II. Туркестан Восточный, или Китайский Т., в политическом отношении составляет с 1884 г. вместе с Джунгарией (см. ниже) 19-ую китайскую провинцию Синь Цзянь, иногда называемую Восточным Т. — в широком значении слова (ср. XXIV, 187). Как географич. термин, название Восточн. Т. заменило во второй половине XIX ст. термин Малая Бухария. Туземное население не имеет общего имени для страны, которую обнимает этот термин, и только у позднейших восточных писателей мы встречаем названия Алтышар (Шестиградие) и Джеттышар (Семиградие) в применении к той части Вост. Т., за которой в 70-х годах прошл. ст. утвердилось название Кашгарии. Границами Вост. Т. (в точном смысле слова, без Джунгарии) служат: на с. — магистральный и Восточный Тянь-Шань, на з. — Памир, на ю. — передовая цепь Кунь-луня, на в. — пров. Гань-су. В таких пределах площадь Вост. Т. исчисляется в 1 млн. кв. километров, население — в 1½ млн. чел. Последнее заселяет только оазисы и очень немногие долины Тянь-шаня и Кунь-луня, общая емкость каковых угодий едва ли превосходит 10% всей территории Вост. Т., которая в остальном — пустыня. Эту территорию слагают: на з. — бассейн Тарима (см.), на в. — Бэй-шаньское плоскогорие (Курук-таг) с прилегающими к нему с с. и ю. долинами.
В Таримском бассейне различают 3 элемента: горные массы — на обеих окраинах, пустыню Такла-макан (см.) — в центре, пояс оазисов — в промежуточной зоне. Южные склоны Тянь-шаня — горная пустыня: бесплодны ниспадающие на ю. скалы, лишены жизни и сбегающие сюда долины, даже те, которые служат ложем реке: последняя катит свои воды среди голого речника, из которого лишь изредка, в одиночку, поднимаются тополя; травянистая и кустарная поросль встречаются в этих долинах еще реже на участках, образованных мелкоземом, но и то это или касатики (Iris ensata), к которым не притронется ни одно животное, или Caragana и белолозник (Eurotia ceratoides). Для того, чтобы добраться до луга, достаточного, чтобы накормить хотя бы десяток животных, нужно подняться высоко в горы, в альпийскую их зону, где среди скал и осыпей можно найти и небольшие острова зелени. Южные склоны гор в Центр. Азии почти всюду бесплодны; здесь же убивает в них жизнь и смертельное дыхание соседней пустыни. Не более оживлены и обращенные к пустыне Такла-макан сев. склоны Кунь-луня. Здесь соединились три фактора, обусловившие их бесплодие: крайне сухой климат, огромная крутизна гор (100 м. падения на 1 км. заложения) и, до абс. высоты 4.000 м., слагающая их горная порода — рыхлый конгломерат, т.-е. субстрат, жадно поглощающий не успевшую скатиться дождевую воду, которая, не удерживаясь в поверхностных его слоях, просачивается на глубину, недоступную для корней растений. Последние два фактора — значительная крутизна Кунь-луня и слагающая его подгорье рыхлая горная порода — обусловливают и другое явление — отсутствие в нем широких долин: реки текут здесь в каньонах, глубина которых местами восходит до 1.000 м. Альпийская зона Кунь-луня — царство каменных осыпей и недоступных по своей крутизне скал. Почве здесь негде образоваться, и если тут все же островками встречается зелень, то площадь таких лугов обычно немногим превосходит сотню кв. метр. Только к з. от Хотан-дарьи передовые контрфорсы Кунь-луня положе, имеются и одетые степной растительностью долины, дающие возможность вести в них кочевое скотоводческое хозяйство; их заселяют кипчаки. Что касается описанных выше менее доступных частей Кунь-луня в бассейнах рек Кэрийской и Раскем-дарьи, то их населяют горцы, на востоке носящие название мачин в этническом отношении неизвестное племя, может быть потомки когда-то здесь живших белокурых уйгуров, на западе — одно из племен иранской группы. И те и другие довольствуются разведением мелкого рогатого скота, мачинцы преимущественно овец, раскемцы — коз, пуша которых служит материалом для изготовления известных кашмирских тканей. Подспорьем у них служит земледелие — миниатюрные поля ячменя, реже — пшеницы, в несколько десятков сажен, разбросанные радиусами до 20 верст вокруг их селений, представляющих собрание жалких жилищ, нередко пещер, выбитых в отвесных конгломератных стенах речных каньонов. Утварь в этих жилищах — обычно какой-нибудь десяток предметов. Центральная часть Таримского басс. представляет засыпанную песками равнину Такла-макан (см.), полого падающую на с. (1.400—1.100 м.) и в. (1.400—880 м.). Между песчаной пустыней и бесплодной горной окраиной Вост. Т. тянется пояс каменистой пустыни, среди которой встречаются участки мелкоземных, прорезанных водными артериями почв: лессовых, суглинковых, глинисто-песчаных и весьма редко илистых. На них-то и осел человек, обратив их в оазисы зелени путем искусственного периодического их обводнения.
