Проект министра юстиции об авторском праве должен заменить собою старинный (1830 г.[1] с позднейшими видоизменениями закон «о праве собственности на произведения наук, словесности, художеств и искусств», включенный ныне (1887 г.) в гражданские законы (Св. зак., т. X, ч. I, изд. 1900 г.) в виде особого приложения к ст. 420.
Настоящий проект министра юстиции, представляющий из себя переработку проекта 1898 года, выгодно отличается от действующего закона прежде всего тем, что он отказывается от признания авторского права правом собственности и, в полном согласии с современными юридическими воззрениями, признает его за jus sui generis.
Действующий закон разработан крайне неудовлетворительно, как с внешней, редакционной стороны, так и со стороны содержания; он полон внутренних противоречий, вызывающих при применении на практике бесконечный ряд недоразумений, с которыми нередко не умеют справляться сами суды. В нем совершенно не разработан или разработан крайне неправильно вопрос о законных заимствованиях и противозаконном плагиате, о произведениях, являющихся результатом совместного труда нескольких авторов и т. д. Проект министра юстиции заменяет путаницу действующего закона сравнительно стройной системой, в общем удовлетворительно редактированной, хотя и не без некоторых и, даже довольно крупных, частных дефектов, и частью пополняет указанные пробелы.
Важнейших изменений, вносимых проектом в самую сущность системы авторского права, если не считать заполнения указанных пробелов, можно отметить пять.
1) Действующий закон признает авторское право в пределах России только на произведения, изданные в пределах России же. Перепечатка книг, напечатанных за границей, признается по действующему праву совершенно закономерной. Проект министра юстиции распространяет авторские права на произведения, вышедшие в свет за границей и принадлежащие как авторам, состоящим в русском подданстве (ст. 4), так и иностранным поданным (ст. 30). Правда, наши издатели отсутствием соответственного законоположения пользовались сравнительно мало, и весьма ходкие в России произведения Золя, Доде, Мирбо и других иностранных авторов в подлинниках в пределах России никогда не перепечатывались. Но возможность такой перепечатки была, и отдельные случаи её (например, по отношению к французской грамматике Ноэля и Шапсаля), действительно, имели место. Гораздо чаще однако она практиковалась по отношению к произведениям русских писателей, издавших свои произведения за границей. Книги кн. Кропоткина, Степняка и др. нередко перепечатывались в России без разрешения авторов или их правопреемников, чем существенно затрагивались их интересы. Положить предел этому, по мнению комиссии Литературного общества, следовало, и проект в этом отношении стал на правильную почву.
2) Ныне действующий закон признает самовольным изданием (контрафакцией) «если кто, без согласия сочинителя, напечатав произнесенную или читанную им публично речь, или иное сочинение» (ст. 13). Проект же признает речь, произнесенную публично, общим достоянием и предоставляет каждому право её печатания в повременных изданиях без согласия оратора, охраняя только право последнего на печатание своих речей в виде отдельных брошюр, или сборника своих речей или произведений (ст. 36). Комиссия Литературного общества считает, что проект министерства юстиции в этом отношении стал на правильную дорогу, хотя сделал не все необходимые выводы из правильного положения. (Об этом ниже, при рассмотрении статьи 36).
3) Действующий закон связывает суд при рассмотрении дел о нарушении авторских прав, главным образом незаконного заимствования (плагиата) и контрафакции, целым рядом формальных условий, по которым определяется наличность такого нарушения, и благодаря этому нередко лишает суд возможности его признания даже там, где оно, несомненно, имеет место. Проект в этом отношении становится тоже на правильную дорогу, предоставляя суду значительный простор.
Рядом с этими изменениям являющимися достоинствами нового проекта, комиссия считает нужным отметить следующие нововведения, которые являются его недостатками:
4) Новый проект фактически удлиняет срок действия авторского права, хотя всего на несколько месяцев, посредством нового способа исчисления момента, с которого начинается его течение для правопреемников автора (ст. 16). По мнению комиссии, срок действия авторского права нуждается не в удлинении, хотя бы и незначительном, а в сокращении.
