V. История Р. В античные времена в пределах современной Р. обитали фракийские племена даков, или гетов (см. XVII, 514). Некоторые части страны находились под господством скифов. Во втором веке до н. э. даки создали сильное государство. На протяжении своей истории дакское государство пережило два периода наибольшего могущества: при царе Бурбисте (в середине первого столетия до н. э.) и при Децебале (в конце первого века н. э.), которым удалось на время объединить под своей властью нынешние Молдавию, Валахию и Трансильванию. В 101—107 гг. н. э. римский император Траян завоевал эту область и превратил ее в римскую провинцию Дакию, вскоре начавшую наводняться римскими колонистами. Римляне удерживали провинцию до середины III в., когда им пришлось отступить в 271 г. под натиском варварских орд. Римские колонисты образовали тогда южнее Дуная так наз. Аврелианову Дакию (Dacia Aureliana). С III в. территория современной Р. надолго стала одним из главнейших этапов на пути великого переселения народов с Востока в Европу. Первыми варварскими народами, захватившими провинцию, были готы (256 г.) и вандалы; затем она подпала под владычество гуннов и гепидов (V в.), лангобардов и аваров (VI в.), которых сменили славяне и болгары (679 г.). Славянские племена длительно продержались в былой Дакии и перемешались с более ранними насельниками провинции (ср. V, 485/86). В IX в. пришли венгры, которых ок. 900 г. оттеснили печенеги. Венгры сохранили свое господство лишь в Семиградии (Трансильвании), в то время как территорию будущих Молдавии и Валахии заняли печенеги. В 1050 г. появились половцы, оттесненные в первой половине XIII в. татарами. После ухода татар из Средней Европы и прежней Дакии наступила полоса сравнительного успокоения. В XIII и XIV веках вступают в историю ранние семиградские государственные образования — в виде маленьких княжеств в восточных и южных Карпатах; из них наиболее крупные — Молдавия и Валахия; главы этих княжеств первоначально находились под суверенитетом венгерских королей.
В эпоху образования Валашского и Молдавского княжеств феодальный строй уже утвердился в Западной Европе. За Карпатами в это время уже существовало сильное венгерское королевство. По склонам Карпат и в долинах многочисленных больших рек оседло жили романизированные дакийские племена, занимавшиеся скотоводством (в особенности коневодством), земледелием и пчеловодством. Эти племена вели торговлю с венецианскими и ближневосточными купцами. Порты Четатя-Альба (Аккерман) и Килия являлись передаточными пунктами торгового обмена. Через эти порты вывозились хлеб, скот, кожи и т. д., сюда приезжали иностранные купцы с различными товарами. Сухим путем торговали, через Боснию, с Венецией и Генуей, а через сев.-вост. Молдавию — с Польшей, Германией и т. д. Обмен происходил в натуре, а позднее и на деньги.
У оседлых племен на этой ступени социального развития господствует родовой уклад с общинным владением землей, со своими старшинами, военачальниками (cnezi, juzi, vatamini). Молдавский и валашский сельский общинник был свободным человеком; земля (hotarul satului), лежавшая вокруг деревни, принадлежала общине, и каждый общинник имел для личного пользования определенный надел этой земли (jireabii — «жребии» — в Молдавии и delniṭi — «дельницы», «доли» — в Валахии), пастбища же, луга и леса оставались во владении всей общины. Каждая деревня составляла так называемое judeṭie — «жудеце» (от латинского judex — судья). С течением времени деревенские старшины, которые выступали в роли судей и вместе с тем военных предводителей, начали пользоваться определенными преимуществами. Крестьяне были обязаны уделять им десятину урожая, работать на них 3 дня в году; кроме того, лишь одни старшины имели право держать в пределах общины мельницу и питейное заведение. Позднее, в XIV—XV вв., когда создались княжества, когда вновь возникающие и растущие города, а еще более княжеский двор сделались оживленным рынком для привозных заграничных товаров (оружие, бархат, кожа, украшения и т. д.), стала меняться и жизнь сельских общин Молдавии и Валахии.
Старшины повели борьбу с целью закрепощения крестьян и экспроприации общинных земель, ограбления крестьянства в свою пользу. Путем обезземеления крестьянских общин возникла феодальная собственность на землю, и с течением веков создались огромные латифундии. Распространение денежного хозяйства в обоих княжествах и проникновение торгового капитала в эти области, расположенные на перекрестке путей между северной и западной, восточной и южной Европой, было могущественным фактором, который вел к разложению старого родового уклада. Упадок же общин в обоих княжествах являлся вместе с тем процессом упадка и самих княжеств. Когда они в XVIII веке совершенно лишились своей независимости и полностью подпали под турецкое господство, старые общины уже разложились (см. выше, Аграрный вопрос в Р., стб. 17/18).
Валахия. Воспроизводимая румынскими историками картина возникновения дунайских княжеств представляется довольно неясной и основывается, главным образом, на легендах и преданиях, зафиксированных в позднейшей румынской летописи XVI в. Согласно этой летописи, Валашское княжество было основано в 1290 г. семиградским воеводой Раду Негру, который привел с собою многочисленное население, осевшее в Валахии к западу от р. Ольты. К Раду возводится и династия Бассарабов, правившая в Валахии до середины XVII в. Первые валашские воеводы находились под суверенитетом венгерских королей, однако при всяком удобном случае стремились освободиться от власти своих сюзеренов; они дважды разбивали венгерские войска и на время добивались полной самостоятельности.
Валахия знала свой период централизации и значительной внешне-политич. активности при воеводе Мирча (Mircea, 1386—1418). Опираясь на союз с польским королем Владиславом II (Ягелло), Мирча расширил свои владения за счет территорий, принадлежавших Венгрии и Турции; на севере он захватил два округа Трансильвании (Фагараш и Алмаш), на востоке — Добруджу и Силистрию. Начавшаяся довольно удачно и шедшая с переменным успехом борьба Мирчи с турками в итоге закончилась неблагоприятно для Валахии. В 1389 г. валашское войско было разбито вместе с сербами на Коссовом поле и в 1396 г. — при Никополе, где Мирча выступал против турок вместе со своим прежним противником — венгерским королем (см. Турция, XLI, ч. 10, 182). Мирча оказался вынужденным признать себя данником турецкого султана, а турки со своей стороны обязались не вмешиваться в порядок избрания воевод, уважать независимость княжества, не селиться в пределах его, защищать его от нападения других народов. Договор Мирчи с турками был первым шагом, который повел к подчинению Валахии верховному господству турок. Но это господство в первое время было более или менее номинальным, до тех пор, пока воевода еще мог опираться на крестьянские массы, шедшие на войну для защиты своей собственной земли.
Возникновение крупных латифундий и экономическая деградация румынского крестьянства — массовое обезземеление крестьянских общин и постепенное закрепощение свободного земледельца — не способствовали укреплению военной мощи румынских княжеств; их сопротивляемость давлению извне ослабевала все больше и больше, и турецкое владычество в них начинало чувствоваться все сильнее. Разгром венгров на Коссовом поле (1448 г.) и при Могаче (1526 г.) сопровождался укреплением позиций турок в восточно-дунайском бассейне, в частности в румынских княжествах, ставших важным узлом международного товарообмена между Европой и Востоком. Турки постепенно стали решающей силой при «выборах» боярами воевод, добивавшихся избрания обычно путем подкупов и уплаты туркам крупных сумм, ложившихся затем новым бременем на плечи румынского крестьянства, разоряемого войнами, набегами и реквизициями; количество переселенцев из турецких владений — крестьян и ремесленников — становилось все более заметным в румынских городах и деревнях. Попытки румынских воевод сохранить некоторую независимость, лавируя между турками, с одной стороны, поляками и венграми, с другой, оказывались тщетными перед лицом все усиливающегося турецкого нажима. Ослаблялись румынские княжества, в частности Валахия, и борьбой феодальных групп, выливавшейся временами в режим террора, которым особенно прославился воевода Влад Цепеш («кол»; 1455—1462 и 1476—1477), сажавший массами на кол своих подданных с их женами и детьми.
Однако до своего окончательного подчинения турецкому владычеству (в XVII в.) Валахия смогла на короткое время выйти на арену мировой истории в качестве опасного для соседей сильного централизованного государства. Это было при воеводе Михаиле Храбром (1593—1601), который воспользовался благоприятной международной ситуацией и, в союзе с молдавским воеводой Аароном и трансильванским воеводой Сигизмундом Баторием, устроил в Валахии резню турецких оккупантов и нанес сокрушительный удар высланному против него турецко-татарскому экспедиционному корпусу (1595 г.). Немного времени спустя ему удалось разгромить стотысячную турецкую армию Синана-паши и получить от султана санкцию на воеводство в Валахии для себя и для своего сына (1597 г.). Обезопасив себя со стороны Турции, Михаил вторгся в Трансильванию, нанес поражение войскам трансильванского воеводы Андрея Батория и добился от германского императора и от султана согласия на занятие трансильванского воеводства. Вслед за тем он захватил таким же образом Молдавию и на один год соединил под своею властью все три княжества, входящие в состав современной Р. Однако сколоченная Михаилом держава, едва возникнув, немедленно начала распадаться. Недовольные режимом Михаила трансильванские немцы с помощью военного уполномоченного германского императора — генерала Басты — изгнали Михаила из Трансильвании; поляки напали на Валахию с севера. Михаилу удалось, правда, перетянуть на свою сторону императора и Басту. Но, одержав вместе с последним победу над трансильванскими войсками, он погиб от подосланных тем же Бастой убийц (1601 г.). С его смертью распалось и созданное им государственное объединение.
