3-го Октября, Наполеонъ, съ Королемъ Саксонскимъ и Гвардіею, вступилъ въ Лейпцигъ; прочія войски его занимали всѣ окрестности города, верстахъ въ семи. Главная армія Союзниковъ сближалась съ Блюхеромъ и Кронпринцемъ Шведскимъ. Къ сѣверу отъ Лейпцига, противу насъ, выставленъ былъ Корпусъ Мармона и кавалерія Арриги.
На другой день, въ 9 часовъ утра, войски, подъ начальствомъ Графа Ланжерона, построились въ наступательный боевой порядокъ: въ первой линіи находились полки 10 Корпуса, свернутые въ дивизіонныя колонны, между которыми, въ промежуткахъ и на флангахъ, поставлено было по три легкихъ орудія; во второй линіи, въ такомъ-же порядкѣ, находились полки 9-го Корпуса; въ третьей линіи тяжелая артиллерія, подъ прикрытіемъ полковъ 8-го Корпуса, изъ котораго часть, съ егерскими полками и кавалеріею Генер. Корфа, находилась въ авангардѣ, подъ начальствомъ Генер. Рудзевича. Вагенбургъ оставленъ былъ въ с. Бернекъ. Въ такомъ порядкѣ, грозною массою, тысячь около тридцати, Корпусъ Графа Ланжерона отдѣльно прошелъ семь верстъ, мимо с. Радефельдъ, до Брейтенфльда, занятаго непріятельскими аванпостами. Пруссаки, подъ начальствомъ Іорка, прежде насъ вышли изъ Шкейднца, и когда мы подходили къ Брейтенфельду, они уже находились въ жаркой сшибкѣ съ Французами при д. Мёкернъ, на р. Плейссѣ, въ трехъ верстахъ отъ города; а потому вправо отъ себя, на пути, мы слышали сильную канонаду. Наконецъ Лейпцигъ былъ у насъ въ виду, и передъ нимъ непріятельскія колонны.
Въ часъ пополудни, при д. Ветерницѣ, началась и у насъ работа. Авангардъ Рудзевича встрѣтилъ сильное сопротивленіе; однако пѣхота наша заняла всѣ строенія по сю сторону рѣчки, и батареи, выстроившись по сторонамъ деревни, начали свою игру. Непріятельскія батареи засыпали нашу артиллерію ядрами; подъ прикрытіемъ этого огня четыре колонны Французской пѣхоты, взявъ ружья подъ курокъ, шли въ добромъ порядкѣ къ деревнѣ, съ примѣрнымъ хладнокровіемъ и не производя выстрѣла. Столь грозное движеніе заставило нашихъ стрѣлковъ отступить, и когда Французы съ крикомъ бросились въ деревню на штыки, наша пѣхота уступила превосходству этого стремленія и отбѣжала до самыхъ крайнихъ домовъ; отсюда, будучи подкрѣплена свѣжими батальонами, пустила градъ пуль, которыя, вмѣстѣ съ картечью нашихъ боковыхъ батарей заставили Французовъ снова отступить; однако они держались въ строеніяхъ по ту сторону рѣчки, и вели съ нашими сильную перестрѣлку. Наконецъ пущенъ былъ въ деревню Староингерманландскій полкъ, который, сдѣлавъ залпъ, бросился на штыки и выгналъ Французовъ изъ послѣднихъ домовъ. Въ это время, для прикрытія полка, послали меня, съ 6-ю орудіями, на правую сторону деревни, для смѣны бывшей тамъ разбитой артиллеріи. Ставъ на мѣсто, я не отвѣчалъ на слабые выстрѣлы непріятельской батареи, но обратилъ свои орудія противъ бѣгущихъ изъ деревни Французовъ, въ которыхъ успѣлъ бросить нѣсколько гранатъ и ядеръ. Непріятель, будучи обойденъ съ праваго фланга своего нашими войсками, отступилъ, и мнѣ съ пушками велѣно было перейдти на лѣвую сторону деревни, гдѣ я остался, съ прекращеніемъ дѣйствія, до вечера. Въ пѣхотѣ и артиллеріи нашей, при первой встрѣчѣ съ Французами, было довольно урона.
