Возвращённый рай (Мильтон; Чюмина)/Книга первая/ДО
| ← Оглавленіе | Возвращённый Рай — Книга первая | Книга вторая → |
Поэтъ съ молитвой обращается къ Святому Духу, чтобы Онъ подкрѣпилъ его въ трудѣ и вдохновеніи для того, чтобы достойнымъ образомъ воспѣть великія событія. Іоаннъ Предтеча говоритъ рѣчь на берегу Іордана и, увидѣвъ приближающагося къ нему человѣка, скромнаго назарянина, узнаетъ въ немъ Сына Божія. Отъ его словъ Сатана приходитъ въ ужасъ. Полный зависти и злобы врагъ неба и земли улетаетъ въ воздушное пространство и цѣлыми тучами собираетъ около себя полчища духовъ тъмы. Онъ передаетъ своимъ подчиненнымъ все слышанное во время крещенія Іисуса Христа и высказываетъ намѣреніе искусить Его такъ-же, какъ первочеловѣковъ. Богъ-Отецъ, обращаясь къ архангелу Гавріилу, напоминаетъ о Благовѣщеніи и, вмѣстѣ съ тѣмъ, сообщаетъ о Своемъ согласіи на діавольскій искусъ Своего Сына. Ангелы божественнымъ хоромъ воспѣваютъ предстоящую побѣду Іисуса Христа надъ Діаволомъ. Святой Духъ приводитъ Христа въ пустыню и оставляетъ Его тамъ одного. Сынъ Божій предается воспоминаніямъ о дняхъ Своего дѣтства и о томъ, какъ Матеръ Его сообщила Ему о Его рожденіи и потомъ благословила на великій подвигъ любви. Онъ вспоминаетъ о встрѣчѣ съ Іоанномъ Предтечей и о Своемъ крещеніи. Далѣе поэтъ описываетъ дальнѣйшее пребываніе Іисуса Христа въ пустынѣ въ теченіе сорока дней и встрѣчу Его съ Сатаной, принявшаго человѣческій обликъ. Удивленный Сатана предлагаетъ Іисусу свои услуги вывести его изъ пустыни. Но по своимъ отвѣтамъ Іисусъ прямо показываетъ, что въ мнимомъ человѣкѣ Онъ узналъ Діавола. Увидѣвъ, что Іисусъ разгадалъ его, Діаволъ приступаетъ къ первому искусу. Своими отвѣтами Іисусъ побѣждаетъ Сатану, и онъ, смущенный и пристыженный, скрывается во мракѣ ночи.
ВОСПѢВЪ Эдемъ, людскимъ непослушаньемъ
Утраченный, я нынѣ воспою
Блаженный Рай, который человѣку
Былъ возвращенъ цѣною послушанья
Великаго. Коварный Искуситель
Былъ посрамленъ, и вражескія козни
Отражены; среди пустыни дикой
Опять Эдемъ блаженный возродился.
Ты, Духъ Святой, Которымъ приведенъ
Въ пустыню былъ Божественный Подвижникъ,
Сразившій тамъ побѣдно Духа тьмы —
Да буду я Тобою вдохновленъ,
И пѣснь мою на крыльяхъ благодатныхъ
Ты вознеси, дабы она могла,
Проникшая за грани естества,
Великія, невѣдомыя міру
Дѣянія открыть ему впервые!
Предтечею Господнимъ, Іоанномъ
Сзывалися народы къ покаянью,
И гласъ его сильнѣе потрясалъ,
Чѣмъ трубный звукъ. Готовые креститься
Къ нему со всѣхъ стекалися сторонъ,
И въ ихъ числѣ къ нему изъ Назарета,
Невѣдомый дотолѣ и безвѣстный,
Пришелъ и Тотъ, Кого считали Сыномъ
Іосифа. Креститель-же узналъ
Его сейчасъ и Господомъ своимъ
Призналъ Его. Свидѣтельству Предтечи
Явилося и свыше подтвержденье:
Едва Господь крещенье воспріялъ,
Какъ Небеса разверзлися надъ Нимъ,
И Духъ Господень, въ видѣ голубиномъ,
Главу Его собою осѣнилъ,
Межъ тѣмъ какъ Гласъ Отца именовалъ
Его Своимъ Единороднымъ Сыномъ.
