемъ, Нэдъ. (Уходятъ).
СЦЕНА 3-я.
правитьНортумберландъ. Прошу тебя, любезнѣйшая дочь,
И милая жена, не будьте противъ
Моихъ намѣреній и бросьте этотъ
Печальный видъ: — онъ только отягчаетъ
И безъ того томительное бремя
Моихъ заботъ.
Лэди Нортумб. Я высказала все
И замолчу. Тобой руководить
Должно благоразумье.
Нортумберландъ. Я обязанъ
Отправиться немедленно: я далъ
Честное слово ѣхать.
Лэди Перси. О, не ѣзди,
Прошу тебя, отецъ! Вѣдь ты нарушилъ
Дарованное разъ тобою слово,
Когда твой сынъ, твой милый Гарри Перси,
Напрасно ждалъ, вперяя взоръ на сѣверъ,
Нейдешь ли ты на помощь. Кто жъ тебя
Тогда остановилъ? Ты не подумалъ,
Что честь твоя съ его погибла честью,
Которая сіяла ярче солнца
И юношеству Англіи служила
Живымъ примѣромъ доблестей 32). Онъ былъ
Похожъ на зеркало, передъ которымъ
Себя стремилась убирать вся юность,
Все рыцарство! Отрывистая рѣчь —
Природный недостатокъ — стала въ немъ
Предметомъ подражанья, знакомъ чести
И мужества! Ее себѣ старался
Усвоить даже тотъ, кто говорилъ
Размѣренно и тихо, лишь бы только
Похожимъ быть на Перси. Словомъ, все,
Что только въ немъ въ глаза бросалась людямъ,
Тотчасъ же становилось образцомъ
И цѣлью подражанья. И его,
Прекраснѣйшаго, лучшаго изъ смертныхъ,
Ты предалъ такъ безжалостно на гибель
Въ кровавой битвѣ, гдѣ ему защитой
Осталось лишь прославленное имъ
Прозванье Готспора! Такъ неужели
Захочешь ты исполнить для другихъ,
Въ чемъ отказалъ ему? Повѣрь, епископъ
Силенъ и безъ тебя. Когда бы Гарри,
Мой милый Гарри, могъ повелѣвать
Хоть вдвое меньшимъ войскомъ — я бъ теперь
Его ласкала съ нѣжностью, твердя
О смерти Генриха Монмоуса!
Нортумберландъ. Полно!
Не огорчай меня, напоминая
Прошедшія несчастья: ты лишаешь
Меня невольно мужества. Я долженъ
Отправиться. Гораздо лучше встрѣтить
Лицомъ къ лицу опасность, чѣмъ сидѣть
И ждать, когда она найдетъ, быть-можетъ,
Меня не столь готовымъ.
Лэди Нортумб. О, бѣги
Въ Шотландію и дожидайся тамъ
Успѣха возмущенья.
Лэди Перси. И когда
Оно удастся, то спѣши безъ страха
Помочь друзьямъ, усиливъ ихъ собой,
Какъ обручемъ изъ прочной, крѣпкой стали.
Помедли жъ до того! Позволь сначала
Имъ испытать себя: вѣдь ты позволилъ,
Чтобъ былъ испытанъ такъ твой бѣдный сынъ,
И онъ погибъ! О, если бъ я могла,
Слезами орося его могилу,
Взрастить на ней печальный кипарисъ
До самыхъ облаковъ въ воспоминанье
О миломъ, миломъ Гарри!
Нортумберландъ. Полно, полно!
Я, право, самъ не знаю, что начать;
Точь-въ-точь приливъ, когда, достигнувъ полной
И большей высоты, онъ остается
Недвижимъ подъ вліяньемъ разныхъ силъ.
Епископъ ждетъ — и я обязанъ ѣхать,
А многія причины побуждаютъ
Меня остаться. Впрочемъ, рѣшено!
Спѣшу въ Шотландію и дожидаюсь,
Пока меня не вызоветъ успѣхъ. (Уходятъ).
СЦЕНА 4-я.
править1-й слуга. На кой чортъ принесъ ты печеныхъ яблокъ? Вѣдь ты знаешь, что сэръ Джонъ ихъ терпѣть не можетъ.
2-й слуга. Да, это правда. Помнишь, какъ разъ принцъ поставилъ передъ нимъ тарелку съ печеными яблоками и сказалъ, что тутъ еще пять сэръ Джоновъ; а потомъ, снявъ шляпу, прибавилъ, что прощается съ шестью круглыми, сморщенными рыцарями. Теперь сэръ Джонъ, вѣрно, забылъ объ этомъ, а тогда, помнится, очень разсердился.
1-й слуга. Убери же ихъ поскорѣе, да посмотри — нѣтъ ли гдѣ по близости шарманщика 33): мистриссъ Тиршитъ захотѣлось послушать музыки. Въ комнатѣ, гдѣ они ужинали, стало жарко, и они придутъ сюда.
2-й слуга. Слышалъ ты, что принцъ и Пойнсъ надѣнутъ наши куртки и будутъ прислуживать имъ за столомъ? Бэрдольфъ наказывалъ только не говорить объ этомъ сэру Джону.
1-й слуга. Вотъ будетъ потѣха.
2-й слуга. Пойду посмотрѣть, нѣтъ ли гдѣ шарманщика.
Куикли. Право, мое сокровище, вы теперь въ отличномъ темпераментѣ; ваши жилки такъ и горятъ, а щечки — сущій розанъ. Вы, вѣрно, порядочно выкушали кипрскаго; а это такое удивительное вино, что разомъ проберетъ всякаго. Ну, какъ вы себя чувствуете?
Доль. Получше.
Куинли. Въ добрый часъ!.. Здоровье дороже золота. А вотъ и сэръ Джонъ. (Входитъ Фальстафъ).
Фальстафъ (напѣваетъ):
Царь Артуръ въ походъ пустился…
Вылей горшокъ! (Мальчикъ уходитъ).
Онъ король былъ хоть куда!
Ну, что, мистриссъ Доль, какъ вы себя чувствуете?
Куикли. Голова немного закружилась; покой-то у насъ жарко натопленъ.
Фальстафъ. Такъ она захворала отъ покоя 34)? Вотъ они женщины!.. Чуть оставь ихъ въ покоѣ — сейчасъ и больны.
Доль. Ахъ, ты, жирный бездѣльникъ!.. Вотъ какъ ты утѣшаешь меня!
Фальстафъ. Жирный!.. да вѣдь ваша братья, мистриссъ Доль, сумѣетъ мигомъ жирнаго сдѣлать худощавымъ.
Доль. Врешь!.. Это дѣлаютъ обжорство и болѣзни, а совсѣмъ не мы.
Фальстафъ. Ну, обжорство еще куда ни шло; а насчетъ болѣзней, мистриссъ Доль, то вѣдь мы ихъ получаемъ отъ васъ. Согласись хоть съ этимъ, моя добродѣтель.
Доль. Ужъ не виноваты ли въ этомъ наши наряды и брильянты?
Фальстафъ. Ну, да, ваши ожерелья, перлы и рубины. Иной разъ лѣзешь напроломъ, трудишься изо всѣхъ силъ съ отчаянно поднятымъ копьемъ — такъ мудрено ли тутъ возвратиться хромымъ и попасть прямо къ хирургу или въ больницу.
Доль. Чтобъ тебѣ повѣситься, гадкій злоязычникъ.
Куикли. Это, ей-Богу, удивительно! Каждый разъ старая исторія: чуть успѣютъ сойтись — и сейчасъ начнутъ браниться. Точно двѣ поджаренныя корки, что никакъ не могутъ быть вмѣстѣ, не царапаясь. Вѣдь долженъ же кто-нибудь уступить — а вы, мистриссъ Доль, скорѣе всего. Вы сосудъ слабѣйшій, значитъ — должны переносить больше.
Доль. Да какой же слабый сосудъ снесетъ такую бочку вина? Вѣдь въ немъ цѣлый грузъ бордосскаго. Онъ и кораблю въ подъемъ не всякому. Ну, полно, Джакъ, помиримся! Вѣдь ты ѣдешь на войну, и Богъ знаетъ, придется ли намъ увидѣться. (Входитъ слуга).
Слуга. Сэръ, внизу стоитъ вашъ знаменосецъ Пистоль и хочетъ говорить съ вами.
Доль. Гони его вонъ, гони! Не впускай сюда! Это — первый буянъ въ цѣлой Англіи.
Куикли. Буянъ!.. О, тогда не впускайте его: я не хочу, чтобъ о моемъ трактирѣ шла дурная слава! Я въ ладу со всѣми и не впущу къ себѣ буяна. Нѣтъ, нѣтъ, сэръ Джонъ! Что вы тамъ ни говорите, а мнѣ не нужно буяновъ.
Фальстафъ. Да ты рехнулась, что ли?
Куикли. Сдѣлайте милость, сэръ Джонъ, не сердитесь, только мнѣ не нужно буяновъ.
Фальстафъ. Да развѣ ты не слышишь, что это мой знаменосецъ?
Куикли. Все равно: — вашъ буянъ-знаменосецъ сюда не войдетъ. Вотъ и мистеръ Тисикъ, нашъ комиссаръ, призывалъ меня на-дняхъ, помнится — въ прошлую пятницу, тутъ былъ и нашъ священникъ, мистеръ Думбъ, — позвалъ и говоритъ: «Смотри, сосѣдка Куикли, принимай къ себѣ людей съ разборомъ: ты на дурномъ счету; пуще же всего берегись буяновъ». И знаете, почему онъ такъ сказалъ? «Потому, — говоритъ, — что ты честная женщина и извѣстна съ хорошей стороны. Смотри же, не принимай буяновъ». И они съ тѣхъ поръ ко мнѣ не ходятъ. Жаль, сэръ Джонъ, что вамъ не удалось послушать, какъ онъ тогда говорилъ.
Фальстафъ. Да вѣдь Пистоль совсѣмъ не буянъ, а, напротивъ, самый смирный малый. Его можно погладить, какъ овечку. Онъ напрасно не обидитъ и курицы. Зови его, мальчикъ!
Куикли. Ну, если такъ, то пускай входитъ. Мой домъ отворенъ для всѣхъ, кромѣ буяновъ. А о нихъ я не могу слышать и, посмотрите, до сихъ поръ дрожу всѣмъ тѣломъ.
Доль. Въ самомъ дѣлѣ, хозяйка.
Куикли. Ей-Богу, точно осиновый листъ!
Пистоль. Здорово, сэръ Джонъ!
Фальстафъ. Добро пожаловать, Пистоль. Поди-ка сюда, вотъ я тебя заряжу стаканомъ хереса, — стрѣляй въ хозяйку Пистоль. Сэръ Джонъ, я выстрѣлю въ нее двойнымъ зарядомъ.
Фальстафъ. Ее не испугаешь: она пистолетовъ не боится3S).
Куикли. Охъ, ужъ подите вы съ вашими шутками. Я не пью, когда мнѣ не хочется, да еще въ чужое удовольствіе.
Пистоль. Ну, такъ я вызываю васъ, мистриссъ Доротея.
Доль. Меня? Плевать мнѣ на тебя, паршивый негодяй! Подлый, оборванный голышъ! Не смѣй меня трогать: я здѣсь не для тебя, а для твоего господина.
Пистоль. Ну, полно кобениться: вѣдь я тебя знаю.
Доль. Знаешь!.. Ахъ, ты, навозная куча! Подлый воришка! Смѣй только меня тронуть: я тебѣ воткну въ глотку этотъ ножъ. Убирайся, дрянной, истасканный шутъ!.. Это что?.. Прошу покорно, у него на плечѣ позументъ? Давно ли это? Ахъ, ты, дрянь этакая! Ну, тебѣ ли щеголять этимъ?
Пистоль. Смотри, чтобъ я не оборвалъ за это твое тряпье.
Фальстафъ. Довольно!.. Смотри, чтобъ самому худо не было! Убирайся, покуда цѣлъ!
Куикли. Да, въ самомъ дѣлѣ, добрый капитанъ Пистоль, уходите отсюда.
Доль. Капитанъ?.. — Онъ капитанъ? Ахъ, ты, чучело! И тебѣ не совѣстно такъ называться? Капитаны отдули бы тебя за такое самозванство. И за что тебѣ быть капитаномъ? Развѣ за то, что оборвалъ платье бѣдной дѣвкѣ? Капитанъ! На висѣлицу тебя, негодяя! Ты, я думаю, во всю жизнь ничего и въ ротъ-то не бралъ, кромѣ черствыхъ пироговъ да варенаго чернослива. Ты пакостишь этотъ чинъ, если его носишь36), и я дивлюсь, какъ капитаны не вступятся за свою честь.
Бэрдольфъ. Уходите, сэръ!.. Ей-Богу, будетъ лучше.
Фальстафъ. Доль, поди сюда на одно слово…
Пистоль. Не пойду! А ты, Бэрдольфъ, слушай!.. Я долженъ отомстить за себя!
Пажъ. Ну, полно, полно; ступай, не буянь!
Пистоль. «Не уйду, пока не упрячу ея въ самый адъ кромѣшный, въ пасть Цербера! Прочь, измѣнники! Прочь собаки! Или нѣтъ у васъ меча?» 37).
Куикли. Добрый капитанъ, успокойтесь, прошу васъ. Ужъ поздно. Ей-Богу, укротите вашъ гнѣвъ.
Пистоль. "Отыди прочь! И эта кляча смѣетъ
Со мною спорить! Ты ль равняться смѣешь
Съ троянцами! Съ великимъ Канибаломъ 33)
Иль съ Цезаремъ!.. Прочь, — или я отправлю
Тебя во адъ, въ кромѣшную пучину,
Гдѣ царствуетъ Плутонъ и лаетъ Церберъ
Среди огней пылающей геенны!
Куикли. Съ нами крестная сила!.. Какія онъ страсти говоритъ!
Бэрдольфъ. Полноте, сэръ, уходите лучше; не то дойдетъ до драки.
Пистоль. «Люди, издыхайте, какъ собаки!
Или нѣтъ здѣсь меча?..»
Куикли. Нѣту, капитанъ, ей-Богу, нѣту! Неужели мы спрятали бы его отъ васъ? Успокойтесь ради Христа.
Пистоль. «Тогда живи! — дарю тебѣ блаженство
Презрѣнной жизни! Дайте мнѣ вина.
Si fortuna me tormenta, sperato me contenta!
А ты, моихъ трудовъ товарищъ вѣрный,
Прими покой — усни на свѣжихъ лаврахъ!»
Фу, усталъ! Ну, что жъ вы стойте? Говорятъ вамъ, давайте хересу.
Фальстафъ. Пистоль, я хочу, чтобъ ты убирался.
Пистоль. «Сладчайшій рыцарь, — вѣрный твой вассалъ
Съ почтеніемъ твою цѣлуетъ руку».
Доль. Сбросьте этого хвастуна съ лѣстницы.
Пистоль. Что-о-о? Сбросить меня съ лѣстницы? Знаемъ мы васъ, водовозныхъ клячъ!
Фальстафъ. Бэрдольфъ, спусти его внизъ. Если онъ умѣетъ только заводить ссоры да нести вздоръ, то ему здѣсь не мѣсто.
Бэрдольфъ. Ну, ступай, ступай прочь.
Пистоль (хватаясь за мечъ). «А, вы хотите крови? Хорошо,
Она прольется!.. Пустъ кипитъ раздоръ!
Возстаньте, фуріи! — я къ вамъ взываю —
И смерть, открой свой страшный, алчный зѣвъ!»
Куикли. Ну, пойдемъ, пойдемъ.
Фальстафъ. Пажъ, подай мнѣ мечъ!
Доль. Ахъ, нѣтъ, нѣтъ, не надо! Прошу тебя, Джакъ, не обнажай меча.
Фальстафъ (обнажая мечъ). Оказано — убирайся, такъ и ступай. (Гонитъ Пистоля).
Куикли. Ахъ, Господи, что же это такое? Право, лучше закрыть таверну, чѣмъ терпѣть такіе страхи. Теперь не миновать смертоубійства — это вѣрно. Да вложите же ваши мечи, вложите, говорятъ вамъ.
Доль. Ну, успокойся, Джакъ, успокойся; вѣдь бездѣльникъ ушелъ. Ахъ, ты, мой храбрый плутишка!
Куикли. Васъ, кажись, поранили въ пахъ; — мнѣ показалось, что онъ ткнулъ васъ прямо въ животъ.
Фальстафъ. Вытолкалъ ли ты его за дверь?
Бэрдольфъ. Вытолкалъ, сэръ. Бездѣльникъ пьянъ. Вы его ранили въ плечо.
Фальстафъ. Негодяй, вздумалъ противиться мнѣ!
Доль. Ахъ, ты, безстрашная крошка! Какъ же ты вспотѣла, моя бѣдная обезьянка! Дай, я оботру твою мордочку. Ну, протягивай ее — вотъ такъ. Ей-Богу, я люблю тебя, плутишка! Ты такъ же храбръ, какъ Гекторъ троянскій, стоишь пяти Агамемноновъ и въ десять разъ лучше девяти героевъ39).
Фальстафъ. Бездѣльникъ! Попадись онъ мнѣ въ другой разъ, я его закачаю на простынѣ.
Доль. Ахъ, пожалуйста! Я за это поспорю съ тобой промежъ двухъ.
Пажъ. Пришли музыканты, сэръ.
Фальстафъ. Пусть играютъ. Доль, садись ко мнѣ на колѣни. Бездѣльникъ! И вѣдь какъ побѣжалъ отъ меня, — точно ртуть.
Доль. А ты за нимъ, какъ волчокъ! 40). Безпутность ты моя! Когда же ты перестанешь затѣвать драки и начнешь думать о душѣ и покаяніи?
Фальстафъ. Ну, ну, полно, прошу тебя, не заводи объ этомъ разговора.
Доль. Послушай, скажи, что за человѣкъ принцъ?
Фальстафъ. Добрый, но пустой малый. Впрочемъ, изъ него могъ бы выйти порядочный хлѣбникъ: настолько у него хватитъ.
Доль. А Пойнсъ?.. Правда ли, что онъ очень остеръ?
Фальстафъ. Пойнсъ остеръ? Да это дуракъ, какихъ мало. Его остроты тупы, какъ выдохшаяся горчица. Въ деревянной колотушкѣ больше смысла, чѣмъ въ немъ.
Доль. За что же принцъ его любитъ?
Фальстафъ. Мало ли за что? Хоть бы за то, что онъ такъ же вертлявъ, какъ принцъ, хорошо играетъ въ карты, жретъ морскихъ угрей, глотаетъ для его забавы зажженные огарки 41), мастеръ играть въ чехарду, ловко кланяется, носитъ лакированные сапоги, помогаетъ принцу проказить втихомолку, словомъ — способенъ на всѣ продѣлки, которыя не требуютъ большого ума. Принцъ любитъ его именно за то, что самъ похожъ на него, какъ двѣ капли воды, такъ что если поставить ихъ на вѣсы, то довольно будетъ волоска, чтобъ перетянуть одну сторону.
Принцъ. Не оборвать ли уши этой ступицѣ?
Пойнсъ. Поколотимъ его при его возлюбленной.
Принцъ. Посмотри, старый хрѣнъ заставляетъ ее гладить свою лысину.
Пойнсъ. Не удивительно ли, что сладострастіе такъ переживаетъ средства.
Фальстафъ. Ну, Доль, поцѣлуй меня.
Принцъ. Вѣрно, въ нынѣшнемъ году соединеніе Сатурна съ Венерой. Что говоритъ календарь?
Пойнсъ. Посмотрите, — этотъ красный носъ, Бэрдольфъ, туда же: подладился къ хозяйкѣ, этой старой записной книжкѣ своего господина и повѣренной его тайнъ.
Фальстафъ. А вѣдь ты цѣлуешь меня притворно.
Доль. Нѣтъ, ей-Богу, отъ чистаго сердца.
Фальстафъ. Старъ я! Самъ вижу, что старъ.
Доль. А я все-таки люблю тебя гораздо больше, чѣмъ этихъ дрянныхъ молокососовъ.
Фальстафъ. Ну, какой же матеріи нужно тебѣ на платье? Въ четвергъ я получу деньги; завтра у тебя будетъ тапочка. Теперь спой что-нибудь повеселѣе. Ужъ поздно — пора и спать. Уѣду — ты меня забудешь, Доль. Право, я заплачу, если ты будешь такъ говорить. Вотъ увидишь, что я совсѣмъ не стану безъ тебя наряжаться.
