Оазись Са-чжеу. 5-го мая 1894 года. Съ приходомъ въ оазисъ Са-чжеу экспедиція на время пріостановилась. Сосѣдній хребетъ Нанъ-шань, главная цѣпь котораго на меридіанѣ Са-чжеу, а также къ востоку и западу отъ него, покрыта вѣчными снѣгами, ставитъ преграду изслѣдованіямъ до поздней весны. Ожиданіе этого времени дало возможность сначала заняться детальными наблюденіями надъ мѣстной фауной, весеннимъ пролетомъ птицъ; позднѣе же рѣшено были приступить къ разъѣздамъ по Нань-шаню.
Оазисъ Са-чжеу расположенъ на 3,700 футовъ надъ уровнемъ океана. Южной границей его служатъ горы Нань-шань, тогда какъ со всѣхъ прочихъ странъ свѣта онъ открытъ къ сосѣдней равнинѣ. Орошается этотъ оазисъ р. Данъ-хэ, бѣгущею съ юга.
Первое время — начало февраля — снѣжный покровъ лежалъ значительной толщей, хотя въ ясные дни солнце грѣло сильно, а на поляхъ начали проглядывать проталины и по траншееобразнымъ дорогамъ бѣжали ручьи. Ночные морозы были значительные, и совмѣстно съ сѣверо-восточными буранами успѣшно боролись съ надвигавшимся тепломъ. Зимующія птицы, число видовъ которыхъ весьма ограничено (семь), начали собираться въ стаи; то были грачи и галки; остальные же виды, встрѣчающіеся чаще всего одиночками — сорокопуты, или парами — водяныя щеврицы, горихвостки и пустынныя синички, попадались лишь изрѣдка. Правда, послѣднимъ двумъ видамъ родныя мѣста довольно близки; они незамѣтнымъ образомъ, вмѣстѣ съ развитіемъ растительной жизни въ горахъ, будутъ подаваться по восходящей лѣстницѣ.
Что же касается коренныхъ обитателей описываемаго оазиса, то прежде всего остановимся на звѣряхъ. Изъ нихъ нами были замѣчены: волки, лисицы, зайцы, довольно крупные грызуны и антилопы хара-сульты. Всѣ эти звѣри держатся въ весьма близкомъ сосѣдствѣ съ человѣкомъ.
Первые изъ нихъ наносятъ ощутительный вредъ китайцамъ, таская ихъ коровъ и барановъ не только ночью, но и днемъ. Мало того, тѣ же звѣри вселяютъ своимъ сосѣдямъ большой страхъ, похищая ихъ дѣтей у самыхъ фанзъ. Въ недавнее время волкъ схватилъ 8-ми лѣтнюю дѣвочку и, не взирая на крикъ китайцевъ, успѣлъ не только загрызть несчастнаго ребенка, но даже сожралъ часть своей жертвы, прежде чѣмъ случайно появившіяся всадникъ успѣлъ его прогнать.
Тотъ-же волкъ встрѣчи съ нами избѣгалъ: замѣтивъ еще издали охотника, онъ пускался бѣжать безъ оглядки, хотя въ ночное время, иногда, вблизи нашего бивака, они устраивали такіе концерты завываній, что дежурный принужденъ былъ отпугивать ихъ выстрѣломъ. На такое привѣтствіе нахальные звѣри не всегда покидали наше сосѣдство. Случалось, что еще ближе подбѣгали и еще громче завывали. Немного подальше за рѣкой волки продолжали нарушать тишину даже и по утрамъ.
Съ здѣшними собаками волки живутъ, повидимому, дружелюбно. Урядникъ Жаркой наблюдалъ весьма интересный случай, черезъ-чуръ сближающій этихъ двухъ собратій. На глазахъ нашего охотника песъ долгое время сопутствовалъ волчихѣ, увиваясь за нею, въ то время, когда сѣрый кавалеръ бѣжалъ неподалеку стороной.
Лисицы держатся въ норахъ и на окраинѣ оазиса и внутри его, если выдѣляются незанятыя площади въ песчано-глинистыхъ буграхъ, одѣтыхъ тамарискомъ, колючкой, камышомъ и другими растеніями. Въ такихъ мѣстахъ описываемый видъ нерѣдко наблюдался нами. Чаще всего можно было видѣть лисицу въ тихое, теплое время дня, когда звѣрь предавался ловлѣ грызуновъ. Чтобы успѣшнѣе скрасть свою добычу, лисица, обыкновенно, помѣщалась подлѣ куста стоя, или припавъ къ землѣ. И въ томъ, и въ другомъ случаѣ звѣрь находился въ неподвижномъ состояніи долгое время. Моментъ бросанія на грызуна былъ неуловимъ по своей быстротѣ.
Съ свойственной лисицѣ хитростью, она легко распознаетъ охотника отъ человѣка безобиднаго. Перваго избѣгаетъ, втораго игнорируетъ.
Еще довѣрчивѣе къ людямъ и всему окружающему относится здѣшній маленькій заяцъ, который живетъ у самыхъ фанзъ по полямъ мѣстныхъ обывателей. Непроходимыхъ чащъ кустарниковъ онъ не требуетъ. Только женскія особи, въ извѣстный періодъ, скрываются въ болѣе густые кустики. Въ послѣдней трети марта были изловлены молодые зайчата; эти звѣрьки величиною съ котенка выглядѣли весьма забавными.
Скученнѣе другихъ распространенъ, неизвѣстный для меня, грызунъ. Его мѣстожительство — соленовато-глинистыя бугорчатыя площади, залегающія какъ въ самомъ оазисѣ, такъ еще больше на сѣверъ отъ послѣдняго. По сторонамъ пологихъ скатовъ, когда они не бываютъ прикрыты колючкой, или тамарискомъ, пестрятъ жилища этихъ звѣрьковъ; вблизи норокъ набросана рыхлая почва.
Звѣрекъ по голосу и привычкамъ много напоминаетъ собою сурка. Впрочемъ, голосъ, соотвѣтственно величинѣ грызуна, много уступаетъ первому по тонкости писка; всего ближе подходитъ онъ къ голосу, издаваемому вьюрками.
Звѣрекъ подолгу сидитъ неподвижно, повидимому, напряженно слѣдя по сторонамъ. Замѣтивъ опасность, тотчасъ поднимается на заднія лапки (всегда у своей норки) и издаетъ тонкіе звуки, какъ бы предупреждая товарищей, затѣмъ быстро прячется, но, не будучи сильно испуганъ, скоро возвращается, осторожно высовывая мордочку. Въ противномъ случаѣ, какъ, наприм., послѣ выстрѣла, подолгу не выходитъ.
Кажется, описываемый грызунъ не знаетъ зимней спячки; если же и предается ей, что сомнительно, то на весьма короткое время; вѣрнѣе же всего выходитъ и зимой въ теплую и ясную погоду. Бурановъ и вѣтровъ, вообще, не выноситъ; тогда онъ не показывается изъ своего подземнаго жилища.
Антилопа хара-сульта ведетъ себя значительно осторожнѣе; держится не такого близкаго сосѣдства человѣка, какъ другіе звѣри. Впрочемъ, порою, небольшія стада (5—7 штукъ) забѣгаютъ изъ сосѣдней пустыни на окраины оазиса, гдѣ наносятъ вредъ засѣяннымъ полямъ.
Списокъ птицъ также не великъ; всего было наблюдаемо нами около 25 видовъ: хищныхъ — 7 видовъ; воробьиныхъ — 14; голубиныхъ — 1, и куриныхъ — 2.