Восточная половина Восточн. Т. носит такой же характер огромной пустыни с небольшими оазисами зелени на сев. своей окраине, как и вышеопис. зап. его часть; только здесь горы подвижного песка заменяют столь же бесплодные горы, образованные массивными и осадочными горными породами палеозойского и допалеозойского возраста, которые, разрушаясь под воздействием атмосферных деятелей, и дали тот песок, который засыпал и продолжает засыпать равнину между Тянь-шанем и Кунь-лунем, при чем его языки, гонимые ветром, уже достигли на з. памирских твердынь и медленно, но неуклонно, вверх по долинам, взбираются и на «крышу мира». Бэй-шаньские горы остановились в своем росте в палеозойское время и с тех пор на протяжении последующих миллионов лет, находясь в условиях все усиливающего свои крайности континентального климата, подвергались разрушительному воздействию атмосферных деятелей, которые и низвели величественные хребты до мелкосопочника и выравняли местами горную страну до почти равнины; конечные же продукты этого разрушения — песок и пыль — унесли на запад, образовав страшную своим бесплодием пустыню Такла-макан. Бэй-шань продолжает разрушаться, и эта лаборатория в действии продолжает посылать на з. все новые и новые тучи песка, которые за историческое время успели сделать в басс. Тарима огромные завоевания: об этом свидетельствуют развалины городов, монастырей и замков, находимые в глубине пустыни Такла-макан. Бэй-шань беден водными рессурсами, и в настоящее время в нем существует один только культурный оазис, едва прокармливающий семью турфанского выходца.
Не то было 2.000 лет тому назад, когда на его территории находило рессурсы для существования государство Шань-го, насчитывавшее 5.000 душ населения и хотя и черпавшее свои доходы главн. обр. в ископаемых богатствах страны (железо, свинец, серебро, наждак), но занимавшееся и земледелием. История говорит нам о нем на протяжении 500 лет, когда политическая жизнь и остальных частей Вост. Т. была совершенно иной и когда эта страна, распадавшаяся тогда на 18—50 «царств», обладала средствами для существования человека, во много раз превосходившими современные. Существует не мало указаний на значительное изменение климата Центр. Азии (см.) в историческое время в сторону большей сухости, и история Вост. Т. служит одним из таких указаний. Долина между Бэй-шанем на с. и Алтын-тагом на ю., некогда также являвшаяся населеннейшей частью самостоятельного владения, ныне — пустыня, пройденная в XIII в. Марко Поло, в последнее время Ж. Мартэном и П. К. Козловым. Что касается долины, в которую Бэй-шань обрывается своим сев. склоном, то она и поныне является одним из производительнейших участков Вост. Т., вмещая группы оазисов Хамийского и Турфанского приставств. Южная часть последнего (Лукчунская котловина) занимает глубочайшую впадину Средн. Азии (130 м. ниже ур. моря), обязанную своим происхождением флексурному изогнутию пластов земн. коры у южн. подошвы Богдо-ола. Эта впадина — одно из величайших географ. открытий новейшего времени, принадлежащее экспедиции бр. Грумм-Гржимайло в 1889—1891 гг. Не одно, однако, это открытие привлекло в последние годы внимание ученых всего мира к Турфану (см.), а засим и к остальному Вост. Т.: только в Турфане сохранилось еще заимствованное в древности на з. (в Иране) искусство перехватывать течение подземных вод и выводить их при помощи особых гидротехнич. сооружений на поверхность земли в ирригационных целях; только здесь оказался собранным в огромных количествах тот археологический и палеографический материал, который внес столько света в прошлое не только Вост. Т., но и остальной Ср. Азии. Роль Турфанского окр. в экономике прилегающего к нему района Азии, в его полит. истории и в истории его культуры (как и Хотан — рассадник буддизма; позднее — рассадник культуры, неправильно называемой уйгурской) была на протяжении 15 веков очень велика; основой же его благосостояния было земледелие, технические приемы которого и ныне стоят здесь еще высоко, — выше, чем в остальном Вост. Т.
