Анна Каренина (Толстой)/Часть IV/Глава V/ДО
| ← Часть IV, глава IV | Анна Каренина — Часть IV, глава V | Часть IV, глава VI → |
| Источникъ: Левъ Толстой. Анна Каренина. — Москва: Типо-литографія Т-ва И. Н. Кушнеровъ и К°, 1903. — Т. I. — С. 467—472. |
Пріемная комната знаменитаго петербургскаго адвоката была полна, когда Алексѣй Александровичъ вошелъ въ нее. Три дамы: старушка, молодая и купчиха, три господина: одинъ — банкир-нѣмецъ съ перстнемъ на пальцѣ, другой — купецъ съ бородой и третій — сердитый чиновникъ въ вицмундирѣ съ крестомъ на шеѣ, очевидно давно уже ждали. Два помощника писали на столахъ, скрипя перьями. Письменныя принадлежности, до которыхъ Алексѣй Александровичъ былъ охотникъ, были необыкновенно хороши. Алексѣй Александровичъ не могъ не замѣтить этого. Одинъ изъ помощниковъ, не вставая, прищурившись, сердито обратился къ Алексѣю Александровичу:
— Что вамъ угодно?
— Я имѣю дѣло до адвоката.
— Адвокатъ занятъ, — строго отвѣчалъ помощникъ, указывая перомъ на дожидавшихся, и продолжалъ писать.
— Не можетъ ли онъ найти время? — сказалъ Алексѣй Александровичъ.
— У него нѣтъ свободнаго времени, онъ всегда занятъ. Извольте подождать.
— Такъ не потрудитесь ли подать мою карточку, — достойно сказалъ Алексѣй Александровичъ, видя необходимость открыть свое инкогнито.
Помощникъ взялъ карточку и, очевидно, не одобряя ея содержанія, прошелъ въ дверь.
Алексѣй Александровичъ сочувствовалъ гласному суду въ принципѣ, но нѣкоторымъ подробностямъ его примѣненія у насъ онъ не вполнѣ сочувствовалъ, по извѣстнымъ ему высшимъ служебнымъ отношеніямъ, и осуждалъ ихъ, насколько онъ могъ осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся жизнь его протекла въ административной дѣятельности, и потому, когда онъ не сочувствовалъ чему-либо, то несочувствіе его было смягчено признаніемъ необходимости ошибокъ и возможности исправленія въ каждомъ дѣлѣ. Въ новыхъ судебныхъ учрежденіяхъ онъ не одобрялъ тѣхъ условій, въ которыя была поставлена адвокатура. Но онъ до сихъ поръ не имѣлъ дѣла до адвокатуры и потому не одобрялъ ея только теоретически; теперь же неодобреніе его еще усилилось тѣмъ непріятнымъ впечатлѣніемъ, которое онъ получилъ въ пріемной адвоката.
— Сейчасъ выйдутъ, — сказалъ помощникъ, и дѣйствительно черезъ двѣ минуты въ дверяхъ показалась длинная фигура стараго правовѣда, совѣщавшагося съ адвокатомъ, и самого адвоката.
Адвокатъ былъ маленькій, коренастый, плѣшивый человѣкъ съ черно-рыжеватою бородой, свѣтлыми, длинными бровями и нависшимъ лбомъ. Онъ былъ наряденъ какъ женихъ, отъ галстука и двойной цѣпочки до лаковыхъ ботинокъ. Лицо было умное, мужицкое, а нарядъ франтовской и дурного вкуса.
— Пожалуйте, — сказалъ адвокатъ, обращаясь къ Алексѣю Александровичу. И, мрачно пропустивъ мимо себя Каренина, онъ затворилъ дверь. — Не угодно ли? — Онъ указалъ на кресло у письменнаго уложеннаго бумагами стола и самъ сѣлъ на предсѣдательское мѣсто, потирая маленькія руки съ короткими, обросшими бѣлыми волосами пальцами и склонивъ на бокъ голову. Но только что онъ успокоился въ своей позѣ, какъ надъ столомъ пролетѣла моль. Адвокатъ съ быстротой, которой нельзя было ожидать отъ него, рознялъ руки, поймалъ моль и опять принялъ прежнее положеніе.
— Прежде чѣмъ начать говорить о моемъ дѣлѣ, — сказалъ Алексѣй Александровичъ, удивленно прослѣдивъ глазами за движеніемъ адвоката, — я долженъ замѣтить, что дѣло, о которомъ я имѣю говорить съ вами, должно быть тайной.
Чуть замѣтная улыбка раздвинула рыжеватые нависшіе усы адвоката.