Болѣе подробнаго описанія заслуживаетъ одинъ представитель изъ куриныхъ, а именно фазанъ са-чжеускій, впервые найденный Н. М. Пржевальскимъ въ его третье путешествіе по центральной Азіи.
Этотъ видъ въ оазисѣ Са-чжеу держится по полямъ, вблизи жилищъ китайцевъ. Нерѣдко залетаетъ на кровлю фанзъ, смѣло роется въ соломѣ, какъ домашняя курица. Фазана легко приручить; въ таковомъ состояніи выводокъ живетъ вблизи извѣстной фанзы. За прирученными птицами китайцы присматриваютъ, порою бросаютъ кормъ. Осенью, когда выпадетъ снѣгъ, любители-китайцы ставятъ пленки (силки).
Перемѣщается полетомъ эта сильная птица только къ крайнемъ случаѣ; въ большинствѣ же бѣжитъ; внѣ опасности важно расхаживаетъ. Интересно наблюсти, какъ скрываются птицы въ низкой заросли кустарниковъ, въ особенности самки. Послѣднія вплотную прилегаютъ къ землѣ и становятся совершенно незамѣтными среди такой же, какъ и сами, сѣроватой поверхности. Тѣ же птицы не менѣе умѣло укрываются за земляную кочку, дерево и проч.; на открытомъ мѣстѣ бѣгутъ, строго слѣдя за охотникомъ. Хвостъ доржится высоко на отлетѣ. Фазанъ всегда выглядитъ чистымъ, опрятнымъ. На солнцѣ красивыя перья отливаютъ всевозможными цвѣтами. Ночевки проводятъ фазаны въ заросляхъ тамариска и камыша. Чаще по буграмъ, одѣтымъ этими растеніями.
Весеннее токованіе ихъ начинается съ конца марта и длится продолжительное время. Въ этотъ періодъ самцы громко кричатъ, причемъ крикъ сопровождайся особеннымъ вздрагиваніемъ крыльевъ, производящимъ глухой шумъ, довольно, впрочемъ, тихій, тогда какъ самый крикъ въ хорошую погоду слышенъ на разстояніе версты. Токуетъ са-чжсускій фазанъ обыкновенно около одного и того же мѣста, или въ кустахъ на землѣ, или взбирается на какой нибудь возвышенный предметъ, но только не на дерево. Подавъ голосъ, фазанъ молчитъ болѣе или менѣе продолжительное время, смотря по степени своего возбужденія и времени дня. Всего усерднѣе токованіе производится на утренней и вечерней зарѣ, хотя весною этотъ призывной крикъ можно слышать и въ другое время. Встрѣтившись во время токованья, самцы сильно дерутся между собою, подобно нашимъ пѣтухамъ; побѣдитель преслѣдуетъ побѣжденнаго, пока тотъ не уберется во-свояси. Самки обыкновенно находятся вблизи тока и не подаютъ никакого голоса, но иногда втихомолку являются къ самцу, который въ остальное время дня часто ходитъ съ подругами. На току фазанъ остороженъ; въ другое время болѣе довѣрчивъ.
По берегамъ рѣкъ вмѣстѣ съ культурою фазанъ поднимается до 7,000 фут. абс. выс.
Остается еще сказать нѣсколько словъ о коренномъ пѣвцѣ мѣстнаго оазиса — хохлатомъ жаворонкѣ, который со своимъ маленькимъ собратомъ — единственныя птички, привѣтствующія своими звуками возвращеніе радостнаго времени — весны.
Хохлатый жаворонокъ принадлежитъ къ самымъ обыкновеннымъ видамъ центральной Азіи и держится близкаго сосѣдства съ человѣкомъ. Рѣже углубляется по долинамъ рѣкъ; во всякомъ случаѣ нельзя не замѣтить въ оазисѣ, какъ описываемый видъ вблизи фанзъ копается въ мусорныхъ кучахъ, совмѣстно съ полевыми воробьями. Ранней весною самцы усердно поютъ, довольно высоко поднимаясь въ воздухѣ. Въ выси хохлатые жаворонки парятъ на одномъ мѣстѣ. Затѣмъ, или медленно опускаются книзу, или еще уходятъ въ высь и съ едва замѣтнаго простымъ глазомъ разстоянія, быстро, дугою спускаются на землю. Въ другое время жаворонки мало подвижны.
Весенній пролетъ птицъ въ оазисѣ Са-чжеу бѣденъ. Берега рѣки Данъ-хэ мало оживились пернатыми странниками; они ихъ избѣгали и съ большей охотой останавливались въ долинѣ р. Сулей-хэ, по которой во многихъ мѣстахъ разсыпаны озерки.
Первымъ вѣстникомъ прилета былъ турпанъ, появившійся 4-го февраля. Черезъ два дня этого вида здѣсь было достаточно; съ громкимъ крикомъ летали красивыя птицы вверхъ и внизъ по теченію рѣки. Тогда же, 6-го февраля, прибыли въ небольшихъ стайкахъ утки шилохвосты. 7-го числа показались сѣрые гуси; 8-го большія стаи того же вида неслись надъ замерзшей рѣкой, тревожно отыскивая талую воду; 9-го прибыли чирки и бѣлыя цапли, послѣднія остановились на берегахъ р. Данъ-хэ. Ежедневно съ прилета можно было видѣть этихъ бѣлыхъ красавицъ въ разныхъ мѣстахъ рѣки. Какъ мраморныя статуи виднѣются онѣ на далекое разстояніе, вдоль береговъ рѣки. 10-го февраля одновременно показались утки кряквы, нырки — бѣлоглазые и утки — чиранки. 1-го сѣрые журавли, вначалѣ только одной ставкой, затѣмъ стали прибывать съ каждымъ днемъ все больше и больше. 16-го на смѣну отлетнымъ стаямъ появились съ юга не менѣе многочисленныя стада грачей и галокъ. Раннимъ вечеромъ, до заката солнца, эти птицы, высоко поднявшись надъ оазисомъ, неслись къ горамъ. На южной окраинѣ оазиса по высокимъ деревьямъ птицы устраивали ночевки.
Съ 18-го февраля наступилъ періодъ сѣверо-восточныхъ бурановъ, продолжавшійся до конца мѣсяца. Порою онъ внезапно прекращался — наступало временное затишье, а затѣмъ съ прежней напряженностью дулъ съ противоположной юго-западной стороны. Снѣжный буранъ значительно понижалъ температуру, а вмѣстѣ съ этимъ задерживалъ пробужденіе природы. Жаль было теперь прилетныхъ странниковъ. Въ ихъ тревожныхъ голосахъ, раздававшихся днемъ и ночью, слышались жалобы на тотъ суровый привѣтъ, какимъ встрѣтила ихъ здѣшняя природа. Не найдя себѣ пріюта, нѣкоторыя стада прилетныхъ пернатыхъ, продолжали летѣть на востокъ, или на западъ, по направленію къ оз. Лобъ-нору. Новые же гости изъ Индіи не появлялись. Словомъ, за послѣднее время, мѣстность снова возвратилась къ своему прежнему состоянію: тишинѣ и полной безжизнености. Недавній проблескъ тепла и жизни показался точно сномъ.
Съ началомъ марта установилась настоящая весенняя погода. Раннимъ утромъ 1-го числа закружился надъ нашимъ бивакомъ коршунъ черноухій. Съ этого же дня особенно усердно летѣли журавли. Въ ясные дни, около 10 часовъ утра, эти большія птицы описывали широкіе круги въ голубой выси. Въ стаяхъ насчитывалось отъ 20 до 50 особей.
