В нашей литературе знакомились с Эдгаром Поэ урывками, встречаясь через длинные промежутки времени с переводами его небольших рассказов в периодической печати. Первые такие переводы появились в конце 30-х годов; лет двадцать пять тому назад были сообщены в „Пантеоне“ (1851 г.) биографические сведения об Эдгаре Поэ, а потому будет не лишним вкратце напомнить главные черты из жизни этого оригинального писателя и предпослать небольшой биографический очерк нашему переводу его поэмы, появляющемуся в первый раз.
Эдгар Эллен Поэ, автор фантастических рассказов, юмористических сказок и остроумных критических статей, родился в Балтиморе, в 1813. Вследствие равных житейских невзгод, бедности, мрачного взгляда на жизнь и общество и врожденной меланхолии — у поэта довольно рано развилась несчастная страсть к вину, которая свела его в могилу на 34-м году жизни. Поэ скончался 4 октября 1849 года, в своем родном городе, в больнице, в припадке белой горячки. Между событиями его жизни замечателен тот факт, что, будучи почти мальчиком, он вздумал принять участие в восстании греков. Об его приключениях на Востоке ничего, впрочем, неизвестно; но достоверно то, что он был задержан, за неимение паспорта, в Петербурге и вынужден был обратиться к защите американского посольства, чтобы избегнуть уголовной ответственности по русским законам.
Эдгар По оставил по себе славу гения мрачного, но необыкновенно проницательного и чарующего силой своей фантазии. «Люди называют меня сумасшедшим», говорит он от имени вымышленного героя в одном из своих рассказов; «но наука не решила еще вопроса, составляет ли сумасшествие или не составляет — высшей степени умственного развития; — не исходит ли все, что́ мы называем славою и глубиною взгляда из болезни мысли, из особенного состояния духа, возбужденного насчет отправлений обыденного разума? Те, кто видит сны на яву, знают, о множестве вещей, ускользающих от внимания тех, кто видит сны только в своей постели. Первые, в своих туманных видениях, уловляют обрывки вечности и, пробуждаясь, вздрагивают, припоминая, что они были на одну минуту на краю великой тайны». — Эти искренние строки лучше всего могут объяснит нам, почему в произведениях Эдгара Поэ вымысел всегда производит впечатление действительности, и почему в этом вымысле всегда слышится нечто пережитое и перечувствованное самим автором.
Эдгару Поэ принадлежать первые образцы научно-фантастических и фантастическо-уголовных рассказов, получавших дальнейшее развитие в произведениях Жюля Верна и Эмиля Габорио. Путешествие на луну, магнетизация умирающего, электризация египетской мумии, загадочное убийство, совершенное орангутангом, зверский поступок маньяка, который в умоизступлении вырывает все 32 зуба у своей еще живой невесты, находящейся в припадке эпилепсии, похожим на мнимую смерть, — мрачные исповеди пьяных, сумасшедших и преступников, — вот причудливые темы оригинальных повествований Поэ.
В ряду немногих поэм, написанных Эдгаром По, преимущественно в ранней молодости, его поэма «Ворон» пользуется европейскою известностью. Мы не нашли возможным сохранить в переводе ее размер подлинника, — и вот причина тому. При соблюдении размера и вообще внешней формы английского стиха мы получили бы в русском переводе, наприм., первой строфы поэмы такой текст:
Как-то полночью глухою, в час, когда своей мечтою |
Не говоря уже о том, что, соблюдая такой размер, мы должны были бы во многом исказить смысл подлинника, сверх того, музыка подобного стиха в русском переводе нисколько не соответствует характеру поэмы — печальному и мрачному. Разница произошла от различных свойств языков — английского и русского. Можно ли в самом деле сказать, что вышеприведенная сторфа в русском переводе звучит «заупокойным звоном меланхолии» (un glas de mélancolie), как верно охарактеризовал Шарль Бодлер тройственные созвучия в поэме Эдгара Поэ? А между тем размер совершенно тот же, и весь секрет заключается в различном действии на слух английских и русских слов. В то время как рифмы: dreary, weary, napping, tapping, rapping, lore, door, more — звучат резко, как удары, — рифмы: глухою, мечтою, смущенный, пробужденный, монотонный и т. д. действует мягко, как волны. Поэтому четырехстопный ямб с короткими парными рифмами — стих едва ли не самый грустный и монотонный на русском языке — показался нам наиболее соответствующим содержанию поэмы. В своем переводе мы, конечно, старались передавать не столько буквальный текст подлинника, сколько его общее впечатление, и всегда, в самых отступлениях, действовали в духе приемов автора.