CIII.
Увы! какую скудость обнаруживаетъ моя муза, если, имѣя такой предлогъ развернуться во всемъ своемъ блескѣ, она попускаетъ, чтобы предметъ ея оказывался болѣе цѣннымъ въ своей наготѣ, нежели съ прибавленіемъ всѣхъ моихъ похвалъ! О, не осуждай меня, если я не могу написать большаго! Взгляни въ свое зеркало, и ты увидишь тамъ лицо, превосходящее мое тупое вдохновеніе, смущающее мой стихъ и уничтожающее меня. Не будетъ-ли грѣховною всякая попытка переиначить, и тѣмъ испортить, бывшій столь прекраснымъ прежде, предметъ? Мои стихи не могутъ имѣть другой цѣли, кромѣ описанія твоихъ даровъ и прелестей; между тѣмъ, твое зеркало повѣдаетъ тебѣ о нихъ болѣе, гораздо болѣе, нежели то можетъ содержаться въ моихъ стихахъ.