Валовой пролетъ пернатыхъ наступилъ собственно съ 1-го марта и прошелъ чрезъ всю первую половину этого мѣсяца. Интересно теперь было на болотистыхъ озеркахъ, лежащихъ на западъ и востокъ отъ оазиса Са-чжеу. Всѣ они биткомъ были набиты птицей, и сосѣдняя окрестность стала неузнаваемой; въ воздухѣ мелькали и высоко, и низко утки, гуси, чайки, бакланы, черные аисты и мног. друг. Весь этотъ птичій міръ разносилъ свое восторженное весеннее пѣніе далеко по сторонамъ. Эти звуки долетали и до безпробудной пустыни…
Въ первой трети описываемаго мѣсяца были почти одновременно замѣчены: индійскіе или горные гуси, утки-нѣганки и соксунъ. Аисты черные, которые, подобно сѣрымъ журавлямъ, носились къ лазури неба, прежде чѣмъ пуститься на далекій сѣверъ. Числомъ же особей они составляли полный контрастъ первымъ. Сѣрый журавль былъ одинъ изъ самыхъ многочисленныхъ представителей пролетныхъ пернатыхъ, тогда какъ аистъ черный принадлежалъ къ разряду случайныхъ странниковъ, имѣвшихъ, по всей вѣроятности, другой путь перелета. Затѣмъ мы еще встрѣчали кулика красноножку, или улита настоящаго, выпь, утку-полуху, баклана большаго, цаплю сѣрую и утку-свищь. Случайная одиночка лебедя можетъ закончить списокъ прилета первой трети мѣсяца.
11-го марта въ тихій солнечный день по песчанымъ буграмъ грачи ловили майскихъ жуковъ. Странное явленіе: полетъ означенныхъ насѣкомыхъ происходилъ днемъ въ гораздо большей степени, нежели вечеромъ, когда, порою, можно было не наблюсти даже единичнаго случая. 12-го по кустарной заросли оросительной канавы показался чекканъ, а черезъ два дня, 15-го, уже прилетѣлъ съ пріятной пѣснью другой его собратъ, чекканъ соловый[1]. 16-го нашъ слухъ воспринималъ не менѣе пріятное пѣніе скворца. 18-го волнистымъ полетомъ мелькнула внизъ по рѣкѣ бѣлая плисица. Въ этотъ же день можно было видѣть по многимъ мѣстамъ оазиса, покрытымъ густой зарослью, или на отдѣльныхъ деревьяхъ ивы, сорокопутовъ. Эта живая, веселая птичка была особенно подвижна и пѣвуча. Усѣвшись на вершину дерева, она звонко и пріятно лила свои весенніе звуки далеко по сторонамъ. Часто, не докончивъ пѣсни, она быстро бросалась внизъ, затѣмъ, также проворно паря въ воздухѣ, усаживалась на прежнее мѣсто. Затѣмъ пѣснь возобновлялась; въ ея послѣдующихъ переливахъ улавливалось подражаніе славкѣ пересмѣшкѣ.
Послѣдняя треть марта также была не отрадна. 20-го выпалъ глубокій снѣгъ, какъ результатъ сѣв.-восточнаго бурана, продолжавшагося нѣсколько дней кряду. Проблески весны были парализованы снова. Сѣрые журавли исчезли къ сѣверу; другіе пернатые частью не отстали отъ нихъ, частью попрятались въ сосѣднихъ уголкахъ. Какъ здѣсь очевидна «борьба за существованіе». И какою дорогою цѣною пріобрѣтается право на «блага природы». По истинѣ жаль смотрѣть на пернатое царство, тѣмъ болѣе, когда вспоминаешь весну благодатныхъ странъ. Здѣсь же рѣзкіе переходы климатическихъ явленій губительно отражаются на природѣ.
Свѣтлыми минутами приходилось особенно дорожить, чтобы хотя немного услѣдить за прилетными птицами. 26-го маленькой стайкой поселился на берегу Данъ-хэ кроншнепфъ; по близости съ нимъ держались уже обособленныя парочки красавицъ пѣганокъ. 29-го начали свой прилетъ желтыя плисицы. Кромѣ того, вновь замѣчены зуйки; въ такомъ же небольшомъ количествѣ наблюдались улиты большія. Одиночными экземплярами сновали надъ озерками чайки: рыболовъ и обыкновенная. 31-го, быть можетъ и раньше, высоко парилъ подорликъ.
Изъ апрѣля мѣсяца мнѣ пришлось провести въ оазисѣ Са-чжеу начало первой и конецъ послѣдней его трети; остальные двадцать дней (съ 3-го по 22-е) я былъ въ разъѣздѣ. Маршрутъ послѣдняго обнималъ долину рѣки Сулэй-хэ выше ея прорыва въ передовой грядѣ Нанъ-шаня; я посѣтилъ эту горную окраину до меридіана оазиса Са-чжеу. Не смотря на мое отсутствіе съ береговъ Данъ-хэ, тамъ продолжались наблюденія надъ пролетомъ птицъ.
Къ началу описываемаго мѣсяца плавающія птицы уже всѣ отлетѣли на далекій сѣверъ; остались немногія особи, которымъ и здѣсь, въ долинѣ Сулэй-ха, будетъ удобно провести брачное время. Наступилъ періодъ появленія запоздалыхъ голенастыхъ и воробьиныхъ.
4-го апрѣля прилетѣла вѣстница тепла ласточка деревенская, но ея пріятную пѣснь мы услышали только 23-го[2]. Черезъ день, 6-го, по долинѣ рѣки Сулэй-хэ быстро пронеслась пара стрижей. Одновременно съ этимъ на болотахъ Са-чжеу встрѣченъ ходулочникъ и сукалень чернохвостый. 7-го дважды замѣченъ одиночками удодъ пустошка; по кустамъ бѣлолозника слышалась пѣсня славки пустынной, другой видъ ея — славка полевая безмолвно сидѣла въ кустахъ джиды. Вечеромъ того же числа разносилось дребезжащее токованіе бекаса-барашка; тамъ же на болотѣ была вспугнута парочка улитовъ-травниковъ. 11-го при слѣдованіи черезъ горную окраину Нанъ-шаня, въ ущельѣ южнаго склона летали ласточки горныя. 16-го неизвѣстный для меня видъ большой щеврицы найденъ на родникахъ долины Шибочинъ въ Нанъ-шанѣ. 18-го нѣсколько ниже, по той же рѣкѣ, на возвышеніи берега встрѣчена была рѣчная скопа. Въ этотъ день, по наблюденіямъ въ оазисѣ Са-чжеу, въ первый разъ была услышана кукушка[3], а 25-го береговикъ сѣрый.
Теперь предстояли на очереди разъѣзды. Въ первый изъ нихъ уѣхалъ В. И. Роборовскій, отсутствовавшій послѣднія двѣ трети марта. Общая програма его дѣятельности заключалась въ обозрѣніи горной системы Нанъ-шань на западъ отъ меридіана Са-чжеу.
Въ его отъѣздъ мнѣ пришлось познакомиться съ извѣстнымъ многимъ изъ нашихъ русскихъ путешественниковъ, бельгійцемъ, состоящимъ на китайской службѣ, г-мъ П. Сплингардъ. Онъ направлялся изъ Су-чжеу, своего мѣста служенія, въ командировку въ Южную Кашгарію, для осмотра золотыхъ пріисковъ. Его бивакъ простоялъ подлѣ нашего около 10 дней. Ежедневно, въ особенности по вечерамъ, мы посѣщали другъ друга.