Пруссаки, на правомъ флангѣ, сильнѣе насъ напирали и болѣе выиграли: они выгнали Французовъ изъ д. Мёкернъ, при чемъ кавалерія ихъ довольно порубила бѣгущихъ и, вмѣстѣ съ пѣхотою, отняла 18 пушекъ; до 2000 досталось имъ плѣнныхъ. Очевидно, что Французы съ этой стороны были слабы; ихъ 20,000 не могли держаться противъ 60,000-й Силезской арміи. Маршалъ Ней, предводительствовавшій здѣсь, отправилъ часть войскъ своихъ къ Наполеону, по ту сторону города, не ожидая отъ насъ сильнаго нападенія и тѣмъ себя чрезвычайно ослабилъ. Къ вечеру, правда, возвратилось къ нему подкрѣпленіе, но уже поздно, ибо ранѣе пяти часовъ пополудни Пруссаки и мы стали въ отнятой позиціи.
За то, въ этотъ день, Наполеонъ имѣлъ порядочный успѣхъ противъ большой союзной арміи, напавшей на него со стороны Люцена и Альтенбурга. Онъ твердо держался въ м. Вахау и Либертвольквицѣ; первое было атаковано Корпусомъ Графа Витгенштейна, а второе Австрійцами, подъ командою Генер. Кленау. Шесть разъ Рускіе приступали къ Вахау, и были сильно отражаемы. Только на правомъ флангѣ своемъ Французы сильно потерпѣли отъ Пруссаковъ Корпуса Генер. Клейста, который овладѣлъ д. Маркклеебергомъ, взялъ 5 пушекъ и разстроилъ шедшія противъ него колонны. Въ Либертвольквицѣ Лористонъ сбилъ Австрійцевъ, а Макдональдъ, обошедши правый флангъ ихъ, заставилъ отступить. Здѣсь Наполеонъ могъ-бы нанести большой вредъ Союзникамъ, особенно Корпусамъ Клемау и Клейста. Но судьбою не было такъ опредѣлено, и Фортуна только слегка улыбнулась, въ послѣдній разъ, Наполеону, когда онъ пустилъ свою гвардію и кавалерію въ центръ союзной арміи; Русскій Корпусъ Принца Евгенія не могъ противустоять стремленію Корпуса Маршала Виктора съ дивизіею гвардіи, которая подъ огнемъ 60 орудій выступила изъ Вахау. Рускіе отступили къ линіи гренадеровъ, занимавшихъ, подъ начальствомъ Генер. Раевскаго, Ауенгеймъ и Госсу. Наполеонъ, въ ожиданіи успѣха, пустилъ двѣ сильныя массы кавалеріи: одну 6000, подъ начальствомъ Келлермана, противъ лѣваго фланга къ Грёберну, а другую въ 4,000, подъ начальствомъ Мюрата, на Госсу. Первая сбила нашихъ кирасировъ, но была опрокинута подоспѣвшею на помощь изъ-за Плейссы кавалеріею Графа Ностица; вторая, не смотря на мужественное сопротивленіе нашихъ гренадеровъ, врубилась въ ряды ихъ. Опасность была очевидна, тѣмъ болѣе, что самъ Императоръ нашъ тутъ-же находился. Уже Французскіе кирасиры схватили двѣ роты нашей гвардейской артиллеріи, погнали гвардейскихъ улановъ и гусаровъ; уже стоило имъ только перескочить небольшой ручей, чтобы совершенно проникнуть до тыла, какъ вдругъ самъ Императоръ Александръ, презирая всю опасность, встрѣтилъ торжествующихъ непріятелей собственною свитою, Лейбъ-Гвардейскимъ Казачьимъ полкомъ, подъ начальствомъ Орлова-Денисова, который ударилъ на Французовъ, прогналъ передовыхъ, и отнялъ гвардейскую артиллерію нашу. Тогда все обратилось на непріятелей, которые были прогнаны, и порядокъ возстановленъ. Въ 5 часовъ, передъ вечеромъ, Наполеонъ снова пустилъ сильныя колонны пѣхоты къ д. Госсѣ, но 80 орудій нашей гвардейской артиллеріи, при содѣйствіи гренадеровъ и Пруссаковъ, не позволили имъ тамъ удержаться. И такъ Наполеонъ не имѣлъ тутъ совершенной удачи, однако ему надлежало быть довольну этимъ днемъ: ввечеру Поляки привели къ нему батальонъ плѣнныхъ Австрійцевъ, и Корпуснаго Начальника ихъ Меерфельда.
Этимъ кончилась первая встрѣча союзныхъ войскъ съ Французами подъ Лейпцигомъ. Силезская армія болѣе всѣхъ выиграла: встрѣтивъ слабѣйшее сопротивленіе, она могла потѣснить непріятелей къ самому городу. Напротивъ, большая союзная армія, будучи раздѣлена рѣками, не могла совокупно дѣйствовать, и, уступая превосходнымъ силамъ Наполеона, отдалилась верстъ на десять отъ города. Урона съ обѣихъ сторонъ въ этотъ день полагали до 30,000 убитыми и ранеными: артиллерія дѣйствовала ужасно. Это была первая репетиція предстоявшей трагедіи.
