15.
Когда я подумаю, что для всего, что растетъ, періодъ совершенства длится лишь краткое мгновеніе, и что это высшее состояніе[1] не болѣе, какъ внѣшность, надъ которой простирается таинственное вліяніе звѣздъ; когда, равно, я замѣчаю, что люди, какъ растенія, прозябаютъ, ласкаемые и убиваемые однимъ и тѣмъ же небомъ; что, полные молодыхъ силъ, они величаются, достигнувъ же зрѣлости, начинаютъ увядать и все-таки бодрятся до тѣхъ поръ, пока не будутъ позабыты, — тогда мысль моя объ этомъ непрочномъ состояніи невольно переносится на тебя, столь богатаго молодостью, и когда я вижу, какъ опустошительное время старается вмѣстѣ съ разрушеніемъ превратить въ угрюмую ночь день твоей молодости, — то изъ любви къ тебѣ я объявлю войну самому времени и, пока оно тебя разрушаетъ, призываю тебя къ новой жизни.
- ↑ «State» — состояніе; но нѣкоторые издатели замѣняютъ «state» словомъ «stage» — сцена или выставка.