Вскорѣ, 31-го марта, вернулся изъ своей рекогносцировки В. И. Роборовскій, вслѣдствіе чего я выступилъ 3-го апрѣля. Около двухъ мѣсяцевъ пришлось посидѣть въ оазисѣ Са-чжеу на р. Данъ-хэ. Съ чувствомъ восторга я пустился въ путь. Моимъ товарищемъ, на этотъ разъ, былъ урядникъ Жаркой. Персоналъ разъѣзда состоялъ лишь изъ проводника тангута, а караванъ изъ двухъ вьючныхъ верблюдовъ и трехъ верховыхъ лошадей. Задача рекогносцировки заключалась въ обозрѣніи долины р. Сулэн-хэ отъ меридіана Са-чжеу до выхода ея изъ горъ и въ обслѣдованіи передовой ограды Нанъ-шань.
Первоначальный мой путь пролегалъ среди арыковъ и фермъ китайцевъ. Поля здѣшнихъ обывателей мѣстами ярко зеленѣли, мѣстами же еще засѣивались или обрабатывались примитивными орудіями. По солончаковой мѣстности пасся исхудалый скотъ тѣхъ же китайцевъ. Молодая растительность туго подавалась изъ земли. Только стройные, высокіе тополя и развѣсистыя ивы, питаемыя подземными водными жилами, начали замѣтно зеленѣть. Въ ихъ густыхъ вѣтвяхъ темнѣютъ еще издали, словно точки, гнѣзда крикливыхъ грачей. Въ первый день мы достигли окраины оазиса, гдѣ и устроили свою ночевку.
За оазисомъ тотчасъ же разстилалась солончаковая полоса со значительнымъ паденіемъ къ сѣверу. Вначалѣ она представляла печальную, обнаженную поверхность, затѣмъ, по мѣрѣ приближенія къ р. Сулэй-хэ, оживлялась растительностью. Вмѣстѣ съ нею показались и стройныя антилопы, робко промчавшіяся вблизи нашего каравана. Къ сѣверу, на горизонтѣ тянулась съ запада на востокъ высокая стѣнка прошлогоднихъ камышей. Надъ ихъ верхушками, указывая теченіе рѣки, изрѣдка пролетали чайки и сѣрыя цапли.
Рѣка Сулэй-хэ отъ меридіана Са-чжеу до г. Юй-мынь-сянь, на протяженіи 200 верстъ, имѣетъ направленіе съ востока на западъ съ незначительными уклоненіями. На всемъ означенномъ протяженіи она несетъ довольно однообразный характеръ. Сулэй-хэ катитъ свои мутныя воды въ ложбинѣ, имѣющей поперечное сѣченіе около ста и болѣе саженъ. Ширина же собственно рѣки рѣдко превышаетъ 15—20 саженъ, хотя плёсъ ея мѣстами расширяется вдвое. Рѣка течетъ то однимъ русломъ, то дробится на нѣсколько рукавовъ. Ложе чрезвычайно извилистое. Глубина, какъ и количество воды, сильно колеблются, главнымъ образомъ, изъ-за отводныхъ арыковъ по лѣвому берегу, которые орошаютъ поля китайцевъ отъ г. Юй-мынь-сяня до г. Ань-си. Песчано-глинистые, легко размываемые берега — частью низменные (3—5 футовъ), частью возвышенные (2—3 сажени). Въ общемъ высота ихъ увеличивается вверхъ по теченію. Паденіе рѣки значительное, а вслѣдствіе этого и теченіе довольно быстрое.
Прибрежная растительная полоса узка и небогата видами. Обильнѣе всего поросъ камышъ. Тогракъ рѣдокъ и стоитъ молодыми порослями; тамарискъ также. Причиной тому служитъ истребленіе древесной и кустарной растительности на топливо. На болѣе высокихъ берегахъ рѣка бѣднѣе растительностью. Солено-пыльная поверхность почвы вязка. Стоитъ сдѣлать нѣсколько шаговъ въ сторону отъ рѣки, вступить въ ея долину, чтобы быть покрытымъ слоемъ грязи. Соленая пыль проникаетъ въ глаза и производитъ нестерпимую боль.
Животная жизнь долины р. Сулэй-хэ немногимъ богаче, чѣмъ на окраинахъ Са-чжеускаго оазиса. Въ общемъ грустны берега этой рѣки: только изрѣдка просвиститъ кроншнепфъ, мелькнетъ пара турпановъ, или тихо подымутся въ камышахъ утки-кряквы. Вдали отъ береговъ только жаворонокъ старается оживить дремоту и нарушить царившее безмолвіе.
Вскорѣ по вступленіи въ долину мы встрѣтили пастуховъ-китайцевъ, живущихъ въ войлочныхъ юртахъ. Ихъ стоянка была устроена на берегу канавы, которая здѣсь играетъ ту же роль, что и на Таримѣ: орошаетъ пастбище и даетъ водопой. Длина этой оросительной канавы простирается до 10 верстъ, составляя съ главнымъ русломъ рѣки небольшой уголъ. Многочисленныя стада барановъ паслись по близости. Здѣшніе китайцы принадлежали оазису Са-чжеу. По мѣрѣ же нашего удаленія къ востоку, вверхъ по теченію рѣки, живутъ Ань-сійцы, построившіе себѣ камышовые шалаши. Кромѣ барановъ паслись верблюды, лошади и ослы.
Долина р. Сулэй-хэ граничитъ съ сѣвера и юга съ камышистой пустыней. Нашъ путь слѣдованія приходился правымъ берегомъ. На всемъ пути до Ань-си мы людей по дорогѣ не встрѣтили. Изъ животнаго же царства характерными представителями пустыни были хуланъ и сойка.
Близъ города Аиь-си, котораго мы достигли на четвертый день движенія, мы разбили свои бивакъ на окраинѣ оазиса, переправившись въ бродъ на лѣвый берегъ рѣки[4]. Вблизи нашей стоянки отлично виднѣлся хамійскій путь, унизанный, словно цѣпью, линіей телеграфныхъ столбовъ. По мѣрѣ же удаленія къ сѣверо-западу его скрывала, подобно туману, дымка пыльной атмосферы. Въ абсолютной пустынѣ эти, повидимому, мертвые знаки кажутся чѣмъ-то страннымъ, оригинальнымъ.
Раннимъ утромъ, 2-го апрѣля, мы двигались подъ стѣнами крѣпости, слѣдуя вдоль сѣвернаго и восточнаго ея фасовъ, протяженіе которыхъ менѣе версты. Высота стѣны простиралась до 5 саженъ; основаніе и капитальная часть ея глинобитныя; зубчатый карнизъ кирпичный. Фланкирующіе башни и стѣны во многихъ мѣстахъ разрушены; какъ видно не ремонтируются. Съ восточной стороны крѣпость присыпана пескомъ настолько, что по откосу песчаной поверхности легко взобраться на ея стѣну.[5]
Внѣ-городское населеніе или собственно оазисъ примыкаетъ къ крѣпости съ юга и юго-запада. Съ прочихъ сторонъ находится только какой-нибудь десятокъ фермъ, разбросанныхъ по оросительнымъ канавамъ. Всходы, на прекрасно воздѣланныхъ поляхъ, отливали мягкой, пышной зеленью. Подобное явленіе особенно отрадно для глаза путешественника послѣ печальной сѣро-желтой пустыни.
Къ востоку отъ Ань-сійской крѣпости орошенная пустыня покрыта прекраснымъ кормомъ. Здѣсь паслись верблюды, лошади и другой скотъ мѣстныхъ обывателей. Между домашними животными тамъ и сямъ виднѣлись одиночки и небольшія стайки антилопы хара-сульты. Удивительно, какъ довѣрчивы были здѣсь эти звѣри.
