 | Проект «ЭЛ» |
АЮКИ, Ханъ Калмыцкій, старшій сынъ Таиши-Пунчука (въ Русскихъ актахъ Бунчука, или Мончака), внукъ Шукуръ Дайчина, правнукъ Хо-Урлюка, воспитанъ былъ въ Джунгаріи, подъ надзоромъ законодателя Калмыковъ, Баторъ-Хонъ-Тайцзи, или Таиши, который былъ ему дѣдомъ со стороны матери. Аюки насдѣдовалъ, послѣ смерти отца около 1670 года, правленіе надъ Калмыками Торготовскаго и частію Хошотовскаго поколѣнія. Племена сіи въ началѣ XVI вѣка появились, подъ предводительсівомъ Хо-Урлюка, въ предѣлахъ Сибири, потомъ двинулись къ вершинамъ Эмбы и Ора, и, около 1636 года, перешедъ на западную сторону Яика (Урала), овладѣли землями Нагайскихъ Татаръ, между Ураломъ и Волгою. Аюки, вскорѣ по вступленіи своемъ въ управленіе присоединилъ еще 1,000 кибитокъ улусныхъ Калмыковъ, принадлежавшихъ родной сестрѣ его, Даржи, и въ 1672 году пошелъ съ войскомъ на Кубань. Чтобы снискать подпору въ Русскомъ правительствѣ, онъ принудилъ всѣхъ Нагайцевъ возвратиться съ Кубани въ Россійское подданство. Покоривъ, по двухмѣсячномъ сопротивленіи, Большой Ногай и Джетысанъ, Аюки увелъ ихъ на прежнее мѣсто на Волгу. Желая болѣе упрочить власть свою надъ сосѣдними улусами, онъ заключилъ въ 1673 г. договоръ съ Россіею, и далъ шертную запись на съѣздѣ за Волгою, при рѣчкѣ Соляной, боярину и воеводѣ Князю Якову Одоевскому. Цѣлью сего договора были: клятва на вѣчное подданство Россійской Державѣ; обѣщаніе не чинить на Русскіе города набѣговъ, воевать съ Русскими противу непріятелей царскихъ, не принимать къ себѣ непослушныхъ Россіи Татаръ и Нагайцевъ, не требовать обратно въ улусы крестившихся Калмыковъ, не задерживать въ улусахъ плѣнныхъ Русскихъ, уходящихъ отъ Бухарцевъ и проч. Царь обѣщалъ свое покровительство всѣмъ подвластнымъ Аюки Калмыкамъ, и дозволилъ имъ свободно торговать въ Москвѣ и Астрахани. — Въ 1674 г. Аюки умножилъ число своихъ подданныхь вышедшими изъ Джунгаріи на Волгу Дербетова племени Калмыками, подъ предводительствомъ тайшей Содомъ-Серенъ и Мунке-Темура; ихъ было 4,000 кибитокъ. — Въ 1677 году, Аюки снова присягнулъ Россіи, на второмъ съѣздѣ своемъ при рѣчкѣ Соляной, при окольничемъ и воеводѣ Князѣ Щербатовѣ. Подъ шертною записью подписались первенствующіе тайши и улусные владѣтели. Въ слѣдствіе сей присяги, 3,000 коннаго Калмыцкаго войска ходили 1677 года съ Русскими подъ Чигиринъ, но Аюки и подданные его, по свойственному имъ легкомыслию, могли быть вѣрными клятвѣ своей до перваго только благопріятнаго случая; они не замедлили принять участіе въ Сеитовскомъ Башкирскомъ бунтѣ, возникшемъ 1676 года. Соединясь съ Башкирцами и собравъ князей своихъ и Нагайскихъ мурзъ, Аюки вторгнулся 1681 года въ Уфимскій и Казанский Уѣзды, грабилъ, жегъ селенія, и полониль людей. По прекращеніи Башкирскаго бунта, въ 1683 году, усмирились и Калмыки. Тогда Аюки, опасаясь наказанія отъ Российскаго Двора, согласился на самыя строгія условия и того же года у рѣчки Соляной заключилъ договоръ, при бояринѣ Князѣ Андреѣ Ивановичѣ Голицынѣ: служить Царю Русскому, какъ служилъ дѣдъ его Дайчинъ и отецъ его Пунчукъ; отпустить всѣхъ плѣнниковъ Русскихъ; не чинить набѣговъ; наказать участниковъ бунта, и выдаватъ впредь мятежниковъ Россійскому правительству; объявлять оному о сношеніяхъ съ Крымомъ; отсылать къ Россійскому Двору посланные къ тайшамъ Калмыцкимъ изъ Крыма письма и листы; безъ указа государева не отвѣчатъ ни на какія грамоты Крымскихъ хановъ, и посланниковъ ихъ обратно не отпускать; не