5) До сих пор право перевода у нас не входило в понятие авторского права, и перевод признавался как бы новым произведением, право на которое принадлежало каждому лицу, независимо от согласия автора. Этот принцип распространился как на произведения иностранных авторов, так и на произведения русских подданных, выпускающих свои произведения за границей, или в пределах России. Произведения польских авторов (Сенкевича, Элизы Ожешко и др.), вышедшие в свет в пределах Российской Империи, свободно, без согласия авторов, переводились на русский и другие языки в пределах той же Российской Империи; и обратно — произведения русских авторов (Льва Толстого, Тургенева, Короленко и др.), свободно, без спроса у авторов, переводились не только за границей на немецкий, французский и др. языки, но также на польский, латышский, армянский и др. языки, распространенные в России, и издавались в пределах той же Российской Империи.
Единственное исключение из этого принципа было сделано в ст. 18 действующего закона, гласившей: «Книга, перепечатанная[2] в России может быть издана в переводе на какой-либо другой язык, только без приложения оригинального текста. Сочинители таких книг, для которых были необходимы особенные ученые изыскания, имеют исключительное право на издание оных в России и на других языках; но о намерении своем воспользоваться своим правом они должны объявить при издании оригинальной книги и выдать свой перевод до истечения двух лет со времени получения позволительного из цензуры билета на выпуск подлинника». Таким образом ограничивались до некоторой, — не особенно, впрочем, значительной степени, — права перевода научных сочинений, изданных в подлиннике в пределах России. Переводы сочинений беллетристических, публицистических и др. не ограничивались вовсе.
Проект, как уже сказано, признает, что право перевода входит одним из элементов в понятие авторского права, и устанавливает, что «автор сочинения, изданного в России, а также русский подданный, напечатавший свое сочинение за границею, пользуются исключительным правом перевода его на другие языки, если на заглавном листе, или в предисловии сочинения, заявили о сохранении за собою этого права. Исключительное право перевода принадлежит автору в течение десяти лет со времени издания подлинника, под условием напечатания перевода автором в продолжение пяти лет со времени издания подлинника» (ст. 31).
По отношению к иностранным произведениям право перевода не ограничено; но проектом предусмотрена возможность заключения конвенций с иностранными государствами, которые это право ограничивают (ст. 33); таким образом, из проекта вытекает возможность и даже, можно сказать, неизбежность такого ограничения в недалеком будущем. Это нововведение проекта комиссия Литературного общества считает крайне нежелательным, даже прямо вредным. (Об этом ниже, при постатейном рассмотрении проекта, ст. 2).
Отметив таким образом здесь важнейшие изменения, вносимые проектом в систему авторского права, комиссия считает необходимым здесь же отметить, что в двух важных случаях проект стоит на почве действующего закона в то время, как следовало бы от него отойти.
1) Действующий закон, приравнивающий авторское право к праву собственности, признает для него тот же самый порядок наследования, что и для всех остальных объектов права собственности. Между тем комиссия Литературного общества думает, что по отношению к авторскому праву следует признавать право наследования либо по завещанию, либо в пользу лишь близких родных автора: жены и родственников по прямой нисходящей или восходящей линии, — и только подобно тому, как это принято северо-американским законом об авторском праве (см. ниже, ст. 6).
2) Действующий закон обусловливает печатание частных писем, нередко необходимое для науки, согласием как авторов, так и адресатов, или их наследников. По мнению же комиссии Литературного Общества письма вообще не должны составлять предмета авторского права. Между тем министерский проект принимает целиком постановление действующего закона и даже делает условия для напечатания писем еще более стеснительными. (См. ниже, ст. 26).
После этих общих замечаний, комиссия переходит к подробному разбору проекта по статьям.
Примечания править
- ↑ Первый закон об авторском праве в России был выработан в 1828 г. и назывался «о правах сочинителей». В 1830 г. он был переработан и опубликован под именем закона «о правах сочинителей, переводчиков и издателей». Дополнен законами 1845 и 1848 г. о правах музыкальной и художественной собственности. В ныне действующем законе «о праве собственности на произведения наук и т. д.» все ссылки под статьями сделаны на закон 1830 года, как на первоисточник (а также на законы 1846 и 1846), хотя различие между законами 1828 и 1830 ничтожно, и действительным первоисточником должен считаться закон 1828 г.
- ↑ Слово «перепечатанный» употреблено здесь, очевидно, вместо слова «напечатанный».