Фальстафъ. Френсисъ, хересу!
Принцъ и Пойнсъ (подходя). Сейчасъ, сейчасъ, сэръ.
Фальстафъ. А, блудный сынъ короля! А ты — не братъ ли Пойнса?
Принцъ. Ахъ, ты, глобусъ грѣховныхъ земель! Ну, что за жизнь ты ведешь?
Фальстафъ. Получше твоей: я дворянинъ, а ты слуга.
Принцъ. Можетъ-быть; но только я сбираюсь оборвать тебѣ уши.
Куикли. Ахъ, мой добрый лордъ, какъ я рада, что вы опять въ Лондонѣ! Да хранитъ Господь ваше прекрасное личико! Благополучно ли вы возвратились изъ Уэльса?
Фальстафъ. Слушай ты, заболтавшееся величіе! (Кладетъ руку на плечо Доль). Клянусь этимъ распутнымъ тѣломъ, я радъ тебя видѣть.
Доль. Ахъ, ты, жирный дуракъ! Плевать мнѣ на тебя!
Пойнсъ. Милордъ, — куйте желѣзо, пока горячо: онъ хочетъ обратить все въ шутку.
Принцъ. Слушай, скверный, сальный рудникъ! — отвѣчай: какъ ты смѣлъ говорить обо мнѣ такъ дурно и еще въ присутствіи этой честной, добродѣтельной, любезной дѣвицы?
Куикли. Да наградитъ васъ Господь за ваше доброе сердце! Она, ей-Богу, такова, какъ вы сказали!
Фальстафъ. Вотъ видишь ли, Галь…
Принцъ. Продолжай, продолжай: ты, вѣрно, узналъ меня такъ же, какъ во время твоего бѣгства при Гэдсхилѣ 42)? Ты видѣлъ, что я стою сзади, и говорилъ нарочно, чтобъ испытать мое терпѣніе?
Фальстафъ. Нѣтъ, нѣтъ, — зачѣмъ лгать? Я никакъ не думалъ, что ты могъ меня слышать.
Принцъ. Я заставлю тебя сознаться, что ты нарочно хотѣлъ меня оскорбить; а тамъ я знаю, что съ тобой дѣлать.
Фальстафъ. Нѣтъ, Галь, клянусь честью, — я не хотѣлъ тебя оскорблять!
Принцъ. Не хотѣлъ? — называя меня хлѣбникомъ и чортъ знаетъ чѣмъ еще?
Фальстафъ. Безъ всякаго желанія обидѣть; повѣрь, что такъ.
Пойнсъ. Безъ всякаго?
Фальстафъ. Безъ малѣйшаго, добрый Нэдъ, безъ малѣйшаго. Я унижалъ его передъ безпутными, чтобъ безпутные въ него не влюблялись. Я заботился о его нравственности и поступилъ, какъ добрый другъ и вѣрный подданный. Отецъ твой долженъ меня наградить за это. Вѣрьте чести, друзья мои, что это такъ. У меня и въ мысляхъ не было желанія оскорбить тебя, Галь.
Принцъ. Ну, не стыдно ли тебѣ изъ страха и изъ отъявленной трусости обижать эту добродѣтельную дѣвицу для того только, чтобъ замять дѣло? Развѣ она изъ безпутныхъ? Развѣ твоя хозяйка изъ безпутныхъ тоже? или твой мальчикъ? или честный Бэрдольфъ, котораго усердіе такъ и дышитъ на его носу?
Пойнсъ. Отвѣчай, гнилая колода, отвѣчай!
Фальстафъ. За Бэрдольфа заступаться нечего: его отмѣтилъ самъ сатана. Его рожа просто домашняя кухня Люцифера для поджариванія пьяницъ. Что же касается мальчишки, то добрый и злой ангелы еще спорятъ о его душѣ — и Богъ знаетъ, кто одолѣетъ.
Принцъ. А женщины?
Фальстафъ. Одна изъ нихъ уже въ аду и горитъ, бѣдняжка; а другой я долженъ; но попадетъ ли она за то въ когти дьяволу — не знаю.
Куикли. Ужъ навѣрно нѣтъ.
Фальстафъ. Ну, это, пожалуй, еще тебѣ сойдетъ. Но вѣдь за тобой водятся и другіе грѣшки: ты позволяешь въ своей харчевнѣ, вопреки закону, ѣсть мясо въ постъ. За это придется повыть и тебѣ.
Куикли. А что за бѣда! — всѣ трактирщики дѣлаютъ то же. Да и велика ли важность — часть или двѣ баранины въ цѣлый постъ?
Принцъ. Вы, сударыня…
Доль. Что угодно вашей милости?
Фальстафъ. Да ужъ навѣрно то, что тебѣ не понравится.
Куикли. Кто это такъ громко стучится? Френсисъ, посмотри, кто тамъ. (Входитъ Пето).
Принцъ. Что новаго, Пето?
Пето. Король въ Вестминстерѣ. Туда сегодня
Примчалось ночью нѣсколько гонцовъ
Съ преважными вѣстями. Сверхъ того,
До дюжины усталыхъ капитановъ
Безъ памяти стучатся по тавернамъ
И ищутъ сэра Джона.
Принцъ. Видитъ Богъ
Я дурно дѣлаю, теряя время,
Тогда какъ злыя тучи возмущенья
Ужъ начали накрапывать дождемъ
Надъ нашей непокрытой головою.
Подайте плащъ. Покойной ночи, Фальстафъ!
Фальстафъ. Ну, такъ и есть! Чуть дошло до самаго лакомаго куска ночи — и надо уѣхать, не попробовавъ. (Стучатъ). Опять стучатъ; что тамъ еще? (Входитъ Бэрдольфъ).
Бэрдольфъ. Васъ требуютъ ко двору, сэръ; двѣнадцать капитановъ дожидаются у дверей.
Фальстафъ (пажу). Эй, ты! — заплати музыкантамъ! Прощай, хозяйка, прощай, Доль! Видите, какъ гоняются за достойными людьми. Безпутные спятъ спокойно, а мы трудись за нихъ! Ну, прощайте, проказницы. Если меня не ушлютъ сейчасъ, то я еще зайду проститься..
Доль. Я не могу говорить. Сердце мое разрывается!.. Милый Джакъ, береги себя!
Фальстафъ. Прощайте, прощайте!
Куикли. Прощай! Вотъ съ новымъ горохомъ будетъ двадцать девять лѣтъ, какъ мы знакомы, и, ей-Богу, я не знавала человѣка вѣрнѣе и честнѣе. Прощай, будь здоровъ!
Бэрдольфъ (за сценой). Мистриссъ Тиршить!
Куикли. Что такое?
Бэрдольфъ (за сценой). Скажите, чтобъ мистриссъ Доль шла къ моему господину.
Куикли. Бѣги, Доль! Бѣги скорѣй, моя крошка! (Уходятъ)
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
правитьСЦЕНА 1-я.
правитьКороль. Поди и попроси ко мнѣ милордовъ
Серрея и Варвика; но сначала
Пускай они просмотрятъ эти письма.
Не медли же. (Пажъ уходитъ).
О, сколько въ этотъ часъ
Моихъ бѣднѣйшихъ подданныхъ спокойно
И тихо спятъ въ своихъ постеляхъ! Сонъ,
Отрадный сонъ! — людской природы нянька!
Скажи, чѣмъ могъ тебя я испугать,
Что ты бѣжишь отъ глазъ моихъ и чувства
Не хочешь усладить мои забвеньемъ?
Скажи, зачѣмъ нисходишь ты охотнѣй
На грязную постелю бѣдняка,
Въ дрянной норѣ, подъ глупое жужжанье
Докучныхъ мухъ, а знать не хочешь ложа
Богатаго, въ покоѣ благовонномъ,
Гдѣ музыка ласкаетъ нѣгой слухъ?
Бѣжишь ты прочь отъ ложа короля,
Какъ будто звонъ услышалъ ты набата 43);
А между тѣмъ подъ бурной непогодой,
Въ глухую ночь, смыкаешь ты глаза
Волнами убаюканнаго юнги
На кораблѣ, — когда жестокій вѣтеръ
Безумно рветъ верхушки грозныхъ волнъ,
Взметая ихъ къ густымъ и чернымъ тучамъ
Такъ яростно, что даже смертный сонъ
Смутился бы подъ ихъ ужасный рокотъ!
Пристрастный сонъ! Ты даруешь покой
Промокшему, измученному юнгѣ
Въ такой ужасный часъ — и убѣгаешь
Отъ ложа короля, когда кругомъ
Все дышитъ сладкимъ миромъ!.. Спите жъ, люди,
И не завидуйте монархамъ… Сонъ
Бѣжитъ чела, вѣнчаннаго короной!..
Варвикъ. Привѣтъ и добрый день, мой повелитель!
Король. Ужели утро, лорды?
Варвикъ. Часъ за полночь.
Король. О, такъ и вамъ пріятный день, милорды!
Вы прочитали посланныя письма?
Варвинъ. Да, государь.
Король. Вамъ, стало-быть, извѣстно,
Какою заразительной болѣзнью
Поражена страна, и какъ глубоко
Проникли въ сердце язвы?
Варвикъ. Государь!
Я больше склоненъ думать, что недугъ
Не такъ опасенъ. Добрые совѣты
Друзей помогутъ намъ устроить дѣло.
Повѣрьте мнѣ, что графъ Нортумберландъ
Навѣрно не замедлитъ покориться.
Король. Да, если бъ мы могли читать завѣты
Грядущаго и видѣть, какъ невѣрна
Судьба людей, что наша жизнь, какъ чаша,
Покорная лишь случаю слѣпому,
Должна поочередно наполняться
То радостью, то горемъ — какъ бы много
Счастливѣйшихъ навѣрно предпочли
Скорѣе умереть, чѣмъ жить такой
Печальною, зависимою жизнью!
Что въ самомъ дѣлѣ вѣрно? Каждый день
У насъ въ глазахъ поднявшіяся горы
Свергаются въ широкій океанъ,
Иль вдругъ наоборотъ: гдѣ было море —
Внезапно воздвигается земля!
Давно ль Нортумберландъ считался другомъ
Покойнаго Ричарда, и давно ли
Ихъ дружба обратилась въ непріязнь?
Давно ли онъ любилъ меня, какъ брата,
И былъ готовъ и жизнь и честь повергнуть
Къ моимъ ногамъ?.. — тому назадъ лѣтъ восемь,
Не болѣе! Онъ даже для меня
Возсталъ тогда на самого Ричарда.
А что теперь? (Варвику). Ты, кажется, Невиль,
Присутствовалъ, когда Ричардъ, съ глазами,
Исполненными слезъ отъ оскорбленій,
Которыми преслѣдовалъ его
Нортумберландъ, — пророчески сказалъ
Предъ всѣмъ дворомъ: «Нортумберландъ!.. Ступень,
Которой Болинброкъ достигнулъ трона!» 44)
(Хотя, клянусь въ томъ небомъ, я тогда
Не думалъ о коронѣ!.. случай сдѣлалъ,
Что я и власть сошлись почти невольно).
Затѣмъ онъ продолжалъ: «Придетъ пора,
Когда нарывъ измѣны и грѣха
Прорвется смраднымъ гноемъ!..» Это время
Теперь пришло: — онъ вѣрно предсказалъ
И нашу непріязнь и все, что нынче
Свершается предъ нашими глазами.
Варвикъ. Немудрено: — событія рождаютъ
Всегда одни другія. Кто привыкъ
Внимательно слѣдить за ихъ рожденьемъ,
Легко предугадаетъ по началу,
Какъ по зерну, которое не дало
Еще ростка, — что должно ждать. Ричардъ
Предвидѣть могъ по этому закону,
Что, измѣнивши разъ, Нортумберландъ
Не остановится, и что измѣна
Должна необходимо обратиться
Противу васъ.
Король. Ну, ежели измѣна
Порождена необходимымъ ходомъ
Самихъ событій — тѣмъ она опаснѣй,
И мы должны подумать не шутя
О средствахъ обороны. Намъ сказали,
Что войско непріятеля считаютъ
По крайней мѣрѣ тысячъ въ пятьдесятъ.
Варвикъ. О, нѣтъ, милордъ, не можетъ быть! Молва
Удвоила число враговъ, какъ эхо
Удваиваетъ голосъ. Я ручаюсь,
Что посланнаго войска будетъ слишкомъ
Достаточно, чтобъ кончить весь вопросъ.
Узнайте сверхъ того, что Глендоуера
Постигла смерть. Пусть эта вѣсть поможетъ
Возстановить вамъ удрученный духъ.
Усните же: — вотъ скоро двѣ недѣли,
Какъ вы больны; безсонница жъ измучитъ
Васъ болѣе, чѣмъ даже самъ недугъ.
Король. Пусть будетъ такъ. О, если бъ только намъ
Смирить скорѣй враговъ кичливыхъ злобу —
Тогда, друзья, тотчасъ къ Святому Гробу!
СЦЕНА 2-я.
правитьШяллоу. Милости просимъ, сэръ, милости просимъ! Вашу руку, вашу почтенную руку! Раненько встаете, хэ-хэ-хэ! Ну, что, каково ваше драгоцѣнное здоровье, любезный мистеръ Сайленсъ?
Сайленсъ. Слава Богу, почтенный мистеръ Шяллоу.
Шяллоу. Что моя кума и ваша сопостельница?.. Надѣюсь, въ добромъ здоровьѣ? А прекрасная дщерь, моя крестница, Елленъ?
Сайленсъ. Все такая же, мистеръ Шяллоу: попрежнему боится людей и свѣта.
Шяллоу. Э, не бѣда!.. развернется! Ну, зато, я думаю, шалунъ Вильямъ сталъ ученымъ хоть куда. Вѣдь онъ все еще въ Оксфордѣ?
Сайленсъ. Да, сэръ, на моемъ содержаніи.
Шяллоу. Недурно бы ему было перейти въ школу правовѣдѣнія. Я самъ былъ въ училищѣ святого Климента. Думаю, тамъ и теперь еще вспоминаютъ буяна Шяллоу.
Сайленсъ. Какже, какже! Васъ всѣ называли тогда весельчакомъ Шяллоу.
Шяллоу. Э, такъ ли меня еще называли! Да и въ правду сказать, я былъ готовъ на всякое дѣло — на все и сейчасъ же! Были тамъ, помню я; маленькій Джонъ Дойтъ изъ Стаффордшира да черный Джоржъ Бэръ, а также Френсисъ Пикбонъ и Виль Сквиль изъ Котсвольда 46). Такъ повѣрите ли, что такихъ головорѣзовъ теперь не сыщете въ цѣлой Англіи! Всѣхъ окрестныхъ bona-robas 47) знали мы наперечетъ, и лучшія изъ нихъ были всегда къ нашимъ услугамъ. Джакъ Фальстафъ, что теперь сэръ Джонъ, былъ тогда еще мальчишкой и служилъ пажомъ у герцога Норфолька.
Сайленсъ. Тотъ самый сэръ Джонъ, что пріѣхалъ сюда вербовать рекрутовъ?
Шяллоу. Ну, да, тотъ самый. Я видѣлъ, какъ онъ разъ у воротъ школы проломилъ голову Скогэну 48), хотя былъ ростомъ не больше этого. Я самъ дрался въ этотъ день съ разносчикомъ Самсономъ Стокфишемъ. Да, признаюсь, покутилъ-таки я на своемъ вѣку! А какъ подумаешь, сколько прежнихъ товарищей перемерло!
Сайленсъ. Что жъ дѣлать!.. Всѣ мы умремъ.
Шяллоу. Истинно такъ! Вотъ ужъ что правда, то правда! Смерть, какъ говоритъ псалмопѣвецъ, неизбѣжна для всѣхъ, — всѣ умремъ… А не слыхали вы, что стоитъ нынче въ Стамфордѣ пара бычковъ?
Сайленсъ. Признаться, не знаю; я еще тамъ не былъ.
Шяллоу. Да, отъ смерти не уйдешь… А что, живъ ли еще вашъ землякъ, старый Добль?
Сайленсъ. Давно умеръ.
Шяллоу. Умеръ?.. Скажите, пожалуйста! А вѣдь какой былъ славный стрѣлокъ. Джонъ Гонтъ очень любилъ его и часто держалъ за него пари. Умеръ! Повѣрите ли, что попасть въ бѣлый кругъ на разстояніи двухсотъ сорока шаговъ было ему ни почемъ. А что, почемъ нынче овцы, — этакъ десятка два?
Сайленсъ. Да вѣдь каковы овцы. За десятокъ хорошихъ меньше десяти фунтовъ не заплатите.
Шяллоу. Умеръ старый Добль, умеръ!
Сайленсъ. Вотъ, кажется, идутъ двое изъ отряда сэра Джона Фальстафа.
Бэрдольфъ. Добраго здоровья, господа! Дозвольте узнать, кто изъ васъ мировой судья Шяллоу?
Шяллоу. Я — Робертъ Шяллоу, помѣщикъ здѣшняго графства и мировой судья. Что вамъ угодно?
Бэрдольфъ. Вамъ, сэръ, посылаетъ поклонъ почтенный и храбрый капитанъ сэръ Джонъ Фальстафъ, мой господинъ.
Шяллоу. Покорно васъ благодарю. Вашъ господинъ славный рубака. Какъ поживаетъ почтенный рыцарь? Супруга его, надѣюсь, въ добромъ здоровьѣ.
Бэрдольфъ. Мой господинъ не женатъ, сэръ. Солдату жить безъ жены покомоднѣе
Шяллоу. Покомоднѣе!.. Прекрасно! Мнѣ чрезвычайно нравится это слово. Покомоднѣе: нельзя сказать лучше, ей-Богу! Вотъ ужъ мѣтко, такъ мѣтко! Покомоднѣе!.. Это отъ латинскаго accommodo. Прекрасно!.. Отличная фраза.
Бэрдольфъ. Фра-за!.. Что это такое фраза? Ей-ей, въ первый разъ слышу. По здравому разсужденію, такъ это слово, а не фраза — покомоднѣй, и притомъ — славное солдатское слово. Значитъ, оно, какъ бы вамъ сказать, вотъ когда человѣкъ… или, говоря проще… ну, да однимъ словомъ — покомоднѣй. Это очень хорошее слово.
Шяллоу. Именно такъ. (Входитъ Фальстафъ). А, да вотъ и сэръ Джонъ. Вашу руку, сэръ! Вашу почтенную руку! Какимъ вы смотрите молодцомъ!.. Года для васъ рѣшительно ничего не значатъ. Милости просимъ, сэръ Джонъ, милости просимъ.
Фальстафъ. Очень радъ васъ видѣть, мистеръ Шяллоу. (Увидя Сайленса). Если не ошибаюсь, мистеръ Шуркардъ?
Шяллоу. Нѣтъ, сэръ Джонъ, это мой двоюродный братъ и сослуживецъ — мировой судья Сайленсъ.
Фальстафъ. Очень пріятно познакомиться. Вы и по виду похожи на мирнаго человѣка 49).
Сайленсъ. Благодарю васъ, сэръ.
Фальстафъ. Какая однако дьявольская жара! Ну, что же, приготовили вы мнѣ штукъ шесть хорошихъ рекрутовъ?
Шяллоу. Какъ же, какъ же, сэръ. Прошу васъ присѣсть.
Фальстафъ. Такъ нельзя ли мнѣ ихъ показать?
Шяллоу. Да гдѣ же списокъ? Куда онъ запропастился? Посмотримъ, посмотримъ. Да, да, — точно такъ, сэръ: Ральфъ Гнилушка… Ну, что же! Пускай выходятъ по вызову. Гнилушка!
Гнилушка (выходя). Здѣсь, ваша милость.
Шяллоу. Ну, какъ вы его находите, сэръ Джонъ? Не правда ли, малый хоть куда: молодъ, силенъ и изъ хорошей семьи.
Фальстафъ. Тебя зовутъ Гнилушкой?
Гнилушка. Точно такъ, ваша милость.
Фальстафъ. Ну, такъ тебя надо употребить въ дѣло поскорѣй.
Шяллоу. Ха-ха-ха! Прекрасно! Безподобно! Загнившія вещи надо употреблять въ дѣло скорѣе. Отлично сказано! Браво, сэръ Джонъ, браво!
Фальстафъ. Запишите же его.
Гнилушка. Вашей милости, ей-Богу, лучше бы меня уволить. Моя старушонка безъ меня пропадетъ: кто станетъ ее кормить? Меня ужъ не въ первый разъ таскаютъ сюда. Я и въ солдаты не гожусь; мало ли есть лучше меня.