Крушение попытки Михаила создать централизованное государство тесно связано с его внутренней политикой, направленной исключительно к поддержке узкоклассовых интересов румынского боярства. Его насильственная смерть лишь ускорила процесс внутреннего распада, прикрывавшийся военными успехами, обусловленными в значительной мере оказанной ему поддержкой извне.
После смерти Михаила Храброго процесс турецкого внедрения в Валахию пошел еще быстрее. Попытки сопротивления турецкой власти и турецкой администрации были единичными. Валашские господари пытались, правда, заводить тайные связи с Германской империей, с Польшей, с Венецией, а с начала XVIII в. — с Россией, но не решались итти на открытый разрыв с Портой, — наоборот, должны были принимать участие в турецких походах против Австрии и Польши. Одной из внешних форм подчинения Валахии турецкому владычеству было вынужденное перенесение столицы из близкой к трансильванским горам Тырговишти в более доступный турецкому контролю Бухарест. Малейшие проявления самостоятельности со стороны румынских господарей (князей) вызывали подозрение Порты и влекли за собой репрессии. Характерна в этом отношении судьба одного из наиболее видных валашских господарей этого периода, Константина Бранковяну (Brancoveanu, 1688—1714), завязавшего сношения с Петром Великим. Обвиненный в связях с соседними державами, он был обезглавлен в Стамбуле вместе с четырьмя сыновьями. В результате турецкого влияния создалась более тесная культурная связь Валахии с балканскими странами. Появившееся в Валахии лишь во второй половине XVII в. книгопечатание было построено на основе славянского алфавита. Первыми учителями в Валахии были греки, обучавшие детей валашской знати греческому языку, грамматике, риторике и т. д. В княжествах происходит усиление влияния греческой церкви и константинопольского патриарха.
О торговых связях и об общем хозяйственном состоянии Валахии к концу XVII в. интересные сведения сообщает Дель Кьяро, итальянец, в течение семи лет наблюдавший внутреннюю жизнь княжества. Дель Кьяро рассказывает о плодородных валашских равнинах, засеянных просом и кукурузой; о великолепных лугах; о хорошо поставленном лесном хозяйстве; о вывозе валашского масла, меда и коней в Турцию, воска и рогатого скота — в Венецию, вина — в Трансильванию; о разработке соляных копей около Рыбника и медных копей около Майдана; о производстве железа около Тырговишти; о добыче золота на приисках Аргеша; о широком развитии самых различных видов кустарного производства и о высоком качестве его продукции. От взгляда внимательного итальянского наблюдателя не ускользает и обратная сторона медали. Наряду с богатством бояр, он говорит об исключительно тяжелом положении валашского крестьянства, задавленного бесконечными поборами и массами бегущего в Трансильванию и в соседние турецкие области от гнета своих помещиков, бояр и воевод. С преемника Бранковяну, Стефана Кантакузена (1714—1716), начинается в Валахии период так наз. фанариотов (см.). В лице фанариотских воевод, константинопольских греков, Турция получила верных слуг, чуждых народным интересам управляемых ими княжеств. Тесно связанные с константинопольским патриархом, они в то же время являлись проводниками идеи греческого церковного протектората на Балканах.
Молдавия. Основание молдавского воеводства, приписываемое трансильванскому выходцу Драгошу, приходится, по-видимому, на конец первой половины XIV в. Его преемник, первый исторический молдавский воевода, Богдан Вода (1349—1365), вытеснил из Молдавии остатки населявших ее куманов (см.) и татар и распоряжался на завоеванной им территории в качестве самостоятельного правителя. Поддерживать свою независимость было, однако, не под силу молодому княжеству, которое, едва возникнув, сделалось яблоком раздора между двумя сильными соседями — Венгрией и Польшей. Поэтому до середины XV в. Молдавия признавала над собой суверенитет одного из двух указанных государств. При воеводе Александре Добром (1401—1435) была проведена консолидация молдавского воеводства, и в союзе с Польшей успешно отражены нападения венгров и татар. Стефану Великому (1457—1504), который является наиболее крупной фигурой среди молдавских господарей, удалось на время добиться для Молдавии полной самостоятельности. В битве при Байе (1467) он разбил венгерского короля Матвея Корвина и этим положил конец попыткам венгерских королей подчинить Молдавию своей власти. В 1474 г. он разгромил стодвадцатитысячную армию вторгшегося в Молдавию султана Магомета II. Через несколько лет он нанес решительное поражение польской армии Яна Альбрехта, а затем, призвав на помощь турок и татар, сам вторгся в Польшу и захватил пограничную польскую область между Карпатами и Днестром. Владения Стефана, помимо собственно Молдавии, охватывали ряд соседних областей, в частности Буковину, Южную Бессарабию и северную часть дунайской дельты. Внутреннее административное устройство и быт Молдавии этого времени почти во всем совпадали с устройством и бытом соседней Валахии. Однако в Молдавии сильнее чувствовался славянский элемент; славянский язык являлся языком официальных документов. Внешним признаком молдавской независимости служило упорное сохранение национального костюма и строгое преследование турецкой одежды.
Несмотря на свои исключительные военные успехи, Стефан понимал невозможность для Молдавии отражать своими силами покушения на ее территорию со стороны сильных соседей и в политическом своем завещании сыну Богдану III (1505—1517) советовал заключить соглашение с турками, которое и состоялось в 1513 г. Он считал, что союз с турками защитит Молдавию от поляков и венгров и будет менее роковым для независимости страны. В силу этого союза, названного «капитуляцией», Молдавия признала сюзеренитет турок и обязывалась платить им дань, правда, очень небольшую и имевшую вначале скорее символическое значение. Турки, со своей стороны, обязывались не вмешиваться в выборы воевод, не рассматривать Молдавию как завоеванную страну и защищать ее от других соседей. Договор этот был возобновлен и дополнен одним из сыновей Богдана в 1529 г. Заключение договора о признании турецкого сюзеренитета, так же как и в Валахии, повлекло за собой в дальнейшем полное подчинение Молдавии турецкому владычеству. Ничтожная вначале дань начала быстро увеличиваться и вскоре достигла огромных размеров, давя на всю экономику страны и, в первую очередь, на ее беднейшие слои, на крестьянство. Для закрепления своей власти турки захватывали одну за другой важные молдавские крепости: Четатя-Альба (1538), Бендеры (1592) и Хотин (1702). Выборы воевод уже со второй половины XVI в. превратились в фикцию. Воеводы следовали один за другим, часто сменяясь, так как это было выгодно туркам, получавшим с каждого нового воеводы значительный «бакшиш». Молдавия на долгое время становится по существу турецкой провинцией, за исключением короткого периода в самом начале XVII в., когда она была захвачена валашским воеводой Михаилом Храбрым (см. выше), а затем поляками, хозяйничавшими в ней до 1618 года.
Среди длинного ряда безличных молдавских воевод XVI—XVII вв. выделяются фигуры греческого выходца Якова Базиликуса (1561—1563) и албанца Василия Лупула (1634—1653). В течение своего короткого правления Базиликус пытался насаждать в Молдавии начатки европейской культуры и завел несколько школ. Культурные начинания Якова Базиликуса были ликвидированы после его смерти. Продолжателем его дела явился, спустя почти столетие, Василий Лупул, которому удалось удержаться на молдавском троне в течение почти двадцати лет. Лупул провел кодификацию молдавских законов, завел первую печатню и начал открывать школы, вверяя их православному и католическому духовенству — единственно грамотному в то время слою населения. При нем славянский язык в богослужении был заменен румынским. Во время правления Лупула Молдавия была вовлечена в войны, происходившие между Польшей и Украиной.
