Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 5/IV/ДО

Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве
авторъ Козловский И. П.

Источникъ: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 345—358.

IV.

Дѣло о соединеніи обѣихъ заграничныхъ почтъ на Виленской дорогѣ.

Давая 15 января 1700 г. объясненія по поводу обвиненій Томаса Книпера, Матвѣй Виніусъ (въ лицѣ своего представителя, Гаврилы Петрова) принесъ многія жалобы на злоупотребленія Рижскаго почтмейстера и тогда же предложилъ кореннымъ образомъ реформировать сношенія съ Европою, сосредоточивъ всѣ заграничныя сношенія на Виленской дорогѣ и установивъ постоянный почтовой путь черезъ Литву и Пруссію до Кенигсберга, съ вѣтвью изъ Тильзита на Мемель и Ригу. Высказанныя Виніусомъ соображенія были приняты къ свѣдѣнію. Былъ составленъ обширный докладъ по этому поводу. Познакомимся съ его содержаніемъ.

Сначала въ докладѣ излагается, по обычаю, вся исторія почты; указана первая жалоба на Рижскаго почтмейстера Грена (въ 1698 г.) въ задерживаніи и распечатываніи писемъ, письма по этому поводу Рижскому генералу изъ Пскова и самому королю отъ царя, отвѣтъ Шведскаго короля, въ которомъ этотъ послѣдній сообщаетъ, что онъ приказалъ Рижскому генералъ-губернатору сдѣлать разслѣдованіе по этому поводу и, въ случаѣ вины, наказать Грена; далѣе указана вторая жалоба Матвѣя Виніуса, въ 1699 г., на новыя, еще болѣе тяжкія обиды со стороны Грена, новая посылка грамоты къ королю, его обѣщанія и полная безнаказанность Грена. Въ докладъ вставлены статьи, въ которыхъ перечислены всѣ злоупотребленія Грена. Содержаніе этихъ статей слѣдующее.

Заключая въ августѣ 1686 года договоръ, Гренъ обязался исполнять всѣ его статьи, требующія поступать правдиво и задержки никакимъ письмамъ не чинить, а между тѣмъ 1) старался обсчитать Виніуса и клеветалъ на его уполномоченныхъ Гинца и Офкина; 2) утерявъ на почтѣ посланную икру, писалъ, вмѣсто оправданія, грубые отвѣты; 3) задерживалъ письма, и иногда не принималъ отъ Гинца и Офкина писемъ, лживо заявляя, что почта уже отправлена и вынуждалъ ихъ нанимать нарочныхъ посыльщиковъ; 4) задержалъ большой пакетъ изъ Амстердама подъ № 22 и писалъ, что для него не хватило мѣста, потому что посланы 2 коробочки съ сѣмянами и книгами въ Псковской сумѣ; это оказалось ложью. Очевидно, онъ хотѣлъ удержать у себя пакетъ, но, опомнившись, побоялся, и 8 дней спустя, съ новою почтою прислалъ его. Когда по этому поводу производился въ Ригѣ розыскъ, то почтовые писари сказали, что среди массы писемъ и пакетовъ этотъ пакетъ незамѣтно упалъ за шкапные двери, — и это неправда: въ пакетѣ было 160 золотниковъ! А между тѣмъ Виніусу отъ этого была большая тревога — въ пакетѣ были важныя посольскія письма^[1]. 5) Когда А. А. Виніусъ писалъ на Грена жалобу Рижскому губернатору Дальбергу (въ августѣ 1697 г.), то послѣдній отвѣтилъ 21 сентября, а отвѣтъ его полученъ былъ распечатаннымъ отъ Томаса Книпера лишь 26 іюня; очевидно — Гренъ 9 мѣсяцевъ продержалъ этотъ пакетъ въ Ригѣ, и распечаталъ его, и ничего ему за это не было. 6) Еще былъ случай такой: 1-го января 1699 г. государь приказалъ послать съ нарочною почтою къ своему послу на Турецкомъ съѣздѣ нужныя письма. Эти письма были положены въ свертокъ, который, вмѣстѣ съ отдѣльнымъ письмомъ самому Грену былъ запечатанъ въ сумочку и подписанъ на его имя; распечатавъ, онъ прочелъ бы письмо, въ которомъ его просятъ послать этотъ свертокъ въ Мемель къ почтмейстеру Боммелю. Гренъ, не распечатывая сумки, послалъ ее въ Мемель. Боммель, получивъ сумку и увидѣвъ, что она адресована Рижскому почтмейстеру, послалъ ее обратно въ Ригу и тогда только Гренъ распечаталъ ее, послалъ свертокъ опять Боммелю, а тотъ направилъ его, согласно отдѣльному письму на свое имя, въ Вѣну и до съѣзда. Такимъ образомъ свертокъ замедлилъ на 2 недѣли, а Гренъ дерзко говорилъ, что онъ „то все покроетъ королевскою япанчою“.