Фальстафъ. Ну, молчи, молчи! Пойдешь и ты. Пора тебя употребить въ дѣло.
Гнилушка. Въ дѣло! Легко сказать!
Шяллоу. Молчать, негодяй!.. Помни, съ кѣмъ ты говоришь. Стань къ сторонѣ. Теперь посмотримъ, сэръ Джонъ, другого: Симонъ Тѣнь!
Фальстафъ. Хорошо, — подавайте тѣнь. Въ тѣни славно сидѣть. Изъ него, вѣрно, выйдетъ прехолодный воинъ.
Шяллоу. Гдѣ же Тѣнь?
Тѣнь. Здѣсь, сэръ.
Фальстафъ. Чей ты сынъ?
Тѣнь. Моей матери, сэръ.
Фальстафъ. Совершенно справедливо, — и въ то же время тѣнь отца. Вѣдь случается нерѣдко, что сынъ только тѣнь отца, безъ всякой примѣси отцовской плоти.
Шяллоу. Ну, какъ вы его находите, сэръ Джонъ?
Фальстафъ. Тѣнь годится для лѣта, — отмѣтьте его. У насъ въ спискахъ есть тѣни почище: одни имена, а хозяева ихъ гуляютъ Богъ вѣсть гдѣ 50).
Шяллоу. Ѳома Бородавка!
Фальстафъ. Гдѣ же онъ?
Бородавка. Здѣсь, сэръ.
Фальстафъ. Твое имя Бородавка?
Бородавка. Точно такъ, сэръ.
Фальстафъ. Ты преуродливая бородавка.
Шяллоу. Отмѣтить его, сэръ Джонъ?
Фальстафъ. Нѣтъ, зачѣмъ? — онъ отмѣченъ самой природой; смотрите, котомка приросла къ плечамъ, а ноги искривлены, какъ изломанныя палки.
Шяллоу. Хэ-хэ-хэ!.. Ну, какъ вамъ угодно, — я весь въ вашемъ распоряженіи. Френсисъ Рохля!
Рохля. Здѣсь, сэръ.
Фальстафъ. Какое твое ремесло, Рохля?
Рохля. Я — женскій портной, сэръ.
Шяллоу. Отмѣтить его, сэръ?
Фальстафъ. Можно. Будь онъ мужской портной — онъ отмѣтилъ бы насъ 51). Ну, Рохля, сдѣлаешь ли ты столько прорѣхъ въ непріятельскомъ строю, сколько сдѣлалъ въ женскихъ юбкахъ?
Рохля. Сдѣлаю, что могу, сэръ; больше отъ человѣка нельзя требовать.
Фальстафъ. Хорошо сказано: женскій портной! Хорошо, храбрая Рохля! Ты, я думаю, будешь храбръ, какъ разъярившійся цыпленокъ 52) или доблестная мышь. Отмѣтьте, мистеръ Шяллоу, женскаго портного, да покрѣпче.
Рохля. Я желалъ бы, сэръ, чтобъ Бородавка шелъ также.
Фальстафъ. Развѣ ты возьмешься починить его, чтобъ сдѣлать годнымъ для службы? Но вѣдь для этого надо быть мужскимъ портнымъ, а ты женскій. Да и какъ можно взять въ солдаты такую рѣдкость? Удовлетворись хоть этимъ, могущественная Рохля.
Рохля. Ну, когда такъ — то пусть будетъ по-вашему.
Фальстафъ. Премного обязанъ тебѣ, почтенная Рохля. Ну, кто тамъ слѣдующій?
Шяллоу. Петръ Бычокъ изъ Луга!
Фальстафъ. Хорошо, — посмотримъ Бычка.
Бычокъ. Здѣсь, сэръ.
Фальстафъ. Малый здоровый, хоть куда. Отмѣтьте Бычка, пока онъ не заревѣлъ опять.
Бычокъ. О, лордъ! О, мой добрый лордъ-капитанъ!
Фальстафъ. Что ты ревешь прежде, чѣмъ тебя отмѣтили?
Бычокъ. О, сэръ!.. я больной человѣкъ!
Фальстафъ. Чѣмъ же ты боленъ?
Бычокъ. Все проклятый насморкъ, сэръ, да кашель; я схватилъ ихъ на службѣ короля, когда звонилъ въ день его коронаціи.
Фальстафъ. Ну, ничего — тебѣ разрѣшатъ итти на войну въ халатѣ — и насморкъ какъ рукой сниметъ, а звонить станутъ за тебя твои пріятели. Что же, всѣ?
Шяллоу. Я вызвалъ двумя больше, чѣмъ требовалось; вамъ слѣдуетъ взять всего четверыхъ. Затѣмъ, надѣюсь, вы сдѣлаете мнѣ честь со мною откушать.
Фальстафъ. Выпить съ вами я готовъ, а обѣдать не могу. Во всякомъ случаѣ вѣрьте, что я душевно радъ васъ видѣть, почтенный мистеръ Шяллоу.
Шяллоу. Ахъ, сэръ Джонъ, сэръ Джонъ! Помните ли, какъ, бывало, проводили мы ночи на мельницѣ Сентъ-Горскаго поля?
Фальстафъ. Э, что вспоминать объ этомъ, мистеръ Шяллоу!
Шяллоу. Славныя были ночи!.. А что, Дженни Ночевалка53) еще жива?
Фальстафъ. Какъ же, мистеръ Шяллоу.
Шяллоу. Она никогда не могла отъ меня отвязаться.
Фальстафъ. Да, да!.. Она, надо признаться, терпѣть васъ не могла, мистеръ Шяллоу.
Шяллоу. Ну, да, вѣдь я ее самъ всегда сердилъ! Славная была bona-roba. А что теперь, чай, постарѣла?
Фальстафъ. И очень.
Шяллоу. Ну, натурально! Какъ же ей было не постарѣть? Вѣдь у ней уже былъ Робинъ отъ стараго Найтворка, прежде чѣмъ я поступилъ въ школу Климента.
Сайленсъ. Значитъ, ровно пятьдесятъ пять лѣтъ тому назадъ.
Шяллоу. Да, братецъ Сайленсъ!.. Если бъ ты видѣлъ то, что видѣли на своемъ вѣку мы съ сэръ Джономъ! Не правда ли, сэръ Джонъ?
Фальстафъ. Да, — иной разъ ночные часы бьютъ себѣ, а мы и краемъ уха не слушаемъ.
Шяллоу. Именно: ни краемъ уха! А помните нашъ лозунгъ: «впередъ, ребята!» Однако пора и обѣдать. Идемте, сэръ Джонъ, идемте. Да, было время. Идемте же, прошу покорно.
Бычокъ. Добрый мистеръ капралъ Бэрдольфъ, сдѣлайте божескую милость, увольте отъ. службы; вотъ вамъ четыре Генриха, по десяти шиллинговъ каждый, французскими кронами. Ей-Богу, для меня лучше быть повѣшеннымъ, чѣмъ итти въ походъ. Я собственно для себя не сталъ бы и хлопотать; а если хлопочу, такъ потому, что не хочется разстаться съ пріятелями. Иначе, сэръ, мнѣ было бы все равно.
Бэрдольфъ. Ну, ладно, — отойди къ сторонѣ.
Гнилушка. Нельзя ли мнѣ оказать такую же милость, добрый мистеръ капральный капитанъ, хоть ради моей старушонки? Безъ меня за ней некому будетъ ухаживать, а сама она, за старостью, работать не можетъ. Я дамъ вамъ сорокъ шиллинговъ.
Бэрдольфъ. Отойди и ты.
Рохля. А по мнѣ, такъ не изъ-за чего безпокоиться!… Вѣдь семи смертей не видать, одной не миновать… Написано на роду быть убитымъ — убьютъ, а если нѣтъ — такъ останусь живъ. Вѣдь долженъ же кто-нибудь служить королю; а тамъ, что бы ни случилось — умрешь сегодня, избавишься отъ смерти завтра.
Бэрдольфъ. Молодецъ! Славно разсуждаешь.
Рохля. Я, ей-Богу, не струшу.
Фальстафъ. Итакъ, мистеръ Шяллоу, кого же даете вы мнѣ изъ этихъ людей?
Шяллоу. Выбирайте любыхъ.
Бэрдольфъ (Фальстафу). Сэръ, на одно слово. Гнилушка и Бычокъ откупаются за четыре фунта.
Фальстафъ. Хорошо.
Шяллоу. Ну, сэръ Джонъ, — кого же вы выбрали?
Фальстафъ. Назначьте сами.
Шяллоу. Извольте: Гнилушка, Бычокъ, Рохля и Тѣнь.
Фальстафъ. Ну, Гнилушка можетъ оставаться дома: онъ на службу не годится. А ты, Бочокъ, расти, пока сдѣлаешься годнымъ; — этихъ мнѣ не надо.
Шяллоу. Сэръ Джонъ, сэръ Джонъ, вы обездоливаете себя: вѣдь это лучшіе. Я нарочно хотѣлъ вамъ услужить, назначивъ ихъ.
Фальстафъ. Э, мистеръ Шяллоу, — не учите меня выбирать людей. Что мнѣ въ силѣ, дородствѣ и крѣпкомъ сложеніи? Мнѣ нуженъ духъ! Вотъ, напримѣръ, Бородавка, — посмотрите, что за уродъ! А я увѣренъ, что онъ будетъ заряжать и разряжать ружье съ быстротой слесарнаго молотка; будетъ маршировать и напирать не хуже человѣка, поднимающаго пивную бочку. А Тѣнь: — этотъ безличный человѣкъ! — Вотъ такихъ-то мнѣ и подавайте. Въ него такъ же трудно будетъ попасть непріятелю, какъ въ остріе ножа. А въ случаѣ неудачи, если надо будетъ дать тягу, кто лучше Рохли покажетъ пару пятокъ? Нѣтъ, мнѣ давайте невидныхъ людей, а видныхъ оставьте себѣ. Бэрдольфъ, дай-ка Бородавкѣ ружье.
Бэрдольфъ. Ну, Бородавка: — смирно! — маршъ! — стой! Хорошо, хорошо.
Фальстафъ. Посмотримъ теперь артикулъ. На пле-чо! къ но-гѣ! Прекрасно, очень хорошо! Этотъ маленькій горбатый человѣчекъ просто кладъ. Прекрасно, Бородавка; клянусь, ты славный малый; вотъ тебѣ шесть пенсовъ.
Шяллоу. А все-таки онъ выкидываетъ ружьемъ еще не совсѣмъ хорошо. Когда я былъ въ школѣ Клемента, такъ зналъ тамъ, когда исполнялъ на играхъ Артура, въ Майнь-Эндъ-Гринѣ 54), роль Дагонета, одного маленькаго, худенькаго человѣчка. Вотъ тотъ такъ умѣлъ дѣлать ружейные пріемы! — И такъ повернется и этакъ, то отскочитъ, то опять побѣжитъ. Такого удальца теперь и за деньги не сыщете.
Фальстафъ. Ничего, хороши и эти. Ну, прощайте мистеръ Шяллоу! Желаю вамъ всякихъ благъ, мистеръ Сайленсъ. Не стану распространяться. Прощайте, благодарю за ласковый пріемъ; мнѣ сегодня надо сдѣлать еще двѣнадцать миль. Бэрдольфъ, раздай новобранцамъ платье.
Шяллоу. Да благословитъ васъ Господь, сэръ Джонъ, и да пошлетъ вамъ преуспѣянія во всѣхъ дѣлахъ вашихъ! Милости просимъ ко мнѣ на возвратномъ пути. Возобновимте старое знакомстро. Можетъ-быть, тогда и я отправлюсь съ вами ко двору.
Фальстафъ. Очень будетъ пріятно, мистеръ Шяллоу.
Шяллоу. Я сдержу слово, будьте спокойны. Прощайте.
Фальстафъ. Прощайте. Бэрдольфъ, веди солдатъ. (Бэрдольфъ уходитъ съ рекрутами). Да, — на возвратномъ пути я пообчищу этихъ судей. Шяллоу я знаю вдоль и поперекъ. Что это, право, какъ мы, старые люди, любимъ лгать! Вотъ хоть бы Шяллоу: — ужъ чего не наговорилъ онъ о своей буйной молодости и ночныхъ кутежахъ! А вѣдь что ни слово, то и совралъ. Онъ выплачиваетъ ложь слушателю исправнѣй, чѣмъ турки дань. Я, какъ теперь, вижу его въ школѣ Климента: точь-въ-точь человѣчья фигурка, какую вырѣзываютъ дѣти за ужиномъ изъ корки сыра. Безъ платья весь свѣтъ принималъ его за двухвостую редиску съ вырѣзанною наверху мордочкой. Онъ былъ такъ худъ, что близорукій не смѣрилъ бы его въ толщину, за что всѣ окрестныя дѣвки называли его мандрагорой 55). А вѣдь тоже, — любилъ въ платьѣ гоняться за модой. Онъ былъ сладострастенъ, какъ обезьяна, и, бывало, подслушаетъ у извозчиковъ какую-нибудь паршивую пѣсню и начнетъ напѣвать ее своимъ сѣченымъ потаскушкамъ, увѣряя, что это его собственныя поэтическія грезы. А теперь этотъ шутъ — и судья, и землевладѣлецъ, и говоритъ о Джонѣ Гонтѣ, какъ о равномъ. А я готовъ присягнуть, что онъ Джона Гонта видѣлъ всего разъ въ жизни, когда тотъ проломилъ ему голову за то, что онъ втерся на турнирѣ въ толпу его лакеевъ. Я по этому случаю сказалъ Гонту, что онъ бьетъ собственную тѣнь 56). Его всего какъ есть можно спрятать въ шкуру угря; а гобойный футляръ былъ бы для него и домомъ и дворомъ. Впрочемъ, я еще повидаюсь съ нимъ на обратномъ пути и постараюсь сдѣлать его моимъ двойнымъ философскимъ камнемъ. Вѣдь молодая плотва бываетъ приманкой для старой щуки, такъ почему же мнѣ его не поддѣть? Придетъ время, увидимъ. (Уходитъ).
ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
правитьСЦЕНА 1-я.
правитьАрхіепископъ. Какое это мѣсто?
Гастингсъ. Роща Гольтри,
Почтенный лордъ.
Архіепископъ. Не худо было бъ здѣсь
Остановиться и послать развѣдать
Число враговъ.
Гастингсъ. Ужъ послано.
Архіепископъ. Прекрасно.
Теперь, мои друзья въ великомъ дѣлѣ,
Я долженъ сообщить, что получилъ
Письмо Нортумберланда, гдѣ онъ въ самыхъ
Пустыхъ офиціальныхъ выраженьяхъ
Старается увѣрить, что готовъ
Отъ всей души соединиться съ нами,
Но, къ сожалѣнью, не успѣлъ собрать
Достаточнаго войска, чтобъ явиться
Со свитою, приличною его
Достоинству, а потому онъ ѣдетъ
Въ Шотландію, гдѣ будетъ ожидать,
Пока ему не улыбнется счастье.
Въ концѣ прибавлено, что онъ усердно
Желаетъ намъ успѣха въ предпріятьи,
Исполненномъ такихъ трудовъ и бѣдъ.
Моубрей. Итакъ, надежды наши на него
Разрушились? (Входитъ гонецъ).
Гэстингсъ. Что новаго?
Гонецъ. Милорды, —
На западѣ, въ недальнемъ разстояньи,
Явился непріятель; — онъ идетъ
Въ порядкѣ и совсѣмъ готовый къ бою.
Число враговъ, когда принять въ расчетъ
Пространство, занимаемое строемъ,
По крайней мѣрѣ будетъ тысячъ тридцать.
Моубрей. Точь-въ-точь, какъ мы предполагали. Время
И намъ впередъ. (Входитъ Вестморландъ).
Архіепископъ. Кто это къ намъ подходитъ
Въ оружіи отъ ногъ до головы?
Моубрей. Лордъ Вестморландъ, когда не ошибаюсь.
Вестморлэндъ. Я посланъ къ вамъ отъ принца Іоанна
Ланкастерскаго съ дружескимъ привѣтомъ.
Архіепископъ. Придите съ миромъ, лордъ! — Скажите намъ
Причины вашего посланья.
Вестморландъ. Къ вамъ,
Святой отецъ, я долженъ обратиться
Особенно. Я твердо убѣжденъ,
Что вы и благородные милорды
Навѣрно не желаете принять
Участія въ кровавомъ возмущеньи,
Которое явилось, какъ всегда,
Въ своемъ обыкновенномъ, гнусномъ видѣ,
Съ толпой бездомныхъ нищихъ и мальчишекъ.
Безумно подстрекаемыхъ враждой.
Ужели вы рѣшаетесь прикрыть
Безумство и позоръ такого дѣла
Своимъ высокимъ саномъ? — Лордъ-епископъ!
Припомните, что вашему престолу
Основой служитъ міръ; что онъ взлелѣялъ
И ваши уважаемыя знанья
И вашу опытность; что онъ коснулся
Своей рукою вашей бороды,
Покрывъ ее достойно сѣдинами;
Что наконецъ и самая одежда,
Въ которой васъ мы видимъ, носитъ цвѣтъ
Невинности и мира! — Какъ же вы
Рѣшаетесь смѣнить его языкъ,
Столь полный благодати, на жестокій
И чуждый вамъ языкъ кровавыхъ распрей?
Зачѣмъ, забывъ свои святыя книги,
Твердите вы о смерти 57)? Для чего,
Взявъ въ руки копья вмѣсто мирныхъ перьевъ,
Хотите обратить свою святую
И благостную рѣчь въ громовый звукъ
Военныхъ трубъ, глашатаевъ сраженья?
Архіепископъ. Сказать зачѣмъ 58)? — извольте. [Мой отвѣтъ
Не будетъ дологъ. Мы страдаемъ всѣ
Томительнымъ недугомъ. Наша жизнь,
Исполненная ядомъ пресыщенья,
Произвела опасную горячку,
Которая нуждается въ исходѣ.
Сраженный ею, палъ и нашъ покойный
Король Ричардъ. Не заключайте, впрочемъ,
Мой добрый лордъ, изъ этихъ словъ, чтобъ я
Считалъ себя способнымъ излѣчить
Такое состоянье или думалъ
Возстать противу мира. Я, напротивъ,
Принявши видъ погибельной войны,
Хочу воззвать къ вниманію безпечныхъ,
Обманутыхъ личиною довольства;
Хочу, чтобъ уничтожился застой,
Мѣшающій движенью нашей крови
И соковъ жизни. — Дайте мнѣ докончить
И выслушайте все. — Я вѣрно взвѣсилъ
То зло, какое мы способны сдѣлать
Своимъ возстаньемъ рядомъ съ тѣмъ, которымъ
Угнетена страна. Сравненье явно
Увѣрило меня, что нашъ проступокъ
Гораздо легче золъ, терпимыхъ нами.
Повѣрьте, намъ извѣстенъ ходъ событій,
И если мы отторгнуты теперь
Отъ нашей мирной жизни, то не даромъ,
А бурною рукою обстоятельствъ.]
Мы можемъ показать вамъ хоть сейчасъ
Пространный свитокъ тяжкихъ притѣсненій,
Который ужъ давно предполагали
Представить королю; но тѣ же люди,
Которые всѣхъ больше нанесли
Намъ этихъ притѣсненій, не давали
Намъ съ умысломъ увидѣть короля.
Поэтому должны вы убѣдиться,
Что не желанье вырвать древо мира
Подвигло насъ возстать, но ходъ событій,
Которыхъ память намъ впилась въ сердца
Кровавымъ слѣдомъ, видимымъ, къ несчастью,
До сей поры, и наша цѣль, напротивъ.
Склоняется къ тому, чтобъ насадить
Желанный миръ не только по названью,
Но и по дѣлу.
Вестморландъ. Кто же изъ вельможъ
Когда-нибудь нанесъ вамъ оскорбленье?
Что сдѣлалъ вамъ король? Когда отвергнулъ
Онъ жалобы, представленныя вами?
Гдѣ наконецъ причины, по которымъ
Рѣшились вы скрѣпить своей печатью
Кровавый, гнусный бунтъ и освятить
Губительное лезвее возстанья?
Архіепископъ. Причины двѣ: одна — что государство
Угнетено безъ мѣры, а другая —
Что братъ мой пострадалъ несчастной жертвой
Постыдной и коварной непріязни.
Вестморландъ. Но этого нельзя уже поправить,
А если и возможно, то не вамъ
И не подобнымъ средствомъ.
