Съ разсвѣтомъ 31-го августа вновь началось дѣло по всей линія канонадою и ружейнымъ огнемъ, который однако вскорѣ смолкъ, будучи направленъ со стороны турокъ по Гривицкому редуту. На нашъ артиллерійскій огонь непріятель отвѣчалъ очень рѣдкими выстрѣлами, сосредоточивъ всѣ свои усилія противъ Скобелевскаго отряда. Расположеніе частей послѣдняго во взятыхъ имъ редутахъ существенно угрожало и укрѣпленному турецкому лагерю, и пути отступленія турокъ на софійскую дорогу, и самому городу Плевнѣ. Сильно обстрѣлявъ войска генерала Скобелева и съ фронта, и съ фланговъ, турки двинулись фронтальною атакой на защитниковъ отбитыхъ у нихъ редутовъ, а въ тылъ имъ выслали около трехъ тысячъ кавалеріи. Въ то самое время, какъ владимірцы и суздальцы отразили атаку пѣхоты, другіе ихъ отрядные сотоварищи нанесли стрѣлковымъ огнемъ значительный вредъ кавалеріи. Послѣ этой удачи, генералъ Скобелевъ, конечно, могъ бы немедленно перейдти въ наступленіе и, быть можетъ, имѣть успѣхъ, но силы его отряда, ослабленныя боями предшествовавшихъ дней, къ сожалѣнію, оказались слишкомъ малочисленными для такого рѣшительнаго предпріятія. Въ ожиданіи подкрѣпленій, о которыхъ посылалъ просить генералъ Скобелевъ, ему оставалось только во что бы то ни стало удерживать за собою выигранную позицію[1].
Но, въ сущности, это было совершенно напрасное ожиданіе, такъ какъ еще довольно раннимъ утромъ князь Имеретинскій прислалъ Скобелеву копію со слѣдующей депеши генерала Зотова:
«По приказанію Главнокомандующаго, предписываю вамъ (т. е. князю Имеретинскому) и генералу Скобелеву укрѣпиться и держаться на нынѣ занимаемыхъ позиціяхъ, впредь до особаго приказанія; подкрѣпленій не ждите: ихъ у меня нѣтъ. Ожидаю точныхъ свѣдѣній о потеряхъ 30-го августа. Генералъ-лейтенантъ Зотовъ».
Но не задолго до полученія этой записки, Скобелевъ уже отправилъ особаго ординарца къ командующему 4-мъ корпусомъ генералу Крылову, съ просьбою о присылкѣ хоть какой нибудь подмоги.
Генералъ Крыловъ, выѣхавъ утромъ къ малой осадной батареѣ, встрѣтилъ скакавшаго во весь духъ поручика 11-го стрѣлковаго батальона Карамышева (бывшаго житомірскаго предводителя дворянства), который передалъ ему отъ имени Скобелева, что удержаться въ редутахъ безъ немедленной помощи нѣтъ силъ, а при отступленіи нѣтъ возможности сохранить отрядъ въ виду массы непріятельскихъ войскъ и занятія ими лѣса къ западу отъ редутовъ и Кришина. Тогда генералъ Криловъ поѣхалъ къ Шуйскому полку, поставилъ его въ ружье и приказалъ двигаться по Радишевской лощинѣ къ Тученицкому оврагу и далѣе, за шоссе, въ распоряженіе генерала Скобелева. Но въ то время, какъ Шуйскій полкъ проходилъ въ Тученицкій оврагъ, поручикъ Маріупольскаго гусарскаго полка Аничковъ привезъ генералу Крылову приказаніе вернуть шуйцевъ. Приказаніе это было вынуждено силою обстоятельствъ: вся 4-хъ-фунтовая артиллерія 4-го корпуса висѣла надъ Плевной и всѣ начальствующія лица, находившіяся по сю (восточную) сторону Тученицкаго оврага, были убѣждены въ неизбѣжности атаки на эту артиллерію со стороны турокъ. Что̀ тутъ было дѣлать? Съ одной стороны неисполненіе прямаго приказанія могло повести къ потерѣ корпусной артиллеріи, быть можетъ, именно вслѣдствіе удаленія Шуйскаго полка; съ другой же стороны, сосѣдній Скобелевскій отрядъ, не будучи поддержанъ, могъ погибнуть при отступленіи изъ редутовъ. Генералъ Крыловъ рѣшился взять всю отвѣтственность на себя — и Шуйскій полкъ не былъ остановленъ. Турки же артиллерію не атаковали.