Открытие в центре азиатского материка впадины ниже уровня моря вызвало со стороны Русск. Географ. Общ. устройство в ней метеоролог. станции, которая, проработав два года, дала возможность выяснить след. особенности местного климата: его континентальность выражена здесь особенно резко; температура летних месяцев впадины оч. высока, выше, чем где бы то ни было в Азии, и может быть приравнена только к температуре Сахары; предельная высокая достигает 48° в тени и 64° на солнце; наоборот, температура зимних месяцев несоответственно низка, переходя в янв. при средн. мес. −11° и минимуме −21°,2 часто за −19°; амплитуда 68°,3; число ясных дней в году, равное 147, превосходит крайний возможный предел, исчисленный теоретически; число пасмурных, равное 20, составляет нижний возможный предел линий карты Шенрока; преобладающие румбы ветров, как и везде в Центр. Аз., западные и восточные, при чем наиб. число ветреных дней приходится на весну, затиший — на осень; дней с осадками 25; в 22-х случаях — дождь, в 3-х — снег; общее количество осадков, однако, совершенно ничтожно; только однажды в течение двух лет снег укрыл землю слоем в ½ вершка толщиной, но скоро же испарился; в остальных случаях в воздухе крутилась лишь снежная пыль, не оставлявшая никакого следа на земле; влажность, как абсол., так и относ., много ниже высчитываемой для этой части Азии теоретически.
Эти данные, маршрутные наблюдения путешественников и нек. время ведшиеся записи температур в Кашгаре дают возможность судить и о климате остальных частей Вост. Т. Он характеризуется очень большими как суточными, так и годовыми амплитудами температур, чрезвычайной сухостью воздуха малым количеством атмосф. осадков, большим напряжением воздушных течений, в особенности весной. Благодаря отсутствию снежного покрова и низким зимним температурам, земля промерзает здесь очень глубоко и оттаивает настолько поздно, что весной растительность возрождается к новой жизни с большим опозданием. Задерживаются и весенние полевые работы. Земледелие в оазисах возможно только при искусственном орошении полей. Подъем воды в реках начинается только в июне, в виду чего, дабы весной иметь для посева достаточно влажную почву, поля затопляют водой поздней осенью. Эта-то вода в состоянии льда и держится в почве еще долго после того, как наступит тепло. Но засим растительность развивается очень быстро, так что местами успевают иногда снять две жатвы, в Турфане — всегда. Осадки, крайне редкие, выпадают на с. обыкновенно не ниже 1.500 м., на ю. — 1.600 м., захватывая только верхние горизонты культурной зоны. В пустыне Такла-макан не редки годы, когда не выпадает вовсе осадков. Посевы под дождь удаются иногда только высоко в горах, где возделывается гималайск. ячмень. В Вост. Т. культивируются: пшеница, все виды проса, сорго, ячмень, кукуруза, рис, редко где — гречиха, конопля, хлопок, Sesamum indicum, табак, дыни, арбузы, разнообр. овощь, из плод. деревьев — абрикосовое, персиковое, грушевое, яблоня, тутовое, гранатовое, орех, Zizyphus vulgaris, наконец — виноград. Вся вода, которой живет Вост. Т., приходит к нему с гор, его окружающих. В западн. его части все реки составляют одну систему Тарима (см.), в восточной мы встречаемся только с речками и ручьями, в большинстве по выходе из гор тотчас же уходящими в почву, представляющую здесь всюду слежавшиеся толщи песка и гальки; с Алтын-тага на с. не стекает ни одного ручья, с Тянь-шаня, к в. от Пичана, на протяжении почти 200 км., — также; здесь залегает пустыня, отделяющая Хами от Турфана; все почти проточные воды в Турфане карысьного происхождения, т.