Усиление России, и, в частности, отголоски Полтавской победы, не замедлило сказаться на ориентации внешней политики Молдавии. В поисках зашиты от турецких вымогательств молдавский господарь Дмитрий Кантемир (см.) обратился за помощью к Петру I, со своей стороны питавшему обширные планы борьбы с Турцией за северное побережье Черного моря (см. Россия, XXXVI, ч. 3, 551). Результатом был неудачный Прутский поход Петра, бегство Кантемира в Россию и возобновление в Молдавии фанариотского режима, установившегося в ней, в сущности, уже во вторую половину XVII в. Неудача Кантемира, покинутого большей частью собственного войска при первом приближении турецко-татарской армии, вскрыла лишний раз слабость Молдавии и причины этой слабости: страх перед Турцией, внутреннюю рознь между боярами и полнейший политический индифферентизм основной массы населения — молдавского крестьянства. Корни этого индифферентизма кроются в тяжелом крепостническом режиме, о котором считает нужным говорить даже Кантемир в своем «Описании Молдавии», написанном им во время пребывания в России. Русско-турецкие войны XVIII в., театром действия которых была территория княжеств, сильно сказались на положении последних. Ясский мир 1792 г. вернул Молдавию и Валахию Турции в совершенно разоренном состоянии в результате войны и чумы, занесенной турецкой армией.
Эпоха фанариотов. К началу так называемой эпохи фанариотов (см.) оба дунайские княжества находились в состоянии глубокого внутреннего разложения, которое прикрывалось в описаниях Дель Кьяро и Кантемира радужными характеристиками роста румынских городов, ремесла и внешней торговли. В связи с ростом турецких поборов податное обложение увеличилось до крайних пределов. Подавляющая масса крестьянства нищала под давлением налогов и жестокой помещичьей эксплоатации. Немецкий путешественник Нейгебауэр, посетивший в это время дунайские княжества, рассказывает в своем «Описании Молдавии и Валахии»: «Крупные бояре покупают драгоценные камни по 600 дукатов за штуку. За браслет, который спустя несколько месяцев выходит из моды, они платят по 100 дукатов. В то же время тысячи трудящихся крестьян, которые создают все эти богатства, совместно за целый год не тратят хотя бы десятой части того, что тратится на такие роскошные вещи, приобретаемые двадцатью — тридцатью крупными боярами».
При фанариотах валашский и молдавский господари окончательно превратились в турецких чиновников и своего рода откупщиков, приобретавших престол, как и раньше, за деньги. Всякая фикция избрания прекратилась, и престолы открыто сделались предметом продажи. Получение престола в одном из дунайских княжеств, сулившее претенденту возможность быстрой наживы за счет хищнической эксплоатации местного населения, превратилось в предмет своеобразного торга, причем цена, уплачиваемая за тот или иной престол Стамбулу, быстро и неуклонно повышалась. Так, господарь Раду Михня за получение престола внес турецкому визирю 55 тыс. лей, Михня III — 200 тыс., Л. Томша — 300 тыс., а спустя некоторое время Кантакузен уплатил уже 650 тыс. лей. Сажая своих чиновников на престолы Валахии и Молдавии, Турция не только облегчала себе возможность еще большей эксплоатации дунайских княжеств, но и пыталась создать в лице целиком зависящих от нее господарей противовес иностранному влиянию, в частности все более усиливающемуся влиянию царской России. Эпоха фанариотских господарей продолжалась до 1821 г. За это время на престолах дунайских княжеств быстро сменялись представители ряда греческих фамилий: Маврокордато, Гика, Ипсиланти, Каллимаки и т. д. Назначением в дунайские княжества греков, не имевших корней среди местного населения, в частности боярства, Турция стремилась застраховать себя от возможных заговоров и восстаний, тем более, что отправлявшиеся на Дунай греки-фанариоты обычно оставляли в Стамбуле, в качестве заложников, многочисленных представителей своих семей.
Полной зависимостью фанариотов от Порты и их положением среди чуждого им населения румынских княжеств отчасти объясняются колебания и противоречия их политики в крестьянском вопросе. В качестве турецких приказчиков они все больше увеличивали податное бремя крестьянства, положение которого неуклонно продолжало ухудшаться. Вымирание и массовое бегство крестьян приняли необычайные размеры. Все это ставило под вопрос поступление налогов и турецкой дани и вынуждало господарей-фанариотов задумываться над мерами для некоторого облегчения положения крестьянства. Наиболее важными в этом направлении были мероприятия валашского господаря Константина Маврокордато (1735—1749), который сократил количество барщинных дней в году и в 1747 г. пытался отменить крепостное право (см. выше, Аграрный вопрос, стб. 19). Все эти мероприятия были продиктованы также стремлением создать себе некоторую опору в местном населении против крупного боярства, которое, по крайней мере в первое время, было главным и наиболее опасным врагом пришлых фанариотских господарей. Однако в дальнейшем, по мере того как сами фанариоты превращались в местных магнатов, общность их классовых интересов с боярством и страх перед начавшимися крестьянскими восстаниями заставили их пойти по пути дальнейшего закрепощения и усиления эксплоатации крестьянства. Показательно чрезвычайное увеличение барщины молдавским господарем Григорием III Гика (Ghika; 1774—1777), который ввел новое толкование ее, заменив отработку 8—12 дней в году выполнением для помещика определенной работы, требующей 75—80 дней барщины.
Увеличение барщины и дальнейшее закрепощение крестьянства при фанариотах отчасти связано с промышленной революцией XVIII в. в Зап. Европе, когда Англия, Голландия и ряд других стран стали покупателями мировых сельскохозяйственных продуктов. Результатом был новый нажим помещиков на крестьянство, значительное ухудшение положения маломощных слоев последнего и усиленная дифференциация деревни, верхушечный слой которой выигрывал от возможности продавать излишек своей продукции на внутренний и на внешний рынок. Усиление при фанариотах помещичьего нажима на крестьянство вызвало рост крестьянского движения. В 1818 г. молдавское крестьянство ответило на очередное увеличение крестьянских повинностей крупным восстанием. Крестьяне вторглись в столицу Молдавии — Яссы — и окружили господарский дворец. Господарю Каллимаки удалось задушить молдавское восстание; однако оно нашло широкий отклик в соседних областях, между прочим в Валахии, вызвав панику среди местных помещиков и бояр. Участию крестьянства обязано своими грозными размерами и восстание Тудора Владимиреску, всколыхнувшее всю Валахию в 1821 г. (см. ниже, а также Аграрный вопрос в Р., стб. 19/20).
Положительным образом сказался режим фанариотов на культурном уровне социальной верхушки румынского общества в дунайских княжествах. Фанариоты по большей части были гораздо образованнее представителей молдаво-валашского боярства, и процесс европеизации пошел при них значительно быстрее, чем раньше, обнаруживая известный параллелизм с тем, что происходило в это время в России. При упомянутом выше господаре Григории Гика, владевшем французским и итальянским языком, в Яссах была основана первая классическая «гимназия».
Режим фанариотов не оправдал, однако, возлагавшихся на него Турцией надежд. Внутреннее разложение и внешнее ослабление турецкой империи широко открыли двери для проникновения в дунайские княжества иностранных влияний и иностранного вмешательства. Особенно важную роль в ослаблении позиций Турции в дунайских княжествах сыграла царская Россия, влияние которой здесь и на всем Балканском полуострове становилось все более и более ощутительным. Выступая в роли защитницы православия от турецкого мусульманства, Россия добилась включения в Кучук-Кайнарджийский договор (1774) ряда статей, несколько облегчавших тяжесть турецкого режима в Молдавии и в Валахии и предоставлявших русскому послу в Константинополе право охранять интересы дунайских княжеств от возможного нарушения их Турцией. Господство Турции в дунайских княжествах быстро шло на убыль. В 1775 году она должна была уступить Австрии Буковину, незадолго до того оккупированную австрийскими войсками. По Ясскому миру 1792 г., граница России подошла к Днестру. В 1802 г. Россия добилась нового ограничения турецкой власти и некоторого упорядочения турецкого хозяйничанья в дунайских княжествах; Турция вынуждена была, в частности, вывести из них свои оккупационные войска. В войну 1806—1812 гг. дунайские княжества в течение четырех лет были заняты русскими войсками, и там было образовано правительство из нескольких представителей местного духовенства и боярства. По Бухарестскому миру 1812 г., Россия получила Бессарабию и вплотную придвинулась к Нижнему Дунаю. С 1812 по 1856 г. в Р. фактически установился русский протекторат. Взоры крупного румынского боярства и духовенства обратились в сторону царской России, в которой они видели мощный оплот крепостничества — силу, могущую в будущем помочь держать в узде и румынское крестьянство.
Живой отклик нашло себе в дунайских княжествах греческое освободительное движение. Греческая колония в Бухаресте сделалась важным очагом этого движения, частично прикрывавшегося вывеской легальных объединений, напр., литературного общества, основанного в 1810 г. (см. Греция, XVII, 3/4). В 1821 г. дело дошло до широкого восстания, поднятого почти одновременно Тудором Владимиреску и сыном одного из фанариотских воевод Александром Ипсиланти (см.). Между руководителями восстания не было, однако, необходимого единства. Ипсиланти стремился к походу на юг, мечтая главным образом об освобождении Греции от турецкого владычества; Владимиреску вначале призывал к народно-крестьянской революции, а затем повернул вправо, стараясь направить восстание в русло националистических устремлений поддерживавшей его румынской буржуазии и мелкопоместного боярства, которые добивались власти, находившейся в руках фанариотов и крупных бояр, и непрочь были сговориться на этот счет с Портой. Эта борьба за власть свидетельствовала о появлении в лице румынской буржуазии новой политической силы и скрывала за собой ее стремление освободиться от монополии иностранного, в особенности греческого, торгового капитала. — После того как Владимиреску оттолкнул от себя крестьянство, судьба восстания была решена. Владимиреску вскоре был убит своим бывшим союзником Ипсиланти, а сам Ипсиланти в том же 1821 г. потерпел от турок решительное поражение при Драгошани и при Скулени. Турецкие войска принялись громить дунайские княжества и были эвакуированы из них лишь по настоянию Англии, Австрии и России.