Моубрей. Отчего же?
Быть-можетъ, если это не свершитъ
Почтенный лордъ одинъ, то наша помощь
Подвинетъ дѣло. Мы страдаемъ всѣ
Отъ прошлыхъ золъ и видимъ, къ сожалѣнью,
И впереди такія же угрозы
Для нашей безопасности и чести.
Вестморландъ 59). [О, лордъ Моубрей, — всему виною время,
А не король! Вглядитесь хорошенько
Въ теченье дѣлъ: вы убѣдитесь сами,
Что все минувшее породила
Одна необходимость. Сверхъ того,
Мнѣ кажется, что лично вы едва ли
Отыщете малѣйшую причину,
Чтобъ упрекнуть монарха или время
Хоть въ чемъ-нибудь. Припомните, что вамъ
Возвращено обратно королемъ
Все, чѣмъ владѣлъ покойный герцогъ Норфолькъ.
Моубрей. Но развѣ мой отецъ когда-нибудь
Утрачивалъ владѣнья? Развѣ ихъ
Должна была отдать обратно милость?
Король Ричардъ былъ вынужденъ невольно
Послать его въ изгнанье, и когда
Отецъ и Болинброкъ, склонясь на сѣдлахъ
Въ оружіи и съ копьями въ рукахъ,
При громѣ трубъ, зовущихъ ихъ на битву,
Пришпоривали бѣшеныхъ коней,
И ихъ глаза метали сквозь забрала
Потоки искръ, — тогда, когда ничто
Ужъ не спасло бъ отъ смерти Болинброка,
Ричардъ прервалъ внезапно битву, бросивъ
Въ арену жезлъ 60). О, если бы онъ зналъ,
Что этимъ незначительнымъ движеньемъ,
Спасая Болинброка, онъ готовилъ
Погибель и себѣ и всѣмъ несчастнымъ,
Погибшимъ отъ меча иль по доносу
Въ жестокое правленье Болинброка!
Вестморлэндъ. Мы увлеклись, лордъ Моубрей, и забыли,
Что Болинброкъ тогда считался первымъ
Изъ рыцарей по храбрости: такъ трудно
Еще сказать, къ кому бъ склонилось счастье!
А сверхъ того, когда бы вашъ отецъ
И выигралъ сраженье, то едва ли бъ
Онъ вынесъ свой тріумфъ изъ Ковентри.
Его единодушно не терпѣли
Во всей странѣ, тогда какъ Болинброкъ
Владѣлъ сердцами всѣхъ. Народъ его
Напутствовалъ своимъ благословеньемъ
И уважалъ, быть-можетъ, даже больше,
Чѣмъ короля Ричарда.] Впрочемъ, мы
Напрасно уклоняемся отъ дѣла.
Мнѣ велѣно спросить у васъ, какая
Причина побудила васъ возстать,
И объявить, что если принцъ признаетъ
Ее достаточной — то онъ исполнитъ
Не медля ваши просьбы и клянется
Забыть вины прошедшаго навѣкъ.
Моубрей. На что намъ милость, сэръ, когда мы можемъ
Открытой силой вынудить согласье?
Принцъ это очень знаетъ — и въ словахъ
Его я вижу хитрость, а не дружбу.
Вестморлэндъ. Вы думаете много о себѣ,
Лордъ Моубрей. Вѣрьте мнѣ, что только милость
Могла внушить такое предложенье, —
Никакъ не страхъ. Предъ вами наше войско:
О страхѣ мысль ему не можетъ даже
Прійти и въ умъ; въ немъ больше, чѣмъ у васъ,.
Людей числомъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ не мало
Такихъ бойцовъ, чьи имена давно ужъ
Прославлены въ бояхъ. Доспѣхи наши
Далеко лучше вашихъ; а въ концѣ
Концовъ скажу, что самая причина
Войны правѣе вашей, значитъ — мы
Имѣемъ все, чтобы располагать
По волѣ наказаньемъ и пощадой;
Такъ для чего жъ предъ вами станемъ мы
Заискивать?
Моубрей. Пусть будетъ такъ — я все жъ
Не принялъ бы условій.
Вестморлэндъ. Этимъ словомъ
Вы сами обличили черноту
Проступка вашего. Когда жъ гнилое
Могло терпѣть къ себѣ прикосновенье?
Гастингсъ. Даровано ли принцу полномочье
Отъ короля, исполнить тѣ условья,
Какія мы предложимъ?
Вестморландъ. Полномочье
Заключено въ названьи: «предводитель»,
И я дивлюсь, какъ вы могли задать
Такой вопросъ.
Архіепископъ. Тогда, почтенный лордъ, —
Примите этотъ свитокъ: — вы найдете
Въ немъ все, о чемъ мы просимъ; и когда
Означенные пункты будутъ вами
Исполнены, а тѣ изъ лицъ, кто были
Замѣшаны въ возстаньи, будутъ вами
Оправданы, какъ должно, — мы клянемся
Войти, какъ были, въ кругъ повиновенья,
И оковать поднятое оружье
Рукою мира.
Вестморландъ. Я представлю свитокъ
Немедля принцу; васъ же попрошу
Сойтись въ виду обоихъ нашихъ войскъ
Предъ лагеремъ. Быть-можетъ, намъ удастся
Покончить дѣло миромъ; если жъ нѣтъ —
То пусть мечи рѣшаютъ нашу тяжбу.
Архіепископъ. Пусть будетъ такъ!
Моубрей. Мнѣ что-то говоритъ,
Что этотъ миръ никакъ не будетъ проченъ.
Гастингсъ. Не опасайтесь: если мы успѣемъ
Построить миръ на нашихъ предложеньяхъ,
Столь твердыхъ и широкихъ, — онъ, повѣрьте,
Останется незыблемъ, какъ скала.
Моубрей. Какъ знать, милордъ. — Возьмите, для примѣра,
Хоть наши отношенья къ королю:
Малѣйшая оплошность будетъ вѣчно
Напоминать о нашемъ возмущеньи,
И какъ бы наша вѣрность ни казалась
Правдивою — насъ будутъ провѣвать
Такимъ жестокимъ вѣтромъ испытанья,
Что и зерно покажется соломой,
А доброе смѣшается съ дурнымъ.
Архіепископъ. О, нѣтъ, милордъ! Не должно забывать,
Что самъ король порядочно усталъ
Отъ этихъ безпорядковъ и пришелъ
Невольно къ убѣжденью, что, карая
Одно возстанье, онъ рождаетъ этимъ
Другое, хуже. Вѣрьте мнѣ, что онъ
Забудетъ, что прошло 61), и удалитъ
Наушниковъ, которые твердятъ
Ему о подозрѣньи. Онъ не въ силахъ
Очистить, какъ желалъ бы, государство,
Когда враги срослись съ его друзьями
Такъ плотно, что нельзя никакъ исторгнуть
Врага, оставя друга. Государство
Подобно въ этомъ случаѣ сварливой
И злой женѣ, когда она, нарочно
Приведши мужа въ ярость, такъ что онъ
Готовъ ее ударить, — подставляетъ
Ему тотчасъ же подъ руку ребенка,
Гэстингсъ. А сверхъ того, король уже утратилъ
И средства наказаній, такъ что власть
Его теперь, какъ левъ, лишенный силы,
Способна лишь грозить, а не кусаться.
Архіепископъ. Поистинѣ, вы правы, и повѣрьте,
Мой добрый лордъ, что если мы успѣемъ
Теперь уладить миръ, — то онъ, какъ членъ,
Изломанный и сросшійся вторично,
Тѣмъ будетъ крѣпче.
Моубрей. Я отъ всей души
Готовъ сказать аминь. Но вотъ идетъ
Лордъ Вестморландъ обратно. (Входитъ Вестморландъ).
Вестморлэндъ. Принцъ отсюда
Недалеко. Угодно ль вамъ, милорды,
Сойтись сейчасъ же въ равныхъ разстояньяхъ
Отъ нашихъ лагерей?
Моубрей. Идемте, съ Богомъ,
Почтенный лордъ-епископъ.
Архіепископъ. Передайте
Сначала нашъ привѣтъ сердечный принцу;
А вслѣдъ за вами явимся и мы.
СЦЕНА 2-я.
правитьПр. Іоаннъ. Привѣтъ нашъ вамъ, достойные милорды!
И вамъ, Моубрей, и вамъ, Гэстингсъ, и вамъ,
Святой отецъ; хотя бы намъ, конечно,
Пріятнѣй было видѣть васъ при звонѣ
Колоколовъ среди духовной паствы,
Внимающей святому толкованью
Святыхъ словесъ, чѣмъ здѣсь, на полѣ битвы,
Въ оружіи, при трескѣ барабановъ,
Зовущихъ къ бунту, гдѣ святой глаголъ
Смѣненъ на звуки яраго сраженья.
Поистинѣ, никто не можетъ столько
Нанесть вреда, какъ тотъ, кто, бывъ предметомъ
Вниманія и милостей монарха,
Захочетъ вдругъ употребить во зло
Его довѣріе, прикрывшись саномъ,
Какъ маскою. Вы именно теперь
Въ подобномъ положеньи. Кто не зналъ
Всю святость вашей жизни? Въ васъ всегда
Мы видѣли посредника межъ нами
И Господомъ 62); вашъ голосъ принимался
За гласъ небесъ, — и кто бы могъ подумать,
Что вы, подобно гнусному любимцу,
Во зло употребляющему имя
Властителя, употребите также
И вашъ высокій санъ и имя Бога
На низкіе поступки, возмутивъ,
Во имя Неба, подданныхъ того,
Кто самъ намѣстникъ Неба! Говорите,
Что васъ заставило сюда явиться
Съ оружіемъ въ рукахъ противу мира
И короля?
Архіепископъ. О, добрый лордъ Ланкастеръ!
Повѣрьте намъ, что мы вооружились
Не противъ короля, но противъ золъ,
Гнетущихъ государство, какъ объ этомъ
Уже сказали лорду Вестморланду.
Одна необходимость привела
Къ тому, что мы являемся теперь
Въ такой зловѣщей формѣ. Наши просьбы,
Представленныя вамъ, нашли отвѣтомъ
Одно презрѣніе и тѣмъ невольно
Произвели губительный раздоръ,
Который вамъ легко прервать, исполнивъ
То, что мы требуемъ по всѣмъ правамъ.
Тогда, повѣрьте мнѣ, повиновенье,
Одумавшись, преклонится смиренно
Опять къ ногамъ монарха.
Моубрей. Если жъ намъ
Откажутъ — мы намѣрены сражаться
До истощенья силъ.
Гастингсъ. И если даже
Падемъ въ бою — насъ замѣстятъ друзья;
Падутъ они — замѣнятъ ихъ другіе,
И кончится все тѣмъ, что рядъ несчастій,
Переходя изъ рода въ родъ, падетъ
На Англію, покуда поколѣнья
Въ ней будутъ жить.
Пр. Іоаннъ. Не слишкомъ ли вы смѣло
Задумали предсказывать, лордъ Гастингсъ,
Грядущее?
Вестморлэндъ. Угодно ль будетъ вамъ,
Милордъ, сказать теперь же ваше мнѣнье
Насчетъ ихъ предложеній?
Пр. Іоаннъ. Я вполнѣ
Ихъ одобряю и вполнѣ согласенъ,
Что лица, окружавшія отца,
Не разъ перетолковывали дурно
Его намѣренья и, преступая
Границы предоставленной имъ власти,
Рождали много злоупотребленій…
А потому, милорды, я даю
Вамъ слово въ томъ, что требованья ваши
Исполнятся, — я вамъ клянусь въ томъ честью.
Надѣюсь, вамъ довольно этихъ словъ.
Распустимте жъ теперь войска, но прежде
Обнимимтесь предъ ними и осушимъ
За здравье мира дружескую чашу,
Чтобъ воины, вернувшись по домамъ,
Могли сказать, что видѣли, какъ дружба
Возникла вновь межъ нами.
Архіепископъ. Мы беремъ
Порукой ваше царственное слово,
Что будетъ такъ.
Пр. Іоаннъ. Я слово это вамъ
Даю и не нарушу; а затѣмъ —
Здоровье ваше, добрый лордъ епископъ!
Гэстингсъ (офицеру). Ступайте, капитанъ, и объявите
Солдатамъ новость мира; пусть они
Получатъ содержанье и уходятъ.
Я знаю, эта вѣсть имъ будетъ очень
По сердцу. Поспѣшите же. (Офицеръ уходитъ).
Архіепископъ. За ваше
Здоровье, благородный Вестморландъ!
Вестморлэндъ. Благодарю. Когда бъ вы знали, сколько
Мнѣ стоило трудовъ уладить миръ, —
Вы пили бы еще чистосердечнѣй.
Надѣюсь, впрочемъ, время вамъ докажетъ
Мою привязанность.
Архіепископъ. О, я ни разу
Не сомнѣвался въ ней!
Вестморландъ. Здоровье ваше,
Почтенный лордъ и братъ Моубрей.
Моубрей. Вы мнѣ
Желаете здоровья очень кстати:
Мнѣ почему-то стало тяжело.
Архіепископъ. О, ничего: — тоска всегда бываетъ
Предъ радостью, тогда какъ предъ несчастьемъ
Мы веселы.
Вестморландъ. Вотъ видишь, братъ! — такъ будь же
Повеселѣй: быть-можетъ, завтра намъ
Готовитъ неожиданную радость.
Архіепископъ. Мнѣ такъ легко, такъ весело.
Моубрей. Тѣмъ хуже,
Когда примѣта ваша справедлива (Крики за сценой).
Пр. Іоаннъ. Чу, — слышите ли? Миръ отозвался;
Они кричатъ.
Моубрей. Пріятнѣй крикъ побѣды.
Архіепископъ. И миръ — побѣда, гдѣ себя умѣли
Смирить достойно обѣ стороны,
Не потерявши ничего.
Пр. Іоаннъ. Ступайте,
Лордъ Вестморландъ, и распустите войско.
Почтенные милорды, — не велѣть ли
Войскамъ пройти предъ нами, чтобъ взглянуть
На тѣхъ людей, съ которыми недавно
Хотѣли мы помѣряться въ бою?
Архіепископъ. Лордъ Гэстингсъ, — прикажите, чтобъ солдаты
Прошли предъ нами, прежде чѣмъ они
Отправятся домой. (Гэстингсъ уходитъ).
Пр. Іоаннъ. Надѣюсь, лорды,
Мы будемъ ночевать въ одной палаткѣ.
Пр. Іоаннъ. Что это значитъ, лордъ? — солдаты наши
Не думаютъ итти.
Вестморландъ. Вожди сказали,
Что, получивши лично приказанье
Отъ васъ стоять, они не разойдутся,
Пока вы сами имъ не повторите
Приказъ итти.
Пр. Іоаннъ. Они исправно знаютъ
Свою обязанность (Гэстингсъ возвращается).
Гэстингсъ. Все наше войско
Разсѣялось, какъ молодые кони,
Почуявшіе волю. Всѣ спѣшатъ
Наперерывъ по разнымъ направленьямъ,
Какъ школьники, бѣгущіе на отдыхъ,
Иль по домамъ.
Вестморландъ. Хорошее извѣстье,
Лордъ Гэстингсъ; за него я васъ беру
Подъ стражу, какъ измѣнника престолу;
А также васъ, Моубрей, и васъ, епископъ,
Я обвиняю въ томъ же.
Моубрей. О, какъ честно,
Какъ славно это дѣло!
Вестморландъ. Развѣ ваше
Честнѣй и благороднѣе?
Архіепископъ. И вы
Рѣшитесь такъ нарушить ваше слово?
Пр. Іоаннъ. Я не давалъ его: я обѣщался
Исправить то, на что вы приносили
Мнѣ жалобы, и христіанской клятвой
Клянусь исполнить, что сказалъ; — а вы,
Измѣнники, готовьтесь искупить
Достойной, должной карой вашъ проступокъ!
Безумно вы возстали и безумно
Позволили уйти своимъ войскамъ…
Трубите сборъ, преслѣдуйте скорѣй
Разсѣянную сволочь! Въ этотъ часъ
Не мы, а Богъ сражался самъ за насъ.
Пусть ихъ возьмутъ, покамѣстъ не прерветъ
Измѣны духъ достойный эшафотъ 63)! (Уходятъ).
СЦЕНА 3-я.
правитьФальстафъ. Стой! Говори, кто ты и откуда?
Колевиль. Сэръ, я рыцарь Колевиль изъ ущелья 64).
Фальстафъ. Твое имя Колевиль, званіе — рыцарь, а мѣсто жительства — ущелье. Твое имя останется при тебѣ, только званіе будетъ измѣнникъ, а мѣсто жительства — тюрьма, — мѣсто, также довольно тѣсное для того, чтобъ ты могъ попрежнему называться Колевилемъ изъ ущелья.
Колевиль. Не вы ли сэръ Джонъ Фальстафъ?
Фальстафъ. Кто бы я ни былъ, но во всякомъ случаѣ человѣкъ, который его стоитъ. Сдавайся, да проворнѣй! Не то, если ты заставишь меня еще потѣть, то, клянусь Богомъ, я вспотѣю слезами родныхъ, оплакивающихъ твою смерть. Трепещи же и проси пощады.
Колевиль. Я полагаю, что вы сэръ Джонъ, и потому сдаюсь вамъ.
Фальстафъ. Право, мое брюхо замѣняетъ цѣлую школу языковъ, вездѣ разглашающихъ мое имя. Будь оно немного меньше, я былъ бы проворнѣйшимъ малымъ въ Европѣ. Брюхо всему помѣхой. Но вотъ и нашъ предводитель!
Пр. Іоаннъ. Сраженье кончено. Велите войску
Остановиться, добрый Вестморландъ.
Что это значитъ, Фальстафъ? Вы явились
Теперь, когда все кончено? Клянусь
Моей душой, подобныя продѣлки
Васъ доведутъ когда-нибудь до петли.
Фальстафъ. Очень можетъ быть, сэръ. Кому же неизвѣстно, что хула и попреки бываютъ всегда наградой истиннаго мужества? Неужели вы думаете, что я могу летать, какъ ласточка или ядро? Я мчался сюда со всевозможной поспѣшностью, загналъ сто восемьдесятъ лошадей, пріѣхалъ, высуня языкъ отъ усталости, и, несмотря на то, благодаря моей незапятнанной храбрости, успѣлъ взять въ плѣнъ сэра Джона Колевиля изъ ущелья, отчаяннѣйшаго изъ рыцарей. Да впрочемъ, что тутъ хвастать! Онъ сдался, едва меня увидѣлъ, такъ что я по всей справедливости могу сказать вмѣстѣ съ горбоносымъ римляниномъ: «пришелъ, увидѣлъ, побѣдилъ!»
Пр. Іоаннъ. Ну, этимъ вы обязаны болѣе его трусости, чѣмъ вашей храбрости.
Фальстафъ. Какъ бы то ни было, онъ взятъ и стоить передъ вами. Прошу васъ, милордъ, включить мой подвигъ въ число славныхъ дѣлъ этого дня, — не то, клянусь честью, я велю написать балладу съ изображеніемъ въ заголовкѣ, какъ плѣнный Колевидь цѣлуетъ мои ноги. Тогда пусть больше не вѣрятъ слову дворянина, если ваша слава не потускнѣетъ передъ моей, какъ мѣдный грошъ передъ золотой монетой, и если я не затемню васъ, какъ полная луна затмеваетъ небесныя звѣзды, которыя въ сравненіи съ ней — булавочныя головки. Вы должны воздать мнѣ должное, чтобъ доблести возвышались.
Пр. Іоаннъ. Ваши слишкомъ тяжелы, чтобъ возвыситься.
Фальстафъ. Такъ пусть онѣ сіяютъ.
Пр. Іоаннъ. Онѣ слишкомъ толсты, чтобъ сіять.
Фальстафъ. Ну, такъ пусть же, милордъ, онѣ хоть что-нибудь дѣлаютъ въ мою пользу, — а тамъ думайте о нихъ, что хотите.
Пр. Іоаннъ. Ты Колевиль?
Колевиль. Да, Колевиль.
Пр. Іоаннъ. Ты самый
Отъявленный изъ всѣхъ бунтовщиковъ.
Фальстафъ. И самый отъявленный вѣрноподданный взялъ его.
Колевиль. Мои вожди не хуже, сэръ, — но если бъ
Я былъ на мѣстѣ ихъ, то, признаюсь,
Побѣда обошлась вамъ подороже.