требовать въ улусы крестившихся Калмыковъ. Сіи условія утверждены были присягою. Увлекаемый жаждою къ хищничеству, Аюки не могъ быть покоенъ, и обратилъ свое оружіе за Уралъ на Киргизъ-Кайсаковъ; опустошивъ многіе ихъ улусы, онъ двинулся къ Каспійскому Морю, и покорилъ себѣ Трухменцевъ, жившихъ въ Мангишлакѣ. Такимъ образомъ, прославивъ себя въ Средней Азіи, Аюки принялъ титулъ Хана (вѣроятно данный ему Далай-Ламою), и сдѣлался самовластнымъ правителемъ своего народа. Нагайскіе, Кубанскіе и Киргизъ-Кайсацкіе султаны были его данниками; самъ Абулхаиръ-Ханъ, бывшій въ послѣдствіе ханомъ меньшей Киргизской Орды, за честь себѣ ставилъ служить при Дворъ Калмыцкаго хана. Аюки не прерывалъ связей съ единоплеменниками въ Джунгаріи; онъ выдалъ дочь свою за Джунгарскаго владѣтеля, Цеванъ-Рабтана, и самъ потомъ былъ въ Джунгаріи. Оттуда привелъ онъ на Волгу остатокъ Торготовскаго племени. Россійскій Дворъ зналъ о сношеніяхъ Аюки съ Тибетомъ и Китаемъ, и не препятствовалъ этому; онъ требовалъ только отъ Калмыковъ, чтобы они не вступали въ союзы съ измѣнниками и врагами Россіи.
Въ 1686 году, въ слѣдствіе, можетъ быть, сихъ сношеній, прикочевала изъ Джунгаріи въ Россію Орда, такъ называемыхъ «Черныхъ Калмыковъ,» подъ предводительствомъ своего тайши, Цаганъ-Батора; но къ какому поколѣнію она принадлежала и въ какомъ числѣ кибитокъ прибыла, неизвѣстно. Ей отведены были для кочевья степи на луговой сторонѣ Волги, по ръкѣ Ахтубѣ. Въ сіе время Аюки-Ханъ умѣлъ покорностію своею снискать нѣкоторую довѣренность Россійскаго правительства. Петръ I, намѣреваясь отправиться въ Голландію, поручилъ ему охраненіе юговосточныхъ предѣловъ Россіи; однако жъ сочтено было необходимымъ, для большей увѣренности, заключить съ нимъ на сей предметъ договоръ. Бояринъ Князь Борись Алексѣевичъ Голицынъ съѣхался съ Аюки-Ханомъ въ 1697 году на рѣкѣ Камышевкѣ, и обѣщалъ именемъ Царя покровительство всему Калмыцкому народу. По договору положено было снабдить хана артиллеріею и снарядами, если онъ пойдетъ въ походъ противу Бухарцевъ, Каракалпаковъ и Киргізцевъ: защищать его отъ Донскихъ казаковъ и Башкирцевъ; давать ему ежегодно по 30 пудовь пороху и по 10 пудовъ свинцу; бѣглыхъ Калмыковъ не принимать и не крестить безъ указа, а въ противномъ случаѣ платить за каждаго по 30 рублей; дозволить ему, хану, посылать своихъ людей для добычи въ Крымъ и на Кубань, а если они отражены будутъ и отступятъ къ Русскимъ городамъ, то не отгонять ихъ отъ тѣхъ городовъ, а напротивъ подавать имъ помощь. — Таковыя преимущества утвердили на нѣкоторое время преданность Аюки къ Россійскому правительству. — Въ 1701 году возникло возмущеніе въ Калмыцкомъ народѣ; старшій сынъ Аюки, Чакдоръ-Чжабъ, поссорился съ отцемъ за жену и, соединясь съ братьями своими, Санъ-Чжабомъ и Гунделекомъ, грозилъ разореніемъ всѣмъ Калмыкамъ подвластнымъ Аюки. Будучи не въ состояніи удержать непокорныхъ, Аюки ушелъ со ста кибитками въ Казачій городокъ; между тѣмъ Чакдоръ-Чжабъ, для безопасности отъ Россійскихъ войскъ, перешелъ на лѣвую сторону рѣки Урала, и оставался тамъ, пока посланный отъ Петра I, бояринъ Князь Голицынъ, не примирилъ его съ отцемъ. Тогда всѣ улусы снова подчинились Аюки; одинъ Санъ-Джабь, не покорствуя отцу, ушелъ съ 15,000 кибитокъ въ Джунгарію къ тестю Аюки, Цеванъ-Рабтану, который, разобравъ пришлецовъ по своимъ улусамъ, отпустилъ Санъ-Чжаба съ семью Калмыками обратно къ отцу. Нѣкоторые полагаютъ, что непримиреніе Санъ-Чжаба съ отцемъ было только вымышленнымъ предлогомъ, чтобы послать къ Цеванъ-Рабтану Калмыковъ въ видѣ военной помощи. Китайскій Дворъ зналъ это, зналъ также и мирныя сношенія Россіи съ Джунгарскимъ ханомъ, и потому съ умысломъ выдумалъ, что Цеванъ-Рабтанъ силою удержалъ 15,000 кибитокъ Санъ-Чжабовыхъ. Сею выдумкою о мнимой ссорѣ Аюки съ зятемъ, Китайцы надѣялись обмануть Царя Русскаго, перемѣнить его расположеніе къ Цеванъ-Рабтану, и вооружить Волжскихъ Калмыковъ противу Джунгарцевъ, воображая, что Аюки-Ханъ, задобренный Китайскимъ золотомъ, легко согласится забыть узы родства; но хитрость эта не имѣла успѣха. Въ 1707 году Чеченцы, Кумыки и Нагайцы напали на Терекъ, ханъ не прислалъ обѣщанныхъ 3,000 войскъ, и измѣнивь клятвѣ, допустилъ еще въ слѣдующемъ году тайшу своего, Мунке-Темура, перейти на правый берегъ Волги, и произвесть опустошеніе въ Пензинской и Тамбовской Губерніяхъ. Мунке-Темуръ выжегъ болѣе ста селеній, увелъ множество плѣнныхъ, и распродалъ ихъ въ Персію, Бухару, Хиву и на Кубань. Война со Швеціею воспрепятствовала наказать вѣроломство Аюки и дерзость Мунке-Темура. — Набѣгъ сей былъ поводомъ къ новому договору. Казанскій и Астраханскій губернаторъ, Петръ Матвѣевичъ Апраксинъ, заключилъ 1708 года у рѣки Ахтубы съ Аюки-Ханомъ условія, въ силу коихъ ханъ обязался: отнюдь не переходитъ на нагорную сторону Волги, послать на Терекъ 5,000 конницы, и защищать всѣ низовые города отъ Астрахани до Казани.
Въ 1710 году Петру I предстояла война съ Турками, а возмущеніе въ Башкирiи, вспыхнувшее за три года предъ тѣмъ, еще продолжалось. Въ сихъ обстоятельствахъ помощь Калмыковъ была необходима; надлежало склонить Аюки къ пятому договору, который и заключенъ съ нимъ 5 Сентября, на съѣздѣ между Астраханью и Чернымъ Яромъ, у рѣчки Даниловки, при томъ же губернаторѣ Апраксинѣ. Въ силу сего договора Аюки обязался, кромѣ 5,000 Калмыцкаго войска, посланнаго уже противу Башкирцевъ, отправить еще 10,000 конницы на Донъ, дабы препятствовать набѣгамъ Кубанскихъ воровскихъ казаковъ Некрасова. Въ слѣдствіе сихъ распоряженій Петра I, отведены были на Дону, по рѣкѣ Манычу, кочевья для прибывшихъ туда 10,000 Калмыковъ, большею частію Дербетова поколѣнія. Между тѣмъ Аюки узналъ, что двоюродный его племянникъ, Рабчжуръ, отправившійся въ 1698 году съ Калмыками въ Тибетъ, для исполненія обѣтовъ Будайской набожности и приглашенія Тибетскихъ Ламъ на Волгу, задержанъ въ Пекинѣ, куда заѣхалъ онъ на обратномъ пути, чтобъ засвидѣтельствовать Богдыхану отъ лица дяди подданство, и живетъ тамъ болѣе десяти лѣтъ. Желая возвратить племянника, а болѣе еще свиту его, Аюки испросилъ позволеніе у Петра І отправить въ Китай посольство къ Богдыхану, съ просьбою отпустить Рабчжура на родину. Посланникъ Калмыцкій, Самданъ, съ 20 товарищами, прибылъ въ Пекинъ въ 1712 году, въ сопровожденіи Русскаго офицера Суговцева. Пекинскій Дворъ ласково принялъ ихъ, но не отпустилъ Рабчжура, и съ своей стороны не замедлилъ въ томъ же году отпраьвти взаимное посольство къ Аюки, поручивъ оное находившемуся въ то время въ Пекинѣ Русскому караванному коммиссару Худякову; оно состояло изъ шести чиновныхъ особъ, въ числѣ коихъ былъ извѣстный Гулишенъ, описавшiй свое путешествіе по Россіи, и 26 человѣкъ рядовыхъ. Они прибыли 1715 года въ Августѣ, въ Тобольскь, а въ Іюлѣ слѣдующаго года явились къ Аюки въ степи, близъ Царицына. Предлогомъ сего посольства было содѣйствіе хану испросить у Россійскаго Двора дозволеніе возвратиться