Въ то самое время, какъ Скобелевъ умолялъ о подкрѣпленіяхъ, шло совѣщаніе между Великимъ Княземъ Главнокомандующимъ и генераломъ Зотовымъ, который предлагалъ — оставивъ на позиціяхъ лишь небольшія части, безусловно необходимыя для прикрытія артиллеріи, собрать все остальное вмѣстѣ съ общимъ резервомъ и бросить всю эту силу на штурмъ Кришинскаго редута, такъ какъ положеніе Скобелева въ двухъ взятыхъ имъ редутахъ, для развитія дальнѣйшихъ успѣховъ, могло быть обезпечено надежнымъ образомъ единственно лишь при томъ условіи, чтобы Кришинскій редутъ былъ вырванъ у турокъ и прочно занятъ нами. Но лица, присутствовавшія на совѣщаніи, нашли эту мѣру черезъ-чуръ рискованною, ибо если бы мы потерпѣли неудачу при штурмѣ Кришинскаго редута, то тогда всѣ силы Западнаго отряда пришлось бы считать несуществующими, до прибытія гвардіи и гренадеръ изъ Россіи. Изъ всѣхъ предлагавшихся мѣръ, остановились пока на медленномъ отступленіи къ булгаренской позиціи, съ тѣмъ чтобы держаться на линіи рѣки Осмы, до болѣе благопріятныхъ обстоятельствъ, въ строго оборонительномъ положеніи; гвардію же и гренадеръ предполагалось держать въ стратегическомъ резервѣ около одного изъ центральныхъ пунктовъ, какъ, напримѣръ, Горній Студень и его окрестныя селенія, для того, чтобы имѣть возможность двигать ихъ, смотря по надобности, въ любую сторону. Послѣ этого рѣшенія, въ 8½ часовъ утра къ генералу Скобелеву была отправлена съ адъютантомъ Главнокомандующаго полковникомъ Орловымъ записка слѣдующаго содержанія:
«По приказанію Великаго Князя Главнокомандующаго, если вы не можете удержаться на занятыхъ вами позиціяхъ, то начните по возможности, отнюдь не ранѣе вечера, медленное отступленіе къ Тученицѣ, прикрываясь конницею Леонтьева. Сообщите это приказаніе Его Императорскаго Высочества князю Имеретинскому. Держите же это въ великомъ секретѣ, а въ томъ, что вы съумѣете и поймете ка̀къ сдѣлать должно, сомнѣнія нѣтъ. Гривицкій редутъ у насъ въ рукахъ, но продолжать наступленіе не съ чѣмъ, а потому рѣшено медленное отступленіе. 31-го августа, 8½ часовъ утра. Генералъ Зотовъ».
Эта записка была получена Скобелевымъ въ половинѣ одиннадцатаго часа утра, и хотя она совершенно разбивала его надежды на подкрѣпленіе, но онъ все еще не переставалъ гадательно разсчитывать на какой нибудь благопріятный оборотъ дѣла, тѣмъ болѣе, что по ту сторону Тученицкаго оврага, на высотѣ резервовъ его праваго фланга, видны были силы 4-го корпуса, которыя, какъ казалось ему, были еще достаточно грозны. Между тѣмъ турки ударили на него новою атакой съ удвоенными силами и снова были отброшены. За второю атакой послѣдовала третья и каждый разъ все съ бо̀льшими и бо̀льшими силами. Во время этой послѣдней, въ первомъ изъ занятыхъ нами редутовъ былъ взорванъ турецкою гранатою нашъ зарядный ящикъ. Огнемъ двухъ орудій, изъ числа четырехъ, управлялъ капитанъ Куропаткинъ. Взрывъ произошелъ около него, почти рядомъ.