5-го Октября, противъ насъ, у д. Ветерницы, по утру явилось множество кавалеріи, красныхъ и синихъ гусаровъ дивизіи Генер. Арриги, при которыхъ въ линіи стояли колонны пѣхоты Корпуса Сугама. Съ нашей стороны выставили за Ветерницу батарейную роту артиллеріи, и полки 10-го Корпуса; на лѣвомъ флангѣ у насъ стояла кавалерія. Ни мы, ни Французы болѣе часа не трогались съ мѣста, въ ожиданіи кто первый начнетъ. Изъ нашей роты посланы были въ дѣйствіе только три орудія, съ Капитаномъ Жемчужниковымъ, а прочія оставались въ резервѣ. Находясь безъ дѣла, я всегда любилъ выѣзжать впередъ для военныхъ наблюденій. Выѣхавши за деревню съ лѣвой стороны, я увидѣлъ, что непріятельская кавалерія и колонны пѣхоты стали приближаться къ намъ, подъ прикрытіемъ своихъ батарей; тогда наши войски, уклонясь отъ столь грозныхъ силъ, стали отступать всею линіею, за Ветерницу; одна кавалерія оставалась на мѣстѣ. Французы вошли въ селеніе; ядра ихъ стали уже долетать до резерва и бить нашу артиллерію. Вспомнивъ Бородино, и опасаясь, чтобъ и здѣсь чего-либо не случилось со мною подобнаго въ бездѣйствіи, я поѣхалъ къ кавалеріи отыскивать какого-либо Генерала, чтобы испросить у него мѣста поставить свою батарею. Я не встрѣтилъ никого, однако замѣтивъ, что наша кавалерія тронулась въ атаку на непріятельскую, поскакалъ назадъ и остановилъ самъ собою два орудія батарейныя. Показавши офицеру мѣсто на пригоркѣ, гдѣ онъ тотчасъ сталъ и началъ дѣйствовать, я поѣхалъ къ своей ротѣ, чтобы взять еще 4 орудія. Между тѣмъ войски перестали отступать, потому что кавалерія наша, опрокинувъ непріятельскую, заставила обратиться за нею всю пѣхоту нашу. Линія войскъ двинулась опять впередъ, и дѣло кончилось ничѣмъ. Французы отступили почти къ самому городу, а мы не смѣли идти далѣе, потому что противъ лѣваго фланга нашего, по рѣчкѣ Пардѣ, стояли грозныя массы непріятеля.
Въ большой дѣйствующей арміи Союзниковъ, по ту сторону города, во весь день было спокойно. Князь Шварценбергъ съ Австрійцами перешелъ на правую сторону р. Плейссы. Генералъ Бенингсенъ и Кронпринцъ Шведскій, съ своими арміями, подошли къ сѣверо-восточной части города, еще не занятой Союзниками и гдѣ у непріятеля былъ интервалъ. Тогда Наполеонъ, окруженный со всѣхъ сторонъ, принужденъ былъ стянуть свои войски ближе къ городу на четыре версты: онъ расположилъ ихъ въ боевой порядокъ, упершись правымъ флангомъ въ р. Плейссу, при Конневицѣ, и находясь центромъ въ Пробстгейдѣ и Гольцгаузенѣ. Корпусъ Лористона въ Штетерицѣ служилъ связью между большою его арміею и отдѣленіемъ Маршала Нея, расположеннымъ отъ Паунсдорфа до Шёнфельда и по рѣчкѣ Пардѣ до Галльскаго предмѣстія. Посему въ лѣвомъ флангѣ Наполеонъ былъ весьма стѣсненъ; этотъ флангъ отъ праваго въ прямомъ разстояніи находился на пять верстъ, а вся боевая линія вокругъ города, занимаемая его войсками, простиралась на 12 верстъ. Союзники должны были охватить Наполеона войсками болѣе нежели на 20 верстъ, не включая его тыла, прикрытаго рѣками Плейссою и Эльстеромъ. Отъ Лейпцига, въ тылу Наполеона, была одна дорога, черезъ разливы означенныхъ рѣкъ, черезъ болотистые луга, по плотинѣ и худымъ мостикамъ, составлявшая дефиле на три версты; на концѣ ея, по ту сторону Эльстера, находится д. Линденау, которую Французы едва не потеряли 4-го числа. Маршалъ Бертранъ уже позволилъ Австрійцамъ занять деревню съ рѣки Эльстера, и если-бы Австрійцы догадались разрушить тутъ мостъ, то Наполеонъ сѣлъ-бы какъ въ западнѣ; но у нихъ опять отняли этотъ важный пунктъ. Наполеонъ, кажется, имѣлъ отчаянное намѣреніе: или защищаться до послѣдней крайности, надѣясь на храбрость своихъ войскъ, или быть въ конецъ разбитымъ, и потому не далъ себѣ простора въ тылу, для спасенія. Впрочемъ, онъ столь хорошо расположилъ свои войски, что его нигдѣ не льзя было обойдти превосходными силами. Будучи гораздо слабѣе Союзниковъ, онъ могъ прорваться въ которую-либо сторону, употребивъ свой резервъ, находившійся въ центрѣ, между тѣмъ какъ Союзники не могли напасть на него въ одномъ мѣстѣ большою массою, не разстроивши тѣмъ своей циркумференціи.
