Въ нашей литературѣ знакомились съ Эдгаромъ Поэ урывками, встрѣчаясь черезъ длинные промежутки времени съ переводами его небольшихъ разсказовъ въ періодической печати. Первые такіе переводы появились въ концѣ 30-хъ годовъ; лѣтъ двадцать пять тому назадъ были сообщены въ „Пантеонѣ“ (1851 г.) біографическія свѣдѣнія объ Эдгарѣ Поэ, а потому будетъ не лишнимъ вкратцѣ напомнить главныя черты изъ жизни этого оригинальнаго писателя и предпослать небольшой біографическій очеркъ нашему переводу его поэмы, появляющемуся въ первый разъ.
Эдгаръ Элленъ Поэ, авторъ фантастическихъ разсказовъ, юмористическихъ сказокъ и остроумныхъ критическихъ статей, родился въ Балтиморѣ, въ 1813. Вслѣдствіе равныхъ житейскихъ невзгодъ, бѣдности, мрачнаго взгляда на жизнь и общество и врожденной меланхоліи — у поэта довольно рано развилась несчастная страсть къ вину, которая свела его въ могилу на 34-мъ году жизни. Поэ скончался 4 октября 1849 года, въ своемъ родномъ городѣ, въ больницѣ, въ припадкѣ бѣлой горячки. Между событіями его жизни замѣчателенъ тотъ фактъ, что, будучи почти мальчикомъ, онъ вздумалъ принять участіе въ возстаніи грековъ. Объ его приключеніяхъ на Востокѣ ничего, впрочемъ, неизвѣстно; но достовѣрно то, что онъ былъ задержанъ, за неимѣніе паспорта, въ Петербургѣ и вынужденъ былъ обратиться къ защитѣ американскаго посольства, чтобы избѣгнуть уголовной отвѣтственности по русскимъ законамъ.
Эдгаръ По оставилъ по себѣ славу генія мрачнаго, но необыкновенно проницательнаго и чарующаго силой своей фантазіи. «Люди называютъ меня сумасшедшимъ», говоритъ онъ отъ имени вымышленнаго героя въ одномъ изъ своихъ разсказовъ; «но наука не рѣшила еще вопроса, составляетъ ли сумасшествіе или не составляетъ — высшей степени умственнаго развитія; — не исходитъ ли все, что́ мы называемъ славою и глубиною взгляда изъ болѣзни мысли, изъ особеннаго состоянія духа, возбужденнаго насчетъ отправленій обыденнаго разума? Тѣ, кто видитъ сны на яву, знаютъ, о множествѣ вещей, ускользающихъ отъ вниманія тѣхъ, кто видитъ сны только въ своей постели. Первые, въ своихъ туманныхъ видѣніяхъ, уловляютъ обрывки вѣчности и, пробуждаясь, вздрагиваютъ, припоминая, что они были на одну минуту на краю великой тайны». — Эти искреннія строки лучше всего могутъ объяснитъ намъ, почему въ произведеніяхъ Эдгара Поэ вымыселъ всегда производитъ впечатлѣніе дѣйствительности, и почему въ этомъ вымыслѣ всегда слышится нѣчто пережитое и перечувствованное самимъ авторомъ.
Эдгару Поэ принадлежать первые образцы научно-фантастическихъ и фантастическо-уголовныхъ разсказовъ, получавшихъ дальнѣйшее развитіе въ произведеніяхъ Жюля Верна и Эмиля Габоріо. Путешествіе на луну, магнетизація умирающаго, электризація египетской муміи, загадочное убійство, совершенное орангъ-утангомъ, звѣрскій поступокъ маніа́ка, который въ умоизступленіи вырываетъ всѣ 32 зуба у своей еще живой невѣсты, находящейся въ припадкѣ эпилепсіи, похожимъ на мнимую смерть, — мрачныя исповѣди пьяныхъ, сумасшедшихъ и преступниковъ, — вотъ причудливыя тэмы оригинальныхъ повѣствованій Поэ.
Въ ряду немногихъ поэмъ, написанныхъ Эдгаромъ По, преимущественно въ ранней молодости, его поэма «Воронъ» пользуется европейскою извѣстностью. Мы не нашли возможнымъ сохранить въ переводѣ ея размѣръ подлинника, — и вотъ причина тому. При соблюденіи размѣра и вообще внѣшней формы англійскаго стиха мы получили бы въ русскомъ переводѣ, наприм., первой строфы поэмы такой текстъ:
Какъ-то полночью глухою, въ часъ, когда своей мечтою |
Не говоря уже о томъ, что, соблюдая такой размѣръ, мы должны были бы во многомъ исказить смыслъ подлинника, сверхъ того, музыка подобнаго стиха въ русскомъ переводѣ нисколько не соотвѣтствуетъ характеру поэмы — печальному и мрачному. Разница произошла отъ различныхъ свойствъ языковъ — англійскаго и русскаго. Можно ли въ самомъ дѣлѣ сказать, что вышеприведенная сторфа въ русскомъ переводѣ звучитъ «заупокойнымъ звономъ меланхоліи» (un glas de mélancolie), какъ вѣрно охарактеризовалъ Шарль Бодлеръ тройственныя созвучія въ поэмѣ Эдгара Поэ? А между тѣмъ размѣръ совершенно тотъ же, и весь секретъ заключается въ различномъ дѣйствіи на слухъ англійскихъ и русскихъ словъ. Въ то время какъ риѳмы: dreary, weary, napping, tapping, rapping, lore, door, more — звучатъ рѣзко, какъ удары, — риѳмы: глухою, мечтою, смущенный, пробужденный, монотонный и т. д. дѣйствуетъ мягко, какъ волны. Поэтому четырехстопный ямбъ съ короткими парными риѳмами — стихъ едва ли не самый грустный и монотонный на русскомъ языкѣ — показался намъ наиболѣе соотвѣтствующимъ содержанію поэмы. Въ своемъ переводѣ мы, конечно, старались передавать не столько буквальный текстъ подлинника, сколько его общее впечатлѣніе, и всегда, въ самыхъ отступленіяхъ, дѣйствовали въ духѣ пріемовъ автора.