Фальстафъ. Ну, какъ дорого продали себя другіе — я не знаю; но ты, какъ добрый малый, отдался мнѣ даромъ. Спасибо и за то. (Входитъ Вестморландъ).
Пр. Іоаннъ. Окончена ли битва?
Вестморландъ. Да, милордъ, —
Войска остановились.
Пр. Іоаннъ. Прикажите
Отправить Колевиля и другихъ
Немедля въ Іоркъ для казни, но смотрите,
Чтобъ онъ не убѣжалъ.
Теперь, милорды,
Намъ должно ѣхать ко двору: я слышалъ,
Что мой отецъ опасно захворалъ.
Отправьтесь, Вестморландъ, къ нему сейчасъ же
Съ извѣстьемъ о побѣдѣ, — эта новость,
Быть-можетъ, оживитъ его. Мы сами
Отправимся за вами тотчасъ вслѣдъ.
Фальстафъ. Позвольте мнѣ, милордъ, итти черезъ Глостерширъ; а когда прибудете ко двору, то не забудьте замолвить словечко и обо мнѣ.
Пр. Іоаннъ. Прощайте. Ваше счастье, что мой санъ
Меня заставитъ отнестись объ васъ
Гораздо лучше, чѣмъ вы заслужили.
Фальстафъ. Желалъ бы я, чтобъ у тебя хватило настолько смысла. Это было бы куда лучше твоего герцогства. Я замѣчаю однако, что этотъ молокососъ меня не жалуетъ. Да, впрочемъ, врядъ ли найдется человѣкъ, который заставилъ бы его улыбнуться. Вѣдь онъ не пьетъ вина, а всѣ подобные скромники рѣшительно ни на что не годятся. Водянистые напитки и рыбная пища такъ охлаждаютъ въ нихъ кровь, что они впадаютъ въ какую-то мужскую дѣвичью немочь и, женившись, производятъ только дѣвчонокъ. Вообще они глупы и трусы, и если мы сами избѣгли подобной участи, то единственно благодаря употребленію горячихъ напитковъ. Хорошій хересъ производитъ два дѣйствія: во-первыхъ, бросается въ голову, очищаетъ мозгъ отъ скопившихся въ немъ черныхъ паровъ, дѣлаетъ его живымъ, изобрѣтательнымъ и полнымъ огня, такъ что все, что слетитъ въ это время съ языка, всегда бываетъ мѣткимъ словцомъ. Второе дѣйствіе хереса то, что онъ разогрѣваетъ кровь, которая иначе, осѣдая отъ холода, дѣлаетъ печень блѣдной, почти бѣлой; а въ этомъ именно и заключается главная причина трусости и слабодушія. Хересъ, напротивъ, приводя кровь въ движеніе, заставляетъ ее разливаться по самымъ дальнимъ оконечностямъ. Отъ него разгорается носъ и, точно сигнальный огонь, призываетъ къ оружію всѣ части маленькаго королевства, что зовутъ человѣкомъ, при чемъ сердце, какъ генералъ, около котораго собираются этого степенныя силы, раздувается и дѣлается способнымъ на какой угодно подвигъ. Поэтому ясно, что одинъ хересъ можетъ сдѣлать человѣка храбрымъ. Безъ него военное искусство — вздоръ и похоже на сокровище, зарытое въ землѣ и оберегаемое дьяволомъ. Хересъ долженъ его отыскать и пустить въ ходъ. Если принцъ Генрихъ храбръ, то единственно благодаря хересу, которымъ онъ вспахалъ и удобрилъ, какъ безплодную землю, холодную кровь, унаслѣдованную имъ отъ отца. Словомъ, если бъ у меня была тысяча сыновей — я прежде всѣхъ правилъ внушилъ бы имъ отвращеніе къ водѣ и полную преданность хересу. (Входитъ Бэрдольфъ).
Фальстафъ. Ну, что, Бэрдольфъ?
Бэрдольфъ. Войско распущено и разошлось.
Фальстафъ. Съ Богомъ. Я поѣду черезъ Глостерширъ и по пути заверну къ мистеру Шяллоу. Я уже порядкомъ поразмялъ его между большимъ и указательнымъ пальцами я скоро буду имъ печатать 65). (Уходятъ).
СЦЕНА 4-я.
правитьКороль. Да, доблестные лорды! Только бъ небо
Послало намъ желаемый конецъ
Кровавыхъ распрей, обагрившихъ злобно
Поля родной отчизны, — мы пойдемъ
Въ Святую Землю, обнаживъ за вѣру
Священные мечи! Суда и войско
Готовы въ путь; намѣстники на время
Отлучки нашей въ дальніе предѣлы
Назначены, и лишь моя болѣзнь
Препятствуетъ начать давно готовый,
Желаемый походъ. Мы, впрочемъ, также
Намѣрены дождаться, чтобъ смирились
Еще непокоренные доселѣ
Бунтовщики.
Варвикъ. Мы твердо уповаемъ
Что вашему величеству не долго
Придется ждать.
Король. Гомфрей, гдѣ братъ твой Генрихъ?
Гомфрей. Онъ, кажется, уѣхалъ на охоту
Въ Виндзоръ, мой повелитель.
Король. Съ кѣмъ?
Гомфрей. Не знаю.
Король. Съ нимъ братъ твой Кларенсъ?
Гомфрей. Нѣтъ, мой повелитель, —
Онъ здѣсь.
Кларенсъ. Что вамъ угодно приказать,
Мой повелитель?
Король. Я хочу подать
Тебѣ совѣтъ, мой сынъ. Скажи, зачѣмъ
Ты убѣгаешь брата? Онъ, я знаю,
Расположенъ особенно къ тебѣ,
А ты его чуждаешься. Онъ любитъ
Тебя сильнѣй, чѣмъ братьевъ, — ты обязанъ
Поэтому стараться поддержать
Его любовь. Когда меня не станетъ,
Ты долженъ быть посредникомъ межъ нимъ
И братьями. Имѣй въ виду все это,
Мое дитя! Не притупляй нарочно
Его привязанность; страшись лишиться
Небрежностью его расположенья.
Онъ милостивъ и добръ; въ немъ есть, я знаю,
И слезы состраданья и рука,
Отверзтая, какъ день, для милосердья;
Но онъ суровъ, какъ камень, и неровенъ,
Какъ бурный вихрь въ минуты раздраженья, —
Поэтому съ нимъ должно обращаться
Умѣючи. Когда онъ тихъ и ласковъ-
Брани его ошибки, но съ почтеньемъ;
Когда же онъ взволнованъ — дай улечься
Его страстямъ; — пускай онѣ, какъ рыба,
Попавшая на берегъ, утомятся
Отъ собственныхъ движеній. Помни, Томасъ,
Что я сказалъ — и ты заслужишь имя
Защитника друзей, связавши братьевъ,
Какъ обручемъ, который никогда
Не разорвется, какъ бы ни былъ силенъ
Ядъ клеветы, который будутъ лить
Доносчики въ сосуды вашей крови.
Кларенсъ. Я обѣщаюсь вамъ, мой повелитель,
Исполнить все.
Король. Зачѣмъ же ты не съ нимъ
Теперь въ Виндзорѣ?
Кларенсъ. Онъ не тамъ, милордъ —
Онъ въ Лондонѣ.
Король. Кто съ нимъ? Ты знаешь?
Кларенсъ. Обычные товарищи и Пойнсъ.
Король. Такъ! Чѣмъ богаче почва, тѣмъ способнѣй
Она возрастить негодную траву;
А онъ, мое прекрасное подобье,
Усѣянъ ею весь! Какъ тяжело,
Какъ больно умирать, когда предвидишь,
Что наше горе насъ переживаетъ!
Меня терзаетъ мысль: какіе дни,
Какіе безпорядки ожидаютъ
Отечество, когда я буду спать
Съ моими предками? Его распутство,
Лишенное узды, не будетъ знать
Себѣ предѣловъ, слѣпо повинуясь
Единственно влеченію страстей,
И онъ на ихъ крылахъ помчится быстро
Къ своей погибели.
Варвикъ. Мой повелитель,
Вы судите о немъ несправедливо:
Повѣрьте мнѣ, что принцъ лишь изучаетъ
Своихъ друзей, какъ чуждый намъ языкъ,
Въ которомъ должно знать необходимо
И самыя негодныя слова
Хоть для того, чтобъ имъ остерегаться.
Придетъ пора, когда онъ самъ покинетъ
Своихъ товарищей, какъ покидаютъ
Негодныя слова, и только память
О нихъ ему послужитъ какъ бы мѣркой
Для лучшаго сужденья о другихъ.
Король. Нѣтъ, Варвикъ! — пчелы рѣдко покидаютъ
И самыя негодныя мѣста,
Куда онѣ носить привыкли соты.
Но кто идетъ? Графъ Вестморландъ!
Вестморландъ. Привѣтъ
Мой королю! Да даруетъ Господь
Ему еще счастливѣйшихъ извѣстій,
Чѣмъ тѣ, съ какими присланъ я. Вашъ сынъ,
Принцъ Іоаннъ, цѣлуя вашу руку,
Доноситъ вамъ, что дерзкіе враги —
Моубрей, епископъ Скрупъ и злобный Гэстингсъ
Усмирены и преданы достойно
Законной карѣ; бунтъ обезоруженъ,
И кроткій миръ повсюду водружаетъ
Свою оливу. Все, что я сказалъ,
Изложено въ подробномъ донесеньи.
Король. О, Вестморландъ! Твой голосъ — голосъ птички,
Принесшей вѣсть въ концѣ зимы о скоромъ
Возвратѣ вешнихъ дней! Но вотъ еще
Гонецъ. (Входитъ Гаркуртъ).
Гаркуртъ. Да сохранитъ монарха небо
Отъ всѣхъ враговъ и да низложитъ ихъ,
Какъ низложило Бэрдольфа и графа
Нортумберланда! Войско ихъ разбито
Шерифомъ Іоркскимъ. Въ этомъ донесеньи
Изложены подробныя извѣстья.
Король. Но что со мной?.. Я чувствую, что силы
Мои слабѣютъ… Неужели счастье
Всегда приходитъ съ горемъ пополамъ
И пишетъ недостойными словами
Прекраснѣйшія вѣсти? Такъ бѣднякъ,
Голодный, но здоровый, не имѣетъ,
Чѣмъ утолить свой голодъ; такъ богатый,
Разслабленный болѣзнями, не можетъ
Воспользоваться даромъ наслажденья!
Такія новости должны бы были
Меня обрадовать, но взоръ мой меркнетъ,
Дыханіе слабѣетъ… Помогите!
Мнѣ дурно, очень дурно!.. (Лишается чувствъ).
Гомфрей. Успокойтесь,
Прошу васъ!
Кларенсъ. О, мой царственный отецъ!
Вестморландъ. Оберите ваши силы, государь,
И ободритесь!..
Варвикъ. Успокойтесь, принцы:
Его величество подверженъ часто
Такимъ припадкамъ. Освѣжите воздухъ —
Онъ самъ придетъ въ себя.
Кларенсъ. О, нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!
Ему не вынесть: вѣчныя заботы
Не пощадили бренной оболочки,
И жизнь готова вырваться наружу.
Гомфрей. Мнѣ страшно, брать! Въ народѣ ходятъ слухи
О непонятныхъ знаменьяхъ небесъ,
Предвѣстникахъ несчастій: все сулитъ намъ
Бѣды и горе, даже время года
Какъ будто измѣнило свой обычный,
Природный ходъ.
Кларенсъ. Да, да!.. Я слышалъ также,
Что воды Темзы трижды поднимались
Безъ перерыва 66). Старики твердятъ,
Что то же непонятное явленье
Случилось и предъ смертью Эдуарда.
Варвикъ. Тс!.. Тише, принцы, — онъ очнулся.
Гомфрей. Этотъ
Ударъ его убьетъ.
Король. Перенесите
Меня въ постель, туда… но тише, тише,
Прошу васъ, тише…
Такъ… благодарю,
Мои друзья. О, какъ желалъ бы я
Теперь заснуть подъ сладостные звуки
Спокойной музыки!
Варвикъ. Пусть музыканты
Придутъ въ ту комнату.
Король. Гдѣ мой вѣнецъ?
Велите положить его сюда
У изголовья 67).
Кларенсъ (тихо). Какъ его глаза
Померкли вдругъ! Какъ весь онъ измѣнился!
Варвикъ. Тс!.. Тише. (Входитъ принцъ Генрихъ).
Пр. Генрихъ. Здѣсь ли герцогъ Кларенсъ?
Кларенсъ. Здѣсь,
Мой добрый братъ, и полонъ горькой грусти!
Пр. Генрихъ. Что значитъ это? — слезы! Что король?
Гомфрей. О, очень плохъ.
Пр. Генрихъ. Сказали ли-ему
О радостныхъ извѣстьяхъ?
Гомфрей. Да, — они-то
И причинили это разслабленье.
Пр. Генрихъ. Ну, если такъ — то нечего бояться:
Болѣзнь пройдетъ.
Варвикъ. Тс!.. говорите тише,
Любезный лордъ: онъ, кажется, готовъ
Забыться сномъ.
Кларенсъ. Уйдемте всѣ отсюда.
Варвикъ. Пойдемте, добрый лордъ.
Пр. Генрихъ. Нѣтъ, я останусь
И буду съ королемъ. (Всѣ уходятъ, кромѣ принца Генриха).
Но для чего
Положена сюда у изголовья
Его корона — тяжкая подруга
На ложѣ сна? О, золотое бремя!
Какъ часто ты распахиваешь дверь
Въ часы покоя тягостнымъ заботамъ!
Онъ спитъ съ тобой; но этотъ сонъ далеко
Не такъ глубокъ, какъ сонъ простолюдина
Подъ колпакомъ изъ грубаго холста!
Высокій санъ подобенъ крѣпкимъ латамъ: —
Служа для насъ охраной на войнѣ,
Онѣ томятъ невыносимымъ зноемъ
Насъ въ жаркій день — таковъ и высшій санъ!
; Но что это!.. близъ устъ его открытыхъ
Остановился чуть замѣтный пухъ…
Онъ долженъ былъ бы взвиться отъ дыханья,
Но онъ не движется… О, мой родитель!
Поистинѣ твой сонъ глубокъ и крѣпокъ!
Я узнаю его!.. Онъ тотъ же самый
Тяжелый сонъ, который разлучилъ
Столь многихъ государей съ ихъ вѣнцами!..
Отецъ, ты заслужилъ мои рыданья —
И ихъ воздастъ сыновній долгъ и нѣжность
Тебѣ вполнѣ, безцѣнный мой отецъ!
Но въ то же время я беру по праву
И твой вѣнецъ! Онъ мой! Его даруетъ
Мнѣ кровь моя! (Надѣваетъ корону).
Пускай теперь возстанутъ,
Какъ грозная, гигантская рука,
Всѣ силы міра — имъ не разлучить
Меня съ моей наслѣдственной короной!
И я ее, пріявъ, оставлю также
Наслѣднику, какъ ты оставилъ мнѣ!
Король (просыпаясь). Эй, Варвикъ, Глостеръ, Кларенсъ!
Варвикъ. Что угодно,
Мой повелитель?
Кларенсъ. Каково себя
Вы чувствуете, государь?
Король. Зачѣмъ вы
Оставили меня, милорды?
Кларенсъ. Съ вами
Остался принцъ Уэльскій, онъ сказалъ,
Что хочетъ быть при васъ.
Король. Принцъ Генрихъ? Гдѣ онъ?
Пусть онъ приблизится. Его здѣсь нѣтъ.
Варвикъ. Онъ вышелъ въ эту дверь.
Гомфрей. Мы не видали,
Какъ онъ прошелъ.
Король. Но гдѣ моя корона?
Кто взялъ ее съ подушки?
Варвикъ. Государь,
Она осталась здѣсь, когда мы вышли.
Король. Ее взялъ принцъ. Подите, позовите
Его ко мнѣ. Ужель онъ ожидаетъ
Моей кончины такъ нетерпѣливо,
Что принялъ сонъ за смерть? Поди, Варвикъ,
Верни его назадъ. (Варвикъ уходитъ).
Его поступокъ,
Соединясь съ болѣзнью, ускоряетъ
Тѣмъ легче мой конецъ. О, дѣти, дѣти,
Вотъ ваша благодарность! Вотъ какъ голосъ
Природы умолкаетъ въ вашемъ сердцѣ
Предъ блескомъ золота! Вотъ для чего
Безумные отцы, губя здоровье,
Проводятъ ночи въ тягостныхъ трудахъ,
Сбираютъ горы золота, пекутся
Безъ устали о вашемъ воспитаньи! —
Сбирая медъ, какъ пчелы, мы имѣемъ
И участь пчелъ: насъ убиваютъ тѣ,
Кто пользуются нашими жъ трудами!
И этотъ горькій опытъ — вся награда
У двери гроба бѣдному отцу! (Варвикъ возвращается).
Но гдѣ жъ нетерпѣливецъ, не хотѣвшій
Дождаться времени, пока болѣзнь,
Его подруга, мнѣ сама захочетъ
Послать конецъ?
Варвикъ. Милордъ, — я встрѣтилъ принца
Въ той комнатѣ въ такой глубокой грусти,
Въ такихъ слезахъ, что, глядя на него,
И самое злодѣйство, устыдясь,
Омыло бъ ножъ горячими слезами.
Король. Но для чего же онъ унесъ корону?
Король. А!.. вотъ и онъ. Приблизься, Гарри. Лорды,
Оставьте насъ.
Пр. Генрихъ. Я ужъ не думалъ снова
Увидѣть васъ.
Король. Твое желанье, Гарри,
Родило эту мысль! Я слишкомъ долго
Замѣшкался, не правда ль? Я тебѣ
Успѣлъ наскучить? Ты хотѣлъ облечься
Въ мой санъ до времени! О, глупый мальчикъ!
Величіе, котораго ты жаждешь,
Тебя жъ раздавитъ. Впрочемъ, не печалься, —
Твое желанье скоро совершится:
Мой часъ насталъ, и ты бы могъ достигнуть
Чрезъ нѣсколько минутъ безъ преступленья
Украденной тобой теперь короны!
Ты закрѣпилъ мои предположенья
Теперь своей печатью: — я всегда
Подозрѣвалъ, что ты меня не любишь,
Но убѣдился въ этомъ только нынче,
Передъ кончиною. Твои всѣ мысли,
Какъ тысячи кинжаловъ, наточенныхъ
На каменной душѣ, устремлены
На то, чтобы пресѣчь мои минуты!
Ты не хотѣлъ дождаться получаса, —
Быть-можетъ, даже меньше! Что жъ! Иди!
Копай скорѣе самъ мою могилу-
И пусть веселый звонъ разноситъ вѣсть
Не о моемъ концѣ, а о твоемъ
Счастливомъ воцареньи! Пусть всѣ слезы,
Которыя прольются на мою
Гробницу, замѣнятъ святое мѵро
Для твоего чела! Спѣши смѣшать
Меня съ забытымъ прахомъ и отдай
Червямъ въ добычу то, что даровало,
Тебѣ и жизнь и счастье! Уничтожь
Все, что я сдѣлалъ; прогони моихъ
Совѣтниковъ!… Что нужды до порядка,
Когда на тронъ вступаетъ Генрихъ пятый?
Что царственность!.. Теперь должны поднять
Свою главу пороки и распутство!
Теперь сюда стекутся отовсюду
Развратники и подлые льстецы: —
Они найдутъ опору! Если есть
Въ сосѣднихъ государствахъ негодяи,
Способные безчинствовать и грабить
И день и ночь — они уже не будутъ
Отнынѣ разорять свою отчизну:
Всѣ явятся сюда! Всѣ здѣсь найдутъ
Себѣ привѣть: — имъ Англія даруетъ
И почести и мѣсто 68). Генрихъ пятый
Даетъ свободу буйному безчинству…
Оно, какъ дикій звѣрь, начнетъ терзать
Безпомощную слабость! О, мое
Несчастное, больное королевство!
Что ждетъ тебя среди междоусобій?..
Когда и я, при всѣхъ, моихъ заботахъ,
Не могъ спасти тебя отъ безпорядковъ, —
Что жъ будетъ, если самый безпорядокъ
Становится теперь твоимъ царемъ?
Ты сдѣлаешься вновь страной волковъ
И дикою пустыней!
Пр. Генрихъ (преклоняя колѣни). О, простите
Меня, мой повелитель! Только слезы
Мѣшали мнѣ прервать такой обидный
И нѣжный выговоръ, чтобъ не дозволить
Излиться вашей скорби до конца!