Свои убытки за все время злоупотребленій Грена Виніусъ считалъ до 200 ефимковъ.

Согласно статьямъ Виніуса, ближній бояринъ и намѣстникъ Сибирскій Ѳ. А. Головинъ въ томъ же 1699 г. говорилъ со Шведскими великими и полномочными послами Іоганномъ Бергенгельмомъ и др., а затѣмъ подалъ имъ даже письменное требованіе, чтобы они уладили эти дѣла. Послы словесно отвѣчали, что у нихъ по этому поводу никакого указа отъ короля нѣтъ, а когда они увидятся съ королемъ, то все ему доложатъ. Письменнаго отвѣта они не дали.

Далѣе докладъ излагаетъ челобитье Книпера и отвѣтъ на него М. Виніуса, а равно и ходатайство послѣдняго о перенесеніи почты на Кенигсбергъ черезъ Вильну. Затѣмъ приведены выписки изъ трактата 1686 г. и отмѣчается, что въ этомъ трактатѣ не говорится о хожденіи почты черезъ всю Литву до Пруссіи. Признавая необходимость вступить по этому поводу въ сношенія съ королемъ Польскимъ и курфирстомъ Бранденбургскимъ, докладъ отмѣчаетъ нѣкоторыя затрудненія на Виленской дорогѣ: въ Смоленскѣ умеръ переводчикъ Иванъ Кулбацкій, который вѣдалъ почту, и тамъ не оказывается человѣка, знающаго нѣмецкій и польскій языкъ; послать туда изъ Москвы также некого, потому что въ Москвѣ лишь одинъ польскій и нѣмецкій переводчикъ — Иванъ Тяжкогорскій (Чешкогорскій), да и тотъ старъ. Придется довѣрить почту въ Смоленскѣ рейтарамъ, не знающимъ нѣмецкаго языка, которые теперь завѣдуютъ ею поперемѣнно.

Въ заключеніе доклада снова говорится о Шведской почтѣ: договоровъ съ королемъ о ней никакихъ нѣтъ. Бергенгельмъ ходатайствовалъ объ учрежденіи новой почты отъ Новгорода до Ругодива, но ему дали отвѣтъ, что в. г-рь дастъ объ этомъ указъ, если найдетъ нужнымъ.

Немедленно началась у Виніусовъ усиленная заграничная переписка о перенесеніи всей заграничной почты на Виленскую дорогу. Объ этомъ А. А. Виніусъ пишетъ и сыну своему Матвѣю, бывшему въ то время въ Берлинѣ, и многимъ другимъ лицамъ. Въ январскихъ отмѣткахъ въ его книгѣ черновыхъ писемъ читаемъ: „къ воеводѣ Смоленскому послано в. г-ря письмо за рукою о радѣніи въ почтовомъ скоромъ хожденіи и я о томъ писалъ къ нему, чтобы выбрать человѣка добра въ Смоленскѣ и на рубежѣ, которые бъ писали въ Кадинъ, и Могилевъ, и Вилню, о добромъ порядкѣ почты“^[2]. А. А. Матвѣеву Виніусъ писалъ заграницу, чтобы онъ посылалъ свои письма на Варшаву или Кенигсбергъ^[3].

29 января 1700 года состоялся государевъ указъ о перенесеніи Рижской почты на Виленскую дорогу. Въ немъ говорится объ отсылкѣ заграничной почты по дорогѣ Кадинъ-Могилевъ-Минскъ-Вильна-Тильзитъ-Кенигсбергъ или Мемель-Рига, съ тѣмъ, чтобы 1) Виленскій почтмейстеръ ставилъ почту отъ Кадина до Прусской границы въ 8 дней, 2) заключить договоръ съ нимъ о наилучшей постановкѣ передачи писемъ (тѣ же подробности, что и въ нашихъ прежнихъ почтовыхъ наказахъ); 3) списокъ съ этого договора представить въ Посольскій приказъ; 4) почту отпускать изъ Москвы въ Кенигсбергъ по понедѣльникамъ каждую недѣлю и принимать также еженедѣльно; 5) платить М. Виніусу заграничнымъ почтмейстерамъ изъ своихъ сборовъ съ торговыхъ людей, а государственную корреспонденцію перевозить даромъ. Для установленія новаго почтоваго тракта указъ предписываетъ: 1) послать Смоленскому воеводѣ грамоту, чтобы онъ велѣлъ выбрать изъ Смоленскихъ служилыхъ начальныхъ людей изъ иноземцевъ подходящаго человѣка, знающаго польскій и нѣмецкій языкъ и поручить ему завѣдываніе почтою; 2) заграничныя сумы, на которыхъ не написано, чтобы ихъ распечатывать въ Смоленскѣ, препровождать въ Москву не распечатывая; 3) больше 2 час. почты въ Смоленскѣ не задерживать; 4) почтмейстеру держать по 2 чел. почтарей съ 2 хорошими лошадьми всегда у себя на дворѣ и дать имъ обычныя наставленія о гоньбѣ; 5) Смоленской шляхтѣ и торговымъ людямъ сказать указъ, чтобы они всю свою корреспонденцію отдавали на почту, а не посылали съ посторонними лицами; 6) перечневый списокъ полученной въ Смоленскѣ почты каждый разъ присылать въ Москву, съ указаніемъ, въ какомъ состояніи прибыли сумы и пакеты: въ случаѣ порчи печатей или сумъ заявлять въ Приказную палату и производить розыскъ; 7) на самомъ рубежѣ, въ Мигновичахъ, вѣдать почту сыну Ѳаддея Крыжевскаго^[4] или кому нибудь изъ многопомѣстныхъ Смоленскихъ рейтаръ и имѣть также добрыхъ почтарей съ добрыми лошадьми для быстрой передачи почты въ Кадинъ и въ Смоленскъ; 8) обо всякихъ непріятностяхъ по дорогѣ отъ Москвы до Смоленска и отъ Вильны до рубежа долженъ вести переписку Смоленскій почтмейстеръ; 9) обновить личный составъ почтарей въ Дорогобужѣ, Вязьмѣ, Можайскѣ и указать почтарямъ, чтобы они гоняли по 6—7 вер. въ часъ и строго соблюдали обычныя правила почтовой гоньбы; 10) прогоны Матвѣй Виніусъ долженъ уплачивать (изъ своихъ средствъ?) по полугодіямъ и четвертямъ года; 11) обо всемъ вышеизложенномъ сообщить изъ Посольскаго приказа въ Ямской и въ города къ воеводамъ. Затѣмъ указомъ постановляется послать грамоту Польскому королю, русскому резиденту въ Польшѣ Любиму Судейкину и Бранденбургскому курфирсту.

Указъ этотъ повелѣно вписать въ книгу, а М. Виніусу сказать, чтобы почта отпускалась на Вильну и на Ригу „куды по состоянію времени и случаю удобнѣе и скорѣе чаять ходить мочно“ (значитъ — Рижская почта не уничтожалась). Указъ скрѣпленъ дьякомъ Никитою Зотовымъ.

10 февраля того же года была послана грамота соотвѣтствующаго содержанія Смоленскому воеводѣ, бояр. П. Сам. Салтыкову. Воеводѣ предписано сообщить, кому онъ поручитъ почту въ Смоленскѣ и въ Мигновичахъ. Въ то же время послана была память въ Ямской приказъ объ обновленіи личнаго состава почтарей и о томъ, чтобы они за уплатою прогоновъ обращались къ М. Виніусу (память не датирована). Въ Можайскъ послана грамота объ установкѣ почтарей 28 февр. 1700 г.; 29 февр. такія же грамоты посланы въ Дорогобужъ и въ Вязьму.