И Сатана, который обтекалъ
Вселенную, Божественнымъ Глаголомъ
Былъ пораженъ, какъ громомъ. Съ изумленьемъ
Взираетъ онъ на Богочеловѣка,
И, завистью снѣдаемый, онъ въ царство
Летитъ свое, сзывая на совѣтъ
Сановниковъ, князей ему подвластныхъ.
Тамъ въ облакѣ, стѣной десятеричной
Воздвигшемся вокругъ мятежныхъ сонмовъ,
Сбираются они на совѣщанье.
И такъ ко всѣмъ взываетъ Сатана:
— Властители воздушнаго пространства,
Которое завоевали мы!
Отраднѣе упоминать его,
Чѣмъ грозный Адъ, гдѣ столько мы страдали.
Земному исчисленію согласно,
Давно уже вселенной мы владѣемъ,
Съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ съ Евою Адамъ,
Обманутые мною, потеряли
На-вѣки Рай. Но въ страхѣ ожидаю
Удара я, которымъ поразитъ
Главу мою потомокъ слабой Евы.
Возможно-ли, чтобъ это совершилось
И снова мы утратили свободу
И нашу мощь? Извѣстія дурныя
Я приношу. Кто Сѣменемъ Жены
Въ пророчествахъ зовется, и Кому
Назначено исполнить приговоръ —
Не только Онъ уже рожденъ женою,
Но, благостью и мудростью высокой
Исполненный, вступаетъ въ возрастъ мужа.
Онъ кь подвигамъ готовится великимъ,
И ужасъ мой невольно возростаетъ.
Пришествіе Его возвѣщено
Предтечею, который приходящихъ
Къ нему людей въ струяхъ рѣки священной
Отъ ихъ грѣховъ крещеньемъ омываетъ,
Готовя ихъ къ принятію Мессіи.
Среди другихъ и Онъ крещенье принялъ,
Дабы могло свидѣтельство Небесъ
Сомнѣнья всѣ въ народѣ уничтожить.
Я видѣлъ самъ, какъ въ горнихъ Небесахъ
Открылися хрустальныя врата
И снизошелъ оттуда голубь чистый,
А въ глубинѣ раздался Божій гласъ,
Вѣщавшій всѣмъ, что это — Сынъ Его,
Въ Которомъ все Его благоволенье!
Итакъ, хотя рожденье получилъ
Отъ смертной Онъ, но Вседержитель Самъ —
Отецъ Его, ударомъ громоноснымъ
Низвергшій насъ въ кромѣшную пучину.
Теперь узнать намъ Сына предстоитъ.
Онъ внѣшностью подобенъ человѣку,
Но Отчее величіе сіяетъ
Въ чертахъ Его. Для долгихъ словопреній
Нѣтъ времени: опасность намъ грозитъ;
Мы оказать должны сопротивленье
Не силою, но хитростью искусной.
И, прежде чѣмъ Онъ явится Царемъ,
Владыкою вселенной и народа,
Опутаемъ Его тончайшей сѣтью.
Когда никто на это не дерзалъ,
Лишь я одинъ пустился въ страшный путь,
Дабы найти и погубить Адама,
Удачею мой подвигъ завершился,
И на нее надѣюсь я теперь.
Окончилъ онъ, и сонмище мятежныхъ
Слова его смятеньемъ поразили,
Но времени для страха и печали
Имъ не было: задуманное дѣло
Они спѣшатъ вождю препоручить,
Который ихъ изь темной бездны Ада
Освободилъ и далъ имъ во владѣнье
Не мало странъ, гдѣ сдѣлались они
Владыками и даже божествами.
Такъ, хитростью вооруженъ змѣиной,
Спѣшитъ къ рѣкѣ священной Сатана,
Надѣясь тамъ увидѣть Сына Божья
И кознями вовлечь Его въ соблазнъ.
Но злобныя намѣренья его
Явилися орудьемъ для свершенья
Судебъ Творца, во-вѣки непреложныхъ.
Въ собраніи архангеловъ Своихъ
Глаголетъ такъ Всевышній Гавріилу:
— Ты, Гавріилъ, и ангельскія силы,
Блюстители, поставленные Мною
Надъ смертными, внимайте Мнѣ! Готово
Исполниться великое посольство;
Ты, Гавріилъ, явясь къ Пречистой Дѣвѣ,
Ей возвѣстишь, что Сына непорочно
Зачнетъ Она, Котораго прославятъ
Народы всѣ, и наречется Сыномъ
Господнимъ Онъ. Дабы Свое рожденье
Онъ оправдалъ, отнынѣ Сатанѣ
Я предаю Его на искушенье.