Вотъ вашъ вѣнецъ, и Тотъ, Кто носитъ вѣчный,
Пусть долго сохранитъ его за вами!
Онъ дорогъ мнѣ лишь только потому,
Что въ немъ я видѣлъ вашу честь и ваше
Величіе! Когда я лгу, то пусть
Останусь вѣчно въ этомъ положеньи,
Склонивъ мои колѣни, что я сдѣлалъ
Изъ искренняго, чистаго смиренья!..
Свидѣтель Богъ, какъ горько я заплакалъ,
Когда, войдя сюда, увидѣлъ васъ
Безъ чувствъ и безъ дыханья! Если я
Теперь притворствую — то пусть останусь,
Какъ былъ, не доказавъ дальнѣйшей жизнью,
Какъ твердо я рѣшился отказаться
Отъ прежнихъ заблужденій! Видя васъ
Простертымъ безъ движенья, я подумалъ,
Что вы ужъ умерли. Сраженный этимъ,
Я обратился къ вашему вѣнцу
Съ такимъ живымъ упрекомъ: «ты, — сказалъ я, —
Лишилъ меня отца! Труды и горе,
Съ тобою сопряженные, убили
Его до времени! Что жъ пользы въ томъ,
Что твой металлъ цѣннѣе, чѣмъ другіе?
Другое золото, бѣднѣй и хуже,
Врачуетъ насъ въ цѣлительныхъ лѣкарствахъ 69),
А ты, изъ всѣхъ чистѣйшее, убило
Носившаго тебя!» Такъ укоряя
Корону, я надѣлъ ее по праву
Наслѣдника, чтобъ съ ней вступить въ борьбу,
Какъ со врагомъ, который умертвилъ
Въ моихъ глазахъ отца! Но я клянусь вамъ,
Что въ этотъ мигъ она не заразила
Моей души ни каплею желанья
Иль гордости! Что ни единый помыслъ
Ее не встрѣтилъ ласкою привѣта; —
Иначе пусть Господь ее навѣки
Отниметъ у меня, и пусть я буду
Презрѣннѣйшимъ изъ подданныхъ, который
Когда-либо склонялся передъ нею!
Король. О, сынъ мой!.. Само небо научило
Тебя унесть корону, чтобъ усилить
Еще мою любовь такимъ прекраснымъ
И умнымъ оправданьемъ! Подойди
Теперь ко мнѣ и выслушай мои,
Какъ думаю, послѣдніе совѣты.
Богъ вѣдаетъ, мой сынъ, какимъ путемъ
Достигнулъ я вѣнца, и самъ я знаю,
Какъ зыбко, какъ невѣрно онъ держался
На головѣ моей. Къ тебѣ теперь
Онъ переходитъ тверже и законнѣй.
Весь черный путь, которымъ онъ достигнутъ,
Сойдетъ со мной въ могилу. Онъ на мнѣ
Казался почестью, неправо взятой.
Я видѣлъ постоянно предъ глазами
Людей, которыхъ помощью успѣлъ
Его достигнуть: — это порождало
Раздоры и крамолы въ государствѣ,
Которыя я долженъ былъ смирять
Нерѣдко самъ съ опасностью для жизни.
Вся жизнь моя была печальной драмой
Такого содержанья; но теперь
Моя кончина все перемѣняетъ:
Похищенное мною переходитъ
Къ тебѣ путемъ законнымъ, по наслѣдству.
Не довѣряй однако слишкомъ много
Такому положенью дѣлъ. Обиды
Еще свѣжи. Мои друзья, которыхъ
Ты долженъ привязать къ себѣ, лишились
Своихъ зубовъ и жалъ еще недавно.
Взнесенный ими, я всегда былъ долженъ
Бояться, чтобъ они не захотѣли
Меня низвергнуть вновь, — и потому,
Сразивъ однихъ, я думалъ съ остальными
Итти въ Святую Землю, чтобы праздность
Не побудила ихъ взглянуть поглубже
Въ мои права. Поставь себѣ, мой сынъ,
За правило: стараться занимать
Умы войной, чтобъ тѣмъ скорѣй и легче
Изглаживалась память прошлыхъ дней.
Но надо кончить!.. Голосъ мой слабѣетъ,
И я не въ силахъ высказать всего,
Что думаю. О, Боже, отпусти
Мнѣ грѣхъ, которымъ я достигъ короны,
И утверди ее за нимъ въ покоѣ!..
Пр. Генрихъ. Мой повелитель, вы ее носили —
И мнѣ должны по праву передать!
Она моя, и нѣтъ такихъ усилій,
Которыя могли бъ ее отнять!
Король. Смотри, смотри, вотъ братъ твой Іоаннъ!
Пр. Іоаннъ. Здоровье, миръ и счастье, мой родитель!
Король. Ты точно мнѣ приносишь миръ и счастье,
Мой добрый Іоаннъ, но не здоровье!
Оно, увы, навѣки отлетѣло,
Какъ молодость, отъ этого больного,
Изсохнувшаго пня! Я радъ, что вижу
Еще тебя предъ смертью. Съ этимъ взглядомъ
Кончаются мои земныя мысли.
Пошлите мнѣ Варвика.
Пр. Генрихъ. Лордъ Варвикъ.
Король. Какъ называютъ комнату, въ которой
Я въ первый разъ лишился чувствъ?
Варвикъ. Ее
Зовутъ Іерусалимомъ, государь.
Король. Хвала Творцу!.. тамъ встрѣчу я кончину!
Мнѣ предсказали, помнится, давно,
Что будто я умру въ Іерусалимѣ 70).
Я думалъ все, что это въ Палестинѣ,
Но вышло иначе. Перенесите
Меня туда и положите тамъ,
Чтобъ Генрихъ встрѣтилъ смерть въ Іерусалимѣ.
ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.
правитьСЦЕНА 1-я.
правитьШяллоу. Нѣтъ, нѣтъ, клянусь пѣтухомъ и сорокой 71), вы не уѣдете ночью. Эй, Дэви!
Фальстафъ. Ей-Богу, не могу, мистеръ Шяллоу; — извините меня.
Шяллоу. Не извиняю, не извиняю! Извиненья не принимаются! Нѣтъ вамъ извиненій. Эй, Дэви, гдѣ ты запропастился?
Дэви. Здѣсь, сэръ.
Шяллоу. А, ты здѣсь, Дэви; — хорошо, постой! Что, бишь, я хотѣлъ сказать? Да, да, — позови Вильяма-повара. Нѣтъ, сэръ Джонъ, нѣтъ! Не извиняю.
Дэви. Слушаю, сэръ; — только вашихъ давешнихъ приказаній насчетъ вызова къ суду, ей-Богу, нельзя исполнить. Да вотъ еще: чѣмъ мы засѣемъ мысъ? Пшеницей, что ли?
Шяллоу. Да, Дэви, да, — красной пшеницей. Что же касается до повара, такъ нѣтъ ли у насъ молодыхъ голубей?
Дэви. Есть, сэръ. Вотъ еще счетъ кузнеца за ковку лошадей и сохи.
Шяллоу. Провѣрь и заплати. (Фальстафу). Нѣтъ, сэръ Джонъ, не извиняю.
Дэви. Еще, сэръ, надо купить обручъ къ бадьѣ; да намедни Вильямъ потерялъ мѣшокъ на Генкдейскомъ базарѣ. Прикажете вычесть изъ жалованья?
Шяллоу. Непремѣнно. — Такъ парочку голубковъ, Дэви, парочку цыплятокъ, ножку баранинки, да еще что-нибудь хорошенькое. Скажи Вильяму, чтобъ онъ занялся этимъ!
Дэви (указывая на Фальстафа). Такъ, стало-быть, этотъ господинъ ночуетъ у насъ?
Шяллоу. Да, Дэви, да, — и я хочу угостить его хорошенько. Чтобъ пріобрѣсть друга при дворѣ, можно тряхнуть кошелькомъ 72). Да угости хорошенько и его прислугу, а то эти мерзавцы такъ очернятъ, что стыдно будетъ потомъ и въ люди показаться.
Дэви. Ну, чернѣй себя не сдѣлаютъ: посмотрѣли бы, какое на нихъ грязное бѣлье!
Шяллоу. Хорошо сказано, Дэви. Однако пора и за дѣло.
Дэви. Да вотъ еще, сэръ: я хочу просить васъ поддержать Вильяма Визора изъ Винкота въ тяжбѣ противъ Климента Деркса съ горы.
Шяллоу. Э, Дэви, — этого нельзя! Противъ Визора много доказательствъ. Къ тому же онъ, какъ мнѣ кажется, отъявленный мошенникъ.
Дэви. Да вѣдь я потому васъ за него и прошу, что онъ мошенникъ. Будь онъ правъ, тогда не изъ чего было бы хлопотать: дѣло само рѣшилось бы въ его пользу. Я вамъ служилъ вѣрой-правдой восемь лѣтъ, такъ, надѣюсь, могу разъ или два заступиться за мошенника. А Визоръ мнѣ пріятель, — такъ ужъ сдѣлайте божескую милость — рѣшите дѣло въ его пользу.
Шяллоу. Ну, хорошо, — уладимъ. (Дэви уходитъ). Гдѣ же вы, сэръ Джонъ? — Снимайте сапоги. Вашу руку, мистеръ Бэрдольфъ
Бэрдольфъ. Желаю здравія вашей милости.
Шяллоу. Благодарствуйте, благодарствуйте. (Пажу). Ну, а ты, великанъ, каково поживаешь? (Фальстафу) Идемте же, сэръ Джонъ (Уходитъ Шяллоу).
Фальстафъ. Иду, мистеръ Шяллоу, иду. Бэрдольфъ, присмотри за лошадями. (Бэрдольфъ и пажъ уходятъ). Если бъ меня распилили на части, то вышло бы дюжины четыре такихъ бородатыхъ отшельническихъ посоховъ, какъ мистеръ Шяллоу. Что за удивительная связь его ума съ умами его челяди! Глядя на нихъ, кажется, видишь цѣлую толпу такихъ же глупыхъ мировыхъ судей, а самъ онъ удивительно похожъ на холуя въ судейскомъ платьѣ. Они такъ слились умами, что всѣ вмѣстѣ похожи на одно стадо дикихъ гусей. Имѣй я нужду въ мистерѣ Шяллоу, я сталъ бы льстить его прислугѣ, увѣряя, что они удивительно походятъ на своего господина; а нуждайся въ нихъ — сказалъ бы Шяллоу, что никто лучше его не управляетъ своими людьми. Съ ними надо держать себя осторожнѣй, а то вѣдь глупость такъ же заразительна, какъ и благоразуміе. Принцъ Генрихъ надорветъ животъ отъ смѣха, когда я примусь ему разсказывать про мистера Шяллоу. А разсказовъ у меня хватитъ лѣтъ на шесть, что равняется четыремъ судебнымъ срокамъ или двумъ долговымъ искамъ. Вѣдь хорошая ложь, приправленная легкой клятвой, и шутка, серьезно сказанная, удивительно дѣйствуютъ на этихъ молокососовъ, у которыхъ еще не болѣла поясница. Вы увидите, что онъ будетъ смѣяться, пока лицо его не сморщится, какъ промокшій плащъ.
Шяллоу (за сценой). Сэръ Джонъ!
Фальстафъ. Иду, мистеръ Шяллоу, иду. (Уходитъ).
СЦЕНА 2-я.
правитьВарвикъ. А, лордъ-судья!
Судья. Скажите мнѣ, прошу васъ,
Каковъ король?
Варвикъ. Почилъ отъ всѣхъ трудовъ.
Судья. Возможно ль, — умеръ?..
Варвикъ. Отдалъ дань природѣ;
Для насъ не существуетъ.
Судья. О, зачѣмъ
И я не умеръ съ нимъ! Теперь мои
Усердіе и служба навлекутъ
Навѣрно на меня одни гоненья.
Варвикъ. Да, добрый лордъ, — какъ кажется, нашъ юный
Король не любитъ васъ.
Судья. Я это знаю,
Лордъ Варвикъ, и заранѣе готовлюсь
На все, что можно ждать. Надѣюсь, впрочемъ,
Что худшаго, чѣмъ я предполагаю
Въ моемъ воображеньи, не случится.
Варвикъ. О, поглядите, — вотъ идетъ сюда
Убитое печалью поколѣнье
Умершаго. О, если бъ только Генрихъ
Оставшійся похожъ былъ хоть немного
На худшаго изъ этихъ принцевъ! Сколько бъ
Сановниковъ осталось на мѣстахъ,
Тогда какъ ныньче имъ придется ползать
Предъ недостойными.
Судья. Увы, боюсь я,
Что все пойдетъ вверхъ дномъ.
Пр. Іоаннъ. Ну, что, мой добрый
И вѣрный Варвикъ?
Гомфрей и Кларенсъ. Здравствуйте, милордъ!
Пр. Іоаннъ. Мы бродимъ точно люди, у которыхъ
Утратилась способность говорить.
Варвикъ. Нѣтъ, добрый лордъ, — мы только не хотимъ
Возобновлять печальнаго предмета
Для разговора.
Пр. Іоаннъ. Миръ костямъ того,
Чья смерть насъ такъ печалитъ!
Судья. Миръ и намъ,
Достойный лордъ: — какъ знать, что ожидаетъ
Насъ впереди.
Гомфрей. Да, добрый лордъ, — я вѣрю,
Что ваша горесть искренна: — вы точно
Лишились друга.
Пр. Іоаннъ. Да, — хотя никто
Не можетъ знать грядущаго, но вы
Имѣете причины опасаться
Послѣдствій больше всѣхъ, и я желаю
Отъ всей души, чтобъ страхъ вашъ былъ напрасенъ.
Кларенсъ. Вамъ надо угождать теперь Фальстафу,
А это все равно для васъ, что плыть
Противъ теченія.
Судья. Благодарю
Васъ, добрые милорды! Я всегда
Держалъ себя, какъ требовала совѣсть,
И не хочу выпрашивать насильно
Позорной милости. Когда невинность
И правда не помогутъ, я отправлюсь
Во слѣдъ за королемъ, моимъ монархомъ,
И разскажу, какъ было все.
Варвикъ. Король!
Судья. Да ниспошлетъ Господь вамъ милость, ваше
Величество, и да даруетъ миръ
И счастье.
Король. Эта пышная одежда,
Которую назвали вы сейчасъ
Величествомъ, совсѣмъ не такъ покойна,
Какъ кажется. — Что это значитъ, братья?
У васъ въ глазахъ примѣшано къ печали
Какое-то сомнѣнье. Перестаньте!
Мы здѣсь не въ Турціи: не Амуратъ
Наслѣдуетъ на тронѣ Амурату 76),
А Генрихъ Генриху. Но, впрочемъ, плачьте,
Возлюбленные братья! Ваша горесть
Такъ искренна, такъ царственно-прекрасна,
Что я готовъ облечься ею самъ!
Она намъ общая! Не предавайтесь
Однако ей безъ мѣры: я клянусь,
Что буду вамъ отцомъ и братомъ вмѣстѣ.
Я принимаю на себя заботы
О вашемъ счастьѣ и прошу зато
Одной любви; — поэтому, рыдая
О томъ, кто умеръ, помните, что живъ
Еще другой, кто мыслитъ лишь о томъ,
Чтобъ обратить всѣ слезы вашей скорби
Во столько же счастливѣйшихъ часовъ.
Принцы. Мы уповаемъ твердо, государь,
На ваши обѣщанія.
Король. Но вы
Глядите всѣ какъ-будто бы съ сомнѣньемъ;
(Судьѣ). Всѣхъ больше жъ вы. Я думаю, вы твердо
Убѣждены, что я васъ не люблю.
Судья. Я думаю, напротивъ, государь,
Что если вы разсмотрите правдиво
Мои поступки — то едва ль найдете
Причины ненависти.
Король. Въ самомъ дѣлѣ?
Вы думаете, я могу забыть
Такія оскорбленья? Неужели
Всѣ ваши дерзости и заключенье
Въ темницу принца Англіи — обиды,
Которыя возможно позабыть?
Судья. Я былъ тогда намѣстникомъ монарха
И представлялъ его святую власть;
А вы, забывъ мой санъ и уваженье
Къ лицу того, чей былъ я представитель,
Позволили себѣ меня ударить,
Когда я былъ въ судѣ, при исполненьи
Моей обязанности. Вотъ причина,
Что я тогда рѣшился, не колеблясь,
Отправить васъ въ тюрьму за оскорбленье
Величества; и если вы теперь,
Надѣвъ вѣнецъ, находите, что мой
Поступокъ дуренъ — то желайте жъ сына,
Который презиралъ бы точно такъ же
Священный мечь закона, обнаженный
Для вашей же защиты; чтобъ онъ такъ же,
Не уважая званія судей,
Безстыдно издѣвался надъ закономъ,
Дарованнымъ отъ вашего жъ лица.
Представьте это все: пусть въ самомъ дѣлѣ
Вашъ сынъ пренебрегалъ бы вашимъ саномъ
И попиралъ незыблемый законъ,
И если бъ я, во имя вашей власти,
Смирилъ его заносчивость — скажите
Мнѣ откровенно, неужели бъ вы
Нашли хоть что-нибудь въ моемъ поступкѣ
Противнаго дарованному мнѣ
Достоинству иль вашему величью?
Король. Вы правы, лордъ-судья! — вы не боялись
Исполнить долгъ — и я вамъ оставлю
Зато вѣсы и мечъ! Желаю вамъ
Дожить до той поры, когда, быть-можетъ,
Мой сынъ васъ такъ же оскорбитъ и такъ же
Преклонится, какъ я, предъ вашимъ саномъ.
Тогда я повторю слова отца:
«Счастливъ король, имѣющій такого
Правдиваго слугу, который смѣло
Караетъ принца крови, и не меньше
Счастливый тѣмъ, что сынъ его умѣетъ
Смириться предъ закономъ, не взирая
На свой высокій санъ!» — Я возвращаю
Вамъ снова чистый мечъ, которымъ вы
Владѣли такъ достойно. Обѣщайте
Носить его попрежнему съ такимъ же
Умомъ и безпристрастьемъ, какъ носили
До сей поры противу принца. Дайте
Мнѣ вашу руку! — Я васъ избираю
Моимъ совѣтникомъ: мой голосъ будетъ
Звучать по вашимъ мудрымъ наставленьямъ
И я склонюсь смиренно передъ вашей
Разумной опытностью. — Вѣрьте, братья,
И вы, что я рѣшился непреклонно
Зарыть съ отцомъ въ могилу всѣ мои
Старинные пороки! Только духъ
Его воскреснетъ вновь въ моемъ правленьи,
На зло всѣмъ предсказаньямъ, осудившимъ
Меня по внѣшности. Мои пороки,
Доселѣ заливавшіе мнѣ сердце,
Какъ волны моря — отольются прочь
И унесутся легче волнъ отлива.
Мы созовемъ немедленно парламентъ
И изберемъ достойнѣйшихъ себѣ
Въ совѣтники. Мы уповаемъ твердо,
Что наши совокупные труды
Помогутъ вознести родимый край
На ту же степень счастья, гдѣ стоятъ
Славнѣйшіе народы! Миръ и брань
Насъ не найдутъ врасплохъ, но будутъ средствомъ,
Зависящимъ всегда отъ нашей воли.
(Судьѣ) Вы, мой отецъ, займете безъ сомнѣнья
При этомъ всемъ почетнѣйшее мѣсто.
Мы созовемъ, какъ я сказалъ, парламентъ
Во слѣдъ за коронаціей, и, если
Всевышній намъ поможетъ — я увѣренъ
Что ни одинъ изъ нашихъ вѣрныхъ пэровъ
Иль принцевъ не найдетъ причинъ желать,
Чтобъ небо сократило жизнь монарха. (Уходятъ).
СЦЕНА 3-я.
правитьШяллоу. Нѣтъ, вы посмотрите мой фруктовый садъ. Мы сядемъ тамъ въ аллеѣ и попробуемъ прошлогоднихъ яблокъ моей собственной прививки; съѣдимъ тарелку тмину и еще что-нибудь — а тамъ и по постелямъ. Идемъ же, братецъ Сайленсъ.
Фальстафъ. У васъ мѣсто славное, богатое.
Шяллоу. Безплодное, сэръ Джонъ, безплодное! Да и народъ, вдобавокъ, лѣнивый. Только воздухъ хорошъ. Ну, Дэви, накрывай проворнѣй! Удобряй 74) столъ и подавай.