Всѣ люди, стоявшіе у ящика, и въ томъ числѣ батарейный командиръ полковникъ Рушковскій, взлетѣли на воздухъ, при страшномъ грохотѣ и трескѣ лопавшихся снарядовъ. Капитана Куропаткина тоже подхватило вмѣстѣ съ другими—но, къ счастію, только подбросило, слегка контузило и опалило ему голову. Ни мало не смутясь этимъ ужаснымъ случаемъ, онъ едва лишь успѣлъ стать на ноги, какъ совершенно спокойно скомандовалъ: «первое—пли!»—и продолжалъ, какъ ни въ чемъ не бывало, свое дѣло.
У Скобелева еще съ ночи почти уже не было цѣльныхъ частей, даже и въ резервѣ, а существовали только сборныя команды изъ остатковъ людей его отряда, сформированныя тутъ же, на мѣстѣ. Вслѣдъ за третьею атакой, турки повели и четвертую, противъ лѣваго фланга. Наши подпустили ихъ на разстояніе вѣрнаго ружейнаго выстрѣла (500—600 шаговъ) и встрѣтили какъ стрѣлковымъ огнемъ цѣпи, такъ и выстрѣлами хорошо маскированныхъ четырехъ орудій. Послѣ ожесточенной перестрѣлки, продолжавшейся три четверти часа, была наконецъ отбита и четвертая атака, а вслѣдъ за тѣмъ значительно стихъ и ружейный и артиллерійскій огонь противника. Но эта относительная тишина вовсе не радовала Скобелева. Онъ уже имѣлъ свѣдѣнія о неудачѣ вчерашнихъ атакъ 4-го корпуса и предвидѣлъ, что Османъ-паша соберетъ всѣ свои силы противъ его отряда, который врѣзался такимъ угрожающимъ клиномъ въ расположеніе турокъ, а этотъ клинъ между тѣмъ былъ одинаково неудобенъ какъ для Османа, такъ и для самого Скобелева; да для послѣдняго, пожалуй, еще больше, если взять во вниманіе полное отсутствіе подкрѣпленій. Чтобы лично убѣдиться въ средоточеніи непріятельскихъ войскъ, генералъ Скобелевъ, въ половинѣ четвертаго часа дня, самъ отправился въ редуты, которые въ это время представляли уже страшную картину. Массы труповъ нашихъ и турецкихъ лежали грудами; особенно же была переполнена ими внутренность редутовъ. Въ глубокой траншеѣ, связующей эти укрѣпленія, продольные непріятельскіе выстрѣлы производили страшное опустошеніе, поражая съ разу десятки людей. Защитники траншеи стояли одиночками среди грудъ убитыхъ и умирающихъ.
На редутѣ, ближайшемъ къ Плевнѣ, часть бруствера, обращеннаго къ городу, была вся сложена изъ труповъ, а на другомъ редутѣ три наши орудія[2] были совершенно исковерканы, прислуга же и лошади всѣ перебиты. Стоявшее рядомъ турецкое орудіе, взятое нами въ этомъ же редутѣ, оказалось тоже подбитымъ. Скобелевъ приказалъ вынуть изъ него кольца, на случай, если оно попадется въ руки турокъ. Именемъ Главнокомандующаго онъ горячо поблагодарилъ защитниковъ редутовъ—маіора Горталова, подполковника Мосцеваго и людей за ихъ геройскую стойкость. Изъ праваго редута можно было видѣть даже простымъ глазомъ, какъ со всѣхъ линій собираются турецкія войска въ лагерь, расположенный между городомъ и восточными укрѣпленіями. Тамъ они строились въ большія массы.