26 февраля отъ имени М. Виніуса было представлено въ Посольскій Приказъ новое заявленіе. 18 февраля писалъ Псковскій почтмейстеръ Никифоръ Агаѳоновъ, что на той недѣлѣ Рижская почта опять не пришла и обмѣна сумами не пришлось сдѣлать. Получены слухи о томъ, что ожидался приходъ Польскихъ войскъ подъ Ригу и потому многіе русскіе торговые люди, бросивъ въ Ригѣ свои товары, прибѣжали во Псковъ. Съ тѣхъ поръ уже 3 Московскихъ почты на рубежѣ залежались. Виніусъ просилъ послать воеводѣ И. И. Головину грамоту, чтобы онъ устроилъ такъ: послалъ изъ Пскова въ Ригу „добраго“ человѣка, чтобы тотъ отвезъ туда всѣ сумы, сколько ихъ на рубежѣ накопилось, для посылки въ Мемель и дальше, а также взялъ изъ Риги письма, адресованныя въ Москву; если же по случаю войны проникнуть въ Ригу невозможно, то проѣхать въ Митаву и отдать сумы тамошнему почтмейстеру; если же и этого невозможно, то пусть пришлютъ всѣ сумы обратно въ Москву, а ихъ надо будетъ послать на Вильну. Впрочемъ, по словамъ заявленія, неизвѣстна также судьба писемъ, посланныхъ съ 18 янв. на Вильну; поэтому слѣдуетъ изъ Смоленска послать надежнаго человѣка, чтобы взять у заграничныхъ почтмейстеровъ письменныя обязательства въ аккуратности. Еще разъ Виніусъ напоминалъ о необходимости послать грамоты къ королю Польскому и курфирсту Бранденбургскому. Для завѣдыванія почтой въ Смоленскѣ М. Виніусъ рекомендовалъ Матвѣя Фливерка, полковника Смоленскихъ полковъ, который знаетъ нѣмецкій и польскій языки. М. Виніуса очень безпокоилъ вопросъ, что будетъ, если Рижская почта остановилась по причинѣ злоупотребленій почтмейстера и по причинѣ войны, а Виленская остановится изъ-за неаккуратности почтмейстеровъ?

По поводу этого заявленія бояринъ Ѳ. А. Головинъ приказалъ послать грамоты соотвѣтствующаго содержанія во Псковъ и Смоленскъ. Отъ Виніуса было послано И. И. Головину частное письмо, набросокъ котораго сохранился: „пожалуй, г-рь, прикажи провѣдать, что отъ Саксоновъ подъ Ригою дѣлается и буде изволишь нарочно кого послать, вели, г-рь, грамотки взять къ почтмайстру. Писано къ нему о почтахъ, отсель посланныхъ, и которые изъ Мемля ожидаю, гдѣ дѣвались и у него бъ о томъ спросить, а въ той посылкѣ опасности тебѣ никакой нѣтъ, сказать имъ дѣло, для чего пріѣхалъ, межъ тѣмъ можетъ… дѣла провѣдать и усмотрѣть и о всемъ полагаюсь на твое, г-ря, премудрое разсужденіе, что въ томъ изволишь учинить, смотря по тамочному состоянію“^[5].

Смоленскому воеводѣ, П. С. Салтыкову 27 февраля была послана вторая грамота слѣдующаго содержанія: съ 18 янв. отпускается почта съ Москвы черезъ Вильну въ Кенигсбергъ, но куда эти письма до сихъ поръ дѣвались, получались ли они гдѣ нужно или нѣтъ — неизвѣстно. Поэтому пусть воевода пошлетъ какого-нибудь надежнаго человѣка въ Вильну, чтобы разузнать о судьбѣ этихъ писемъ, а равнымъ образомъ взять у заграничныхъ почтмейстеровъ „обнадежности за руками“ въ правильномъ ходѣ почтъ; посыльному пусть дастъ на подъемъ изъ Смоленскихъ неокладныхъ сборовъ.

На эту грамоту бояринъ П. С. Салтыковъ отвѣтилъ 9 марта, что онъ послалъ заграницу Смоленскаго рейтара Никифора Лазовскаго, чтобы получить отъ заграничныхъ почтмейстеровъ письменныя обязательства въ аккуратности. Въ другой своей отпискѣ, датированной также 9 марта, Салтыковъ извѣщаетъ, что выбрать въ Смоленскѣ человѣка, знающаго польскій и нѣмецкій языки, нельзя, потому что такого нѣтъ, о чемъ воевода много разъ писалъ уже въ Москву раньше; нынѣ почту въ Смоленскѣ вѣдаетъ подъячій Приказной палаты Макушка Матвѣевъ, не знающій иностранныхъ языковъ, а въ Мигновичахъ — Смолянинъ Яковъ Кучинъ; все остальное по указу имъ исполнено.

