Однажды, въ витринѣ книжнаго магазина, я увидѣлъ книгу… По наружному виду она походила на солидный, серьезный каталогъ технической конторы, что меня и соблазнило, такъ какъ я очень интересуюсь новинками въ области техники.
А когда мнѣ ее показали ближе, я увидѣлъ, что это не каталогъ, а литературный ежѣмѣсячный журналъ.
— Какъ же онъ… называется? — растерянно спросилъ я.
— Да вѣдь заглавiе-то на обложкѣ!
Я внимательно всмотрѣлся въ заглавiе, перевернулъ книгу бокомъ, потомъ внизъ головой и, заинтересованный, сказалъ:
— Не знаю! Можетъ быть, вы будете такъ любезны посвятить меня въ заглавiе, если, конечно, оно вамъ извѣстно… Со своей стороны, могу дать вамъ слово, что если то, что вы мнѣ сообщите — секретъ, — я буду свято хранить его.
— Здѣсь нѣтъ секрета, — сказалъ приказчикъ. — Журналъ называется «Аполлонъ», а если буквы греческiя, то это ничего… Слѣдующiй номеръ вамъ дастся гораздо легче, третiй еще легче, а дальше все пойдетъ, какъ по маслу.
— Почему же журналъ называется «Аполлонъ», а на рисункѣ — изображена пронзенная стрѣлами ящерица?..
Приказчикъ призадумался.
— Аполлонъ — богъ красоты и свѣта, а ящерица — символъ чего-то скользкаго, противнаго… Вотъ она, очевидно, и пронзена богомъ свѣта.
94
Мнҍ понравилась эта замысловатость.
Когда я издамъ книгу своихъ разсказовъ подъ названіемъ «Скрежетъ», то на обложкҍ попрошу нарисовать барышню, входящую въ зданіе зубоврачебныхъ курсовъ...
Заинтересованный диковиннымъ «Аполлономъ», — я купилъ журналъ и ушелъ.
*
Первая статья, которую я началъ читать — Иннокентія Анненскаго — называлась «О современномъ лиризмҍ».
Первая фраза была такая:
— «Жасминовые тирсы нашихъ первыхъ мэнадъ примахались быстро»...
Мнҍ, отчасти, до боли сдҍлалось жаль нашъ безтолковый русскій народъ, а, отчасти, было досадно: ничего нельзя поручить русскому человҍку... Дали ему въ руки жасминовый тирсъ, а онъ обрадовался, и ну — махать имъ, пока примахалъ этотъ инструментъ окончательно.
Фраза, случайно выхваченная мною изъ середины «лиризма», тоже не развеселила меня.
— Въ русской поэзіи носятся частицы теософическаго кокса, этого буржуазнҍйшаго изъ Антисмертиновъ...
Это было до боли обидно.
Я такъ разстроился, что дальше даже не могъ читать статьи «О современномъ лиризмҍ»...
*
Непріятное чувство сгладила другая статья: «Въ ожиданіи гимна Аполлону».
Я человҍкъ очень жизнерадостный, и веселье бьетъ во мнҍ ключемъ, такъ что мнҍ совершенно по вкусу пришлось предложеніе автора:
— «Такъ какъ танецъ — есть прекраснҍйшее явленіе въ жизни, то нужно сплетаться всҍмъ людямъ въ хороводы и танцовать. Люди должны сдҍлаться прекрасными непрестанно во всҍхъ своихъ дҍйствіяхъ, и танецъ будетъ закономъ жизни».
95
Послҍдующія слова автора относительно зажженія алтарей, учрежденія обҍтныхъ шествій и плясовъ — привели меня въ рҍшительный восторгъ.
— Дҍйствительно! — подумалъ я. — Какъ мы живемъ... Ни тебҍ удовольствія, ни тебҍ веселья. Всҍ ползаютъ на землҍ, какъ умирающіе черви, уныніе сковываетъ костенҍющіе члены... Нҍтъ, рҍшительно, обҍтныя шествія и плясы — вотъ то, что выведетъ насъ на новую дорогу.
Дальше авторъ говорилъ:
— Не случайно происходитъ за послҍдніе годы повышеніе интереса къ танцу...
— Вотъ оно! — подумалъ я. — Начинается!..
У меня захватило дыханіе отъ предвкушенія близкаго веселья, и я долженъ былъ сдҍлать усиліе, чтобы заставить себя перейти къ слҍдующей статьҍ:
— «О театрҍ».
*
Авторъ статьи о театрҍ видҍлъ единственное спасеніе и возрожденіе театра въ томъ, чтобы публика участвовала въ дҍйствіи наравнҍ съ актерами.