Хотя еще въ половинѣ третьяго часа дня Скобелевъ получилъ извѣстіе о прибытіи къ нему Шуйскаго полка, но онъ не рѣшился ввести его въ дѣло, потому что шуйцы составили теперь единственный резервъ его отряда,—остальные резервы всѣ уже были израсходованы, да и это послѣднее подкрѣпленіе, въ сущности, не могло считаться достаточнымъ, такъ какъ весь Шуйскій полкъ состоялъ изъ 1,300 человѣкъ. Подкрѣпивъ редуты нѣсколькими сотнями людей, съ трудомъ собранныхъ чуть не по одиночкѣ изъ остатковъ разныхъ полковъ, благодаря неутомимой энергіи Куропаткина,—Скобелевъ спокойно сталъ ожидать начала пятой атаки, но уже не вѣря въ возможность отбить ее.
И вотъ, уже въ исходѣ пятаго часа дня, противъ него показались новыя массы турокъ. Впереди ихъ развернулось большое зеленое знамя, долженствовавшее замѣнять собою «священное знамя пророка», и громко раздалось религіозное пѣніе стиховъ: «Алла Аллага иль Алла!» А когда раздается такое пѣніе и развертывается зеленое знамя—это, по историческому опыту всѣхъ армій, воевавшихъ съ мусульманами, значитъ, что мусульмане дѣлаютъ послѣднюю, но самую отчаянную и фанатическую попытку, послѣ которой, въ случаѣ неудачи, наступаетъ у нихъ уже полная паника и деморализація. Вмѣстѣ съ большимъ зеленымъ знаменемъ надъ колоннами атакующихъ таборовъ развернулись и всѣ остальныя, меньшія знамена; грянула военная музыка; религіозный гимнъ былъ подхваченъ всѣмъ фронтомъ турокъ, и подъ его звуки они въ пятый разъ обрушились стремительно на отрядъ Скобелева, ежеминутно между тѣмъ слабѣвшій въ числѣ отъ множества убитыхъ и раненыхъ… Есть невозможное и для героевъ! Цѣлые тридцать часовъ одрядъ Скобелева невыходилъ изъ непрерывнаго боя; по овладѣніи же редутами, цѣлыя сутки держался въ нихъ, въ надеждѣ, что авось-либо пришлютъ подкрѣпленіе, авось-либо не пропадутъ задаромъ всѣ эти нечеловѣческія усилія и самопожертвованіе, которыя проложатъ путь остальнымъ войскамъ къ полной побѣдѣ, — не запоздавшей еще и теперь. Таково было общее убѣжденіе въ редутахъ. Не говоря уже о предшествовавшихъ дняхъ, этотъ отрядъ, ослабленный значительными потерями, измученный перенесенными трудами и лишеніями, голодный и измокшій подъ холоднымъ дождемъ, всю ночь напролетъ поддерживалъ оживленную перестрѣлку съ непріятелемъ, въ ежеминутномъ напряженномъ ожиданіи ночнаго нападенія, и наконецъ сегодня эти пять ужасныхъ, отчаянныхъ атакъ, одна вслѣдъ за другою, почти безъ промежутка, безъ малѣйшей передышки, подъ массою самаго адскаго огня, подъ непрерывнымъ градомъ пуль, отъ которыхъ цѣлыми десятками ежеминутно валились повсюду наши люди, — было наконецъ отчего и сломиться предъ столь неистовымъ и настойчивымъ напоромъ! Для отраженія послѣдней атаки уже не хватило силъ. Видя, что люди отдѣльными кучками все болѣе и болѣе начинаютъ уходить изъ лѣваго редута (Абдулъ-бей-табіе) и убѣдясь въ окончательной невозможности удержаться съ этими горстями противъ столькихъ массъ непріятеля, наступавшаго густыми колоннами въ нѣсколько линій, Скобелевъ послалъ въ оба редута приказаніе отступать и для прикрытія этого отступленія самъ лично повелъ впередъ батарею и Шуйскій полкъ, который и былъ развернутъ имъ въ боевую линію подъ жестокимъ перекрестнымъ огнемъ съ фронта и съ лѣваго фланга[3]. Суздальскаго