— Я бы не былъ адвокатомъ, если бы не могъ сохранять тайны, ввѣренныя мнѣ. Но если вамъ угодно подтвержденіе…
Алексѣй Александровичъ взглянулъ на его лицо и увидалъ, что сѣрые умные глаза смѣются и какъ будто все ужъ знаютъ.
— Вы знаете мою фамилію? — продолжалъ Алексѣй Александровичъ.
— Знаю васъ и вашу полезную, — опять онъ поймалъ моль, — дѣятельность, какъ и всякій русскій, — сказалъ адвокатъ наклонившись.
Алексѣй Александровичъ вздохнулъ, сбираясь съ духомъ. Но, разъ рѣшившись, онъ уже продолжалъ своимъ пискливымъ голосомъ, не робѣя, не запинаясь и подчеркивая нѣкоторыя слова.
— Я имѣю несчастіе, — началъ Алексѣй Александровичъ, — быть обманутымъ мужемъ и желаю законно разорвать сношенія съ женой, то-есть развестись, но притомъ такъ, чтобы сынъ не оставался съ матерью.
Сѣрые глаза адвоката старались не смѣяться, но они прыгали отъ неудержимой радости, и Алексѣй Александровичъ видѣлъ, что тутъ была не одна радость человѣка, получающаго выгодный заказъ, — тутъ были торжество и восторгъ, былъ блескъ, похожій на тотъ зловѣщій блескъ, который онъ видалъ въ глазахъ жены.
— Вы желаете моего содѣйствія для совершенія развода?
— Да, именно, но долженъ предупредить васъ, что я рискую злоупотребить вашимъ вниманіемъ. Я пріѣхалъ только предварительно посовѣтоваться съ вами. Я желаю развода, но для меня важны формы, при которыхъ онъ возможенъ. Очень можетъ быть, что, если формы не совпадутъ съ моими требованіями, я откажусь отъ законнаго исканія.
— О, это всегда такъ, — сказалъ адвокатъ, — и это всегда въ вашей волѣ.
Адвокатъ опустилъ глаза на ноги Алексѣя Александровича, чувствуя, что онъ видомъ своей неудержимой радости можетъ оскорбить кліэнта. Онъ посмотрѣлъ на моль, пролетавшую предъ его носомъ, и дернулся рукой, но не поймалъ ея изъ уваженія къ положенію Алексѣя Александровича.
— Хотя въ общихъ чертахъ наши законоположенія объ этомъ предметѣ мнѣ извѣстны, — продолжалъ Алексѣй Александровичъ, — я бы желалъ знать вообще тѣ формы, въ которыхъ на практикѣ совершаются подобнаго рода дѣла.
— Вы желаете, — не поднимая глазъ, отвѣчалъ адвокатъ, не безъ удовольствія входя въ тонъ рѣчи своего кліэнта, — чтобы я изложилъ вамъ тѣ пути, по которымъ возможно исполнение вашего желанія.
И на подтвердительное наклоненіе головы Алексѣя Александровича онъ продолжалъ, изрѣдка только взглядывая мелькомъ на покраснѣвшее пятнами лицо Алексѣя Александровича:
— Разводъ по нашимъ законамъ, — сказалъ онъ съ легкимъ оттѣнкомъ неодобренія къ нашимъ законамъ, — возможенъ, какъ вамъ извѣстно, въ слѣдующихъ случаяхъ… Подождать! — обратился онъ къ высунувшемуся въ дверь помощнику, но все-таки всталъ, сказалъ нѣсколько словъ и сѣлъ опять. — Въ слѣдующихъ случаяхъ: физическіе недостатки супруговъ, затѣмъ безвѣстная пятилѣтняя отлучка, — сказалъ онъ, загнувъ поросшій волосами короткій палецъ, — затѣмъ прелюбодѣяніе (это слово онъ произнесъ съ видимымъ удовольствіемъ). Подраздѣленія слѣдующія (онъ продолжалъ загибать свои толстые пальцы, хотя случаи и подраздѣленія, очевидно, не могли быть классифицированы вмѣстѣ): физическіе недостатки мужа или жены, затѣмъ прелюбодѣяніе мужа или жены. — Такъ какъ всѣ пальцы вышли, онъ ихъ всѣ разогнулъ и продолжалъ: — Это взглядъ теоретическій; но я полагаю, что вы сдѣлали мнѣ честь обратиться во мнѣ для того, чтобъ узнать практическое приложение. И потому, руководствуясь антецедентами, я долженъ доложить вамъ, что случаи разводовъ всѣ приходятъ къ слѣдующимъ: физическихъ недостатковъ нѣтъ, какъ я могу понимать? и также безвѣстнаго отсутствія?..
Алексѣй Александровичъ утвердительно склонилъ голову.
