Говорила тѣлу бѣдная душа:
«Для чего я буду, въ край иной спѣша,
Разставаться въ мірѣ навсегда съ тобою?
Смерть пусть лучше будетъ нашею судьбою. 5 Было неразлучно ты со мной всегда,
Душу одѣвало многіе года,
Словно дорогое праздничное платье.
Не хочу съ тобою врозь существовать я.
Горе мнѣ! Нагая, тѣла лишена, 10 Ставши отвлеченной, я парить должна
Праздно, обратившись въ атомъ жалкій, гдѣ-то
Тамъ, за облаками, въ тихомъ царствѣ свѣта,
Гдѣ въ холодныхъ залахъ неба день и ночь,
Безполезно силясь скуку превозмочь, 15 Вѣчности блуждаютъ въ тишинѣ суровой
И стучатъ при этомъ обувью свинцовой…
О, какая мука! Лучше міръ земной…
Дорогое тѣло, будь всегда со мной!»
И душѣ печальной тѣло отвѣчало: 20 «Не грусти напрасно, въ этомъ пользы мало;
Я мирюсь съ судьбою, всѣ забывъ мечты,
Съ долею своею помирись и ты.
Я — свѣтильня лампы, и сгорѣть мнѣ надо,
Ты же — спиртъ: иная ждетъ тебя награда: 25 Ты умчишься кверху вѣчно молодой
И зажжешься въ небѣ яркою звѣздой.
Я — лишь только ветошь, или хламъ негодный,
Горсть земли — не больше — въ формѣ переходной,
И въ виду могилы чуждъ мнѣ всякій страхъ: 30 Бывши прахомъ, снова обращусь я въ прахъ.
Такъ простимся. Право, очень можетъ статься,
Что на свѣтломъ небѣ больше веселятся,
Чѣмъ предполагаютъ. Мчись же къ небесамъ.
Если ты съ Большою Медвѣдицей тамъ 35 Встрѣтишься, гуляя по дорогѣ млечной,
Отъ меня привѣтъ ей передай сердечный».
