сказать, что послѣдній случай рѣдко встрѣчается въ практикѣ, — сказалъ адвокатъ и, мелькомъ взглянувъ на Алексѣя Александровича, замолкъ, какъ продавецъ пистолетовъ, описавшій выгоды того и другого оружія и ожидающій выбора своего покупателя. Но Алексѣй Александровичъ молчалъ, и потому адвокатъ продолжалъ: — Самое обычное и простое, разумное, я считаю, есть прелюбодѣяніе по взаимному соглашенію. Я бы не позволилъ себѣ такъ выразиться, говоря съ человѣкомъ неразвитымъ, — сказалъ адвокатъ, — но полагаю, что для васъ это понятно.
Алексѣй Александровичъ былъ однако такъ разстроенъ, что не сразу понялъ разумность прелюбодѣянія по взаимному соглашенію, и выразилъ это недоумѣніе въ своемъ взглядѣ; но адвокатъ тотчасъ же помогъ ему:
— Люди не могутъ болѣе жить вмѣстѣ — вотъ фактъ. И если оба въ этомъ согласны, то подробности и формальности становятся безразличны. А съ тѣмъ вмѣстѣ это есть простѣйшее и вѣрнѣйшее средство.
Алексѣй Александровичъ вполнѣ понялъ теперь. Но у него были религіозныя требованія, которыя мѣшали допущенію этой мѣры.
— Это внѣ вопроса въ настоящемъ случаѣ, — сказалъ онъ. — Тутъ только одинъ случай возможенъ: уличеніе невольное, подтвержденное письмами, которыя я имѣю.
При упоминаніи о письмахъ адвокатъ поджалъ губы и произвелъ тонкій, соболѣзнующій и презрительный звукъ.
— Изволите видѣть, — началъ онъ. — Дѣла этого рода рѣшаются, какъ вамъ извѣстно, духовнымъ вѣдомствомъ; отцы же протопопы въ дѣлахъ этого рода большіе охотники до мельчайшихъ подробностей, — сказалъ онъ съ улыбкой, показывающей сочувствіе вкусу протопоповъ. — Письма безъ сомнѣнія могутъ подтвердить отчасти; но улики должны быть добыты прямымъ путемъ, то-есть свидѣтелями. Вообще же, если вы сдѣлаете мнѣ честь удостоить меня своимъ довѣриемъ, предоставьте мнѣ же