Пусть врагъ Небесъ попробуетъ ввести
Его въ соблазнъ, предъ сонмищемъ своихъ
Сторонниковъ лукавствомъ похваляясь.
Смиренію не научился врагъ,
Хотя и былъ Іовомъ посрамленъ.
Отнынѣ Онъ Сильнѣйшаго познаетъ,
Возставшаго отъ сѣмени Жены;
Произойдетъ въ пустынѣ искушенье,
Начнется тамъ великая борьба;
Пусть ангелы и сонмы силъ небесныхъ
Увидятъ всѣ, сколь совершененъ Тотъ,
Кого избралъ Я для спасенья міра.
Такъ возвѣстилъ Предвѣчный. Небеса,
Безмолвныя доселѣ, огласились
Торжественнымъ и дивнымъ пѣснопѣньемъ,
И звуки арфъ сливались съ голосами:
— Спасителю побѣда и хвала!
Хвала Ему и слава! Въ бой великій
Вступаетъ Онъ и побѣждаетъ зло
Премудростью одною. Не страшится
Его Отецъ подвергнуть искушенью.
Разсѣйтесь-же, всѣ ухищренья Ада
И козни всѣ со злобой сатанинской.
Такъ въ Небесахъ звучалъ канонъ святой.
Межъ тѣмъ, Господь остался въ Виѳаворѣ[1],
Гдѣ принималъ крещеніе народъ,
И глубоко въ Него запали думы,
Какъ приступить къ Божественной задачѣ
Спасенія всего людского рода
И путь какой избрать Ему затѣмъ,
Чтобъ возвѣстить Свое предназначенье.
Которому свершиться надлежитъ?
Въ одинъ изъ дней, руководимый Духомъ,
Онъ шелъ Одинъ; ища уединенья,
Въ пустыню Онъ все дальше углублялся,
И тамъ, въ тѣни суровыхъ дикихъ скалъ,
Онъ предался глубокимъ размышленьямъ:
— Какъ много думъ рождается во Мнѣ;
Когда все то сопоставляю Я,
Что чувствую и что вокругъ Я слышу.
И, будучи ребенкомъ, не любилъ
Я дѣтскихъ игръ, Мой умъ стремился къ знанью,
Къ общественному счастію и благу.
Мнѣ думалось, Я призванъ для того,
Жена и мужъ спѣшатъ укрыться въ чащѣ.
Чтобъ истину возстановить святую
Здѣсь на землѣ. Съ понятьемъ, превышавшимъ
Года Мои, Я изучалъ Законъ
И въ немъ достигъ такого совершенства,
Что, прежде чѣмъ исполнилося Мнѣ
Двѣнадцать лѣтъ, въ день праздника Господня,
Придя во храмъ, учителей Закона
Я вопрошалъ, стараясь уяснить
Познанья ихъ, и всѣ дивились Мнѣ.
Въ началѣ Я мечталъ народъ избавить
Отъ римскаго владычества, изъ міра
Изгнать на вѣкъ насиліе и, правдѣ
Свободу давъ, возстановить равенство.
Но вслѣдъ затѣмъ казаться стало
Мнѣ Божественнѣй и вмѣстѣ человѣчнѣй
Сердца людей словами покорять
И вразумлять заблудшія ихъ души,
Которыя не знаютъ, что творятъ.
Однажды Мать, въ душѣ Моей читая,
Сказала Мнѣ: — «Возвышенныя думы
«Питай въ Себѣ, возлюбленный Мой Сынъ.
«Пускай онѣ стремятся къ высотѣ,
«Къ которой ихъ возносятъ добродѣтель
«И истина, хотя и безпримѣрна,
«Та высота. Да будутъ несравненны
«Дѣла Твои, къ которымъ Всемогущимъ
«Твоимъ Отцомъ Ты предназначенъ свыше!
«Онъ — Царь царей, Единодержецъ вѣчный,
«Владыка Онъ надъ Небомъ и Землею,
«Надъ духами и смертными людьми.
«Посломъ Небесъ возвѣщено Мнѣ было,
«Что силою Всевышняго Я — Дѣва,
«Зачну Тебя, что будешь Ты великъ
«И царствовать Ты станешь безконечно.
