Викитека

In hac lacrimarum valle (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)

< In hac lacrimarum valle (Брюсов)
[56]
VII.
IN HAC LACRIMARUM VALLE.[1]

Весь долгій путь свершивъ, по высямъ и низинамъ,
Твои зубцы я вижу, наконецъ,
О, горный кряжъ веселости и смѣха!
Въ разсвѣтный часъ ты выросъ исполиномъ,
Какъ до небесъ воздвигнутый дворецъ,
И гулко на привѣтъ твое мнѣ вторитъ эхо.
За мной паденій стыдъ и боль палящихъ ранъ,
Тѣснины скалъ и быстрины потоковъ,
За мной покинутый въ равнинѣ бранный станъ,
За мной пустыня — міръ безумцевъ и пророковъ…
Кругомъ меня — нѣмые тополя,
Какъ женщины, завернутыя строго.
Свивается причудливо дорога,
Вся бѣлая, мглу на-двое дѣля.
И лиліи, закрывъ въ сыромъ туманѣ
Кадильницы ночныхъ благоуханій,
Сгибаютъ выгибы упругаго стебля.
Чу! ближній ключъ запѣлъ неравномѣрно…
Долина слезъ! чье имя какъ печаль!
Какъ все въ тебѣ неясно и невѣрно.
Но для меня уже бѣлѣетъ даль,

[57]

Я вышелъ изъ страны позора и успѣха,
Снимаю я съ своей главы вѣнцы.
Уже блестятъ въ огнѣ, уже блестятъ зубцы,
Твои — о, кряжъ торжественнаго смѣха!

Я взойду при первомъ днѣ
Хохотать къ зубцамъ, на выси,
И на смѣхъ завторятъ мнѣ
Неумолчнымъ смѣхомъ рыси.

Стану рыскать наугадъ
Вверхъ и внизъ я, лугомъ, лѣсомъ:
Встрѣчный другъ и вѣчный братъ
Съ нимфой, съ звѣремъ, съ богомъ, съ бѣсомъ.

Повлекутъ меня съ собой
Къ играмъ рыжіе силены;
Мы натѣшимся съ козой,
Гдѣ лужайку сжали стѣны.

Всѣмъ настанетъ череда
Выпить острый сокъ услады.
Лица скроютъ отъ стыда
Въ чащахъ бѣлыя дріады.

Зазовутъ меня въ свой гротъ
Скальныхъ нѣдръ владыки — гномы.
Буду пить я дикій медъ,
Гость желанный и знакомый.

Я спою имъ про Грааль,
То-то будетъ имъ веселье!
Подаритъ мнѣ Рюбецаль
На прощанье ожерелье.

[58]


Канетъ въ сумракъ лѣтній зной,
Лунный глазъ проглянетъ слѣва, —
Обручальный перстень свой
Мнѣ подастъ лѣсная дѣва.

Я его, склонясь, приму,
Уроню свой плащъ багровый…
Ночь длиннѣй протянетъ тьму,
Отлетятъ ночныя совы.

Я къ вамъ вернусь, о люди, — вернусь преображенъ,
Вся жизнь былая будетъ какъ нѣкій душный сонъ.
Я къ вамъ вернусь воскресшимъ, проснувшимся отъ сна…
Волна волну стираетъ, и все жъ она волна.
И я иной, чѣмъ прежде, но все же это я,
И пѣснь моя другая, но это пѣснь моя.
Никто ее не можетъ сложить, какъ я могу,
А тайну прошлыхъ пѣсенъ я въ сердцѣ берегу.
И всѣ мои напѣвы еще подвластны мнѣ:
И тѣ, что пѣлъ я въ дѣтствѣ, и тѣ, что пѣлъ во снѣ.
Дано мнѣ пѣть, что любо, что нравится мечтамъ,
А вамъ — молчать и слушать, вникать въ напѣвы вамъ!
И что бы не задумалъ я спѣть, — запрета нѣтъ,
И будетъ все достойно, затѣмъ что я поэтъ!
Я въ жизнь пришелъ поэтомъ, я избранъ былъ судьбой,
И даже противъ воли останусь самъ собой.
Я понялъ неизбѣжность случайныхъ думъ своихъ,
И самъ я чту покорно свой непокорный стихъ.
Въ моемъ самохваленьи служенье Богу есть, —
Не знаю самъ какая, и все жъ я міру вѣсть!

1902.

  1. ↑ лат. In hac lacrimarum valle — В этой долине слёз. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=In_hac_lacrimarum_valle_(Брюсов)/Urbi_et_orbi,_1903_(ДО)&oldid=3518124