-е. искусственно выведены из-под земли по подземным каналам (карысям). Дикая растительность Вост. Т. не отличается от встречаемой повсеместно в Средн. Аз.; преобладают две растительные формации: пойма по берегам проточных вод и озер, ксерофилы в остальных его районах. Упоминания заслуживают только туграковые (Populus euphratica) леса вдоль Яркенд-дарьи и на южн. окраине пустыни Такла-макан, к в. от Нии, в местности, богатой ключами; они занимают здесь еще значительные площади, но последние заметно сокращаются, на что указывает сухостой вдоль опушек. Фауна Вост. Т. не богата видами. Из крупных животных более многочисленны: антилопы (Gazella subgutturosa) и кабаны, из хищных — лисица; встречаются: в туграковых лесах — маралы, в Бей-шане — горные бараны и дикие верблюды, по Тариму — тигр и дикие кошки, по его притокам, но очень редко — выдры, наконец, повсеместно, но не часто — серые волки; из мелких — зайцы, различные грызуны, летучие мыши. Птиц, свойственных Вост. Т., немного; интереснее других: свойственный ему фазан, пустынные сойки (Podoces hendersoni и Podoces biddulphi), розовый воробей; но зимует в культурной зоне птиц много; нижний Тарим и Лоб-нор служат станцией для перелетных водоплавающих, и весною туземцы ловят их силками во множестве, делая значительные запасы вяленого птичьего мяса на последующие месяцы. Рыбы достаточно, но рыбным промыслом занимаются только лобнорцы.
История застает Вост. Т. гуще, чем теперь, заселенным, при чем господствующими наречиями были: на юге и частью на севере — древне-иранское, на сев.-зап. — относимое к сев. ветви европейских языков. Эти наречия продержались до X ст., может быть местами даже до XIV, но затем Вост. Т., как составная часть Джагатайского улуса, должен был принять участие в непрекращавшихся в течение столетий внутренних и внешних войнах этого последнего, и коренное население его стало таять; мечом и огнем введенное в стране отуреченными монголами мусульманство нанесло ему последний удар. Исчезли в Вост. Т. буддизм, христианство, манихейство, исчезли многие элементы древней иранской культуры, исчезли древние языки и обычаи, и то, чего не могли сделать китйацы, хунны, турки, тибетцы, уйгуры и др. завоеватели, встречая в этой стране стойкий отпор, то совершили отуреченные и принявшие закон Магомета потомки Чингиз-хана (см. ниже Туркестан — история; Средняя Азия; Китай, XXIV, 217). Все, что сейчас в крае осталось от прежнего, это — арийская внешность большинства населения, бòльшая, чем в друг. магометанских странах, свобода женщин и некоторые элементы прежней культуры, в том числе знакомство с карысьной системой ирригации полей. Современное население Вост. Т., которое называет себя по городам: кашгарлык — житель Кашгара, и т. д., говорит на различных, но очень близких между собою, диалектах тюркского яз. Их главное занятие земледелие; к промышленности и торговле они проявляют менее склонности. Хотан (см.) славится производством шелковых тканей, ковров, белого войлока, Кашгар (см.) — хлопчатобумажных тканей, главн. обр. их прочной окраской, Куча — выделкой кож, Аксу — изделиями из кожи, металла и войлока, Турфан (см.) вывозит лучшую в мире коринку. Пришлый элемент в Вост. Т. составляют китайцы, дунгане, калмыки — потомки волжских торгоутов, уроженцы Русск. Туркестана и дуланы, происхождение которых остается еще невыясненным; они заселяют главн. обр. оазис Марал-баши. В администр. отношении Вост. Т. составляет южную бòльшую часть Синь-цзяньской пров. Китая и делится на два даотайства — Кашгарское и Аксуйское, и два приставства — Турфанское и Хамийское.
К с. от Вост. Т. лежит Джунгария или Чжунгария.