Рабчжуру на Волгу чрезъ Сибирь, ибо, по увѣренію посланныхъ, нельзя было ручаться за безопасность проѣзда чрезъ землі Киргизъ-Кайсаковъ; но настоящее намѣреніе Китайцевъ было обозрѣть положенiе Россіи, узнать подробнѣе отъ Калмыковъ о внутреннемъ ея состояніи и внѣшнихъ сношеніяхъ и, если возможно, вооружить Волжскихъ Калмыковъ противу Джунгарскаго хана, Цеванъ Рабтана. Россійское правительство, отгадывая умыслъ Пекинскаго Кабинета, предварительно внушило Аюки, что Цеванъ-Рабтанъ находится въ мирныхъ сношеніяхъ съ Россіею, и что Аюки неблагоразумно поступитъ, если согласится на предложеніе Китайскаго Двора. Хитрый Аюки понялъ дѣло: съ колѣнопреклоненіемъ принялъ граммату Богдыхана, и съ притворствомъ отвѣчалъ посольству, что онъ точно находитъ опасность касательно Рабчжурова возвращенія, благодаритъ повелителя Китая за попеченіе о его племянникѣ, и проситъ только избавить Рабчжура отъ десятилѣтняго гостепріимства въ Китаѣ. Такимъ образомъ избѣжавъ козней Пекинскаго Двора и угодивъ Россіи, онъ думалъ еще получить отъ Богдыхана подарокъ за свою откровенностъ въ разсужденіи Россiйскихъ дѣлъ. Въ 1715 году Кубанскій султанъ, Бахты-Гирей, пришелъ на Волгу, и нечаянно напалъ у Астрахани на хана Аюки; онъ разорилъ многіе улусы, захватилъ ханову кибитку, и забралъ на Кубань бывшихъ въ Калмыцкомъ подданствѣ Татаръ Джетысанъ и Дженъ-Буйлуковъ. Самъ Аюки едва ушелъ съ женою къ Русскимъ полкамъ, коими командовалъ гвардiи капитанъ Князь Александръ Бековичъ-Черкасскій. — Полки сіи собраны были для Хивинскаго похода, и при семъ случаѣ выведены для охраненія Аюки. Ханъ просилъ, чтобы Русскіе вступили съ Кубанцами въ бой, но Бековичъ отвѣчалъ, что сего не можетъ сдѣлать безъ указа, ибо имѣетъ повелѣнiе только охранять особу хана. Въ последствіе Бековичъ убитъ въ Хивѣ; полагаютъ, что виною погибели его былъ Аюки. Желая отмстить князю за его отказъ стрѣлять по Кубанцамъ, ханъ сей извѣстилъ Хивинцевъ, что Русскіе, подъ видомъ посольства, идутъ на нихъ войною; Хивинцы же, соединившись съ Аральцами и Трухменцами, сдѣлали засаду и истребили Русскихъ.
Вскорѣ потомъ Аюки помирился съ Бахты-Гиреемъ, и послалъ ему въ 1717 году на Кубань въ помощь сына своего, Чандаръ-Джаба, съ войскомъ. Калмыки усмирили непослушныхъ Бахты-Гирею Хатай-Хабратскихъ большаго Нагая Татаръ, разорили ихъ улусы, и увели съ собою на Волгу Джетысанъ и Дженъ-буйлуковъ, забранныхъ Кубанцами въ первый набѣгъ. Вслѣдъ за симъ Бахты-Гирей вторгнулся въ предѣлы Пензинской и Симбирской Губерній, грабилъ и жегъ тамъ селенія. Тамошніе начальники просили Аюки, чтобы онъ, въ силу договора, отразилъ сей набѣгъ, но онъ отвѣчалъ, что безъ указа царскаго вступить въ бой съ Кубанцами не смѣетъ. Мстительный Аюки (какъ узнали потомъ) самъ помогъ сему набѣгу, давъ Бахты-Гирею въ вожатые своихъ зайсанговъ, Ноемъ-Омбу и Боджака, съ 170 Калмыками.
Въ 1723 году произошло второе возмущеніе въ Калмыцкомъ народѣ, по наущенію второй жены Аюки-Хана, Дарма-Балы. Сіе возмущеніе кончилось разореніемъ улусовъ Чандоръ-Чжабовыхъ дѣтей, Дасанго, Баксидая и другихъ.
Аюки умеръ 1724 года, Февраля 19, имѣя 77 лѣтъ отъ роду. — Правленіе приняла жена его, Дарма-Бала; но Россiйское правительство въ томъ же году устранило ненадежную ханшу, и намѣстникомъ ханства объявленъ былъ, впредь до указа, сынъ Аюки, Черень-Дундукъ. — Аюки-Ханъ имѣлъ восемъ сыновей: Чандоръ-Чжаба, Арабтана, Санчжаба, Гунделека, Ангуджеба, Черень-Дундука, Галданъ-Данжина и Баранъ-Череня.