Дальнѣйшее движеніе шло частью по рѣкѣ, частью по большой дорогѣ. На пути мы пересѣкли богатую водную вѣтвь, которая, дробясь на мелкія части, доставляетъ орошеніе Ань-сійскому оазису. Здѣсь уже появился дырисунъ, а изъ птицъ же давно не наблюдаемая сорока. Высоко и плавно кружил въ небѣ грифъ-монахъ, залетающій въ равнину изъ сосѣднихъ южныхъ горъ. Неясныя очертанія послѣднихъ, порою, открывались. На сѣверѣ виднѣлся силуэтъ невысокихъ горокъ.
На слѣдующій день мы проходили самымъ живописнымъ мѣстомъ равниннаго теченія р. Сулэй-хэ, тамъ, гдѣ она прорываетъ сѣверо-восточную оконечность незначительнаго хребта Шишаку-сань[6]. Поднявшись на вершину одного изъ отроговъ, увѣнчаннаго глинянымъ монументомъ, и обратившись на востокъ, я былъ очарованъ картиной, которая предстала взору. Вблизи рѣка, прихотливо извиваясь, стремительно несется въ высокихъ берегахъ. Своей крутой излучиной она точно опоясываетъ отливающій на солнцѣ зеленѣющій оазисъ Шонтаръ-ну. Высокіе стройные тополя, серебристая лента рѣки, граничащая съ каменистой пустыней, дополняли картину.
Оазисъ Шонтаръ-ну разбитъ на ключевой водѣ, бѣгущей порядочнымъ ручьемъ съ юга, у восточной оконечности хребта Шишаку-сань. Въ 15-ти верстахъ, вверхъ по его теченію, имѣется также небольшое китайское селеньице.
Отсюда мѣстность получила иной характеръ. Дорога пролегала по ключевымъ источникамъ, которые или скрывались въ глубокихъ балкахъ, или широко разливались по открытой поверхности. Въ томъ и другомъ случаѣ живительная влага была обрамлена густою растительностью. Излишекъ воды напрвлялся къ р. Сулэй-хэ въ видѣ стремительно падающихъ ручьевъ. Часто на нихъ стояли поселенія. Эта живая лента тянулась съ небольшими промежутками отъ Ань-си до Юй-мынь-сяня. Рѣка, по временамъ, была видна; ея правый берегъ сопровождался холмами.
Съ появленіемъ ключевыхъ болотъ, мы услышали звонкіе весенніе голоса голенастыхъ пернатыхъ. Особенную нашу симпатію они заслуживали на утренней и вечерней зарѣ. Въ это время, обыкновенно, въ воздухѣ было тихо и прохладно. Китайскій людъ въ это время бездѣйствовалъ, а царство пернатыхъ оживало и потрясало воздухъ своими ликующими звуками. Бекасъ-барашекъ рѣзвился въ высотѣ, въ чащѣ камыша раздавалось гуканье выпи. Рядомъ съ ними, на болѣе возвышенныхъ мѣстахъ, токовали по своему са-чжеускіе фазаны. Всѣ радовались, всѣ веселились, будучи оживлены одобряющимъ воздухомъ весны.
Попутные оазисы выглядѣли по прежнему. Абрикосы въ садахъ цвѣли, или вѣрнѣе отцвѣтали. На поляхъ виднѣлась работа. Травянистая зелень все еще боязливо пробивалась изъ земли. Съ селеніи Сондо, орошаемомъ рукавомъ р. Сулэй-хэ, мы покинули растительную полосу и вступли въ каменистую пустыню. Она залегала къ югу отъ горъ и рѣзко граничила съ воздѣланной землей. Въ этотъ переходъ мы встрѣтили большой караванъ юлдусскихъ или карашарскихъ монголовъ. Они возвращались изъ кумирни Чейбсенъ, куда сопровождали гыгена (ламу), покинувшаго Бол. Юлдусъ. На всемъ же пути отъ Ань-си до Юй-мынь-сяня ежедневно попадали навстрѣчу большія и малыя партіи китайцевъ, шедшихъ съ ношами на коромыслахъ, или просто на палкахъ. По словамъ нашего проводника, эти люди направлялисъ для заработковъ въ ближайшіе гг. Ань-си, Хами и Са-чжеу. Въ виду безпрерывно тянувшагося на сѣверъ оазиса мы достигли г. Юн-мынь-сянь, сдѣлавъ въ этотъ день 43 версты. У западной окраины оазиса, гдѣ встрѣтили военный транспортъ, мы повернули на югъ и, въ виду городской крѣпости, остановились ночевать.
Какъ вечеромъ, такъ и раннимъ утромь неслись изъ города звонъ бубновъ, завываніе трубъ и бой барабановь. Покинувъ оазисъ и держа путь на югъ-юго-западъ, на встрѣчу теченія рѣки, разбитой на оросительныя каналы, достигли мы урочища Тапа[7]. Означенное урочище интересно тѣмъ, что здѣсь р. Сулэй-хэ, по выходѣ изъ тѣснаго коридора передовой ограды, вскорѣ дѣлится на двѣ части. Одна изъ нихъ, уклоняясь на востокъ-сѣверо-востокъ, орошаетъ Юй-мынь-сянь; вторая, придерживаясь первоначальнаго направленія, течетъ въ Сондо. На развилкѣ рѣки, въ Тапѣ, живетъ лѣтомъ партія китайскихъ рабочихъ изъ оазиса Юнь-мынь-сяня, численностью отъ 40 до 50 человѣкъ. Они должны наблюдать, чтобы большее количество воды текло въ русло, направляющееся въ этотъ оазисъ. Черезъ оба рукава рѣки мы переправились благополучно. Воды неслось много въ томъ и другомъ. Кофейный цвѣтъ потоковъ, которые катились съ особенною быстротой, высоко вздымая свои грязныя волны, не особенно красивъ. Дробленіе каждаго ложа на второстепенныя вѣтви даетъ возможность переправиться безъ особеннаго труда.
Въ прорванномъ ущельѣ передовой ограды пройти невозможно, такъ, по крайней мѣрѣ, намъ сообщили китайцы. На западъ же и востокъ, отъ р. Сулэй-хэ, чрезъ ту же передовую ограду Нанъ-шаня имѣются отличные колесные пути. Оба ведутъ въ междугорную долину, гдѣ расположено китайское селеніе Чанъ-ма, куда мы и направились западнымъ проходомъ. По сухимъ логамъ, сбѣгавшимъ отъ горъ, ютилась растительность, свойственная сѣверному Нанъ-шаню. Изъ цвѣтущихъ растеній замѣтнѣе и привлекательнѣе другихъ выдѣлялся колючій кустарникъ со своими яркими свѣтлорозовыми цвѣтами, сплошь нанизанными на вѣтви. Здѣсь же мы встрѣтили массу ящерицъ.
Слѣдуя по покатой отъ горъ полосѣ на юго-западъ-югъ и юго-востокъ, и такимъ образомъ, переваливъ колеснымъ путемъ передовую горную ограду, черезъ 28 верстъ, мы достигли намѣченнаго селенія Чанъ-ма. Означенное селеніе, состоящее изъ 400 домовъ, лежитъ на высот 6,500 ф. Оно расположено и на главной вѣтви Сулэй-хэ при сліяніи съ лѣвымъ притокомъ Шиху, берущимъ, начало изъ родниковъ въ 20 верстахъ къ западу. Вѣчный снѣгъ вершинъ блеститъ на солнцѣ восхитительно. Отъ этой высокой скалистой ограды сбѣгаютъ мягкіе, покатые увалы. Общее направленіе снѣговаго хребта, на мѣстѣ прослѣженномъ нами тянется съ сѣверо-запада на юго-востокъ: Между передовой оградой и снѣговымъ хребтомъ лежатъ еще отдѣльныя групы горъ, сдавливающія теченіе р. Сулэй-хэ. Во всякомъ случаѣ въ сел. Чанъ-ма долина имѣетъ до 10 верстъ ширины.