«Въ святую ночь, когда рождался Ты,
«На Небесахъ и въ полѣ Виѳлеемскомъ
«Рожденіе Спасителя воспѣли
«Всѣ ангелы, объ этомъ возвѣщая
«Тремъ пастырямъ, стада свои стерегшимъ, —
«И тѣ пошли искать Тебя и въ ясляхъ
«Лежащаго нашли они Тебя.
«Звѣзда, дотоль невѣдомая міру,
«Туда волхвовъ съ востока привела,
«И золото со смирною, и ладанъ
«Къ стопамъ Твоимъ повергли мудрецы,
«А Симеонъ и праведная Анна,
«Имѣвшіе отъ Бога откровенье,
«Тебя найдя во храмѣ, передъ всѣми
«Мессіею Тебя провозгласили».
Отъ Матери Моей о томъ услышавъ,
Я сызнова изслѣдовалъ Законъ,
Ища того, что было о Мессіи
Написано. И стало ясно Мнѣ,
Что Я былъ Тотъ, о Комъ предвозвѣщали
Пророчества, что тяжкія мученья
И даже смерть Я долженъ претерпѣть,
Дабы грѣхи людскіе искупить,
Которые всей тяжестью своею
Обрушатся лишь на Мою главу.
Но, духомъ не слабѣя, безъ боязни
Урочнаго мгновенія Я ждалъ,
Когда пришлось Крестителя впервые
Мнѣ увидать, великаго Предтечу,
Который путь Мессіи приготовитъ.
Мнѣ вѣдомо его рожденье было,
Но ранѣе не видѣлъ Я его,
И Я пошелъ креститься отъ Предтечи;
Но, Господомъ чудесно вразумленный,
Меня узналъ не медля Іоаннъ
И объявилъ народу громогласно,
Что Я — тотъ мужъ, которому
Предтечей Онъ долженъ быть. И таинство крещенья
Онъ не хотѣлъ надъ высшимъ совершить,
Съ большимъ трудомъ на это согласившись.
И, вотъ, когда Я выщелъ изъ воды,
Разверзлися Небесныя врата,
И Духъ Святой спустился на Меня,
А въ Небесахъ раздался Гласъ Господень,
И Онъ вѣщалъ благоволенье Мнѣ
И звалъ Меня Единороднымъ Сыномъ.
Итакъ, теперь Мнѣ вѣдомо, что время
Исполнилось: въ безвѣстности не долженъ
Я пребывать, но данную Мнѣ свыше
Отъ Бога власть явить открыто міру.
Теперь влечетъ невѣдомая сила
Меня сюда въ пустыню — для чего?
Не знаю Я и этого, быть можетъ,
Не долженъ знать. Пути Свои Господь
Откроетъ Мнѣ, когда настанетъ время.
Такъ молвилъ Онъ и утренней звѣздѣ
Подобенъ былъ, надъ міромъ восходившей.
Зловѣщая и мрачная пустыня,
Куда нога людская не ступала,
Со всѣхъ сторонъ лежала передъ Нимъ.
Обратный путь былъ труденъ и тяжелъ,
Но далѣе и дальше въ глубину
Влекло Его. И такъ былъ погруженъ
Въ раздумье Онъ о прошломъ и грядущемъ,
Что всякаго сообщества милѣе
Казалося Ему уединенье.
Такъ сорокъ дней провелъ въ пустынѣ Онъ,
Въ долинахъ-ли, въ пещерѣ укрываясь
Иль на холмахъ — объ этомъ не открыто.
Онъ голода не чувствовалъ и пищи
Не принималъ, и только подъ конецъ
Мучительно въ Немъ голодъ пробудился.
Во время сна и днемъ не причиняли
Ему вреда ни дикій звѣрь, ни гадъ.
Но, вотъ, старикъ, въ одеждѣ земледѣльца,
Какъ-бы ища заблудшую овечку,
Съ Нимъ встрѣтившись, подходитъ къ Іисусу
И говоритъ: — Какою, Господинъ,
Судьбою злой Ты приведенъ сюда,
Такъ далеко отъ всякаго жилища?
Проходятъ здѣсь одни лишь караваны.
Изъ путниковъ, вернувшихся отсюда,
Въ пустынные предѣлы одиноко,
Никто вступить, навѣрно, не дерзалъ.
И мнится мнѣ: не Ты-ли — дивный Мужъ,
Котораго недавно Сыномъ Божьимъ
Именовалъ Креститель Іоаннъ?