Политическим следствием греко-румынского восстания Владимиреску и Ипсиланти было прекращение в дунайских княжествах режима фанариотов. Был восстановлен прежний порядок избрания воевод местными боярами с последующим утверждением их Портой. Первыми вновь избранными в 1822 г. (и правившими до 1828 г.) господарями оказались представители мелкого румынского боярства: Григорий IV Гика — в Молдавии и Иоан Стурдза — в Валахии. Оба они придерживались политической линии, направленной против крупного боярства и против царской России, стремившейся к захвату княжеств. Однако крупное боярство, которое во время движения Владимиреску покинуло оба княжества, решительно не хотело признавать нового порядка вещей. Россия скоро положила конец начаткам буржуазного политического порядка в княжествах и вожделениям более либеральной буржуазии и мелкого дворянства, выступивших в лице так наз. партии «карбунари» с проектом конституции, навеянным «Декларацией прав» французской буржуазной революции конца XVIII в. В 1826 г. Россия поставила первым требованием изменение положения дел в дунайских княжествах. Турция была слишком слаба, чтобы оказать сопротивление; недостаточны были для сколько-нибудь действенного протеста и местные демократические силы. В результате оба господаря капитулировали перед Россией. Крупному боярству предоставлены были еще большие права, чем прежде, и его позиции заметно усилились. Россия стала быстро вытеснять Турцию из дунайских княжеств. Решительного перевеса в них добилась Россия после русско-турецкой войны 1828—1829 гг.; по Адрианопольскому договору, оба княжества были предоставлены ей «в целях их организации». Реорганизация эта тесно связана с именем Киселева (см.). До 1834 г. русские войска оставались в княжествах. В 1834 г. был утвержден Турцией в качестве основного государственного закона дунайских княжеств так наз. Органический статут, или Органический регламент, выработанный двумя комиссиями из представителей крупного румынского боярства и духовенства под председательством русского дипломатич. агента Киселева. Статут предоставил крупному боярству все политические права, санкционировал ограбление им крестьян, повысил повинности крестьян в пользу бояр до невероятных размеров (см. Аграрный вопрос, стб. 20/22); городским и буржуазным элементам он отвел лишь весьма ограниченное и подчиненное место. Адрианопольский мир имел, однако, и положительное значение для развития княжеств. Прекратилась торговая монополия турецких греков. Молдавия и Валахия начали самостоятельно выступать на мировом рынке. Это важное обстоятельство не только ускорило вовлечение обоих княжеств в сферу капитализма, уже победоносного в ту пору в Европе, но ускорило также процесс дифференциации внутри княжеств и рост национальной буржуазии.
Французская революция 1848 г. нашла отголосок и в дунайских княжествах. Однако силы, на которые могло бы рассчитывать движение, были еще слабы. От практического разрешения в какой-либо степени аграрного вопроса румынские буржуазные революционеры уклонялись. Благодаря этим обстоятельствам, господарю Молдавии Михаилу Стурдзе (1834—1849; см.), являвшемуся ставленником России, удалось при помощи русских войск в один день покончить с революцией в своем княжестве, арестовав всех руководителей движения, которые осмелились выступить с антирусской прокламацией. В Валахии движение было значительнее. Эляде Радулеску во главе 10 тыс. человек, из которых громадное большинство составляли крестьяне, надеявшиеся, что революция принесет им облегчение, вступил в Бухарест, образовав временное правительство. Господарь Георгий Дмитрий Бибеску (1842—1848; см.) бежал. Турция, по требованию России (хотя обе революции стояли на туркофильской платформе), послала армию в 20 тыс. солдат. Вслед за турецкими войсками были введены русские войска. Соединенными усилиями движение было подавлено. После соглашения между Россией и Турцией в Балта-Лимане (см.) 1 мая 1849 г. установленные «представительные собрания» были заменены существовавшим раньше дворянским «диваном». На престол были возведены Барбу Стирбей — в Валахии и Григорий Александр Гика — в Молдавии (1849—56). Во избежание дальнейших мятежных движений им разрешили держать гвардию в 25—35 тыс. человек из наемных солдат.
Не успело успокоиться общее возбуждение, вылившееся в революционную вспышку 1848 г., как началась Крымская кампания (см.), оказавшая глубокое влияние на судьбу дунайских княжеств и вновь поставившая в них все очередные вопросы внутреннего и внешнего порядка: в первую очередь — крестьянский вопрос, вопрос о государственном суверенитете, вопрос об объединении княжеств в единое целое и, наконец, вопрос об их внутреннем государственно-политическом устройстве. Англия, Франция, Австро-Венгрия были заинтересованы в создании на нижнем течении Дуная, у выхода дунайской магистрали в Черное море, более сильного объединенного государства, что совпадало со стремлениями нарождавшейся национальной буржуазии обоих княжеств. Военные неудачи России повлекли за собой вытеснение ее из дунайских княжеств. По Парижскому миру 1856 г., Россия должна была, сверх того, уступить Молдавии южную часть Бессарабии (3 уезда) и таким образом на время совсем отойти от берегов Дуная, чего особенно добивалась Австрия, стремившаяся лишить Россию возможности контролировать дунайское судоходство и ослабить ее влияние на Балканах. Воевавшие на стороне Турции европейские державы постарались лишить Россию и ее внутренней опоры в дунайских княжествах и с этой целью предприняли их государственно-политическую реорганизацию в направлении ослабления власти руссофильского крупного боярства. С этой целью была создана в Бухаресте специальная комиссия из представителей европейских держав; комиссии было поручено работать в контакте с двумя национальными совещательными собраниями, в которых были представлены все главные группы населения дунайских княжеств. Национальные собрания с самого начала высказались за желательность слияния обоих княжеств в единое государственное целое. Однако прошло еще несколько лет, прежде чем им удалось осуществить это слияние, так как Турция и державы оказывали ему энергичное противодействие. Насильственно разделенные, Валахия и Молдавия в виде промежуточной меры избрали в 1859 г. общего господаря, князя Александра Кузу (1859—1866; см.), ставленника России и Франции. Державы и Порта утвердили это избрание лишь в 1861 г. В 1861 г. Кузой был издан «Манифест об образовании Румынского государства». Процесс постепенного слияния дунайских княжеств завершился в 1862 г. созданием для обоих княжеств единого законодательного органа и единого министерства. Не следует, однако, думать, что при этом было создано хотя бы подобие народного представительства, так как избирательное право было предоставлено примерно лишь 4.000 крупных собственников, преимущественно бояр, при общем населении страны в 4.000.000 человек.
Со времени слияния княжеств и начинается история современной Р., как единого государственного целого, все еще, однако, не вполне самостоятельного, так как и вновь созданное объединение дунайских княжеств продолжало оставаться под турецким суверенитетом и платить Турции значительную дань.
Один из важных пунктов Парижского договора требовал урегулирования в дунайских княжествах крестьянского вопроса. «Сочувствие» западных держав румынским крестьянам диктовалось различными соображениями. Во-первых, путем изменения положения крестьян они добивались поднятия румынского сельского хозяйства на более высокую ступень и вместе с тем расширения рынка для сбыта своих промышленных товаров. Во-вторых, западные державы, в особенности Франция, непрочь были обосноваться в устье Дуная и потому искали себе опоры в местной буржуазии, заинтересованной в ослаблении позиций феодально-крепостнического румынского боярства. Западные державы охотно поддерживали поэтому требование об отмене в Р. крепостного права, невыгодного для румынской буржуазии и ненавистного румынскому крестьянству, для настроений которого не прошли даром ни ликвидация крепостного права в Австрии и в Германии в 1848 г., ни падение его в считавшейся оплотом крепостничества России. Отмена крепостного права в Р. была проведена в 1864 г. Александром Кузой, которому пришлось для этой цели прибегнуть к роспуску боярского парламента и к плебисциту. Этим плебисцитом Куза воспользовался для изменения конституции в сторону значительного расширения избирательного права, с одной стороны, и усиления княжеской власти — с другой. Режим Кузы носил характерные черты бонапартизма. Избирательное право было предоставлено при Кузе, между прочим, и крестьянству. Крестьянская реформа была дополнена уничтожением крепостной зависимости цыган и конфискацией крупных монастырских владений. При Кузе же были основаны университеты в Бухаресте и в Яссах.