И. И. Головинъ еще 18 февраля писалъ, что уже 2 почты у него залежалось и онъ намѣренъ ихъ держать, пока пріѣдетъ зарубежный почтарь. Но еще 22 февраля удалось передать эти 2 залежавшіяся Московскія сумы прибывшему зарубежному почтарю и получить отъ него заграничную почту. Эта послѣдняя была получена въ Москвѣ 1 марта. На предписаніе 27 февр. Головинъ отвѣчалъ повтореніемъ прежней отписки.

29-мъ февраля помѣчены грамоты Польскому королю, Бранденбургскому курфирсту и Русскому резиденту въ Польшѣ, Любиму Судейкину.

Польскому королю Августу II царь писалъ въ грамотѣ о необходимости „обновить“ почту отъ Москвы до Вильны и до Кенигсберга. Царь просилъ повелѣть почтмейстерамъ Виленскому, Минскому, Могилевскому и Кадинскому отправлять почту, привозимую изъ Москвы черезъ всю Литовскую землю до Пруссіи „наскоро, въ уреченное время, со всякою цѣлостію“ и „чтобъ въ государствѣ вашего кор. в-ства въ городѣхъ и мѣстахъ гетманы, и воеводы, и генералы и иные начальные люди въ той почтовой гоньбѣ на обѣ стороны никакого озлобленія, и задержанія, и остановки не чинили“, но всячески ей содѣйствовали. Соотвѣтственно съ этимъ Любиму Судейкину было предписано, получивъ царскую грамоту къ королю, просить объ аудіенціи, подать грамоту лично королю и, послѣ привѣтствія, говорить о почтѣ. Послѣ этого резидентъ также долженъ былъ побесѣдовать объ этомъ съ канцлеромъ, подканцлеромъ и иными ближними людьми о содѣйствіи установленію новой почтовой передачи, о безплатной пересылкѣ резиденческой корреспонденціи не только въ Варшаву, но и во Львовъ, и въ Краковъ. Что король укажетъ, о томъ резиденту предписано сообщить въ Посольскій приказъ; надо постараться, чтобы король далъ отвѣтъ благопріятный и поскорѣе.

Бранденбургскому курфирсту Фридриху III царь Петръ писалъ въ грамотѣ, чтобы онъ повелѣлъ Кенигсбергскому почтмейстеру посылать заграничныя письма въ Москву „черезъ Тильзитъ и Вильну, и обнадежилъ его своевременнымъ и достаточнымъ вознагражденіемъ со стороны Московскаго почтмейстера^[6].

Посылая эту грамоту, А. А. Виніусъ писалъ Смоленскому подъячему, завѣдывавшему почтовымъ дѣломъ:

„При семъ по имянному в. г-ря указу послано къ тебѣ в. г-ря нашего, блгч-ѣш. монарха грамота къ королевскому вел-ству Полскому, и ты пожалуй учини по должности своей, чтобъ та ево в. г. грамота до короля вскорѣ дошла, и указы въ Вилню и къ инымъ почтмейстрамъ послать указать, и я прошу отъ себя постаратись, чтобъ крѣпкіе повелѣнія паче-жь къ Вилен. почм-ру посланы были, дабы добрыхъ почтарей и лошадей по всѣмъ перемѣнамъ имѣли и гоняли наскоро, чтобъ почта отъ Мигновичъ или Кадина до Кролевца въ 8 д. могла поспѣвать; а то истинно возможно, пот. что изъ Кролевца чрезъ Ригу почта ходила до Москвы въ 2 недѣли, и тотъ путь далѣ многимъ, нежели чрезъ Вилню. И что вамъ учинится, прошу свое стараніе для почты въ посылкѣ ево, в. г., дѣлъ и иноземскихъ писемъ была учинена (sic). А къ курфистру Бранденбургскому о томъ же ево, в. г., грамота послана и ко мнѣ аще возможно о семъ отписати“^[7].

Новая почта — новыя опаздыванія почтарей. Уже въ мартѣ М. Виніусъ сталъ получать отъ Виленскаго и Кадинскаго почтмейстеровъ жалобы, что Московская почта на рубежъ къ размѣну не поспѣваетъ, а изъ Смоленска жалобы — на медлительность Можайскихъ, Вяземскихъ и Дорогобужскихъ ямщиковъ. Это заставило его просить поручить надзоръ за почтою въ Дорогобужѣ подъячему Ѳед. Вас. Гандошкѣ съ правомъ наказывать неаккуратныхъ почтарей батогами. Указъ объ этомъ былъ посланъ 22 марта 1700 г.