Оставляя дальнѣйшее изслѣдованіе р. Сулэй-хэ до болѣе благопріятнаго времени (лѣтомъ изъ Куку-усу), я направился вверхъ по теченію ключеваго источника Шиху. Вода по его каменистому ложу неслась прозрачнымъ потокомъ. Берега съ солончаковой почвой были обрамлены ивой, колючкой и хармыкомъ и густо поросли дырисуномъ или чіемъ. По лѣвому и отчасти правому берегамъ виднѣлись фермы китайцевъ. Поля были оживлены народомъ; ранніе всходы только что еще пробивались. Вмѣстѣ съ культурою здѣсь появился фазанъ усердно токующій по утрамъ. Изъ птицъ были замѣчены еще коршунъ черноухій, бульдуруки, сорокопутъ, чекканъ черногорлый, два вида плисицъ и осторожные вьюрки.
Незамѣтно въ наблюденіяхъ мы очутились у головы ключеваго источника Шиху. Абсолютная высота этого мѣста, по анероиду, оказалась около 7,000 ф. Здѣсь мы учинили привалъ. На востокъ-сѣверо-востокъ течетъ здѣсь ключевая вода, питающая частью селеніе Чанъ-ма. Эту сторону ограничиваютъ горы. На юго-восток между первой вѣтвью и отдѣльной групой виднѣлась неширокая долина. По ней быстро струила свои воды р. Сулэй-хэ, разсѣкая на пути отдѣльную групу, которая на западѣ вскорѣ пропадаетъ. Отъ главнаго хребта сбѣгаютъ въ Шиху много сухихъ руслъ.
Постоявъ 1½ часа на ключахъ Шиху и запасшись водою мы направились, держа прежній курсъ на юго-западъ. По довольно наѣзженной дорогѣ изрѣдка стояли «обо». На нашъ путь, точно нити, сходили тропинки китайцевъ изъ ущелій снѣговаго хребта. По словамъ проводника, тамъ пасутся ихъ скотъ: верблюды, лошади, коровы и бараны. Въ урочищѣ Инсань-цзуй[8] долина съуживается съ одной стороны изломомъ передовой ограды, съ другой добѣжавшими отрогами главнаго хребта. Мѣстность повысилась до 9,000 футовъ и была обильно покрыта полыньею. Вблизи урочища промелькнули два стада антилопъ. Осенью здѣсь живутъ монголы со своими стадами.
Ночью подулъ сильный юго-западный вѣтеръ и воздухъ наполнился облаками пыли. Горизонтъ сократился значительно. Вскорѣ послѣ выступленія, не мѣняя курса, мы достигли предгорій сѣверныхъ отроговъ той группы, которая непосредственно примыкаетъ къ снѣговому хребту. На сѣверѣ изрѣдка рисовались контуры горъ, которыя замыкали покатую туда же долину. Вершины отроговъ, ихъ скаты, волнистые увалы, сбѣгавшіе внизъ, и вся вообще долина замѣчательно богата кормомъ. Съ горъ довольно часто сбѣгаютъ значительные ручьи и рѣчки. Они текутъ въ глубокихъ балкахъ, имѣющихъ по сторонамъ отвѣсныя конгломератовыя щеки. Въ большихъ, изрѣдка въ малыхъ балкахъ, по дну лежалъ сплошной покровъ льда, достигавшій 1—2 футовъ толщиною. При устьяхъ ущелій густо росла Potentilla. Слѣды пребыванія монголовъ, ихъ кочевій, особенно замѣтны по рѣкѣ Кунцаголъ. Позднее развитіе растительности въ поясѣ до 10,000 футовъ абсолютной высоты, гдѣ мы теперь слѣдовали, заставляетъ тѣхъ же номадовъ держаться внизу. Въ этотъ день мы достигли урочища Хати-харъ. Отсюда ведетъ въ Шароголджинъ глубокое ущелье, по направленію къ юго-востоку.
Слѣдующимъ небольшимъ переходомъ, держа направленіе почти на западъ, по мѣстности, носящей прежній характеръ, пришли на рѣку Шибендунъ-голъ. Наша стоянка была въ близкомъ сосѣдствѣ лѣтнихъ кочевій монголовъ. Ихъ скотъ, лошади и коровы, паслись по близости, повидимому, безъ присмотра. Снѣговой хребетъ былъ открытъ; его цѣпь приходилась къ югу отъ насъ въ 15—20 верстахъ.
Рѣка Шибендунъ-голъ питается тающими снѣгами сосѣдняго хребта. Она течетъ на сѣверъ-сѣверо-востокъ по широкому каменистому руслу. На немъ лежалъ ледяной покровъ. Паденіе этой рѣчки, какъ и всѣхъ сосѣднихъ, очень большое. По утрамъ Шибендунъ-голъ катилъ прозрачныя воды, тогда какъ днемъ дымчатыя.
Прежде чѣмъ разстаться съ сосѣдними горами, укажемъ на ихъ фауну, хотя списокъ ея будетъ самый поверхностный. Изъ звѣрей въ этихъ мѣстахъ обитаютъ: дикій якъ, медвѣдь пищухоѣдъ, аргали, маралъ бѣломордый, кукуяманъ, рѣже — барсъ и рысь. Въ болѣе низкомъ поясѣ — хуланы и уже нѣсколько разъ указанная антилопа; кромѣ того волкъ, лисица, заяцъ и пищуха. Сурки еще не пробудились отъ зимней спячки. Птицы: грифъ-монахъ, бородачъ-ягнятникъ, орелъ-беркутъ, соколъ пустельга, воронъ, клушица-красноносая, альпійская завирушка, горная и огнелобая чечетки и горихвостка. Оживленнѣе и звонче другихъ, по утрамъ, разносился свистъ улдаровъ.
15-го апрѣля мы прибыли къ монголамъ, которыми были встрѣчены гостепріимно. Одинъ изъ охотниковъ взялся проводить насъ нѣсколько дней по той мѣстности, гдѣ не бывалъ нашъ проводникъ. Этому обстоятелъству я былъ очень доволенъ и разбилъ потому свой бивакъ вблизи кочевья номадовъ. Послѣдніе оказались выходцами изъ Халхи; всѣхъ юртъ кочевниковъ было только 8. Платятъ подать они по прежнему начальству въ Халхѣ. Къ здѣшнимъ китайцамъ не имѣютъ никакихъ отношеній. Раіонъ кочевья опредѣляется — съ сѣвера передовой оградой, съ юга снѣговымъ хребтомъ, рѣкою Шибендунъ-голъ на западѣ и урочищемъ Инсань-цзуй на востокѣ. Занятіе скотоводство.
Покинувъ халхасцевъ, мы однимъ переходомъ достигли намѣченнаго ущелья передовой ограды, у южной оконечности которой сухое русло Шибендунъ-голъ впадаетъ въ порядочную рѣчку Шибочинъ. Эта послѣдняя беретъ начало въ 20 верстахъ къ юго-востоку изъ ключей, подобно Шиху. Вода чистая, прѣсная; катится довольно быстро среди то высокихъ, то низкихъ береговъ. Въ лѣтнее время ее значительно обобщаютъ рр. Кунца-голъ и Шибендунъ-голъ. По сторонамъ ключевой воды встрѣчается порядочная растительность. Лужайки вездѣ зеленѣли. На нихъ держалось много мелкихъ птичекъ. По утрамъ и вечерамъ токовалъ фазанъ.