полка подполковникъ Мосцевой, котораго Скобелевъ назначилъ комендантомъ праваго редута (Реджи-бей-табіе), отбилъ всѣ пять атакъ, направленныхъ на его укрѣпленіе и, окруженный турками, продолжалъ еще держаться въ немъ и тогда, когда мы вынуждены были уже отступить по всей линіи. Самъ генералъ Скобелевъ, какъ говорятъ, долженъ былъ наконецъ лично подъѣхать на ближайшее разстояніе къ этому редуту и показать его защитникамъ знаками, а также и крикнуть при этомъ во весь голосъ приказаніе очистить редутъ, и только послѣ этого подполковникъ Мосцевой вышелъ оттуда съ горстью своихъ сподвижниковъ, проложивъ себѣ обратный путь штыками. Но не менѣе замѣчателенъ и еще одинъ подвигъ, совершенный Владимірскаго полка маіоромъ Горталовымъ, который былъ назначенъ комендантомъ лѣваго редута (Абдулъ-бей-табіе). При назначеніи на этотъ постъ, Горталовъ далъ генералу Скобелеву слово, что пока живъ — онъ не сдастъ противнику ввѣренное ему укрѣпленіе. И дѣйствительно, при послѣдней атакѣ, по полученіи приказанія отступить, Горталовъ пропустилъ мимо себя всю сборную часть, защищавшую редутъ, поручилъ ее штабсъ-капитану Абадзіеву, послалъ вслѣдъ уходящимъ людямъ свое благословеніе, перекрестился самъ и спокойно взошелъ на брустверъ, фронтъ котораго былъ обращенъ къ атакующему непріятелю. Этотъ человѣкъ остался теперь среди мертвыхъ и умирающихъ единственнымъ защитникомъ ввѣреннаго ему поста, — онъ твердо держалъ данное слово. Безъ шапки, скрестивъ на груди руки, изъ которыхъ въ правой была опущенная сабля, сталъ онъ твердою ногою на наружномъ краѣ бруствера и ожидалъ турокъ, или смерти, что̀ въ данномъ случаѣ было одно и то же. Не прошло и минуты, какъ онъ былъ поднятъ на штыки непріятельскими солдатами и разорванъ ими на части. Слово было сдержано. Георгіевскій крестъ, присланный ему въ награду за подвиги, совершенные еще въ предшествовавшіе дни и наканунѣ, не засталъ уже въ живыхъ Горталова. Но это имя, безъ сомнѣнія, будетъ на вѣки записано въ исторіи Владимірскаго полка, да не должно быть забыто и вообще въ нашей военной исторіи.
Въ шестомъ часу дня оба редута были уже во власти турокъ, причемъ въ правомъ редутѣ оставлены въ ихъ рукахъ три наши орудія, сильно подбитыя и одно турецкое, взятое нами 30-го августа. Изъ всѣхъ этихъ орудій кольца были вынуты и унесены съ собою отступившими людьми.
Потери въ отрядѣ генерала Скобелева сами по себѣ уже служатъ наилучшимъ свидѣтельствомъ его беззавѣтной храбрости и самоотверженія. Почти всѣ командиры отдѣльныхъ частей этого отряда выбыли изъ строя. Такъ, командиръ 1-й бригады 16-й пѣхотной дивизіи, генералъ-маіоръ Тебякинъ убитъ; командиръ Суздальскаго полка, полковникъ Долотовъ раненъ, а замѣнившій его штабъ-офицеръ убитъ; командиръ 9‑го стрѣлковаго батальона, полковникъ Салингре — убитъ; командиръ Либавскаго полка, полковникъ Коль — тяжело раненъ; командиръ Ревельскаго полка, полковникъ Писанко — тяжело раненъ; контужены: командиръ Калужскаго полка полковникъ Эльжановскій, командиръ Эстляндскаго полка полковникъ Головинъ, командиръ 10‑го стрѣлковаго батальона полковникъ Бородинъ и командиръ 12‑го стрѣлковаго батальона полковникъ Курсель. По одной уже этой убыли можно приблизительно судить, какова была потеря отряда офицерами и нижними чинами.