Политические и экономические реформы Кузы возбудили против него самые различные слои румынского населения. Крестьянство быстро почувствовало оборотную сторону своего «освобождения», боярство было раздражено отменой части своих привилегий, духовенство — конфискацией монастырских земель, широкий потребитель — введением табачной монополии. В 1866 г. Куза был свергнут посредством заговора, и созданным заговорщиками регентством, после длительной борьбы как внутри страны, так и между заинтересованными державами, был возведен на румынский престол с помощью референдума немецкий принц Карл Гогенцоллерн-Зигмаринген (см. XXIII, 516), основатель династии, правящей в Р. и до настоящего времени. Переворот был совершен блоком консерваторов и либералов. Последние, поддерживая мероприятия Кузы, направленные к объединению страны, сопротивлялись его автократическим тенденциям.
В июле 1866 г. в Р. была введена новая конституция, представлявшая собою значительный шаг назад по сравнению с избирательной реформой Кузы. Новая конституция обеспечила решительное преобладание крупным землевладельцам и буржуазии путем разделения всех избирателей на курии (крупных землевладельцев, буржуазии и крестьянства), с введением для крестьянской курии двухстепенных выборов. Известная положительная сторона крестьянской реформы Кузы также была почти сведена к нулю еще при регентстве, которое в замаскированной форме восстановило крепостную зависимость крестьянина от помещика и от находящейся в руках последнего местной администрации (см. выше, Аграрный вопрос в Р., стб. 22/25).
Появление на румынском престоле немецкого принца повлекло за собой усиленное проникновение в Р. германского капитала. Западно-европейский капитал вообще начинает с середины XIX в. завоевывать себе господствующие позиции в румынской промышленности и торговле, оттесняя на второй план прежних монополистов — греков и сравнительно слабую местную буржуазию. Значительные средства вкладываются иностранцами в румынское железнодорожное строительство, основание которому было положено в 1868 г. постройкой железнодорожной линии между Журжевым и Бухарестом. Одной из главных забот правительства Карла было усиление и реорганизация созданной еще при Кузе национальной румынской армии, которая должна была стать не только оплотом нового внутреннего режима, но и опорой в предстоящей рано или поздно борьбе с Турцией за окончательное национальное освобождение. Несмотря на чрезвычайное ослабление позиций Турции на Балканах, она продолжала цепко держаться за свой сюзеренитет над Р., постоянно вмешиваясь в румынские дела, в особенности если речь шла об урегулировании отношений Р. с другими державами. Румынское правительство с своей стороны всячески стремилось избавиться от турецкой опеки и, игнорируя турецкие претензии, заключило, напр., самостоятельные торговые договоры с Австрией (1873), Россией (1876) и Германией (1877).
Окончательное освобождение от подчинения Турции принесла Р. русско-турецкая война 1877—1878 гг., в которой Р. приняла участие на стороне России. Независимость Р. была включена в Сан-Стефанский мирный договор и затем подтверждена Берлинским конгрессом (см.). Р. получила при этом северную Добруджу, но должна была вернуть России южную часть Бессарабии, которая по Парижскому договору 1856 г. была присоединена к Молдавии. Одна из статей Берлинского трактата требовала от Р., в качестве условия признания ее независимости, ликвидации бесправного положения румынских евреев. Жестоко эксплоатируя и угнетая народную массу, стоявшие у власти румынские помещики испокон веков пытались отыгрываться на евреях, отводя от себя в их сторону постоянно накапливавшийся запас народного раздражения. Политика натравливания на евреев нашла себе яркое выражение в статье VII боярской конституции 1866 г., гласившей, что «только христиане могут быть гражданами Румынии». Эта статья ставила все еврейство на положение никем не защищаемых иностранцев и, наравне с прочими иностранцами, лишала его, между прочим, права владеть землей вне черты городов. Изданный дополнительно закон об иностранцах, не имеющих определенных занятий, фактически был направлен против румынских евреев, которых массами сгоняли с насиженных мест и сажали в тюрьму, подводя их, по произволу администрации, под действие этого закона. Преследования евреев в Р. вызвали широкую волну общественного возмущения на страницах европейской печати и прямой протест со стороны Франции. Но ни этот протест, ни указанное выше постановление Берлинского конгресса не могли сломить упорной антисемитской политики румынской правящей верхушки. Формально удовлетворяя требование Берлинского трактата, румынский помещичий парламент провел в октябре 1879 г. закон, разрешавший «иностранцам» натурализоваться в Р., что, казалось, открывало румынскому еврейству путь к приобретению прав гражданства. Фактически же этот закон был закреплением прежнего еврейского бесправия, так как для натурализации в каждом отдельном случае требовалось специальное постановление парламента с большинством в две трети голосов. В результате, из сотен тысяч румынских евреев за пятилетие 1880—1884 гг. натурализовалось всего 71 человек. Такими же темпами натурализация евреев шла и в дальнейшем, вплоть до мировой войны (см. XIX, 438/49).
За время, протекшее с последней русско-турецкой войны до крестьянской революции 1907 г., в Р. попеременно стояли у власти то либералы, то консерваторы, ведшие между собой ожесточенную борьбу, несмотря на незначительность расхождения между ними в принципиальных вопросах социальной политики, что проявлялось не раз в критические моменты крестьянских волнений, когда все партийные группировки господствующих классов объединялись для борьбы с грозившей помещичьему государству революционной опасностью. Борьба велась в значительной мере за министерские портфели и за большое количество хлебных мест в различных органах государственного аппарата. В вопросах экономической политики консерваторы и их разновидность — младоконсерваторы, или «юнимисты» — отстаивали широкое привлечение иностранного капитала к делу насаждения в Р. добывающей и обрабатывающей промышленности. В иностранной политике они долгое время были сторонниками тесного сближения с Австро-Венгрией. В 1883 г. был заключен тайный австро-румынский союз, к которому в 1884 г. примкнула и Германия. Различные группировки либералов колебались между ориентацией на Австро-Венгрию и националистической политикой защиты интересов румынской буржуазии, выдвинувшей лозунг: «Румыния для румын». — Либеральный кабинет И. К. Братиану (см.; 1876—1888) провел ряд второстепенных реформ, между прочим — превращение Р. из княжества в королевство (1881; этой мерой правительство либералов, напуганное событиями 1 марта в России, снимало с себя обвинение в антидинастических и республиканских стремлениях), некоторые незначительные изменения в конституции и передачу суду присяжных заседателей преступлений по делам печати.
На смену либералам в 1888 г. пришла коалиция консерваторов и юнимистов. В том же году произошло крупное крестьянское восстание, заставившее министерство П. Карпа заняться крестьянским вопросом. Не желая ни в какой мере затронуть помещичье землевладение, Карп провел закон о продаже безземельным крестьянам государственной земли. Как и надо было ожидать, эта мера оказалась на практике жалким паллиативом; количество крестьян, наделенных государственной землей, было ничтожно, и продажа ее сопровождалась бесконечными злоупотреблениями, приводившими к тому, что земля сплошь и рядом попадала в руки людей, покупавших ее только ради последующей сдачи ее в аренду. Все это не только не вносило успокоения в крестьянскую среду, но, наоборот, возбуждало попеременно надежды и разочарования и подготовляло почву для новых революционных вспышек.
При консервативном министерстве Л. Катарджи (1891—1895) иностранным капиталистам были предоставлены значительные концессии на разработку румынской нефти, для чего понадобилось соответствующее изменение конституции, вызвавшее жестокую оппозицию со стороны либералов, различные фракции которых объединились в это время под лидерством Д. Стурдзы. Одним из пунктов поднятой либералами националистической кампании была защита интересов подвергаемого мадьяризации румынского населения Трансильвании. Эта кампания чрезвычайно характерна для роста великодержавных устремлений румынской буржуазии, определявших внешнюю политику Р. вплоть до последнего времени. Придя к власти, Стурдза вынужден был, однако, занять по отношению к Австро-Венгрии более примирительную позицию, а сменивший его в 1899 г. консервативный кабинет Г. Г. Кантакузена, под давлением грозившего Р. финансового кризиса, пошел по проторенной дороге получения займов от Германии, накладывавшей таким образом руку на румынские финансы.
Крупнейшим событием начала XX века в Р. явилась крестьянская революция 1907 г. — прямое влияние революции 1905 г. в России (см. выше, Аграрный вопрос в Р., стб. 28/31). Испуганные консерваторы, чувствуя свое бессилие перед лицом крупного народного восстания, поспешили передать власть либералам во главе с тем же Стурдзой, который, заручившись поддержкой Австро-Венгрии и царской России, сумел раздавить революцию и жестокими мерами расправился с восставшими. Опасность для помещичьего режима была, однако, столь велика, что пришлось провести ряд мер, устранявших некоторые наиболее вопиющие формы эксплоатации крестьянства и несколько облегчавших положение последнего. Эти меры, как и все предшествующее аграрное законодательство, не принесли с собой сколько-нибудь радикального разрешения аграрного вопроса в Р., так как не затрагивали ни сущности фактически крепостнического аграрного строя, ни административно-политической системы, стоящей на страже интересов помещиков и буржуазии.