Дальнѣйшее движеніе шло внизъ по ущелью. Главная вѣтвь передовой ограды не широка. Высота же отдѣльныхъ вершинъ гребня довольно значительная. Направленіе главной оси простирается съ юго-запада на сѣверо-востокъ. Прорвавъ главную ограду, рѣка несется въ конгломератовыхъ обрывистыхъ берегахъ. Ширина ея каменистаго ложа не превышаетъ 3—5 саженъ. Количество воды не постоянно: колеблется въ зависимости отъ состоянія погоды. Полоса воды сопровождается узкой лентой растительности. По мѣрѣ удаленія къ сѣверу-сѣверо-западу берега сближались; каскады увеличивались. Наконецъ дорога вышла изъ балки и потянулась пустыней, прежде чѣмъ снова спуститься въ тоже глубоко-спрятанное ложе Шибочинъ, при кумирнѣ Вань-фу-ша. На дно балки тепло оказало должное вліяніе: кустарники значительно зазеленѣли; ильмъ пріятно шелестѣлъ своими листьями. Ласточки и стрижи высоко парили въ воздухѣ, а внизу летали бабочки.
Кумирня Вань-фу-ша, подобно Чанъ-фу-дуну, представляетъ рядъ пещеръ въ конгломератовыхъ обрывахъ. Главный идолъ Майдари уступаетъ немногимъ по величинѣ чэнъ-фу-дунскому Да-фу-яну. Рядомъ съ главной пещерой сидящаго Майдари, устроена его пещера-спальня, гдѣ идолъ лежитъ на нѣкоторомъ возвышеніи отъ пола. Длина лежащаго Майдари простирается до 6 саженъ, тогда какъ сидящаго достигаетъ 10 саж. По сторонамъ отъ пещеръ главной святыни размѣщены другія пещеры, съ большимъ или меньшимъ количествомъ идоловъ. Нерѣдко стѣны пещеръ изукрашены рисунками, изображающими или горные ладшафты, или борьбу, чаще же красуются драконы во всевозможныхъ видахъ, и одиноко стоящіе идолы, лица которыхъ представляютъ самыя звѣрскія выраженія…
При видѣ всего этого получается странное, труднопередаваемое впечатлѣніе. Таинственный мракъ царствуетъ въ особенности въ большихъ пещерахъ; лица идоловъ выглядываютъ угрожающе изъ темноты, а вѣтеръ безъ устали звонитъ въ колокольчики, подвѣшенные на наружныхъ столбахъ. Сквозной вѣтеръ съ визгомъ облетаетъ отверстія пещеръ; въ тоже самое время внизу монотонно шумитъ рѣка.
Среди такой обстановки находится единственное живое существо — китаецъ хэшенъ. Наружное отличіе послѣдняго отъ монгольскихъ ламъ выражается въ одномъ лишь головномъ уборѣ. Незадолго до нашего прихода двое его юныхъ подвижниковъ сбѣжали. Дикая, гнетущая обстановка вмѣстѣ съ суровымъ обращеніемъ хэшена, заставила покинуть кумирню и, вѣроятно навсегда, подавила религіозныя стремленія въ этихъ молодыхъ послушникахъ.
Празднества въ кумирнѣ бываютъ дважды въ годъ: въ первомъ лѣтнемъ мѣсяцѣ 8-го числа, въ послѣднемъ — 6-го. Въ эти дни стекается сюда не мало богомольцевъ изъ окрестныхъ мѣстъ. Моленіе продолжается около недѣли. Хэшенъ читаетъ книгу «Дзовэнъ-кунъ-ко», по временамъ раздается звонъ чугунныхъ колоколовъ и бой барабановъ.
Вблизи отъ кумирни на сѣверо-западѣ, долина р. Шибочинъ прорываетъ хребетъ Шишаку-сянь, и выйдя на покатую полосу пріютило сел. Тахжи, расположенное по дорогѣ въ г. Ань-си. Въ этомъ селеніи, какъ говорятъ, кромѣ земледѣльцевъ-китайцевъ, расположены войска. Въ 20 верстахъ къ западу тотъ же хребетъ имѣетъ другой прорывъ, образовавшійся водами Думъ-батскихъ родниковъ, находящихся на южной сторонѣ Шишику-сянъ на абсолютной высотѣ 5,000 футовъ. По этимъ ключамъ расположено селеніе Думъ-бату, состоящее изъ 35 домовъ китайскихъ земледѣльцевъ. Къ сѣверу отъ Думъ-бату, у южной оконечности горъ, находится ключъ подъ названіемъ Ланъ-цегу. Мимо его пролегаетъ путь въ вышеупомянутое сел. Тахши.
Хребетъ Шишаку-сянь, имѣя съ небольшимъ сто верстъ по длинѣ, простирается съ юго-запада на сѣверо-востокъ. Его можно раздѣлить на двѣ части: западную и восточную. Первая протянулась съ запада на востокъ, а вторая повернула круто къ сѣверо-востоку. Хребетъ изолированъ: стоитъ отдѣльно отъ передовой ограды Нанъ-шаня и не связанъ съ нею, какъ то показано на картѣ. Сѣверной границей его служитъ р. Сулэй-хэ, если не считать горнаго придатка, отдѣленнаго той же рѣкой и находящагося на правомъ берегу. Вблизи южной оконечности хребта лежитъ небольшой кряжъ до 15 верстъ длиною. Окраска горъ то темная въ болѣе массивныхъ частяхъ, то сѣрая въ мѣстахъ болѣе низкихъ. Въ обоихъ случаяхъ хребетъ обнаженъ.
Въ сел. Думъ-бату при ключахъ мы разбили бивакъ, устроивъ 4-хъ часовой привалъ съ обѣдомъ. Затѣмъ снова пошли на перерѣзъ каменистой покатости, залегавшей оть передовой окраины горъ Нанъ-шаня. Направленіе движенія было юго-западное, съ большимъ уклоненіемъ къ югу. Мѣстность несла однообразный характеръ. Каменистая пустыня испещрена саями, по которымъ насаждены кустарники: эфедра, бѣлолозникъ, калигонумъ и друг. Спрятанный въ пескахъ Cynomorium уже зацвѣлъ. Изъ птецъ встрѣчали: чеккана соловаго, жаворонка рогатаго и нерѣдко слышали пріятный голосокъ славки-пѣвуньи.
Въ началѣ движенія стояла отличная погода: солнце свѣтило ярко, въ воздухѣ было тихо. Затѣмъ, позднѣе, подулъ юго-западный вѣтеръ, усиливъ пыльную мглу. Горы скрылись. Картина мѣстности и безъ того неутѣшительная еще пуще омрачилась: все заволокло сѣровато-желтой дымкой. Дневное свѣтило представлялось въ видѣ бѣлаго диска, а поднимаясь высоко надъ горизонтомъ оно исчезало для глаза.
При таковой обстановкѣ мы сдѣлали 20 верстъ и остановились на ночевку среди каменистой пустыни. На другой день достигли горъ, придя на рѣчку Хунъ-люша. По словамъ проводника-монгола, ущелье Хунъ-люша одно изъ самихъ красивыхъ въ ближайшей окрестности.