Когда, по окончаніи дѣла, были пересчитаны люди, то вотъ что̀ осталось изъ 22‑хъ почти комплектныхъ батальоновъ:
| Въ | Калужскомъ | полку | 11 | офиц. | 1,066 | ниж. | чин. |
| » | Либавскомъ | » | 14 | » | 1,201 | » | » |
| » | Ревельскомъ | » | 7 | » | 1,015 | » | » |
| » | Эстляндскомъ | » | 11 | » | 827 | » | » |
| » | Суздальскомъ | » | 18 | » | 906 | » | » |
| » | Шуйскомъ | » | 25 | » | 1,149 | » | » |
| Во всей 3-й стрѣлковой бригадѣ | 30 | » | 1,028 | » | » | ||
| Итого | 96 | офиц. | 7,192 | ниж. | чин.[4] | ||
Стало быть, около 8,000 человѣкъ выбыло изъ строя у одного только Скобелева, а при этомъ въ разсчетъ не введенъ, за неимѣніемъ цифръ, еще Владимірскій пѣхотный полкъ, съ которымъ боевыя силы пѣхоты Скобелевскаго отряда равнялись 25‑ти батальонамъ.
Общая цифра потерь Западнаго отряда въ точности не сведена; приблизительно же полагаютъ, что она выражается слѣдующими данными: убитыхъ офицеровъ около 60, нижнихъ чиновъ свыше 3,000; что же касается раненыхъ, то по свѣдѣніямъ, полученнымъ къ вечеру 2‑го сентября, черезъ дивизьонные лазареты ихъ прошло слѣдующее количество:
| Черезъ | лазаретъ | 2-й | пѣх. | див. | 63 | офиц. | 2,878 | ниж. | чин. |
| » | » | 5-й | » | » | 31 | » | 811 | » | » |
| » | » | 16-й | » | » | 61 | » | 2,979 | » | » |
| » | » | 30-й | » | » | 56 | » | 1,614 | » | » |
| » | » | 31-й | » | » | 27 | » | 1,200 | » | » |
| Итого | 238 | » | 9,482 | » | » | ||||
У Румынъ потеря, приблизительно, до 60 офицеровъ и болѣе 3,000 нижнихъ чиновъ убитыми и ранеными. Полагаютъ, что общая цифра нашей и румынской убыли, можетъ простираться отъ 16‑ти до 19‑ти тысячъ.
Посторонніе и не русскіе свидѣтели отступленія Скобелевскаго отряда говорятъ, что хотя имъ и неоднократно доводилось на своемъ вѣку присутствовать при разныхъ битвахъ и видѣть многія отступленія, но что до сихъ поръ они не видали ничего подобнаго: въ столь блистательномъ порядкѣ и съ такимъ невозмутимымъ спокойствіемъ было оно совершено подъ самымъ убійственнымъ огнемъ, какимъ провожали насъ турки. Отрядъ отошелъ отъ покинутыхъ редутовъ лишь на ружейный выстрѣлъ и, окопавшись на второмъ гребнѣ Зеленыхъ горъ, оставался здѣсь до вечера 1‑го сентября, когда, по распоряженію высшаго начальства, велѣно было перевести его на разстояніе дальняго пушечнаго выстрѣла, къ Боготу.
Артиллерійскій огонь нашихъ боевыхъ линій поддерживался противъ турецкихъ позицій въ теченіи всего дня 31‑го августа. Результатомъ его были два взрыва внутри непріятельскихъ укрѣпленій и пожаръ въ самомъ городѣ, гдѣ густой дымъ замѣтенъ былъ въ теченіи двухъ-трехъ часовъ времени. Подъ вечеръ, со стороны турокъ была сдѣлана небольшая попытка противъ нашего праваго фланга, гдѣ стояли румыны. Непріятель хотѣлъ было, по видимому, атаковать и Гривицкій редутъ, но все дѣло окончилось лишь одною ружейною перестрѣлкою.