После отпадения в 1912 г. Монголии (см. XLVIII, 197), Джунгария фактически вошла в состав этого национального объединения монголов, но юридически, в порядке международного права, положение не было закреплено, а по Кяхтинскому договору (1915) между Россией, Китаем и правительством Урги автономия была признана только за Внешней Монголией (ныне Монгольская народная республика), Джунгария же осталась за Китаем. Джунгария обнимает округа: Или, Тарбагатай выделенный лишь в 1907 г. из Кобдоского — Алтайский, Кан-суй-чэн (Кур-кара-усу) и Ди-хуа-чжоу (Урумчи) и приставство Чжэньси-тин (Баркульское), т.-е. всю территорию между государственной границей на з., хребтом Алтаин-нуру и вост. частью Южного Алтая на с.-з. и Тянь-шанем на ю. В указанных пределах площадь Джунгарии (в тесном смысле, т.-е. китайской, без русской ее части; ср. XVIII, 335) определяется в 420 тыс. кв. км., из числа которых не менее 60% падает на совершенно почти бесплодную, а потому и лишенную населения пустыню. Эта последняя занимает наиболее пониженную, центральную часть страны, имеет ясно выраженный наклон от в., где средняя абс. ее высота может быть принята в 900 м., на з., где та же высота выражается цифрой 275 м. при наименьших 200—210 м., приходящихся на впадины озер Телли-нор и Эби-нор (см.). Почва этой пустыни представляет преимущественно мощные толщи слежавшихся глинистых песков, гальки и щебня, в меньшей доле — пески и песчанистые глины. Сыпучие, подвижные пески занимают в ней сравнительно небольшие пространства, являясь местами продуктом поверхностного разрушения подстилающих их гранитов, остатков тех горных кряжей, которые некогда бороздили поверхность Центр. Джунгарии. Горы, бесплодные и скалистые, сложенные главным образом из массивных пород и древнейших осадочных, занимают теперь еще не малую часть пустыни, особенно на з. и с.-з., где возвышаются хребты Джаир, Уркошар, Семистай, Кара-адыр, Коксун и др. Благодаря им здесь встречаются и источники проточной воды, пятна зелени, пастбищные угодья. За их же пределами пустыня поражает своей дикостью и безводием, а потому и отсутствием жизни; колодцы в ней очень редки, большинство с плохой водой. Единственное животное, которое не избегает ее, — дикий верблюд. Но и он ушел туда, спасаясь от злейшего врага своего — человека. Неприветливость Джунгарской пустыни усугубляется еще ее климатом, континентальность которого выражена в ней особенно резко. Наблюдения показывают, что при почти всегда безоблачном небе почва летом нагревается в ней до 70° Ц., зимой же, в декабре и январе, холода достигают нередко 40° и более. Амплитуды суточных и годовых температур при таких условиях в ней огромны и порождают частые бури, сила которых ясно выражена теми причудливыми пирамидами, башнями и столбообразными возвышениями, которые в ней попадаются, напоминая местами развалины стен и городов. Никому из посетивших Центр. Джунгарию европейцев не пришлось констатировать в ней осадков; знакомые же с ней туземцы утверждают, что бывают годы, когда их в ней вовсе не бывает; но зато в другие случаются короткие ливни, порождающие потоки (сили), следы разрушительной работы которых действительно хранят все овраги этой пустыни. При таких условиях и глубоком залегании почти повсеместно водоупорных слоев, о чем свидетельствует глубина местных колодцев, неудивительно, что сотни кв. км. не несут в ней никаких признаков растительной жизни, разве несколько убогих кустиков ксерофилов у самых колодцев. Тем не менее, и через эту пустыню проложены тропы, и даже делались попытки, пользуясь далеко в нее вдавшимися долинами рек, проехать ее на колесах. Пустыня в Джунгарии почти всюду добегает до гор. Но там, где последние высоки, где с них срываются реки и речки, создаются в ней и условия для органической жизни. Вдоль сев. подошвы Вост. Тянь-шаня тянется цепь оазисов; это — Бэй-лу, «северная дорога» китайцев, т. к. через эти оазисы пролегал некогда их путь в западные страны. Здесь мы видим возделанные поля, искусственные древесные насаждения, селения и города. Бэй-лу на з. до