залъ послать съ нарочною почтою къ своему послу на Турецкомъ съѣздѣ нужныя письма. Эти письма были положены въ свертокъ, который, вмѣстѣ съ отдѣльнымъ письмомъ самому Грену былъ запечатанъ въ сумочку и подписанъ на его имя; распечатавъ, онъ прочелъ бы письмо, въ которомъ его просятъ послать этотъ свертокъ въ Мемель къ почтмейстеру Боммелю. Гренъ, не распечатывая сумки, послалъ ее въ Мемель. Боммель, получивъ сумку и увидѣвъ, что она адресована Рижскому почтмейстеру, послалъ ее обратно въ Ригу и тогда только Гренъ распечаталъ ее, послалъ свертокъ опять Боммелю, а тотъ направилъ его, согласно отдѣльному письму на свое имя, въ Вѣну и до съѣзда. Такимъ образомъ свертокъ замедлилъ на 2 недѣли, а Гренъ дерзко говорилъ, что онъ „то все покроетъ королевскою япанчою“.
Свои убытки за все время злоупотребленій Грена Виніусъ считалъ до 200 ефимковъ.
Согласно статьямъ Виніуса, ближній бояринъ и намѣстникъ Сибирскій Ѳ. А. Головинъ въ томъ же 1699 г. говорилъ со Шведскими великими и полномочными послами Іоганномъ Бергенгельмомъ и др., а затѣмъ подалъ имъ даже письменное требованіе, чтобы они уладили эти дѣла. Послы словесно отвѣчали, что у нихъ по этому поводу никакого указа отъ короля нѣтъ, а когда они увидятся съ королемъ, то все ему доложатъ. Письменнаго отвѣта они не дали.
Далѣе докладъ излагаетъ челобитье Книпера и отвѣтъ на него М. Виніуса, а равно и ходатайство послѣдняго о перенесеніи почты на Кенигсбергъ черезъ Вильну. Затѣмъ приведены выписки изъ трактата 1686 г. и отмѣчается, что въ этомъ трактатѣ не говорится о хожденіи почты черезъ всю Литву до Пруссіи. Признавая необходимость вступить по этому поводу въ сношенія съ королемъ Польскимъ и курфирстомъ Бранденбургскимъ, докладъ отмѣчаетъ нѣкоторыя затрудненія на Виленской
зал послать с нарочною почтою к своему послу на турецком съезде нужные письма. Эти письма были положены в сверток, который, вместе с отдельным письмом самому Грену, был запечатан в сумочку и подписан на его имя; распечатав, он прочел бы письмо, в котором его просят послать этот сверток в Мемель к почтмейстеру Боммелю. Грен, не распечатывая сумки, послал ее в Мемель. Боммель, получив сумку и увидев, что она адресована рижскому почтмейстеру, послал ее обратно в Ригу и тогда только Грен распечатал ее, послал сверток опять Боммелю, а тот направил его, согласно отдельному письму на свое имя, в Вену и до съезда. Таким образом сверток замедлил на 2 недели, а Грен дерзко говорил, что он „то всё покроет королевскою япанчою“.
Свои убытки за всё время злоупотреблений Грена Виниус считал до 200 ефимков.
Согласно статьям Виниуса, ближний боярин и наместник сибирский Ф. А. Головин в том же 1699 г. говорил со шведскими великими и полномочными послами Иоганном Бергенгельмом и др., а затем подал им даже письменное требование, чтобы они уладили эти дела. Послы словесно отвечали, что у них по этому поводу никакого указа от короля нет, а когда они увидятся с королем, то всё ему доложат. Письменного ответа они не дали.
Далее доклад излагает челобитье Книпера и ответ на него М. Виниуса, а равно и ходатайство последнего о перенесении почты на Кенигсберг через Вильну. Затем приведены выписки из трактата 1686 г. и отмечается, что в этом трактате не говорится о хождении почты через всю Литву до Пруссии. Признавая необходимость вступить по этому поводу в сношения с королем Польским и курфюрстом Бранденбургским, доклад отмечает некоторые затруднения на Виленской