Фальстафъ. Этотъ Дэви у васъ на всѣ руки; — ей-Богу, молодецъ хоть куда.
Шяллоу. Славный малый, славный малый, отличный малый, сэръ Джонъ! Однако, кажется, за ужиномъ я выпилъ слишкомъ много хересу. Славный малый! — Садитесь же, сэръ Джонъ, и вы, мистеръ Сайленсъ.
Сайленсъ (садясь). Эхъ, знатно! (Поетъ):
Ай-люли, наливай,
Все до дна выпивай!
Будь, что будетъ — все равно,
Были бъ дѣвки да вино!
Ай-люли, люди, вино 75)!
Фальстафъ. Э, да онъ весельчакъ! Мистеръ Сайленсъ — ваше здоровье.
Шяллоу. Дэви, — подавай вино мистеру Бэрдольфу.
Дэви (сажая Бэрдольфа и пажа за другой столъ). Садитесь, любезный сэръ, и вы, мистеръ пажъ, также; — милости просимъ; я сейчасъ возвращусь. Если не достанетъ чего изъ съѣстного — вознаграждайте себя виномъ. Не взыщите: чѣмъ богаты, тѣмъ и рады. (Дэви уходитъ).
Шяллоу. Веселѣй, мистеръ Бэрдольфъ! Веселѣй, мой маленькій воинъ!
Сайленсъ (поетъ). Веселѣй, веселѣй,
Я кучу, веселюсь
И жены не боюсь,
Старой вѣдьмы косой
И сварливой и злой…
Веселѣй! Веселѣй 76)!
Фальстафъ. Я, право, не думалъ, что мистеръ Сайленсъ такой весельчакъ.
Сайленсъ. Случалось быть веселымъ, случалось!
Дэви (Бэрдольфу). Вотъ и для васъ тарелка яблокъ.
Шяллоу. Дэви!
Дэви. Сейчасъ. (Бэрдольфу). Я возвращусь сію минуту; выкушайте этотъ стаканъ.
Сайленсъ (поетъ). Наливай мнѣ стаканъ,
И напьюся я пьянъ
За здоровье прекраснаго пола.
Пей, не морщась, до дна!
Наша жизнь безъ вина
Незавидная, горькая доля 77).
Фальстафъ. Истинно такъ, мистеръ Сайленсъ.
Сайленсъ. Гулять, такъ гулять; — лучшая часть ночи только-что наступаетъ.
Фальстафъ. Идетъ, мистеръ Сайленсъ, — ваше здоровье!
Сайленсъ (поетъ). Наливайте мнѣ кубокъ вина!
Будь онъ съ милю — все выпью до дна 78).
Шяллоу. Ваше здоровье, мистеръ Бэрдольфъ! Требуйте, чего душѣ угодно, — не то пеняйте на самого себя. (Пажу) и ты тоже, карапузый плутишка. Мистеръ Бэрдольфъ, пью ваше здоровье и всѣхъ честныхъ рыцарей Лондона!
Дэви. А я-таки непремѣнно побываю въ Лондонѣ.
Бэрдольфъ. И въ добрый часъ, Дэви, — мы тамъ встрѣтимся.
Шяллоу. То-то вы покутите! Я думаю, осушите цѣлую кварту. Не такъ ли, мистеръ Бэрдольфъ?
Бэрдольфъ. Что и говорить, — охулки на себя не положимъ.
Шяллоу. Ужъ онъ, помяните мое слово, отъ васъ не отстанетъ: онъ славный малый.
Бэрдольфъ. И я отъ него не отстану.
Шяллоу. Вотъ это славно сказано. Гуляй душа! (Слышенъ стукъ въ дверь). Посмотри, Дэви, кто тамъ стучитъ.
Фальстафъ (Сайленсу, который пьетъ). Это вы отвѣчаете на мой тостъ?
Сайленсъ (поетъ). Отвѣчаю,
Посвящаю
Въ рыцари вина!
Тра-ла-ла-ла-ла 79)!
Такъ вѣдь?
Фальстафъ. Такъ, такъ!
Сайленсъ. Вотъ видите; значитъ, хоть я и старикъ, а все на что-нибудь гожусь. (Дэви возвращается).
Дэви. Тамъ пріѣхалъ, сэръ, какой-то Пистоль; говоритъ, что привезъ новости отъ двора.
Фальстафъ. Отъ двора? — впусти его. Ну, что, Пистоль?
Пистоль. Здорово, сэръ Джонъ!
Фальстьфъ. Какой вѣтеръ принесъ тебя, Пистоль?
Пистоль. Недурной, сэръ Джонъ, недурной! Узнай, мой славный рыцарь, что ты теперь первый человѣкъ въ государствѣ!
Сайленсъ. Ну, первый — не первый, а все-таки…
Пистоль. Молчи ты, тварь!.. Сэръ Джонъ, твой другъ Пистоль
Пришелъ къ тебѣ съ такою чудной вѣстью,
Что передъ ней все трынъ-трава на свѣтѣ!
Фальстафъ. Ну, разсказывай, разсказывай, да только, пожалуйста, по-людски.
Пистоль. Къ чертямъ людей! — я говорю о счастьѣ,
Объ Африкѣ, объ золотомъ дождѣ!
Фальстафъ. Въ чемъ новости, презрѣнный ассиріецъ?
Ихъ хочетъ знать король Кофетуа 80)!
Сайленсъ (поетъ). Робинъ Гудъ, Скарлетъ да Джонъ…
Пистоль. Какъ! Эта куча смѣетъ драть тутъ горло,
Когда я вамъ привезъ такую вѣсть!
«О, фуріи, взываю къ вамъ, явитесь!»
Шяллоу. Что жъ это значитъ, добрый джентльменъ?
Я не пойму…
Пистоль. Такъ плачь и трепещи!..
Шяллоу. Позвольте, сэръ! — Если вы, какъ говорите, пріѣхали съ новостями отъ двора, то, по моему мнѣнію, ихъ слѣдуетъ или разсказать, или не разсказывать! — кажется, это ясно. А я, сэръ, пользуюсь здѣсь нѣкоторой властью, дарованной королемъ…
Пистоль. Вѣщай, какимъ? — иль смерть тебѣ, предатель!
Шяллоу. Монархомъ Генрихомъ.
Пистоль. Вѣщай, которымъ?..
Шяллоу. Четвертымъ Генрихомъ.
Пистоль. Такъ кукишъ съ масломъ
Въ твоей паршивой власти! — Знай, сэръ Джонъ,
Что твой птенецъ сидитъ теперь на тронѣ!
Порукой въ томъ Пистоль! — а онъ вѣщалъ
Всегда лишь истину! Коль скоро я
Теперь солгалъ — поставь мнѣ подъ носъ кукишъ!
Фальстафъ. Какъ! Развѣ старый король умеръ?
Пистоль. Мертвъ, какъ колода 81)! Слова мои — истина!
Фальстафъ. Бэрдольфъ, сѣдлай лошадей! Мистеръ Шяллоу, выбирайте себѣ любое мѣсто въ королевствѣ — вы его получите. А тебя, Пистоль, я сумѣю отблагодарить за твою новость!
Бэрдольфъ. Вотъ счастье-то Привалило! Да я такой вѣсти не промѣняю на рыцарство.
Пистоль. Ну, что, — хороша моя новость?
Фальстафъ. Снесите мистера Сайленса въ постель. Мистеръ Шяллоу, лордъ Шяллоу! — вы будете чѣмъ хотите: я теперь раздаватель счастья. Давайте сапоги: мы проскачемъ всю ночь. Молодецъ Пистоль! Живѣе, Бэрдольфъ! (Бэрдольфъ уходитъ). Ну, Пистоль, разсказывай дальше, да кстати придумай, что попросить и для себя. Сапоги, мистеръ Шяллоу, сапоги! Я увѣренъ, что молодой король боленъ отъ нетерпѣнія меня видѣть. Мы возьмемъ первыхъ лошадей, какія попадутся! Законы Англіи теперь въ моей власти. Счастливъ, кто былъ мнѣ другомъ, и берегись, верховный судья!
Пистоль. Пусть коршуны ему растреплютъ печень!
«Эхъ, гдѣ ты, жизнь?», какъ говорится въ пѣснѣ, —
Вотъ, вотъ она! Привѣтъ вамъ, дни веселья! (Уходятъ).
СЦЕНА 4-я.
правитьКуикли. Постой, бездѣльникъ, — я готова умереть, лишь бы увидѣть, какъ тебя будутъ вѣшать. Ты совсѣмъ мнѣ вывихнулъ руку.
1-й полицейскій. Намъ передали ее констэбли — и мы розогъ не пожалѣемъ. Еще недавно изъ-за нея убили двухъ человѣкъ.
Доль. Врешь, полицейскій крючокъ 82)! Послушай, поганая ты рожа: если я выкину ребенка, которымъ я теперь беременна — то лучше тебѣ отколотить родную мать, образина ты этакая!
Куикли. О, Господи, если бы сэръ Джонъ былъ здѣсь! — то-то бы онъ далъ себя знать. Дай Господи, чтобъ она выкинула!
1-й полицейскій. Что за бѣда, если и выкинетъ? — вѣдь тогда вернется къ тебѣ только твоя двѣнадцатая подушка83). Иди, не упирайся! Человѣкъ, котораго вы избили съ Пистолемъ, умеръ
Доль. Погоди ты, дрянная спичка, паршивый, голодный палачъ, синяя навозная муха 84), — добьюсь я, что тебя за меня отдуютъ. Пусть мнѣ не носить короткаго платья, если не будетъ такъ!
1-й полицейскій. Ну, ну, иди, не упирайся.
Куикли. Господи, неужто сила задавитъ право? Да нѣтъ, погоди, будетъ и на нашей улицѣ праздникъ.
Доль. Ну, идемъ, бездѣльникъ, — веди меня къ мировому.
Куикли. Веди, собака, веди!
Доль. Безносая ты смерть!
Куикли. Обглоданная кость!
Доль. Веди, спичка, веди, бездѣльникъ!
1-й полицейскій. Хорошо, хорошо! (Уходятъ).
СЦЕНА 5-я.
править1-й прислужникъ. Больше, больше осоки.
2-й прислужникъ. Ужъ два раза трубили.
1-й прислужникъ. Они не вернутся съ коронаціи раньше двухъ часовъ. Живѣй, живѣй! (Уходятъ).
Фальстафъ. Становитесь сюда, мистеръ Шяллоу, возлѣ меня. Я заставлю короля сдѣлать для васъ все, что хотите. Я взгляну на него, чуть онъ со мной поравняется — и вы увидите, какъ онъ благосклонно со мной обойдется.
Пистоль. Да благословитъ Богъ твои легкія, сэръ Джонъ!
Фальстафъ. Пистоль, поди сюда и стань за мною. (Шяллоу) Эхъ, жаль, что я не успѣлъ заказать новыя ливреи на тѣ тысячу фунтовъ, которые занялъ у васъ, мистеръ Шяллоу. Впрочемъ, не бѣда: — эта бѣдная обстановка еще лучше, — она покажетъ мое нетерпѣніе его видѣть.
Шяллоу. Именно такъ.
Фальстафъ. Покажетъ искренность моей любви.
Шяллоу. Да, да.
Фальстафъ. Мою преданность.
Шяллоу. Да, да.
Фальстафъ. Скакать день и ночь и не захотѣть, не вздумать, не имѣть настолько терпѣнія, чтобъ перемѣнить бѣлье, — это не шутка!
Шяллоу. Правда, правда.
Фальстафъ. Стоять здѣсь въ грязи отъ дороги, потѣя отъ желанія его увидѣть, не думая ни о чемъ другомъ, забывая всѣ другія дѣла, какъ будто мнѣ нечего больше дѣлать, какъ только на него смотрѣть.
Пистоль. Это semper idem, сэръ Джонъ, потому что absque hoc nihil est 85), то-есть — все во всемъ и въ каждой части.
Шяллоу. Именно такъ.
Пистоль. Теперь, мой храбрый рыцарь, — я зажгу
Твой ярый пылъ, наполню гнѣвомъ сердце!
Узнай, что Доль — Елена чувствъ твоихъ
И помысловъ — заключена подлѣйшей
Рукой въ тюрьму! — Зови на помощь фурій!
Изъ адскихъ безднъ пусть явятся онѣ!
Пистоля рѣчь тѣбѣ вѣщаетъ правду!..
Фальстафъ. Я освобожу ее. (Трубы и крики за сценой).
Пистоль. Слышите, — трубы!
«И шумъ и ревъ, какъ въ грозномъ океанѣ».
Фальстафъ. Да здравствуетъ король Галь, мой королевственный Галь!
Пистоль. Да хранитъ тебя небо, прекрасный отпрыскъ славы!
Фальстафъ. Да хранитъ тебя Богъ, мое сокровище!
Король (верховному судьѣ). Лордъ, образумьте этого нахала.
Судья (Фальстафу). Что съ вами, сэръ? Въ своемъ ли вы умѣ?
Фальстафъ. Я говорю съ тобой, моя душа,
Король и повелитель!
Король. Я не знаю
Тебя, старикъ! — молись: — твои сѣдины
Нейдутъ шуту и гаеру. Мнѣ снился
Когда-то, помню я, такой же точно
Развратный человѣкъ; но я гнушаюсь
Прошедшимъ сномъ. Старайся искупить
Свои грѣхи постомъ и покаяньемъ;
Не забывай, что для тебя могила
Разверзлась вдвое шире, чѣмъ для прочихъ.
Молчи, — не возражай мнѣ глупой шуткой!
Не думай, что я тотъ же, кѣмъ былъ прежде.
Я докажу предъ цѣлою вселенной,
Какъ доказалъ предъ Богомъ, что отрекся
Отъ прежнихъ заблужденій точно такъ же,
Какъ отрекаюсь вмѣстѣ съ тѣмъ отъ прежнихъ
Товарищей. Когда я не сдержу
Того, что обѣщаю — будешь въ правѣ
Явиться ты ко мнѣ и быть опять
Моимъ учителемъ; а до того
И ты и всѣ вы будете немедля
Отправлены въ изгнанье, и никто
Изъ васъ да не дерзаетъ приближаться
Подъ страхомъ смерти къ нашему лицу..
Я обезпечу вашу жизнь, чтобъ праздность
Не побудила васъ на зло, и если
Услышу вѣсть о вашемъ исправленьи,
То васъ вернутъ обратно.
(Верховному судьѣ). Подъ-судья,
Вамъ поручаю я исполнить точно,
Что я сказалъ.
Фальстафъ. Мистеръ Шяллоу, — я долженъ вамъ тысячу фунтовъ?
Шяллоу. Да, сэръ Джонъ, — и я покорнѣйше прошу васъ ихъ возвратить. Я сейчасъ отправлюсь домой.
Фальстафъ. Ну, это не такъ легко, мистеръ Шяллоу! Впрочемъ, вы не обращайте вниманія на то, что видѣли. За мной пришлютъ послѣ. Теперь, понимаете, ему надо было показать себя предъ народомъ. Не бойтесь же, говорю вамъ. Вы увидите, что у меня еще достанетъ силы раздуть васъ почестями.
Шяллоу. Да какъ же это? — развѣ вы дадите мнѣ ваше платье и набьете его соломой. — Сдѣлайте милость, сэръ Джонъ, отдайте мнѣ хоть пятьсотъ изъ моей тысячи.
Фальстафъ. Говорю вамъ, сэръ, что сдержу слово. Все, что вы видѣли теперь, было не болѣе, какъ маска.
Шяллоу. Можетъ-быть, сэръ Джонъ, — но я боюсь, что вы умрете прежде, чѣмъ сбросятъ эту маску.
Фальстафъ. Э, не бойтесь масокъ! Пойдемте обѣдать. Бэрдольфъ, Пистоль, маршъ! Вы увидите, что за мной непремѣнно пришлютъ ночью.
Судья. Отправьте сэра Фальстафа и всѣхъ
Его друзей во Флитъ 86).
Фальстафъ. Милордъ, милордъ…
Судья. Мнѣ некогда: — я выслушаю васъ
Въ другое время. Пусть возьмутъ ихъ тотчасъ.
Пистоль. Se fortnna me tormenta, sperato me contenta.
Пр. Іоаннъ. Мнѣ нравится рѣшенье короля:
Изгнавъ товарищей, онъ, въ то же время,
Даетъ имъ средства къ жизни, чтобы тѣмъ
Доставить имъ возможность исправленья.
Судья. И это совершенно справедливо.
Пр. Іоаннъ. Король созвалъ парламентъ?
Судья. Да, милордъ.
Пр. Іоаннъ. Держу пари, что мы не позже года
Перенесемъ побѣдные мечи
Во Францію. Я слышалъ рѣчь объ этомъ,
И, сколько могъ замѣтить, самъ король
Ее одобрилъ. Но пора, пойдемте. (Уходятъ).
ЭПИЛОГЪ,
который произноситъ одинъ изъ танцовщиковъ 87).
править
Сперва мой страхъ, потомъ мой поклонъ и наконецъ моя рѣчь. Страхъ мой вамъ не понравится, поклонъ — моя обязанность, а рѣчь — просьба извиненія. Но говорю напередъ, что если вы ожидаете хорошей рѣчи — я погибъ, потому что я самъ ея авторъ и навѣрно, испорчу все, что хочу сказать. Но, впрочемъ, попробую. Въ послѣдній разъ (если вы не забыли) я являлся сюда съ просьбой быть схнисходительнѣе къ неудавшейся пьесѣ и съ обѣщаніемъ впередъ лучшей. Надѣюсь расквитаться съ вами сейчасъ представленной; но если и она, пущенная, какъ товаръ, наудачу, вернется домой безъ успѣха, то я объявляю себя банкротомъ, при чемъ потеряете вы же, моя любезные кредиторы. Итакъ, являясь предъ вами снова, какъ обѣщалъ, я поручаю себя вашей снисходительности. Умѣрьте же ваши требованія, чтобъ я былъ въ состояніи заплатить вамъ хоть что-нибудь и наобѣщать вдобавокъ много впередъ, по обычаю всѣхъ должниковъ. Если языкъ мой васъ не убѣдитъ, то не позволено ли будетъ мнѣ заслужить ваше одобреніе ногами? Правда, это слишкомъ легкая расплата за долги; но потому-то совѣсть и заставитъ меня пустить ее въ дѣло съ крайней добросовѣстностью. Впрочемъ, я вполнѣ убѣжденъ, что прекрасныя дамы меня простятъ; а если джентльмены не захотятъ сдѣлать того же, то имъ придется итти противъ дамъ, него до сихъ поръ никогда не случалось въ подобномъ обществѣ. Еще одно слово. Если жирная пища вамъ не прискучила, то авторъ будетъ продолжать свою исторію съ сэромъ Джономъ и позабавитъ васъ прекрасной Екатериной Французской. Я убѣжденъ впередъ, что въ этомъ продолженіи Фальстафъ запотѣетъ до смерти, если онъ не убитъ уже вашимъ строгимъ приговоромъ, такъ какъ онъ не Ольдкэстль, умершій мученикомъ, а совсѣмъ другой человѣкъ 88). Но я усталъ говорить; когда же устану и танцовать, то пожелаю вамъ покойной ночи и затѣмъ преклоню колѣни, чтобъ помолиться за королеву 89).
ПРИМѢЧАНІЯ.
править1. Выводъ «Молвы», какъ дѣйствующаго лица — отголосокъ направленія, господствовавшаго на англійской сценѣ, до Шекспира, въ томъ родѣ театральныхъ пьесъ, которыя назывались: «moral plays», т.-е. нравственными пьесами. Въ нихъ дѣйствующими лицами выводились не только всевозможныя качества, какъ, напримѣръ: гордость, зависть, доброта, но даже олицетворенія такихъ отвлеченныхъ понятій, какъ разумъ, воля и т. п.
2. Въ подлинникѣ: "that Percy’s spur was colcb, т.-е. буквально: что шпора Перси простыла. Въ этихъ словахъ намекъ на имя Перси Hotspur (Готспоръ), которое значитъ: горячая шпора.
3. Здѣсь Нортумберландъ повторяетъ слова Траверса, что шпора Перси простыла. Въ переводѣ эта игра словъ замѣнена по возможности.
4. Въ то время былъ обычай, что заглавные листы трагедій и драмъ печатались на страницахъ съ знаками траура.
5. Въ сраженьи при Шрювсбёри нѣсколько человѣкъ было одѣто въ одинаковое платье съ королемъ Генрихомъ, чтобы отвлечь вниманіе непріятеля отъ короля.