Здѣсь Наполеонъ въ послѣдній разъ стоялъ на вершинѣ своего воинскаго счастія, на послѣдней ступени честолюбія и владычества. Еще свобода всей Европы находилась въ сомнительномъ положеніи. Не смотря на колеблющіяся силы свои, Наполеонъ, какъ страшный завоеватель, еще готовъ былъ поразить не столько соперниковъ своей славы, какъ возмутившіеся народы. Казалось, наступило предрекаемое время, когда братъ долженъ возстать на брата, свои на своего, ибо въ рядахъ Наполеонова войска находились Саксонцы, Поляки, Баварцы, Виртембергцы, Баденцы, сражавшіеся противу своихъ соотечественниковъ. Онъ имѣлъ въ дѣйствіи только 134,000 пѣхоты, 23.000 кавалеріи; напротивъ, Союзники выставили Рускихъ 125,000, Австрійцевъ 58,000, Пруссаковъ 95,000 и Шведовъ 20,000; всего 298,000. Слѣдовательно Россія болѣе всѣхъ участвовала въ борьбѣ за свободу Германіи, и она, или представитель ея, Императоръ Александръ, по всей справедливости есть освободитель Европы. Уважая великое превосходство образованныхъ войскъ надъ своими, Наполеонъ долженъ былъ избрать сосредоточенную позицію при Лейпцигѣ, и показалъ тѣмъ новое правило въ Военномъ Искуствѣ: защищаться съ выгодою слабому противу сильныхъ враговъ. Онъ надѣялся еще восторжествовать, полагаясь на храбрость своихъ войскъ, на силу собственнаго генія, но обманулся и принужденъ былъ ретироваться. Недостатокъ въ огнестрѣльныхъ снарядахъ, и взорваніе Лейпцигскаго моста, какъ случайныя обстоятельства, подвергли дальнѣйшимъ бѣдствіямъ его армію. Сколько великъ былъ для насъ, Рускихъ, день Бородинской битвы, столько этотъ день быль важенъ для Германцевъ. Въ случаѣ неудачи мы-бы могли отступить къ Польшѣ и прикрыть свои границы, но Австрійцы, и особенно Пруссаки, по близости Берлина, подвергались крайней опасности, а потому они приготовились къ битвѣ слѣдующаго дня съ такимъ-же патріотическимъ самоотверженіемъ, какъ и Рускіе предъ Бородинскою битвою.
6-е Октября былъ день важнаго событія въ лѣтописяхъ Европы! день искупленія народной свободы всей Германіи! день уничиженія для Наполеона! день новыхъ бѣдствій для французовъ! день битвы полумилліона людей почти всѣхъ націй Европы и частію Азіи!
Съ разсвѣтомъ дня началась канонада въ большой союзной арміи. На нашей сторонѣ, Корпусы Генер. Іорка и Барона Остенъ-Сакена оставались на правомъ берегу р. Парды; они подступили только къ Галльскому предмѣстью, гдѣ Французы твердо держались. Корпусу Графа Ланжерона назначено было соединиться съ Шведами. Потери непріятеля начались тѣмъ, что передъ д. Таухою сдался Шведамъ цѣлый батальонъ Саксонцевъ. 8-й Корпусъ нашъ отъ Ветерницы пошелъ на д. Нейчь и Моккау, 9-й пошелъ на Плезенъ черезъ р. Парду, а 10-й вправо къ Плауссигу. По этому пути передъ нами не было непріятеля, и мы, выше деревни, перешли рѣчку въ бродъ благополучно. У дер. Портицъ встрѣтили Шведовъ, стоявшихъ въ боевой позиціи; передъ нами находились Казаки. Мимо насъ проскакалъ Кронпринцъ Шведскій со свитою, и Рускіе крикнули ему ура! въ знакъ поздравленія, что поступили въ его команду.