Государь Императоръ и въ этотъ день изволилъ посѣтить плевненскую позицію и около четырехъ часовъ дня выѣзжалъ впередъ, для наблюденія за ходомъ дѣла на лѣвомъ флангѣ, въ отрядѣ генерала Скобелева. Съ того пункта, гдѣ стоялъ Государь Императоръ, ясно были видны двѣ линіи ружейныхъ дымовъ, изъ которыхъ лѣвая (наша) упорно оставалась на мѣстѣ, а правая (турецкая), волнуясь зигзагами, то подвигалась впередъ, то вытягивалась на нѣкоторое время на мѣстѣ, то неправильно подавалась назадъ и вновь подвигалась все ближе и ближе къ дымамъ лѣвой линіи.
Подъ вечеръ Великому Князю Главнокомандующему, въ присутствіи князя Карла, было представлено турецкое знамя, взятое вчера въ Гривицкомъ редутѣ румынскимъ егеремъ Грегоромъ Іованомъ. Представилъ этотъ трофей самъ Іованъ, вмѣстѣ съ двумя помогавшими ему сослуживцами. Великій Князь приказалъ повергнуть взятое знамя къ ногамъ князя Карла, причемъ наши конвойные казаки и роты старо-Ингерманландскаго батальона прокричали троекратное «ура». Князь Карлъ, въ отвѣтъ на эту любезность, замѣтилъ, что «таковая почесть должна быть воздана не ему, а самому Великому Князю, какъ Главнокомандующему соединенными арміями, и прибавилъ, что если онъ не предупредилъ подобнымъ дѣйствіемъ Великаго Князя, то единственно потому, что это еще первое знамя, которое беретъ у непріятеля молодая румынская армія, а поэтому понятно, что ей не былъ еще знакомъ военный обычай, какъ поступать въ такихъ случаяхъ съ непріятельскими трофеями». Отказываясь отъ почести и замѣтивъ еще разъ, что она по всѣмъ правамъ принадлежитъ князю Карлу, Главнокомандующій выразилъ полную увѣренность, что это первое знамя далеко не будетъ послѣднимъ въ числѣ трофеевъ румынской арміи. Румынскіе солдаты, взявшіе знамя, были тутъ же награждены знаками отличія военнаго ордена.
Примѣчанія
править- ↑ Въ рапортѣ генералъ-лейтенанту Зотову генералъ Скобелевъ пишетъ слѣдующее:
«Еще 30-го августа, вскорѣ по занятіи редутовъ, я доносилъ о невозможности развить только съ одними ввѣренными мнѣ войсками дальнѣйшій успѣхъ, а именно, занять городъ Плевно, взять непріятельскій лагерь и, такимъ образомъ, рѣшить участь сраженія, и убѣдительно просилъ о присылкѣ подкрѣпленій. Въ ночь съ 30-го на 31-е августа я объяснилъ положеніе дѣлъ адъютанту Его Императорскаго Высочества Главнокомандующаго, полковнику Орлову, и снова просилъ подкрѣпленій не только для развитія дальнѣйшихъ успѣховъ, но чтобы имѣть возможность удержать за собого уже занятыя съ такими потерями непріятельскія позиціи». - ↑ 5-й батареи 3-й артиллерійской бригады.
- ↑ Въ шестомъ часу генераломъ Крыловымъ была получена слѣдующая записка:
«Изъ редутовъ выбитъ, но отступаю въ порядкѣ, прикрываясь Вашимъ Шуйскимъ полкомъ. Merci Général!»
«Скобелевъ». - ↑ Цифры эти, впрочемъ, не выражаютъ собою дѣйствительной потери, такъ какъ онѣ были сведены въ то время, когда не успѣли еще возвратиться въ строй люди легко раненые и контуженные, которые во время дѣла были отправляемы на перевязочные пункты лишь для небольшой перевязки и кратковременнаго отдыха. Равнымъ образомъ, въ этотъ счетъ не вошли и усталые солдаты, выбывшіе изъ строя также для отдыха на короткое время. Мы приводимъ эти цифры только для того, чтобы наглядно показать, въ какомъ наличномъ числѣ людей были нѣкоторыя части отряда въ моментъ отступленія, и можно ли ему было при этомъ держаться долѣе.