р. Манас целиком входила в IX—XIV вв. в состав знаменитой в истории Уйгурской державы (см. XXIX, 291′/93′), славной своим просвещением и богатством, источниками которого была не торговля, а внутренние рессурсы государства — земледелие на ю. (Турфан; см.), скотоводство на с. (Бишбалык, столица, в 30 км. к з. от Гу-чэна). Современники рисуют Южную Джунгарию богатой пастбищами, на которых паслись бесчисленные табуны лошадей. Ныне от этих пастбищ ничего уже не осталось: между Баркулем и Фоу-каном на месте последних в ней тянется каменистая степь с редкими островками оазисов. С трудом верится, чтобы эта страна была лучшей частью той Уйгурии, которая в XIII в. служила банкиром монгольских императоров, черпавших в ней огромные суммы, если верно известие, что имп. Угедей в счет текущих процентов в один прием уплатил уйгурским банкирам 76 тыс. сер. слитков — сумму весьма значительную по тому времени. Китайские историки к этому добавляют: когда принцы крови нуждались в золоте, серебре, жемчуге и драгоценных камнях, то обращались за всем этим в Уйгурию же, подобно тому, как за соколами и кречетами — в страны северные. Не Китай, стало быть, и не Иран гремели в эту эпоху своими богатствами, а Уйгурия, та страна, которая ныне едва прокармливает ничтожное население. Так значительно за истекшие семь веков изменились в ней условия для существования человека. Очевидно, что и здесь, как в остальной Центр. Азии, климат существенно изменился в сторону большей сухости, и пустыня сделала в ней огромные завоевания. Наиболее обширным и плодородным оазисом Южной Джунгарии является ныне Манасский, занимающий долину средн. течения Манаса, значительнейшей из рек, сбегающих с Вост. Тянь-шаня на с. Кроме возделываемых и в остальных частях Южной Джунгарии культурных растений, здесь с успехом высевается рис, но попытки завести тут же виноградники и плантации плодовых деревьев были неудачны: эти многолетние растения, несмотря на укрытие, не выдерживают местных зим. Долина Манаса служит зап. границей того леса, который, составляя южную грань пустыни, тянется сюда от Фоукана. Его образуют лиственные породы, преимущественно вяз (карагач, Ulmus sp.), который имеет здесь угнетенный рост, что также объясняется суровостью местных зим. Для строительных надобностей он не пригоден и служит для выжигания из него древесного угля — промысел, которым занимаются только в холодное время года, т. к. летом этот лес становится недоступным благодаря тучам роящихся в нем оводов, слепней, комаров и прочего «гнуса». Тот же гнус изгоняет летом население и даже диких животных как из обширных тростниковых займищ, перемежающихся с песками и протянувшихся от Манаса до Эби-нора, так и из долин рек Северной Джунгарии: Урунгу с оз. Улюнгур и Черного Иртыша. Эти места оживляются только осенью, когда в них спускаются с гор местные кочевники, составляющие преобладающий элемент населения Джунгарии на с. и з. Алтайский округ населяют: абак-киреи, найманы (к з. от оз. Канаса), урянхайцы, хошоуты и т. наз. «старые» торгоуты; Тарбагатайский — те же абак-киреи, байджигиты, кызаи, «новые» торгоуты — потомки бежавших с Волги в 1771 г., олёты, каракитаи; в Кан-суй-чэнском — «новые» торгоуты и летом, на сев. склоне хр. Боро-хоро, кызаи. Сверх того, в Илийском округе, о котором ниже, живут: поселенные маньчжурами в 1760 г. на р. Боротале, впадающей в оз. Эби-нор с з., чахары, вдоль госуд. границы — сибо и солоны (все эти племена ведут полукочевой образ жизни), на южн. скл. хр. Боро-хоро — кызаи, в долине Или — олёты, в басс. Текеса — кара-киргизы, сумун торгоуты и олёты дзургун-суму, в басс. Каша — олёты арбан-суму. В первых трех округах пунктами оседлости и одновременно административными и торговыми служат: в Алтайском — город Шара-сумэ (Чэн-хуа-сы) на р. Кране, прав. притоке Черного Иртыша, населенный китайцами и олётами — потомками партизанского отряда Цаган-гэгэна, известного умиротворителя этого края в смутную эпоху конца 60-х и нач. 70-х гг. прошлого стол. (т. наз. дунганское восстание; см. дунгане) и основателя этого