5 апрѣля вернулся въ Смоленскъ Никифоръ Лазовскій и привезъ новому воеводѣ, Вл. П. Шереметеву, листъ Виленскаго почтмейстера и подалъ сказку о своихъ переговорахъ съ другими почтмейстерами. Могилевскій почтмейстеръ и Кадинскій урядникъ сказали ему, что уже получили отъ Виленскаго почтмейстера извѣстіе о новомъ устройствѣ почтоваго хожденія и обѣщали приготовить „добрыхъ“ почтарей съ хорошими лошадьми и не задерживать почтъ „ни часу“. Листъ, присланный Виленскимъ почтмейстеромъ, В. П. Шереметевъ со своею отпискою препроводилъ въ Москву.

Въ своемъ „листѣ“ Шретеръ (Shretter) пишетъ слѣдующее. Никифоръ Лазовскій, присланный П. С. Салтыковымъ, чтобы навести справки о хожденіи почтъ, проситъ его дать письменное увѣдомленіе. Теперь онъ, почтмейстеръ, заявляетъ, что отъ Варшавскаго резидента часто бывали письма въ Москву, рѣже бывали письма изъ Москвы къ резиденту; всѣ эти письма отсылались немедленно. Когда установлено было хожденіе почты черезъ Инфлянты, то первая почта изъ Москвы была получена въ Вильнѣ изъ Кадина 13 февраля по новому стилю; въ ней былъ одинъ пакетъ до Кенигсберга. Второй пакетъ прибылъ 20, третій 27. 6 марта, хотя почта изъ Кадина прибыла, но Московскихъ писемъ въ ней не было; тоже повторилось и 12, и 20 марта, и лишь 27 марта снова полученъ былъ пакетъ изъ Москвы. Что касается заграничной почты, то въ первый разъ она была получена и направлена въ Москву 26 февраля (былъ пакетъ съ письмами изъ Кенигсберга); тоже повторилось 5, 12, 19 марта. 26 марта въ Кадинъ уже не было послано Кенигсбергскихъ писемъ, „dla złych przepraw poczty w Prusiech doczekać nie mogli“ (была распутица?). Почта теперь устроена такъ, что изъ Вильны она выходитъ въ пятницу, въ 9 ч. вечера, въ Могилевъ приходитъ во вторникъ, въ Кадинъ — въ среду вечеромъ; изъ Кадина выходитъ въ Вильну въ понедѣльникъ, въ надлежащее время, въ Могилевъ приходитъ во вторникъ, въ Вильну — въ субботу вечеромъ (если не помѣшаетъ весенняя и осенняя распутица). Изъ Вильны въ субботу вечеромъ почта отправляется и въ Кенигсбергъ, и въ Варшаву. „Листъ“ датированъ 29 марта 1700 г.

Рядъ документовъ дѣла о соединеніи заграничныхъ почтъ на Виленской дорогѣ заканчивается меморіаломъ, подписаннымъ за „генеральнаго почтмейстера Матвѣя Виніуса“ Томасомъ Фадемрехтомъ. Содержаніе этого меморіала слѣдующее:

Въ началѣ меморіалъ излагаетъ причины перенесенія хода заграничной почты на Виленскую дорогу. „Aus unterschiedlichen Ursachen“, а главнымъ образомъ вслѣдствіе злоупотребленій Рижскаго почтмейстера Грена, который втеченіе нѣсколькихъ лѣтъ позволялъ себѣ задерживать и даже распечатывать государственную корреспонденцію, нарушая этимъ даже jus gentium, и оставался безнаказаннымъ, несмотря на жалобы Шведскому правительству, рѣшено пріостановить движеніе почты по Рижской дорогѣ и перенести на дорогу черезъ Польшу. На основаніи прежнихъ договоровъ, теперь заключается условіе съ Виленскимъ генеральнымъ почтмейстеромъ Яномъ Шретеромъ (Johann von Schröter) и его замѣстителемъ г. Готфридомъ Шульцемъ, что они обязуются доставлять почту отъ Прусской до Русской границы въ 8 дней (если не будетъ препятствій отъ распутицы). Между тѣмъ замѣчается, что нынѣ изъ Кенигсберга до Москвы почта доходитъ въ 14 — 15 дней, а обратная почта въ Литвѣ идетъ очень медленно, доходя до Кенигсберга на 23, 24 и даже 25-й день. Въ предѣлахъ Московскаго государства, до Кадина, почта идетъ 5 дней (въ чемъ можно убѣдиться изъ почтовыхъ росписокъ), значитъ въ медленности виноваты Литовскіе почтмейстеры. Этимъ доставляется большая непріятность и государямъ, и резидентамъ, и торговцамъ. Меморіалъ находитъ, что необходимо обратиться къ королю, чтобы воздѣйствовать на почтмейстеровъ, о чемъ и дѣлаетъ представленіе „его превосходительству“ (Ihro Excellentz; Любиму Судейкину? или Польскому резиденту въ Москвѣ?), прося его воспользоваться посредничествомъ генерала-маіора фонъ-Лангена. Меморіалъ датированъ 26 авг. 1700 г. На оборотѣ его сдѣлана приписка, изъ которой видно, что Виленскому почтмейстеру объ этомъ сдѣлано было представленіе 8 окт. того же года.

Тогда же Виніусъ писалъ и Смоленскому воеводѣ, Петру Сам. Салтыкову, прося вниманія къ дѣлу.

Кромѣ того, такъ какъ Рижская дорога могла, вслѣдствіе войны, потерять свою конечную часть и стала бы заканчиваться Псковомъ, признано было весьма желательнымъ соединить этотъ конечный пунктъ съ Виленскою дорогою. По порученію царя, Ѳ. А. Головинъ писалъ Андрею Виніусу изъ Ругодива, чтобы перевести Виленскую почту изъ Смоленска или изъ Вильны на Псковъ. По этому вопросу Виніусъ вступилъ въ переписку съ Виленскимъ почтмейстеромъ и его товарищемъ^[8]. Тѣ признавали проектъ такого перенесенія невозможнымъ. Пришлось правительству самому устроить отдѣльное почтовое сообщеніе Смоленскъ—Псковъ, о которомъ рѣчь будетъ въ другомъ мѣстѣ.

Въ договорѣ, заключенномъ Петромъ В. и Августомъ II въ началѣ войны, 26 февр. 1701 г. въ Биржахъ, есть также статья (VIII-я), въ которой упоминается о почтѣ: „Еще до отъѣзду нашего главная воинская дума о дѣйствѣ будущаго воинскаго походу отправлена; и что во оной постановлено будетъ, то въ семъ договорѣ отъ слова до слова положено послѣдовати, и по томъ прилежную и вѣрную пересылку имѣть, и ради вящшей удобности почта даже до пограничнаго мѣста съ обоихъ странъ уставлена будетъ. Но егда въ пребывающемъ походѣ, по прилучающимся обстоятельствамъ, воинскую думу отправить надлежитъ; и та на сторонѣ его кор. вел-ства съ призывомъ нашего генеральства, а на сторонѣ нашего цар. вел-ства съ призывомъ при нашемъ дворѣ обрѣтающагося королевскаго польск. министра чиниться имѣетъ, и тако основательная вѣдомость о всемъ намѣренномъ учинена да будетъ“^[9].

_____________

1. См. выше, стр. 321.
2. М. Арх. М. И. Д., Почт. д., карт. 6, л. 231 об.
3. Ibidem, л. 235.
4. Въ рук. И. Публ. Библ. Т. IV. 648, л. 122 онъ почему-то названъ Иваномъ.
5. М. Арх. М. И. Д., Дѣла Почтовыя, карт. 6.
6. Эта грамота есть также въ „Пис. и бум. Петра В.“, т. I, стр. 333.
7. М. Архивъ М. И. Д., Почт. д., карт. 6, л. 243.
8. Съ товарищемъ Шретера, Шульцемъ, встрѣчаемся въ почтовыхъ записныхъ книгахъ за 1700 годъ. 1 октября 1700 года ему было послано по почтѣ 41 зол. золота стоимостью въ 50 дукатовъ; 5 ноября — 40 зол. въ 49 дукатовъ; 9 декабря — 8½ зол въ 10 дук.
9. Рук. Имп. Публ. Библ. F. IV. 648, л. 139.