Я слышалъ все. Пустынножитель я,
Но иногда случается и намъ
Въ селеніяхъ бывать и въ городахъ,
Вотъ почему мнѣ вѣдомо все это.
Блюдя приказъ Владыки своего,
Дворецъ его усердно охраняли
И ждали съ каждымъ часомъ возвращенья
Искателя невѣдомыхъ міровъ.
И Божій Сынъ отвѣтилъ: — Кто привелъ
Меня сюда, Тотъ выведетъ отсюда.
Я не ищу проводника иного.
— Для этого необходимо чудо! —
Сказалъ пастухъ, — корою и корнями
Привыкли мы питаться и выносимъ
Томительную жажду, какъ верблюдъ.
Но, если Ты — воистину Сынъ Божій,
То повели, чтобъ камни стали хлѣбомъ,
Спаси Себя и пищей подкрѣпи насъ,
Которою питаемся мы рѣдко!
Въ отвѣтъ ему Сынъ Божій возразилъ:
— Такую-ли ты полагаешь въ хлѣбѣ
Спасительную силу? (Ты не то,
Чѣмъ кажешься.) Не сказано-ль въ Писаньѣ,
Что не единымъ хлѣбомъ человѣкъ
Бываетъ живъ, но словомъ, исходящимъ
Изъ устъ Творца? Не манной-ли Господь
Здѣсь праотцевъ Израиля питалъ?
Всѣ сорокъ дней безъ пищи и питья
Былъ на горѣ Хорива Моисей,
И сорокъ дней въ пустынѣ Илія,
Подобно Мнѣ, безъ пищи оставался.
Зачѣмъ-же ты, когда тебѣ извѣстно,
Кто Я, какъ Мнѣ извѣстно о тебѣ —
Пытаешься ввести Меня въ соблазнъ?
И врагъ Небесъ, откинувшій притворство,
Отвѣтилъ такъ: — Воистину я — тотъ
Несчастный Духъ, на Господа возставшій
И ввергнутый съ союзниками въ адъ.
Однако, я не заключенъ въ темницу
Безвыходно, я въ воздухѣ парю
И шаръ земной свободно облетаю.
Не возбраненъ мнѣ доступъ въ Небеса;
Когда Господь Іова добродѣтель
Испытывалъ, я съ Божьими сынами
Предсталъ ему и Божія велѣнья
Исполнилъ я, введя въ обманъ Ахава[2]
Надменнаго. Любви ко мнѣ Творца
Лишился я, и блескъ первоначальный
Утратилъ я отчасти, но во мнѣ
Еще живетъ влеченіе къ добру
И красотѣ: я изумляюсь имъ.
И могь-ли я желанья не питать
Приблизиться къ Тебѣ и подивиться
Премудрости и подвигамъ Твоимъ?
Врагомъ людей слыву я, но за что
Мнѣ родъ людской упорно ненавидѣть?
Насилія, я отъ людей не видѣлъ,
Не черезъ нихъ утратилъ я блаженство,
Наоборотъ, лишь съ помощью людской
Я пріобрѣлъ владѣнія мои;
Надъ міромъ власть я съ ними раздѣляю,
А, можетъ быть, и царствую надъ нимъ.
Я помощь имъ оказываю часто,
Ниспосылая знаменья и сны.
Пусть говорятъ, что зависть побуждаетъ
Меня искать въ несчастіи собратьевъ.
Согласенъ я: вначалѣ было такъ,
Но не теперь. Извѣдавъ муки Ада,
По опыту я знаю, что страданій
Сообщество не можетъ облегчить.
Больнѣй всего, что падшій человѣкъ
Спасеннымъ быть надѣется, а мнѣ
Не суждено спасеніе во-вѣки.
И Сатанѣ Спаситель возразилъ
Со строгостью: — Ты заслужилъ страданья,
Лжецомъ ты былъ и будешь до конца.
Ты хвалишься свободою своею
И доступомъ на Небеса Небесъ?
Воистину отверженъ, презираемъ,
Ты плѣнникомъ, рабомъ туда являлся,
Гдѣ нѣкогда изъ первыхъ былъ по славѣ.
Въ обители блаженства ты сильнѣе
Терзаешься утратою его
И въ Небесахъ себѣ находишь Адъ.