20-го апрѣля, въ 5 часовъ утра, когда мы поднялись съ бивака, было ясное, свѣжее утро; термометръ C. показалъ ниже 0 на — 2,5°. На востокѣ луна виднѣлась блѣднимъ серпомъ; немного повыше ея мерцала бѣловатымъ свѣтомъ Венера. Надъ горами простирался сводъ чисто-голубаго неба, а надъ равниной къ сѣверу лежала сплошная сѣродымчатая вуаль, медленно подвигавшаяся къ юго-западу.
Держа курсъ въ началѣ западный, затѣмъ юго-западный — чрезъ 21 версту — прибыли въ ущельице съ ключевою водою — Сяо-цао-хуцза. Главная ось передовой ограды рѣзко выдѣлялась своими очертаніями. Далеко на юго-западѣ чудно отливали яркой бѣлизной снѣговыя вершины Анембаръ-ула.
Рядомъ съ ущельемъ Сяо-цао-хуцза, немного западнѣе, имѣется другое — Хобула. Тамъ живутъ китайцы-пастухи со стадами скота. Ущелье богато кормомъ.
Въ этотъ же день мы разстались съ проводникомъ монголомъ. Завтра и слѣдующій день предстояло движеніе внизъ на сѣверо-западъ — въ Са-чжеу. Воображаю какъ тамъ тепло, если здѣсь солнце, по временамъ, даетъ себя чувствовать. Но дивно, хорошо въ горахъ въ особенности въ ясный день. Живительный ключъ струитъ свои серебристыя воды у самой палатки, которая красиво пестритъ на зеленѣющей травкѣ. Пѣніе птичекъ, жужжаніе насѣкомыхъ ласкаютъ ухо. Изрѣдка пролетитъ одиноко хищникъ, за нимъ другой; то парочка веселыхъ клушицъ съ громкимъ крикомъ усядется на скалы и, покричавъ немного, улетитъ во-свояси.
На слѣдующій день мы выступили въ дальнѣйшій путь. Наша дорога лежитъ по прямой засѣчкѣ на сѣверо-западъ. Пришлось визировать однажды съ мѣста и такъ идти до уроч. Да-чуань 41 версту. Этотъ путь составляетъ діагональное пересѣченіе долины, которая въ началѣ, отъ передовой ограды Нанъ-шаня, падаетъ круто, изобилуетъ рѣчными саями съ конгломератовыми берегами; по мѣрѣ же удаленія къ сѣверу принимаетъ болѣе равнинный характеръ. Вершины передовой ограды, неподалеко оть которыхъ мы стояли бивакомъ, теперь съ привала, замѣтно выдѣлялись изъ общей группы; выпавшій въ горахъ снѣгъ уже испарился съ сосѣднихъ вершинъ, тогда какъ на командующихъ высотахъ еще держался. Къ западу-юго-западу виднѣлся прорывъ, въ которой неслись воды рѣки Данъ-хэ. Итакъ долина, пересѣченная нами въ двухъ мѣстахъ на югѣ, граничитъ съ передовой оградой на сѣверѣ невысокимъ горнымъ кряжемъ, по которому пески Кумъ-тагъ простираютъ свою восточную границу до меридіана Са-чжеу, или точнѣе — Чэнъ-фу-дуна.
Послѣдняя наша стоянка была при ключѣ Да-чуань. Здѣсь пролегаетъ дорога въ уроч. Куку-сай. Да-чуань отрадный ключъ, богато поросшій кустарниками и бѣдно травянистою растительностью. Здѣсь ютилась парочка бекасовъ. Еще одинъ переходъ и мы на родномъ бивакѣ!
Паденіе извилистаго ущелья, по которому мы шли, большое. Въ общемъ направленіе его къ сѣверо-западу. По мѣрѣ опусканія внизъ, ключевой воды становилось больше; кустовъ также. Въ недалекомъ разстояніи, южнѣе кумирни Чэнъ-фу-дунъ, тропинка покидаетъ ущелье, взбѣгая лѣвымъ берегомъ на горный отрогъ, сплошь, почти, засыпанный сыпучимъ пескомъ. На высшей точкѣ анероидъ показалъ 4½ фута абсолютной высоты. Отсюда прямо на сѣверъ и сѣверо-западъ темной полосой залегалъ оазисъ Са-чжеу. Его рѣзко граничала сѣро-желтая каменисто-песчаная пустыня. Къ западу вздымались высокіе барханы песковъ; на востокъ-сѣверо-востокъ уходилъ темный горный кряжъ, слегка касающійся западной стороны хребта Шишаку-сянь. Между первымъ и вторымъ залегаетъ долина, шириною отъ 8 до 12 верстъ, открытая къ западу. На сѣверѣ, внизу, въ близкомъ разстояніи, виднѣлась кумирня Чэнъ-фу-дунъ. Близъ кумирни красовались тополя, которые осѣняли зеленыя поля отшельниковъ. Ключевая влага доносилась въ Чэнъ-фу-дунъ; далѣе къ сѣверу слѣдовала пустыня до самого оазиса. Сыпучій песокъ покрываетъ сѣверныя предгорья передоваго къ Са-чжеу горнаго кряжа.
Во время своего пути мы наблюдали одиночекъ ласточекъ и стайки стрижей, съ крикомъ парившихъ, или съ замѣчательной быстротой носившихся вверхъ и внизъ по ущелью. Изрѣдка волнистымъ полетомъ перемѣщались плисицы. Высоко и плавно леталъ подорликъ. По временамъ пѣлъ сорокопутъ. Турпаны, привыкшіе къ людямъ, подпускали къ себѣ вплотную. Спустившись съ перевала, по открытой песчаной равнинѣ, гордо выступалъ стройный джепракъ. Мой спутникъ — ярый охотникъ — послалъ ему двѣ пули, отъ которыхъ испуганный звѣрь помчался съ неуловимой быстротою. Побѣжка его была изящна; по временамъ онъ точно плылъ въ вибраціи миража.... Погода стояла отличная для движенія: облачная съ освѣжающимъ юго-западнымъ вѣтромъ.
Пробывъ 20 дней въ разъѣздѣ и описавъ кривую въ 640 верстъ, мы, наконецъ, достигли оазиса. Пышно развернулась за этотъ періодъ времени его зелень и еще издали ласкала взоръ путниковъ своимъ свѣжимъ дѣвственнымъ колоритомъ. Съ дальнѣйшей моей дѣятельностью я познакомлю въ слѣдующихъ письмахъ.
Примѣчанія править
- ↑ Вечеромъ того же числа послышалось впервые монотонное кваканіе лягушекъ. 17-го на окраинѣ оазиса въ пескѣ проворно бѣгало ящерицы, гдѣ термометръ C. показалъ +53,5°. На слѣдующій день замѣчена первая бабочка, скрывавшаяся отъ вѣтра по зарослямъ тамариска.
- ↑ 5, 6 и 7-го апрѣля въ воздухѣ кружились летучія мыши.
- ↑ 20 на берегу р. Данъ-хэ появились орланы.
- ↑ Желательно было пройти до Юй-мынь-сяня правымъ берегомъ Сулэй-хэ; невозможность же переправиться черезъ рѣку въ означенномъ мѣстѣ послужила поводомъ къ слѣдованію лѣвымъ.
- ↑ Значащійся на нашей стоверстной картѣ Нань-ганлу.
- ↑ Южнѣе описанной крѣпости виднѣлись развалины болѣе древней.
- ↑ Въ этомъ урочище въ высокихъ конгломератовыхъ обрывахъ сохранились молитвенныя пещеры.
- ↑ Монголы называють иначе.