— Приходятъ къ слѣдующимъ: прелюбодѣяніе одного изъ супруговъ и уличеніе преступной стороны по взаимному соглашенію, и, помимо такого соглашенія, уличеніе невольное. Долженъ сказать, что послѣдній случай рѣдко встрѣчается въ практикѣ, — сказалъ адвокатъ и, мелькомъ взглянувъ на Алексѣя Александровича, замолкъ, какъ продавецъ пистолетовъ, описавшій выгоды того и другого оружія и ожидающій выбора своего покупателя. Но Алексѣй Александровичъ молчалъ, и потому адвокатъ продолжалъ: — Самое обычное и простое, разумное, я считаю, есть прелюбодѣяніе по взаимному соглашенію. Я бы не позволилъ себѣ такъ выразиться, говоря съ человѣкомъ неразвитымъ, — сказалъ адвокатъ, — но полагаю, что для васъ это понятно.
Алексѣй Александровичъ былъ однако такъ разстроенъ, что не сразу понялъ разумность прелюбодѣянія по взаимному соглашенію, и выразилъ это недоумѣніе въ своемъ взглядѣ; но адвокатъ тотчасъ же помогъ ему:
— Люди не могутъ болѣе жить вмѣстѣ — вотъ фактъ. И если оба въ этомъ согласны, то подробности и формальности становятся безразличны. А съ тѣмъ вмѣстѣ это есть простѣйшее и вѣрнѣйшее средство.
Алексѣй Александровичъ вполнѣ понялъ теперь. Но у него были религіозныя требованія, которыя мѣшали допущенію этой мѣры.
— Это внѣ вопроса въ настоящемъ случаѣ, — сказалъ онъ. — Тутъ только одинъ случай возможенъ: уличеніе невольное, подтвержденное письмами, которыя я имѣю.
При упоминаніи о письмахъ адвокатъ поджалъ губы и произвелъ тонкій, соболѣзнующій и презрительный звукъ.
— Изволите видѣть, — началъ онъ. — Дѣла этого рода рѣшаются, какъ вамъ извѣстно, духовнымъ вѣдомствомъ; отцы же протопопы въ дѣлахъ этого рода большіе охотники до мельчайшихъ подробностей, — сказалъ онъ съ улыбкой, показывающей сочувствіе вкусу протопоповъ. — Письма безъ сомнѣнія могутъ подтвердить отчасти; но улики должны быть добыты прямымъ путемъ, то-есть свидѣтелями. Вообще же, если вы сдѣлаете мнѣ честь удостоить меня своимъ довѣриемъ, предоставьте мнѣ же выборъ тѣхъ мѣръ, которыя должны быть употреблены. Кто хочетъ результата, тотъ допускаетъ и средства.
— Если такъ… — вдругъ поблѣднѣвъ, началъ Алексѣй Александровичъ; но въ это время адвокатъ всталъ и опять вышелъ къ двери къ перебившему его помощнику.
— Скажете ей, что мы не на дешевыхъ товарахъ! — сказалъ онъ и возвратился къ Алексѣю Александровичу.
Возвращаясь къ мѣсту, онъ поймалъ незамѣтно еще одну моль. „Хорошъ будетъ мой репсъ къ лѣту!“ подумалъ онъ хмурясь.
— Итакъ, вы изволили говорить… — сказалъ онъ.
— Я сообщу вамъ свое рѣшеніе письменно, — сказалъ Алексѣй Александровичъ вставая и взялся за столъ. Постоявъ немного молча, онъ сказалъ: — Изъ словъ вашихъ я могу заключить слѣдовательно, что совершеніе развода возможно. Я просилъ бы васъ сообщить мнѣ также, какія ваши условія.
— Возможно все, если вы предоставите мнѣ полную свободу дѣйствій, — не отвѣчая на вопросъ, сказалъ адвокатъ. — Когда я могу разсчитывать получить отъ васъ извѣстія? — спросилъ адвокатъ, подвигаясь къ двери и блестя и глазами, и лавовыми сапожками.
— Черезъ недѣлю. Отвѣтъ же вашъ о томъ, принимаете ли вы на себя ходатайство по этому дѣлу и на какихъ условіяхъ, вы будете такъ добры сообщить мнѣ.
— Очень хорошо-съ.
Адвокатъ почтительно поклонился, выпустилъ изъ двери кліэнта и, оставшись одинъ, отдался своему радостному чувству. Ему стало такъ весело, что онъ, противно своимъ правиламъ, сдѣлалъ уступку торговавшейся барынѣ и пересталъ ловить моль, окончательно рѣшивъ, что къ будущей зимѣ надо перебить мебель бархатомъ, какъ у Сигонина.