Идея мнҍ понравилась, но многое показалось неяснымъ: будетъ-ли публика на жалованіи у дирекціи театра или актеры будутъ уравнены съ публикой въ правахъ тҍмъ, что имъ придется пріобрҍтать въ кассҍ билеты «на право игры»... И какъ отнесутся актеры къ той лҍнивой, инертной части публики, которая предпочтетъ участію въ игрҍ — простое глазҍніе на все происходящее...
Впрочемъ, я вполнҍ согласенъ съ авторомъ, что важна идея, а детали можно разработать послҍ.
*
Вечеромъ я поҍхалъ къ однимъ знакомымъ и засталъ у нихъ гостей.
Всҍ сидҍли въ гостиной небольшими группами и вели разговоръ о бюрократическомъ засильи, указывая на примеры Англіи и Америки.
— Господа! — предложилъ я, — не лучше-ли намъ спле-
9б стись въ радостный хороводъ и понестись въ обҍтномъ плясҍ къ Діонису?!
Мое предложеніе вызвало недоумҍніе.
— То-есть?..
— Въ нашей повседневности есть плясовой ритмъ. Сплетенный хороводъ долженъ нестись даже въ будничной жизни, перейдя съ подмостковъ въ жизнь... Позвольте вашу руку, madame!.. Вотъ такъ... Господа! Ну, зачҍмъ быть такими унылыми?.. Возьмите вашу сосҍдку за руку. Что вы смотрите на меня такъ недоумҍвающе? Готово? Ну, теперь можете нестись въ радостномъ хороводҍ. Господа... Нельзя же такъ!.
Гости растерянно опустили сплетенныя по моему указанію руки и робко усҍлись на свои мҍста.
— Почему вамъ взбрела въ голову такая идея — танцовать? — сухо спросилъ хозяинъ дома. — Когда будетъ танцовальный вечеръ, такъ молодежь и потанцуетъ. А людямъ солиднымъ ни съ того, ни съ сего выкидывать козла — согласитесь сами..
Желая смягчить неловкую паузу, хозяйка сказала:
— А поэта Бунина въ академики выбрали... Слышали?
Я пожалъ плечами.
— Ахъ, ужъ эта русская поэзія! Въ ней носятся частицы и теософическаго кокса, этого буржуазнҍйшаго изъ Антисмертиновъ...
Хозяйка поблҍднҍла.
А хозяинъ взялъ меня подъ руку, отвелъ въ сторону и сурово шепнулъ:
— Надҍюсь, послҍ всего вами сказаннаго — вы сами поймете, что бывать вамъ у насъ неудобно...
Я укоризненно покачалъ головой и похлопалъ его по плечу:
— То-то и оно! Быстро примахались жасминовые тирсы первыхъ нашихъ менадъ. Вамъ только поручи какое-нибудь дҍло... Благодарю васъ, не безпокойтесь... Я самъ спущусь! Тутъ всего нҍсколько ступенекъ...
97
По улицҍ я шагалъ съ тяжелымъ чувствомъ.
— Вотъ и устраивай съ такимъ народомъ обҍтные плясы, вотъ и води хороводы! Дай ему жасминовый тирсъ, такъ онъ его не только примахаетъ, да еще, въ извозчичій кнутъ обративъ, тебя же имъ и оттузитъ!.. Діонисы!
Огорченный, я зашелъ въ театръ.
На сценҍ стоялъ, сжавъ кулаки, городничій, а передъ нимъ на колҍняхъ купцы.
— Такъ — жаловаться?! — грҍмҍлъ городничій.
Я рҍшилъ попытаться провести въ жизнь такъ понравившуюся мнҍ идею сліянія публики со сценой.
— ...Жаловаться? Архиплуты, протобестіи...
Я всталъ съ мҍста и, изобразивъ на лицҍ возмущеніе, со своей стороны, продолжалъ:
— ...Надувалы морскіе! Да знаете-ли вы, семь чертей и одна вҍдьма вамъ въ зубы, что...
Оказалось, что идея участія публики въ актерской игрҍ еще не вошла въ жизнь...
Когда околодочный надзиратель, сидя въ конторҍ театра, писалъ протоколъ, онъ поднялъ на меня глаза и спросилъ:
— Что побудило васъ вмҍшаться въ дҍйствіе пьесы?..
Я попытался оправдаться:
— Тирсы ужъ очень примахались, господинъ околодочный...
— Знаемъ мы васъ, — скептически сказалъ околодочный. — Напьются, а потомъ — тирсы!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
98