Ты подчиненъ Небесному Царю,
И то, что ты зовешь повиновеньемъ —
Не болѣе, какъ страхъ или злорадство;
Лишь злобою одною побуждаемъ,
Преслѣдовалъ жестоко ты Іова,
Но онъ тебя терпѣньемъ побѣдилъ.
Служенье лжи избралъ ты добровольно,
Питаешься ты ложью и живешь,
Но хочешь слыть поборникомъ за правду.
Пусть отъ тебя исходятъ прорицанья,
А вѣруютъ-ли имъ среди народовъ?
И что твоихъ оракуловъ отвѣты,
Какъ не одно хитросплетенье лжи,
Которое лишь разумъ затемняетъ?
Кто изъ людей отъ алтарей твоихъ
Съ надеждою отрадной возвращался,
Увѣренъ въ томъ, какъ поступить ему,
Чего бѣжать? И не былъ-ли скорѣе
Онъ вовлеченъ въ погибельныя сѣти?
Во власть твою Всевышній предаетъ
Подпавшіе язычеству народы.
Когда-жъ Ему угодно возвѣстить
Высокія Свои опредѣленья,
Которыя невѣдомы тебѣ,
Заимствуешь ты истины глаголъ
Отъ Господа и ангеловъ Его.
Гнушаяся къ твоимъ нечистымъ храмамъ
Приблизиться, они повелѣваютъ
Тебѣ все то дословно повторить,
Что знать должно поклонникамъ твоимъ.
И, трепеща отъ страха, раболѣпно
Ты имъ спѣшишь во всемъ повиноваться,
А вслѣдъ затѣмъ себя провозглашаешь
Ты истины глашатаемъ. Но скоро
Среди людей твоя затмится слава;
Вводившіе язычниковъ въ обманъ
Умолкнутъ всѣ оракулы твои,
И вопрошать ни въ Дельфахъ, ни въ подобныхъ
Сему мѣстахъ тебя не станутъ больше
Среди торжествъ и праздничныхъ обрядовъ.
Господь послалъ Свое Живое Слово,
Дабы Свои велѣнья возвѣстить,
А вслѣдъ за нимъ въ сердцахъ благочестивыхъ
Духъ истины на-вѣки поселится.
Такъ говорилъ Спаситель Іисусъ,
Но хитрый врагъ, въ душѣ скрывая злобу
И ненависть, Ему отвѣтилъ кротко:
— Съ суровостью меня Ты порицаешь
За все, къ чему не собственною волей —
Несчастіемъ я принужденъ моимъ.
Гдѣ Ты найдешь несчастнаго, который
Наполнился, кишатъ повсюду змѣи,
Чудовища разнообразныхъ формъ…
Отъ истины порой не уклонялся бъ?
Приходится ему и притворяться,
И льстить, и лгать, и нарушать обѣтъ.
Но Ты — Господь и Богъ мой. Отъ Тебя
Выслушивать могу я укоризны,
И для меня легка такая кара.
Путь истины и труденъ, и тяжелъ,
Но истина такъ сладостно звучитъ
Въ устахъ Твоихъ, плѣняя слухъ, какъ пѣнье,
Что еи внимать съ отрадой я готовъ.
И люди чтутъ порою добродѣтель,
Не слѣдуя всѣмъ правиламъ ея.
Дозволь-же мнѣ бесѣдовать о ней,
Хотя ея достигнуть не могу я.
И Твой Отецъ, Премудрый и Пречистый,
У алтаря выноситъ Своего
Служителей безбожно-лицемѣрныхъ
И возносить къ Нему имъ дозволяетъ
Моленія. Устами Валаама,
Который былъ въ нечестьѣ обличенъ,
Вѣщалъ Господь Свою Святую волю.
Не возбраняй-же доступа къ Себѣ,
Дозволь и мнѣ бесѣдовать съ Тобою!
И отвѣчалъ ему невозмутимо
Спаситель нашъ: — Намѣренья твои
Мнѣ вѣдомы; ни дозволять тебѣ,
Ни воспрещать не буду Я. Твори
Все, что тебѣ дозволено отъ Бога,
И большаго не можешь ты!
Онъ смолкъ.
Предъ Господомъ склонился Сатана,
И принятый имъ образъ, какъ туманъ,
Разсѣялся. На темныхъ крыльяхъ ночь
Спустилася, усиливъ мракъ пустыни;
Пернатыя въ своихъ укрылись гнѣздахъ,
И рыскали повсюду на свободѣ
Лишь хищники изъ дебрей и лѣсовъ.