В 1913 г. Р. вмешалась во вторую Балканскую войну, выступив против ослабленной Болгарии, и по Бухарестскому миру (см. XLVII, 612) того же года насильственно отторгла от нее южную Добруджу — житницу Болгарии, населенную почти исключительно болгарами, — с Силистрией, являющейся ключом к южному берегу Нижнего Дуная.
К моменту первой империалистической войны Р. была страной с 7-миллионным, в подавляющей массе земледельческим, населением. Земледельческое население Р. на одну пятую составляли не имеющие хозяйства батраки; из крестьян, обладающих собственным хозяйством, 80% принадлежало к беднякам-полупролетариям, вынужденным дополнительно прибегать к кабальной аренде. Промышленный пролетариат был невелик: в предприятиях более крупных насчитывалось несколько более 50.000 рабочих; значительно большее число рабочих было занято в мелких промышленных предприятиях и в ремеслах; общая численность румынского пролетариата накануне войны устанавливалась приблизительно в 200—250 тыс. человек. Культурный уровень страны был чрезвычайно низок: 60% населения неграмотно. Массовое недоедание дополнялось массовым алкоголизмом и широким распространением пеллагры, сифилиса и малярии. Социальные противоречия крайне резки: рядом с безземельем крестьянской массы — крупные латифундии боярства, наряду с недоеданием — вывоз за границу огромного количества необходимого населению хлеба. Крестьянство не забыло уроков подавления революции 1907 г.; немногочисленный пролетариат делал первые серьезные попытки создания своих классовых профсоюзных организаций, которые насчитывали к моменту войны уже около 10.000 членов; социалистическое движение, возникшее в последние десятилетия XIX в., но бывшее вначале чисто интеллигентским и оппортунистическим, пускало корни в рабочей массе; революционно-демократические идеи находили себе все более широкий отклик в рядах трудовой интеллигенции, в особенности среди студенческой молодежи. Изменения наметились к этому времени в отношении различных групп румынского населения к России. Если раньше на царскую Россию ориентировалось преимущественно крупное крепостническое румынское боярство, то теперь подъем революционного движения в России пробудил симпатии к этой, революционной России среди эксплоатируемой народной массы, в первую очередь среди румынского крестьянства (см. ниже, стб. 111/12).
Наряду с франкофильской ориентацией руководимых Иоаном Братиану румынских либералов, в правящей верхушке Р. были очень сильны тенденции к сближению с Германией и Австро-Венгрией. Представителями этих тенденций были румынские консерваторы и юнимисты во главе с Карпом и Маргиломаном и король Карл, упорно тянувший Р. в сторону Тройственного союза (см.), соглашение с которым было подтверждено как раз накануне первой империалистич. войны премьером Майореску. О вступлении в войну на стороне держав Согласия не думал вначале и сменивший его Братиану. Однако, по мере того как развертывались военные события, становилось все яснее, что Р. не удастся удержаться на позиции «честного нейтралитета», позволявшего ей наживаться на поставках сырья и продовольствия воюющим сторонам. Стараясь тем не менее по возможности оттянуть срок своего вступления в войну до того момента, когда окончательно выяснится перевес одной из воюющих сторон, руководители румынской политики торговались с обеими сторонами относительно цены за свое военное выступление. Смерть короля Карла в октябре 1914 г. устранила со сцены одного из главных противников сближения с державами Антанты, нажим которых на Р. становился с течением времени все сильнее. Обещания, которые они давали при этом Р., были гораздо шире того, что предлагалось ей Германией и Австрией, и гораздо больше удовлетворяли великодержавным аппетитам румынских помещиков и румынской буржуазии, стремившейся завладеть энергетическими и сырьевыми ресурсами Буковины и Трансильвании. 17 августа 1916 г. Р. подписала с державами Антанты военную конвенцию и 27 августа объявила Австро-Венгрии войну.
Начавшееся на следующий же день наступление румынских войск в Трансильвании оказалось для них крайне неудачным. Они быстро были вытеснены оттуда генералом Фалькенгайном, который вторгся в северо-западную Валахию и продолжал наносить им удар за ударом. Одновременный натиск германо-болгарской армии Макензепа с юга отдал немцам всю Валахию и Добруджу. Столица Р. из занятого немцами Бухареста была перенесена в Яссы. Перелом в кампании наступил в начале 1917 г., когда вновь прибывшим сильным русским частям удалось занять прочные позиции на Серете и преградить немцам дорогу в Молдавию. В августе и сентябре того же года немцы пытались возобновить свое наступление, но, несмотря на ряд крупных сражений, все их попытки занять Молдавию оказались безрезультатными. Война быстро шла, однако, на убыль. Разложение русского фронта и страх перед «большевистской опасностью» привели к смене образовавшегося в начале 1917 г. румынского правительства «национального объединения» сторонниками быстрой ликвидации войны во главе с генералом Авереску, который и заключил с немцами в марте 1918 г. предварительный мирный договор. (Подробности о подготовке вступления Р. в войну см. Четырехлетняя война — дипломатия и мировая война, XLVII, 65, 80/81, 84, 107; о ходе войны см. там же — общий обзор сухопутных операций, XLVI, 97/104, 105/07, 112, 124).
Послевоенная история Р. Разгром центральных держав на фронтах первой мировой империалистической войны усилил в Р. позицию той части ее буржуазии, которая была недовольна капитуляцией перед Германией и заключением Бухарестского мира 1918 г. Правительство Маргиломана ушло в отставку, и к власти пришли связанные с Антантой либералы во главе с Иоаном Братиану. Р. вновь включилась в блок стран Антанты, что дало ей возможность принять участие в Парижском конгрессе. Не дожидаясь исхода мирных переговоров, румынская буржуазия, используя положение Германии и распад Австро-Венгерской монархии, повела агрессивную политику империалистических захватов. Под прикрытием лозунга о воссоединении румынской нации были оккупированы Трансильвания, Буковина, Бессарабия. За исключением части Трансильвании во всех захваченных областях румыны составляли меньшинство, а в Бессарабии процент их был ничтожен.
Агрессивно-империалистическая политика Р. особо ярко сказалась в захвате Бессарабии. Воспользовавшись тем, что Советская Россия была занята на других фронтах гражданской войны, а также предательством Украинской Центральной Рады, отрезавшей Бессарабию от Советской России, опираясь на прямую помощь Антанты, главным образом Франции, румынское правительство повело провокационную политику, направленную к отторжению Бессарабии. Еще в начале декабря 1917 г. румынскими агентами был инсценирован созыв подтасованного и бутафорского парламента Бессарабии (Сфатул-Церий), который под давлением Р. вынес решение о приглашении в Бессарабию румынских войск. 19—22 декабря Р., при помощи белогвардейского генерала Щербачева, начала военные действия против Советской России в целях захвата Бессарабии. Однако отпор, данный советскими войсками Р., и поражение румынских войск 1/III 1918 г. под Рыбницей заставили кабинет генерала Авереску начать мирные переговоры с Советской Россией, и 9/III им был подписан в Яссах протокол об очищении Р. Бессарабии в 2-месячный срок. Германская оккупация Украины весной 1918 г., отрезавшая Советскую Россию от Бессарабии, облегчила положение румынских захватчиков, и 27/III 1918 г. они вынудили Сфатул-Церий, очищенный от оппозиционных элементов, признать присоединение Бессарабии к Р. на началах «широкой автономии». Осенью 1918 г. (28 ноября) продажные депутаты Сфатул-Церия вынесли вторичное решение об окончательном и безоговорочном присоединении Бессарабии к Р. В Бессарабии утвердилась диктатура румынских бояр. В марте 1920 г. Антанта особой декларацией признала «права» Р. на Бессарабию. Эта декларация была подкреплена протоколом от 28/X 1920 г., подписанным в Париже Англией, Францией и Р. В своей декларации Советская Россия заявила, что не признает и никогда не признает присоединения Бессарабии к Р. и что она рассматривает это как прямой насильственный захват.
Все эти захваты, осуществленные румынской буржуазией в своих интересах, были в то же время ей продиктованы правительствами стран Антанты, которым сильная Р. нужна была в качестве плацдарма для интервенции против Советского Союза и в качестве противовеса ревизионистским тенденциям побежденных стран (Венгрии, Болгарии). В силу этих условий Парижский конгресс удовлетворил значительную часть румынских притязаний (лишь часть Баната была передана Югославии), не столько за ее прошлые заслуги, сколько авансом за ее будущие услуги. Румынская буржуазия в свою очередь старалась оправдать оказанное ей доверие, включившись в поход 14 держав, организованный Черчилем против Советской России, и приняв самое активное участие в разгроме Венгерской Советской республики. В результате ряда захватов территория Р. увеличилась в 2 раза, население — в 2½ раза. Присоединение Трансильвании и Баната, с их сравнительно развитой промышленностью, изменило и качественно лицо страны: из страны аграрной Р. стала страной аграрно-промышленной, из государства однонационального стала лоскутным, многонациональным государством, где румыны составляли лишь 58% населения.