города; в Тарбагатайском — Чугу-чак и полузаброшенный Дурбульджин; в Кан-суй-чэнском — Ши-хо и пограничный с Илийским округом — Цзинь-хо. Оседлое население, состоящее из китайцев, дунган и выходцев из Вост. Т., кроме Илийской долины занимает Бэй-лу; эту последнюю главным образом между городами Гу-чэном и Манасом, где тянется цепь культурных оазисов. Из городов в этом районе заслуживают внимания: Урумчи (см.), или Ди-хуа-чжоу, — резиденция синь-цзяньского губернатора, самый населенный пункт Джунгарии, насчитывающий ок. 30.000 жит., преимущественно — китайцев; Манас, Фоу-кан и Гу-чэн, ведущий большую торговлю с кочевниками Алтайского округа. Джунгария, населенная в общем очень слабо (ок. 1 млн. жит., едва 2,4 чел. на кв. км.), представляет еще достаточно благоприятных данных для жизни диких животных. Из них самым замечательным следует считать дикую лошадь (Equus Przewalskii, Pol.), которая нигде более в Азии не уцелела, да и здесь доживает свой век. По словам бр. Грумм-Гржимайло, единственных европейцев, наблюдавших жизнь дик. лошади в природных условиях, их еще имеется или, точнее, имелось к концу прошлого стол. в Вост. Джунгарии два табуна, общею численностью не свыше 100 голов; большие, однако, суммы, платившиеся монголам немцами за поимку жеребят и доставку их в Кобдэ, в значит. мере повлияли на эту численность (см. сводн. данные и литературу о дик. лош. в соч. Г. Е. Грумм-Гржимайло — «Зап. Монголия и Урянхайский край», 1914, т. I, стр. 507 и сл.). Засим в Джунгарии водятся: джигетай (Equus hemionus, Pall.), два вида антилоп (Saiga tatarica L. и Gazella subgutturosa, Güld.), упоминавшийся выше дикий верблюд, кабан, доживающий равным образом свой век, речной бобер и хищники — королевский тигр, отваживающийся забираться здесь даже в селения, серый волк, лисица, хорек, барсук и выдра; из более мелких — зайцы, еж и полевые мыши (Mus arianus, Blanf., Eremiomys lagurus, Pall., и Er. luteus, Ev., Rhombomys opimus, Licht., и др.); в горных лесах Тянь-шаня — благородный олень (марал), в альп. зоне тех же гор — медведь, красный волк, белый леопард (Felis irbis), куница белодушка, горностай, сурок, на степных плоскогориях — аркар (горн. баран); в долине Или — Putorius sarmaticus, Pall. Из промысловых птиц, вывозящихся как товар и на русск. рынки, заслуживают быть упомянутыми фазаны, горные куропатки и горные индейки (Megaloperdix). Джунгария богата и ископаемыми: нефть, каменный уголь, нашатырь, золото, свинец, нефрит (к з. от Урумчи), соль.
В особо благоприятных климатических условиях находится Илийск. край (ср. XXI, 526), защищенный с с. высокой стеной хр. Боро-хоро и открытый с з. влажным с.-з. ветрам. Средн. годовая в Кульдже 9,1° Ц, средн. за январь −9,5°, средн. за июль 25°. Осадки, особенно летом, дов. часты, и обилие их отражается на всей природе страны: хорошая степная растительность в долинах, леса и роскошная луговая — в горах. В садах — ясень, платан, тут, сливовые и персиковые деревья, виноградная лоза; тополь и вяз достигают исполинского роста. Возделывают табак, рис, хлопок, кукурузу, сорго, а прежде можно было встретить и марену (Rubia tinctorum, L.). Люцерна дает три урожая; пшеница родится сам-30. Главные города: Суй-динчэн (Суйдун) — резиденция цзянь-цзюня, ведающего кочевое население Тянь-шаня и главн. начальника местных войск, и Кульджа (Нин-юан-чэн) — резиденция дао-тая, гражданского правителя округа, торговый и промышленный его центр.
Литература о Вост. Т. очень велика. До 1873 г. она собрана в кн. Григорьева — „Кит., или Вост. Туркестан“, из позднейших же работ заслуживают быть названными исследования, Пржевальского, Певцова, Богдановича, Роборовского, Козлова, Грумм-Гржимайло, Обручева, Св. Гедина, Мерцбахера, Ольденбурга, Клеменца, Грюнведеля, Стейна, Dutreuil de Rhins, Гренара, Пелльо, Ле-Кока и мн. др.; археологические и лингвистические изыскания создали также обширную литературу, особое значение имеют работы: Франке, Леймана, Сталь-Гольстейна, Стен Конова, Людерса, Зига, Зиглинга, Радлова, Миронова, F. W. K. Müller’a, Hoernle и др.