6. Заключеннаго въ скобки окончанія этого монолога Мортона нѣтъ въ первомъ изданіи драмы in quarto.
7. Корень мандрагоры походитъ на маленькую человѣческую фигуру. Шутка по поводу этого сходства встрѣчается у Шекспира не разъ.
8. Въ подлинникѣ здѣсь игра двойнымъ значеніемъ слова «royal», которое значитъ: королевскій, а также реалъ — (монета). Редакція перевода нѣсколько распространена противъ подлинника, чтобъ выяснить эту мысль.
9. Этотъ монологъ Фальстафа — перифраза стариннаго присловья: никогда не выбирай жены въ Вестминстерѣ, слуги — въ церкви Святого Павла и лошади — въ Смитфильдѣ, потому что получишь публичную дѣвку, мошенника и клячу.
10. Судья Вилліамъ Гаскойнъ. Онъ отправилъ принца Генриха въ тюрьму за то, что тотъ ударилъ его во время разбирательства дѣла о буйствѣ, въ которомъ принцъ былъ замѣшанъ. Шекспиръ въ своей драмѣ только упоминаетъ объ этомъ фактѣ, но въ старинной драмѣ (the famous victories of Henry fifth) ему посвящена цѣлая сцена.
11. Въ подлинникѣ Фальстафъ при этомъ называетъ подчиненнаго судьи — «hund-counter». Выраженіе это значитъ: дурная охотничья собака, а равно этимъ именемъ назывались въ насмѣшку лондонскіе полицейскіе служители, арестовывавшіе несостоятельныхъ должниковъ.
12. Здѣсь игра двойнымъ значеніемъ слова «patient», которое значитъ: терпѣливый, а также паціентъ (больной).
13. Смыслъ этого отвѣта Фальстафа не объясненъ. Предполагаютъ, что это, можетъ-быть, намекъ на какого-нибудь извѣстнаго въ то время слѣпого нищаго, котораго водила собака.
14. Въ этомъ отвѣтѣ Фальстафа игра словомъ «wax», которое значитъ: воскъ, а также рости. Въ подлинникѣ Фальстафъ говоритъ, что онъ не называетъ себя восковой (wax) свѣчей, потому что, въ противоположность свѣчѣ, не уменьшается, а напротивъ — растетъ (wax) въ ширину. Въ переводѣ этого невозможно было передать.
15. Ангеломъ звалась тогдашняя золотая монета. Фальстафъ, принимая слово въ этомъ смыслѣ, говоритъ, что дурной ангелъ легокъ.
16. По изданію in folio рѣчь Фальстафа оканчивается на этихъ словахъ.
17. Здѣсь игра значеніемъ слова — «cross», которое значитъ крестъ, а также крейцеръ (тогдашняя монета), на которой было изображеніе креста.
18. Слѣдующихъ, заключенныхъ въ скобки строкъ, нѣтъ въ первомъ изданіи in quarto.
19. Заключенной въ скобки части рѣчи Бэрдольфа также нѣтъ въ изданіи in quarto.
20. Франція, постоянно тайно поддерживавшая возстанія противъ власти Генриха, дѣйствительно послала войско на помощь Глендоуеру.
21. Этого монолога архіепископа нѣтъ въ первомъ изданіи in quarto.
22. Куикли, называя Фальстафа пеньковымъ сѣменемъ (hemp seed), намекаетъ на то, что изъ пеньки дѣлались веревки для висѣлицъ.
23. Въ вопросѣ судьи и отвѣтѣ Куикли игра созвучіемъ словъ — «sum» — сумма и «some» — что-нибудь. Судья спрашиваетъ, за какую сумму (for what sum) она подаетъ жалобу. А Куикли отвѣчаетъ: «more, that for some», т.-е. болѣе, чѣмъ за какую-нибудь.
24. Въ то время комнаты въ трактирахъ назывались особыми именами.
25. Въ подлиннникѣ судья, въ послѣдней фразѣ, говоритъ: «now the Lord lighten theel thou art a great fool», — что слѣдуетъ перевести буквально: «Ну, да просвѣтитъ тебя Господь, — ты великій глупецъ!» — Слово «fool», кромѣ значенія: глупецъ, значитъ еще шутъ и сумасшедшій. Ни одно изъ этихъ понятій не подходитъ къ общему смыслу предыдущаго разговора судьи съ Фальстафомъ, такъ какъ Фальстафа ни въ какомъ случаѣ нельзя назвать ни глупцомъ, ни шутомъ, ни сумасшедшимъ. Поэтому вѣрнѣе всего понять это выраженіе судьи въ нѣсколько уклоненномъ отъ буквальнаго значенія смыслѣ, а именно: странный или, еще лучше — нелѣпый человѣкъ. А въ этомъ случаѣ та русская пословица, которая принята въ переводѣ для передачи смысла послѣднихъ словъ судьи, выражаетъ этотъ смыслъ всего лучше.
26. Эта циническая фраза переведена буквально: «tne rest of thy low-conntries (Нидерланды) have made a shift to eat up thy holland» — Holland — Голландія, а также голландское бѣлье. Смыслъ понятенъ.
27. Младшіе братья не получали наслѣдства и потому оставались бѣдняками.
28. Въ тогдашнихъ публичныхъ домахъ дѣлались въ окнахъ красныя занавѣски.
29. Здѣсь Шекспиръ смѣшалъ Алтею (мать царевича Мелеагра) съ Гекубой, которая, будучи беременна Парисомъ, видѣла сонъ, будто родила горящую головню, вслѣдствіе чего было сдѣлано предсказанье, что новорожденный погубитъ Трою.
30. Вѣроятно, здѣсь намекъ на лаконическое письмо Цезаря: «vedi, vini, vici».
31. Эфесцами, троянцами и коринѳянами называли въ то время гулякъ и кутилъ.
32. Дальнѣйшаго продолженія этого монолога лэди Перси нѣтъ въ первомъ изданіи in quarto.
33. Въ подлинникѣ слуга говоритъ буквально: нѣтъ ли по близости шума Сника (Sneak’s noise), — такъ назывались тогдашнія бродячія труппы уличныхъ музыкантовъ.
34. Въ подлинникѣ здѣсь непереводимая игра созвучіемъ словъ: qualm — головокруженіе или дурнота, и calm — покой. Куикли говорить, что Доль Тиршитъ чувствуетъ себя нехорошо отъ головокруженія (qualm). А Фальстафъ понижаетъ это слово въ смыслѣ: покой (calm). Въ переводѣ игра словъ замѣнена по возможности другой.
35. Здѣсь также игра значеніемъ слова «Pistol», которое было именемъ Пистоля и значило также пистолетъ.
36. Въ подлинникѣ здѣсь игра значеніемъ слова «occupy», которое значитъ занимать мѣсто (т.-е. чѣмъ-нибудь быть), а также употреблялось въ неприличномъ смыслѣ (по отношенію къ женщинамъ). Доль говоритъ, что Пистоль, занимая (occupy) мѣсто капитана, дѣлаетъ это слово неприличнымъ. Въ переводѣ этого нельзя было передать (да и было бы лишнимъ).
37. Характеръ Пистоля основанъ на томъ, что этотъ задорный, глупый буянъ постоянно говоритъ фразами, надерганными изъ тогдашнихъ напыщенныхъ неистовыхъ трагедій. Въ концѣ настоящей фразы онъ спрашиваетъ: «have we not Hiren here?», т.-е.: развѣ нѣтъ у васъ Ирены? Ирена (Hiren) лицо изъ драмы: «The turkish Mahomet and Hiren, the fair Greek». По объясненію нѣкоторыхъ комментаторовъ, Пистоль такъ называетъ свою шпагу; а Куикли на дальнѣйшій его такой же вопросъ (принимая это слово въ значеніи имени женщины) отвѣчаетъ, что она бы ея не спрятала. Въ переводѣ этого нельзя было передать.
38. Канибалъ — вмѣсто Аннибалъ.
39. Девятью героями или, вѣрнѣе, девятью «достойнѣйшими» (nine worthiest) называли девять участниковъ одного изъ праздничныхъ шествій, устраивавшихся въ Шекспирово время на лондонскихъ улицахъ. Трое изъ этихъ лицъ были одѣты въ костюмы древнихъ, трое — въ еврейскіе и трое — въ христіанскіе. Пантомима эта выведена Шекспиромъ въ послѣднемъ дѣйствіи комедіи «Потерянные труды любви».
40. Въ подлинникѣ Доль говоритъ, что Пистоль побѣжалъ отъ Фальстафа, какъ колокольня (like a church). Такое выраженіе не имѣло бы въ переводѣ смысла.
41. Въ подлинникѣ Фальстафъ говоритъ, что Пойнсъ для забавы принца — «drinks-off candle’s ends for flap-dragons», т.-е. глотаетъ свѣчные огарки какъ тряпичныхъ драконовъ. Flap-dragons назывался какой-нибудь горючій составъ, который зажигался и бросался въ вино. Завзятые пьяницы выпивали изъ молодечества вино вмѣстѣ съ огнемъ.
42. Въ этихъ словахъ принцъ намекаетъ на сцену 1-й части хроники (Д. II, сц. 2-я), когда принцъ и Пойнсъ спугиваютъ Фальстафа съ награбленной добычи.
43. Въ подлинникѣ король говоритъ, что сонъ убѣгаетъ отъ глазъ короля, какъ отъ звона набатнаго колокола, или отъ часового футляра (watch-case). Выраженіе это выпущено въ переводѣ, какъ лишній некрасивый въ стихѣ плеоназмъ.
44. Подлинныя слова Ричарда II въ хроникѣ этого имени (Д. V, Сц. 1-я).
45. Имена рекрутовъ переведены буквально согласно съ тѣмъ нарицательнымъ значеніемъ, какое имена ихъ имѣютъ въ подлинникѣ. Гнилушка — Mouldy (вѣрнѣе: заплѣсневѣлый), Тѣнь — Shadow, Бородавка — Wart, Рохля — Feeble (вѣрнѣе: слабость), Бычокъ — Bull-calf.
46. Мѣстечко Котсфольдъ въ Глостерширѣ было извѣстно публичными играми борьбы, фехтованья и т. п. спорта.
47. Такъ назывались въ то время публичныя женщины.
48. Скогэнъ былъ извѣстный клоунъ при Дворѣ Эдварда IV, прославившійся своими шутками и остротами, которыя были даже изданы. Онъ жилъ гораздо позднѣе эпохи, выведенной въ настоящей драмѣ.
49. Въ словахъ Фальстафа шутка насчетъ имени Сайленсъ, которое въ нарицательномъ смыслѣ значитъ молчанье или миръ (silence).
50. Въ подлинникѣ Фальстафъ просто говоритъ, что у него въ спискахъ много тѣней. Въ переводѣ смыслъ этихъ словъ не былъ бы понятенъ безъ разъясненія.
51. Этими словами Фальстафъ хочетъ сказать, что если бъ Рохля былъ мужскимъ портнымъ, то сдѣлалъ бы самъ на нихъ отмѣтки мѣломъ при сниманіи мѣрокъ для платья.
52. Въ подлинникѣ: какъ разъяренный голубь. Въ русскомъ языкѣ съ понятіемъ слова голубь связано болѣе представленіе о чистотѣ, чѣмъ о безсиліи, и потому въ переводѣ слово это замѣнено другимъ, болѣе подходящимъ къ смыслу.
53. Въ подлинникѣ эта личность названа: «Jane Night-work». Но слово «night-work» имѣетъ нарицательное значеніе и значитъ ночная работа.
54. Майль-Ендъ-Гринъ былъ лугъ близъ Лондона, на которомъ представлялись такъ называвшіяся Артуровы пантомимы (Arthur’s show). Глупый Шяллоу хвастаетъ, что исполнялъ на этомъ представленіи роль дурака Дагонета.
55. См. примѣчаніе 7-е.
56. Слово Gaunt значитъ худоба, и потому въ словахъ Фальстафа тотъ смыслъ, что когда онъ увидѣлъ, какъ герцогъ Гонтъ ударилъ Шяллоу (который былъ худъ, какъ жердь), то возразилъ Гонту, будто онъ бьетъ тѣнь своего имени (G-annt — худоба).
57. Въ подлинникѣ Вестморландъ спрашиваетъ архіепископа: зачѣмъ онъ хочетъ смѣнить святыя книги на гробы (turning your books to graves?)? Нѣкоторые издатели считали слово graves (гробы) ошибкой и предлагали замѣнить его словомъ: glaives (мечи) или greaves (латы). Мнѣ кажется, что эта перемѣна излишня, если понять слова Вестморланда въ томъ смыслѣ, какой данъ редакціи перевода.
58. Заключенной въ скобки части этого монолога архіепископа нѣтъ въ первомъ изданіи in quarto.
59. Этого монолога Вестморланда, а также слѣдующихъ Моубрея и Вестморланда до заключенной скобкой части также нѣтъ въ изданіи in quarto.
60. Здѣсь Моубрей упоминаетъ о поединкѣ Болинброка съ Норфолькомъ, который выведенъ въ 1-мъ дѣйствіи, 3-й сценѣ хроники «Ричардъ II».
61. Въ подлинникѣ архіепископъ говоритъ, что король сотретъ память прошлаго съ своихъ табличекъ (will wipe bis tables clean).
62. Въ подлинникѣ принцъ Іоаннъ говоритъ, что архіепископъ былъ: «speaker in Ms parliament», т.-е. спикеромъ (предсѣдателемъ) въ парламентѣ Бога.
63. Историческое событіе, какъ принцъ обманулъ сдавшихся ему бунтовщиковъ, описано въ Голлиншедовой хроникѣ.
64. Имя Колевиль изъ ущелья (правильнѣе изъ долины) — «Соіеville of the dale» — взято Шекспиромъ изъ Голлиншедовой лѣтописи, при чемъ онъ воспользовался значеніемъ этого слова для дальнѣйшей шутки Фальстафа.
65. Въ то время письма запечатывались мягкимъ восковымъ сургучомъ, который разминался между пальцами. Фальстафъ хочетъ сказать, что онъ уже успѣлъ одурачить Шяллоу настолько, что будетъ дѣлать изъ него что угодно, какъ изъ сургуча.
66. Это странное событіе, случившееся предъ смертью короля, описано въ Голлиншедовой лѣтописи.
67. По обычаю того времени корона клалась на подушку, у изголовья умиравшаго короля.
68. Здѣсь въ словахъ короля непереводимая игра созвучіемъ словъ: gild — золотить и guilt — вина или порокъ. Король говоритъ: «England shall double gild his treble guilt», т.-е. Англія вдвойнѣ позолотитъ (gild) ихъ тройную порочность (guilt).
69. Въ то время думали, что растворъ золота — одно изъ могущественныхъ лѣкарствъ.
70. Голлиншедъ описываетъ въ своей хроникѣ, что Генрихъ, почувствовавшій себя дурно во время приготовленій къ походу, былъ перенесенъ въ Вестминстерское аббатство, гдѣ и умеръ въ комнатѣ, называвшейся Іерусалимомъ.
71. Эта безсмысленная клятва заимствована изъ драмы «Солиманъ и Персида», гдѣ, кромѣ словъ: пѣтухомъ и сорокой, прибавлено еще: мышиной ногой (mousefoot).
72. Эти слова Шяллоу — перифраза старинной пословицы: «A friend in court ауе better is, than penny is in purse certis», т.-е. другъ при дворѣ навѣрно лучше, чѣмъ пенни въ кошелькѣ.
73. Въ этихъ словахъ намекъ на султана Амурата III, по смерти котораго янычары возвели на тронъ его сына Магомета. Новый султанъ велѣлъ тотчасъ же задушить своихъ восемнадцать братьевъ и въ томъ числѣ молодаго Амурата, котораго желалъ имѣть султаномъ народъ.
74. Словами: удобряй столъ — Шяллоу шутить надъ только что высказаннымъ имъ замѣчаніемъ, что его земля безплодна.
75. Буквальный стихотворный переводъ пѣсенокъ Сайленса невозможенъ по множеству заключающихся въ нихъ присловій и выраженій, иногда совершенно безсмысленныхъ. Вотъ возможно близкій прозаическій переводъ первой пѣсни: «Не занимайся ничѣмъ, кромѣ ѣды. Пируй и благодари небеса за веселый годъ, — годъ, въ которомъ мясо дешево, дѣвчонки дороги, а гуляки шатаются вездѣ. Веселѣй, всегда веселѣй».
76. Буквальный переводъ этой пѣсни: «Будь веселъ, будь веселъ! Жена моя такая же, какъ у всѣхъ. Всѣ женщины, большія и маленькія, одинаково ворчуньи. Въ комнатѣ весело, когда трясутся у присутствующихъ бороды. Да здравствуетъ день наканунѣ поста! Будьте веселы, будьте веселы».
77. Буквальный переводъ: «Чарку вина, хорошаго и искрящагося! Я выпью за свою любовницу! Веселое сердце живетъ долго».
78. Буквальный переводъ: «Налейте кубокъ и подайте мнѣ. Я выпью до дна, будь онъ хоть съ милю».
79. Буквальный переводъ: «Будь со мной справедливъ и посвяти меня въ рыцари, Саминго»! — Саминго (вмѣсто Доминго) было искаженнымъ испанскимъ именемъ святого Доминика, считавшагося патрономъ пьяницъ.
80. Въ отвѣтѣ Пистолю Фальстафъ передразниваетъ его напыщенный тонъ и отвѣчаетъ также фразой изъ извѣстной въ то время баллады: «Король Кофетуа и Нищая».
81. Въ подлинникѣ: мертвъ, какъ дверной гвоздь. Въ то время посѣтители, приходя въ домъ, колотили молоткомъ по вбитому въ дверь гвоздю, чтобъ дать знать о своемъ приходѣ. Русское выраженіе перевода имѣетъ тотъ же смыслъ.
82. Въ подлинникѣ Доль называетъ полицейскаго: «nut-hook», т.-е. крючокъ для орѣховъ. Такъ назывался инструментъ для снятія орѣховъ съ дерева.
83. Этими словами полицейскій хочетъ сказать, что Доль притворяется беременной и для этого подвязала себѣ подушку, взявъ ее изъ дюжины подушекъ, бывшихъ въ хозяйствѣ Куикли.
84. Доль называетъ полицейскаго синей мухой — по его форменному синему платью.
85. Эта, совершенно безсмысленная, болтовня Пистоля, вѣроятно, введена съ намѣреніемъ, чтобъ оттѣнить его глупый, напыщенный характеръ.
86. Такъ называлась одна изъ лондонскихъ тюремъ.
87. Въ то время театральныя представленія обыкновенно оканчивались общимъ танцемъ актеровъ (иди особыхъ танцовщиковъ), хотя танецъ этотъ часто не имѣлъ съ представленной пьесой никакой связи. Затѣмъ одинъ изъ участвовавшихъ въ танцѣ или актеръ произносилъ эпилогъ, въ которомъ обыкновенно просилъ снисхожденія зрителей къ сыгранной пьесѣ.
88. Обѣщая вывести Фальстафа въ слѣдующей пьесѣ, Шекспиръ не исполнилъ этого обѣщанія, такъ какъ въ слѣдующей хроникѣ («Король Генрихъ V») мы имѣемъ только разсказъ хозяйки Куикли о смерти жирнаго рыцаря. Заявляя, что Фальстафъ совсѣмъ не Ольдкэстль, авторъ намекаетъ на то, что въ первомъ изданіи пьесы Фальстафъ былъ названъ этимъ именемъ. Ольдкэстль былъ очень уважаемымъ лицомъ и послѣдователемъ ученія Виклефа, что навлекло на него гоненіе католическаго духовенства. Его близкія дружескія отношенія съ принцемъ Генрихомъ повели къ распространенію клеветы, будто онъ былъ однимъ изъ недостойныхъ товарищей, развращавшихъ нравъ принца. Ольдкэстль однако имѣлъ не мало уважавшихъ его приверженцевъ, и это повело къ многочисленнымъ жалобамъ, что такой почтенный человѣкъ былъ осмѣянъ на сценѣ. Обстоятельство это принудило Шекспира замѣнить при слѣдующихъ изданіяхъ пьесы имя его именемъ Фальстафа. Прежнія хорошія отношенія Ольдкэстля съ принцемъ не спасли его отъ гибели. Когда при Генрихѣ V возобновились гоненія на Виклефитовъ, Ольдкэстль былъ обвиненъ въ ереси и сожженъ на кострѣ.
89. Представленія обыкновенно заканчивались общей молитвой актеровъ за королеву.