Из мировой войны Р. вышла все же ослабленной, с подорванным народным хозяйством, с опустошенными финансами, в обстановке обостренной классовой борьбы. Аграрный вопрос, стоявший в центре классовых противоречий Старой Р., тесно переплелся с вопросом национальным. Уже во время войны король Фердинанд был вынужден обещать аграрную реформу, наделение крестьян землей (см. выше, Аграрный вопрос в Р.). Под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции крестьянство, особенно вновь присоединенных областей, с уходом немецких оккупационных войск захватывало землю и изгоняло помещиков. Массовое крестьянское движение угрожало захватить и Старую Р. Политика либералов, партии старо-румынского капитала, политика открытого грабежа вновь захваченных областей, захвата командных экономических высот, вытеснения немецкой, венгерской и т. д. буржуазии, национальный гнет, проводимый под флагом «румынизации», вызвали сопротивление масс. Революционный процесс охватил и рабочий класс (см. ниже, Рабочее движение в Р.). В этих условиях правительство Братиану оказалось неспособным успокоить страну и вынуждено было уйти в отставку под предлогом несогласия с окончательным текстом Версальского мира (вопрос о Банате). Приход к власти национал-царанистов во главе с Вайда-Воеводой (декабрь 1919 г.) означал уступку требованиям масс. Правительство Вайды опиралось на трансильванскую буржуазию, на значительную часть крестьянства и буржуазные партии национальных меньшинств. Оно подписало Сен-Жерменский (с Австрией) и Нейиский (с Болгарией) мирные договоры, гарантировало некоторые права нацменьшинствам и обещало приступить к аграрной реформе. Но проект последней, представленный королю, был найден им слишком радикальным, и на него было наложено королевское вето. Правительство ушло в отставку.
«Успокоение» страны было поручено генералу Авереску (13/III 1920 г.). Последний разогнал парламент и путем террора и коррупции обеспечил себе на новых выборах послушное большинство. Революционное рабочее и крестьянское движение было разгромлено, молодая компартия загнана в подполье. Аграрная реформа, проводимая Авереску, была направлена к сохранению крупного землевладения в районах Старой Р. и насаждению кулацких колонистских владений в присоединенных областях. Хищничество, казнокрадство, коррупция — эти застарелые болезни румынского государственного аппарата — достигли при Авереску своего полного развития. Обеспокоенный путчем принца Кароля в Венгрии, Авереску поспешил заключить оборонительные союзы с Чехословакией и Югославией, что послужило основанием для созданной под эгидой Франции Малой Антанты (1922 г.). Заключенный в 1921 г. военный союз с Польшей своим острием был направлен против Советской России. Открыто реакционная и террористическая политика правительства Авереску сделала его имя ненавистным для широчайших масс, его пришлось убрать. К власти снова вернулись либералы. В целях расширения своей социальной базы либералы были вынуждены пойти на проведение реформы избирательного закона. В 1923 г. была обнародована новая конституция, введено всеобщее избирательное право, на основе равных и тайных выборов. Однако буржуазно-демократические реформы не внесли коренных изменений в политическую жизнь Р. Продажность, коррупция, террор, исключительная роль государственного аппарата при проведении выборов почти всегда обеспечивали господствующей политической партии необходимые ей результаты.
Противоречия между Старой Р. и вновь присоединенными областями, острота национальной борьбы, наличие значительных феодальных остатков в стране, экономическая зависимость от иностранного капитала — весь этот клубок противоречий приводил к раздроблению оппозиционных сил, ослаблял их способность к сопротивлению, облегчал возможность лавирования господствующим классам и партиям, в частности наиболее организованной и сильной партии либералов. Вся политика их главы Братиану взрывала то неустойчивое равновесие, которое сложилось в стране. Защита интересов промышленности Старой Р. путем протекционистских тарифов, таможенное обложение сельскохозяйственного экспорта оттолкнули от него аграриев и крестьянство. Политика «румынизации», т.е. подчинения интересов промышленности новых областей старо-румынскому капиталу, и тесно связанная с этим политика национального гнета оттолкнула румынскую буржуазию присоединенных областей и нацменьшинства. Обострились отношения с англо-французскими капиталистами, которых правительство Братиану в интересах румынского капитала попыталось вытеснить из нефтяной промышленности и банков. Политика поощрения капиталистической рационализации, повлекшая за собой массовую безработицу в стране, способствовала росту рабочего движения; саботаж аграрной реформы вызвал недовольство крестьянских масс. Массовый сгон бессарабских и болгарских крестьян с их земель и передача последних в руки румынских помещиков и кулаков вызвали мощное крестьянское выступление в Южной Бессарабии в 1924 г., т. н. Татарбунарское восстание, для подавления которого правительство прибегло к помощи регулярных войск, тяжелой артиллерии и флота. Попытка правительства Братиану при поддержке держав Антанты вынудить Советский Союз признать захват Бессарабии (Венская конференция 28/III — 2/IV 1924 г.) окончилась провалом, предложение же Советского Союза провести плебисцит в Бессарабии было румынами отвергнуто. Боясь парламентских выборов, правительство Братиану в 1926 г. провело новый избирательный закон, согласно которому партия, получившая 40% избирательных голосов, получала 70% мандатов в парламенте. Но даже это ухищрение не спасло Братиану от провала. На выборах 1926 г. либералы собрали лишь 7,3% голосов. «Победу» одержала «народная партия», опиравшаяся, главным образом, на офицерство и кулачество. Составление правительства было поручено лидеру этой партии Авереску.
Период 1926—1928 гг. характеризовался частыми сменами правительства, свидетельствовавшими об обострении классовой борьбы в стране, разложении основных буржуазных партий. Основным конкурентом либералов явилась национал-царанистская партия. Она сумела мобилизовать вокруг себя недовольные крестьянские массы и угнетенные национальные меньшинства. На парламентских выборах 1928 г. при поддержке социал-демократов национал-царанисты собрали 77,7% голосов. В условиях наступившего острого экономического кризиса национал-царанисты явились той единственной буржуазной партией, которая могла благодаря своей маневроспособности удержать массы от открытого выступления. Недаром лидеры национал-царанистской партии называли себя последним оплотом буржуазии. Самый состав партии был пестрым: ее руководящая верхушка была тесно связана с трансильванской румынской буржуазией и кулачеством и стоявшим за их спиной финансовым капиталом, низы партии имели своей опорой крестьянство и мелкую буржуазию. Отсюда и колеблющаяся политика партии и острая борьба в ее рядах. С небольшим перерывом национал-царанисты стояли у власти с 1928 г. по 1931 г. и с 1932 г. по 1933 г. (кабинеты Маниу и Вайда-Воеводы). Придя к власти под лозунгами демократизации страны, борьбы с коррупцией, урегулирования национального вопроса, национал-царанисты своих обещаний не выполнили; слишком велико было противоречие между верхушкой партии, стоявшей на службе у империализма, и интересами широких трудящихся масс.
Мировой экономич. кризис 1929—33 гг. с особой остротой ударил по Р.; сказались и общая отсталость страны, ее сильная зависимость от иностранного капитала, глубокое расстройство ее народного хозяйства. Промышленный кризис переплелся с аграрным и финансовым. Так, металлическая промышленность сократилась на 40%, текстильная — на 30%, пищевая — на 70%. Исключение составила промышленность нефтяная, давшая даже некоторый прирост. Катастрофически пал экспорт. Его ценностное выражение сократилось на ⅔. Но основой экономического кризиса в стране был кризис аграрный. Резкое падение цен на сельско-хозяйственное сырье на мировом рынке, раздвижение «ножниц» между ценами промышленности и сельского хозяйства привели к массовому разорению крестьян. Задолженность крестьянства достигла неслыханной суммы в 80 млрд. лей и превысила стоимость живого и мертвого инвентаря, включая и землю. Сокращение посевной площади достигло 40—45%. Финансовый кризис привел к государственному дефициту в 5 млрд. лей (25% бюджета). В огромной мере возросла государственная задолженность. Финансы Р. были поставлены под контроль Лиги Наций. Начиная с 1929 г. нарастала стачечная борьба, достигшая наибольшего размаха и остроты в 1933 г. (см. ниже, Рабочее движение в Р.). Участились случаи захвата крестьянами помещичьих земель, сопротивления продаже хозяйств с молотка, приводившие к столкновению с полицией и жандармерией. Путем жесточайшего террора, расстрела рабочих, массовых арестов национал-царанисты подавили рабочее и крестьянское движение.
