Генрихъ четвертый, Англинскій Король, предъ концемъ жизни, велитъ положишь діадиму на одну изъ своихъ подушекъ. Сынъ его, Князь Валисскій[1], сидѣлъ тогда при возглавіи его: принявъ отца своего уже умершаго, беретъ въ руки діадиму, разсматриваетъ ее въ размышленіи глубокомъ, наполняется сѣтованія и отходитъ въ ближній чертогъ. Король, между тѣмъ открываетъ глаза, вопрошаетъ, куда дѣвалася діадима и гдѣ сынъ его. Сей входитъ къ нему съ поспѣшностію и говоритъ ему: … "Не думалъ уже я услышать что либо изъ устъ твоихъ… На сіе отвѣчаетъ Король: …Желаніе твое Генрихъ, произвело въ тебѣ мысль сію. Со излишествомъ для тебя задолжается жизнь моя; я тебѣ ко отягченію. Столько ли мѣшаютъ тебѣ ничтожныя остатки моей жизни, что не можеши обождать во облеченіи себя клеймодами моими, доколѣ не наступитъ ближащійся уже часъ?… Несмысленный юноша! алкаеши величія, коимъ удручишися. Помедли еще нѣсколько мгновеній? Облакъ могущества моего уже поддерживаемъ столь слабымъ вѣтромъ, весьма скоро низринется. День мой уже при концѣ. Похищаеши, что не по многихъ минутахъ твое будетъ и не оскорбляя меня… Оказываеши при смерти моей, что предузнавалъ я. Открывается, что не любилъ ты меня и теперь хощеши удостовѣрить въ томъ отца твоего при послѣднемъ его издыханіи… Какъ? ниже не многихъ мгновеній претерпѣти не въ силахъ? Иди же собственными твоими руками копать могилу мою; вели звонить по церквамъ во обвѣщеніе народа, что нѣтъ уже меня на свѣтѣ. Всѣ тѣ капли слезъ, кои пролиты будутъ при погребеніи моемъ, да превратятся въ капли же священнаго елеа для главы твоей. Засыпь бренный составъ мой землею; забудь преданнаго тлѣнію; даждь въ пищу червямъ даровавшаго тебѣ жизнь. Губи и карай вѣрныхъ моихъ служителей; уничтожай мои законы: ибо наступаетъ время презирать и осмѣивать благопристойность… Воцарился Генрихъ пятый! торжествуй суетность! прячтеся почтенные опоры престола! бѣгите мудрые совѣтодатели! пифики и тунеядцы, отъ всѣхъ концевъ земныхъ, стекайтеся ко Двору Англинскому. Сосѣдніе народы, теперь освобождаетеся вы отъ всякихъ изверговъ: нечестивцы ваши, сквернословы, піяницы, плясуны, провождатели ночей въ распутствѣ, грабители, убійцы, умѣющіе ухищряшися во грѣхахъ, не будутъ уже безпокоишь васъ. Всѣмъ имъ Англія дастъ высокія степени и могущества. Генрихъ пятый разнуздываетъ всякія продерзости; зубы лютаго пса терзати будутъ невинность… О бѣдная Англія! внутренняя буря потрясетъ тобою, егда всѣ мои попеченія безсильны были удерживать развратность, что будетъ с тобою при стараніяхъ объ единомъ развращеніи твоемъ?… Пріидешь въ состояніе первобытное, обратишся въ страну дикую, волки и звѣрообразные жители, населять тебя станутъ.
«Князь Валисскій упадаетъ на колѣни и вѣщаетъ: … Прости меня Государь? Съ коликою бы охотностію слезы мои удержали толико уразительную укоризну, достойно тобою произносимую, которую однако же выслушивалъ до конца съ запечатлѣнными устами… Вотъ діадима твоя, да тотъ, который носитъ ее на себѣ вѣчно, удержитъ и твою на главѣ твоей. Естьли когда либо искалъ я получить оную болѣе, нежели славы твоей въ потомствѣ, нежели уваженія имени твоего, то не премѣню никогда теперѣшняго положенія тѣла моего. Сердце, полное къ тебѣ вѣрности, благоговѣнія, повелѣваетъ мнѣ сіе. Небеса! будьте свидѣтелями, колико сразился я, егда приступивъ ко одру твоему, увидѣлъ тебя Государя и отца моего, бездыханна! Единое ли притворство производитъ слова мои, то да погибну въ развращеніи моемъ; да не поживу къ тому во уличеніе недовѣряющихъ мнѣ народовъ о премѣнѣ моей, премѣнѣ достойной тебя Государь! на которую уже я рѣшился… Чая тебя уже умерша, взялъ діадиму въ руки, и тако самъ съ собою говорилъ:…. Бремя твое пожрало здравіе и жизнь отца моего. По томъ возложилъ ее на главу, дабы съ нею, яко со врагомъ, убійцемъ твоимъ, предъ твоими глазами какъ ревностный къ тебѣ наслѣдникъ твой, начать сраженіе…. Ежели же радость коснулася тогда души моей или почувствовалъ напыщеніе гордыни, къ тебѣ вопію Всевышній! сорви ее съ главы моей навсегда. Оставь въ состояніи наипослѣднѣйшаго подданнаго отца и Государя моего, предъ которымъ теперь въ страхѣ и благоговѣніи лежу поверженъ!
- ↑ до того провождавшій своевольную и распустную жизнь, и который въ свое время учинился достохвальнымъ Генрихомъ пятымъ, завоевателемъ Франціи.