Острая борьба развернулась вокруг царствующей династии. Со смертью короля Фердинанда в 1927 г. был создан регентский совет при малолетнем принце Михаиле (сыне наследного принца Кароля, отстраненного от престола 31/XII 1925 г.), захваченный либералами, использовавшими совет в своих партийных интересах. Попытки национал-царанистов захватить регентский совет в свои руки не удались, и руководство партией вступило в переговоры с Каролем, рассчитывая при его помощи укрепить свои пошатнувшиеся позиции. В июле 1930 г. Кароль, опиравшийся на национал-царанистов и развернувший демагогическую агитацию, произвел путч, окончившийся провозглашением его королем; регентский совет был распущен.
Притязания руководства национал-царанистской партии, сыгравшей решающую роль в перевороте, на монопольное хозяйничанье в стране были все же отвергнуты королем, и национал-царанистское правительство ушло в отставку. Вновь одно правительство сменяет другое, вновь обостряется борьба групп и клик. Под разными формами и лозунгами создаются новые партии, которые «испытанными» методами добиваются большинства в парламенте, но столь же быстро рассыпаются, не сумев создать сколько-нибудь прочной базы. На этой почве в стране выкристаллизовываются две тенденции. С одной стороны, рост реакционных организаций полувоенного, террористического типа, вроде «Железной гвардии» Кодреану, «Лиги национальной и христианской зашиты» Кузы, «Все для отечества», пополняемых из рядов разорившейся мелкой буржуазии, кулацких сынков, студентов и т. д. Все эти организации являлись орудием в руках наиболее реакционных слоев румынской буржуазии, использовались для разгрома революционного и оппозиционного движения в стране. Состоя в то же время на службе разведок различных империалистических держав, они являлись их орудием в борьбе империалистических интересов в Р. Перед массами эти организации выступали с шовинистическими и демагогическими лозунгами «против иностранного капитала», «против коррупции» и т. д. Одним из наиболее отравленных орудий была антисемитская травля, достигшая даже для Р., этой классической страны антисемитизма, небывалого размаха. Несмотря на разнузданную агитацию, сколько-нибудь широкого успеха в массах все эти организации добиться не смогли, а частые террористические акты, направленные против «неугодных» правительственных лиц (убийство Дука в 1933 г. и др.), привели к дальнейшему разложению государственного аппарата.
Другой тенденцией, отнюдь не противоречащей первой, явилась попытка верхушечных групп буржуазии и бояр сомкнуться вокруг Кароля и создать в стране военную диктатуру во главе с королем. Уже правительство Татареску 1934—1937 гг. хотя и носило парламентскую форму, но фактически было внепарламентским правительством. При помощи Татареску, бывшего либерала, разошедшегося с руководителем партии Дину Братиану и образовавшего так наз. группу младо-либералов, в руки королевских ставленников перешли все важнейшие министерства. В стране было введено осадное положение, в 1934 г. проведен закон о защите государства, направленный против всех оппозиционных групп. Внешняя политика Р. при Титулеску, министре иностранных дел до 1936 г., вращалась в орбите англо-французских интересов; с его уходом она все больше склонялась к примирению Р. с Германией и Италией. Провал на выборах 1937 г. заставил Татареску уйти в отставку. Правительство парламентского меньшинства во главе с лидером реакционнейшей национально-христианской партии Гогой было лишь переходным к установлению в стране открытой военной диктатуры. 1/III 1938 г. Каролем была введена новая конституция, передавшая власть фактически в руки короля. Парламент ликвидирован (хотя номинально, по конституции, он, урезанный в правах, существует), все политические партии разогнаны, вместо них предпринята попытка создать унифицированную «партию» — так наз. «Фронт национального возрождения». Установлением военной диктатуры в стране румынская буржуазия и бояре пытались сохранить свои позиции и укрепить свое основное стремление во внешней политике — сохранение существующего на основе Версальской системы статус-кво, направленного против ревизионистских стремлений, в частности — Венгрии и Болгарии.
Вторая империалистическая война в Европе вновь выдвинула Балканы и в частности Р. как один из объектов борьбы между соперничающими державами. Уже в 1936 г. Р. начала искать сближения с Германией и Италией. С Германией было заключено торговое соглашение, в результате которого она заняла во внешней торговле Р. первое место. В импорте Р. удельный вес Англии и Франции в 1937—38 г. составлял 15,5%, Германии — 37—38%; в экспорте Англия, Франция занимали 14—15%, Германия — 25—26%. В марте 1939 г. между Р. и Германией было подписано новое соглашение, предусматривающее значительное расширение экспорта сырья из Р. в Германию и ряд льгот для германской торговли. В свою очередь Англия, отстаивая свои позиции в Р., в апреле 1939 г. дала гарантии неприкосновенности румынских границ, а в мае того же года подписала с Р. новое торговое соглашение. Ход второй империалистич. войны, разгром Польши, неудачи Англии и Франции на фронтах Зап. Европы резко изменили внешне-политическое положение Р., ослабили влияние англо-франц. блока и заметно усилили роль и значение Германии и Италии. Доля Германии в румынском импорте в 1939 г. поднялась до 42%, в экспорте до 35%. Резко усилилась борьба между воюющими державами из-за румынской нефти. Англо-французский капитал, игравший ведущую роль в нефтяной промышленности, искусственными мерами сокращал добычу румынской нефти. Р. ответила на это созданием нефтяного комиссариата, взявшего под свой контроль нефтяную промышленность, и усилением контроля над иностранным капиталом, вложенным в нее. С усилением блокады Англии со стороны Германии вывоз румынской нефти в Англию фактически прекратился. Включение в войну Италии, капитуляция Франции привели к дальнейшему вытеснению Англии с румынского рынка.
Создавшаяся в результате второй империалистической войны международная обстановка потребовала от Советского Союза быстрейшего разрешения затянувшегося румыно-советского конфликта из-за Бессарабии, с тем чтобы восстановить справедливость, заложить основы прочного мира между странами. Советское правительство 21/VI 1940 г. сделало представление Р., в котором потребовало возвращения Бессарабии СССР, а также передачи Советскому Союзу Сев. Буковины, населенной в громадном большинстве украинцами и тесно связанной своим историческим прошлым с советской Украиной. Передача Сев. Буковины СССР являлась лишь небольшим возмещением ущерба, нанесенного Советскому Союзу в связи с оккупацией Бессарабии и многолетним хозяйничанием румынских захватчиков. Румынское правительство пошло на мирное разрешение конфликта, и 28/VI 1940 г. советские войска перешли границу Бессарабии и Сев. Буковины и заняли важнейшие пункты. Согласно воле народа, Бессарабия была воссоединена с Молдавской АССР и образовала вместе с ней Молдавскую ССР, а Северная Буковина и южные, населенные украинцами уезды Бессарабии вошли в состав Украинской советской социалистической республики.
Распад Версальской системы, созданной и поддерживаемой Англией и Францией, не мог не коснуться Р. Болгария, не мирившаяся с отторжением от нее Южной Добруджи (см. выше, стб. 86) с ее чисто болгарским населением, потребовала от румынского правительства пересмотра этого вопроса. Переговоры, начавшиеся между этими странами в августе 1940 г., привели к договору от 7/IX 1940 г., по которому вся Южн. Добруджа в границах, существовавших в 1912 г., отошла к Болгарии. Заключенный договор предусматривал обязательный обмен болгарского населения департаментов (уездов) Тулча и Констанца на румынское население департаментов Калиакра и Дуростор, а также частичный обмен населения других районов обеих стран по его желанию. Согласно договору, обе страны обязуются не иметь друг к другу никаких территориальных претензий.
Бо́льшие трудности встретил вопрос о Трансильвании, поднятый Венгрией, которая потребовала возвращения большей части Трансильвании. Румыно-венгерские переговоры, протекавшие также в августе 1940 г., к соглашению не привели. Вопрос этот стал предметом третейского решения, в котором арбитрами выступали Германия и Италия. Согласно решению, вынесенному арбитрами и принятому заинтересованными сторонами 30/VIII 1940 г., к Венгрии отошла значительная часть Трансильвании с территорией около 45 тыс. км² и населением в 2,6 млн. человек. Соглашение предусматривало также обмен населением и урегулировало ряд финансовых вопросов. Наряду с этим Германия и Италия особой нотой гарантировали Р. целостность и неприкосновенность румынской границы.
Международные осложнения, отход от Р. Южной Добруджи и значительной части Трансильвании резко обострили и внутриполитич. отношения в Р. Против политики короля Кароля и премьер-министра Жигурту, давших свое согласие на отход Трансильвании от Р., выступили недовольные элементы, как из рядов распущенных партий, так и железногвардейцев. Кабинет Жигурту ушел в отставку и был заменен кабинетом генерала Антонеску (4/IX 1940 г.). Был издан декрет, прекращавший действия конституции 1938 г., и распущены законодательные органы; вся полнота власти была сосредоточена в руках Антонеску. Кароль вынужден был 5/IX отречься от престола в пользу своего сына Михаила и покинуть пределы Р. Бывшие министры Кароля были арестованы. 23/XI 1940 Р. примкнула к пакту трех держав (Германия, Япония, Италия).