Только что колонны и батарея наши выстроились для наступательнаго дѣйствія, какъ Донскіе Казаки, длиннымъ строемъ впереди, крикнувъ ура! бросились въ атаку, и вдругъ—позади ихъ явились скачущіе на насъ Саксонскіе гусары; мы встревожились было, но намъ приказано не стрѣлять въ нихъ, потому что они тотчасъ повернулись лицомъ къ Французамъ, и стали въ линію за нашими Казаками, которые, проскакавши черезъ нихъ, остановились. Это была мастерская штука! Два полка синихъ Саксонскихъ гусаровъ, находившіеся подъ командою Ренье, занимавшаго высоту Гейтарблика, согласились передаться къ намъ, и видно уже напередъ условились, какъ это сдѣлать: они пошли въ атаку на Казаковъ, а Казаки на нихъ, оставивъ интервалы между своими рядами, ударили, и одни сквозь другихъ проскочили! Ренье съ остаткомъ Французовъ долженъ былъ отойдти къ Паунсдорфу, но и тутъ цѣлая дивизія Саксонцевъ, состоявшая изъ семи батальоновъ пѣхоты и трехъ ротъ артиллеріи, подъ начальствомъ Генерала Рюсселя, перешла на нашу сторону, и тотчасъ обратилась на Французовъ. Французскіе кирасиры хотѣли наказать Саксонцевъ, но Казаки наши ихъ защитили. Одинъ только Генер. Цешенъ съ 500 Саксонскихъ кирасировъ остался вѣрнымъ Наполеону.—Мы удивлялись, и едва могли вѣрить, чтобы генералы, офицеры и солдаты рѣшились на такой поступокъ среди самаго сраженія. Рѣдкій примѣръ въ Исторіи! Впрочемъ, мы были довольны этимъ происшествіемъ, потому что Саксонцы намъ очень много помогли; съ ними тотчасъ подступили мы Лейпцигу.
Маршалъ Ней, державшійся на р. Пардѣ, увидѣвъ отступленіе Генерала Ренье отъ Паунсдорфа, самъ уступилъ, войскамъ Графа Ланжерона деревни Нейчь и Моккау, и утвердился въ позиціи отъ Шёнфельда до Зеллерсгаузена. Кронпринцъ Шведскій, съ Прусскимъ Корпусомъ Бюлова и съ перебѣжавшими Саксонцами, могъ-бы черезъ д. Рейдницъ ворваться даже въ Лейпцигъ, если-бы Наполеонъ, узнавши о перебѣжаніи 8,000 Саксонцевъ и Виртембергцевъ, и объ угрожавшей ему опасности, съ этой стороны, не поспѣшилъ лично самъ съ Корпусомъ кирасировъ, и конныхъ гренадеровъ, и не возстановилъ порядка, удержавъ стремленіе Кронпринца, который, встрѣтившись съ прежнимъ своимъ властителемъ, конечно почувствовалъ силу его генія, и—смирился. Однако, когда Наполеонъ отъѣхалъ, приказавъ Генералу Нансути войдти въ интервалъ между Шведскою и Бенингсеновою арміями, Кронпринцъ, по недостатку въ артиллеріи, упросилъ перебѣжавшую Саксонскую батарею о 26 орудіяхъ обратиться отъ Паунсдорфа на Французовъ, за которыхъ еще въ то-же утро она стрѣляла. Здѣсь въ первый разъ были употреблены на сушѣ Англійскія Конгреновы ракеты, и самъ Капитанъ роты убитъ обратившеюся назадъ ракетою.
Десятый Корпусъ Генер. Капцевича, построившись въ боевыя колонны по-батальонно, пошелъ впередъ, и остановился противъ д. Шёнфельда; 9-й Корпусъ находился во второй линіи, а лѣвѣе насъ стояли Шведы, Саксонцы и Пруссаки, примыкавшіе къ Паунсдорфу. Боевая линія наша простиралась не болѣе какъ на три версты, а потому войски Кронпринца, съ войсками Графа Ланжерона, могли дѣйствовать совокупно. Вправо отъ насъ, за р. Пардою, продолжалась съ утра сильная канонада: Баронъ Остенъ-Сакенъ съ твердостью подступалъ къ предмѣстію города. Когда ми подходили къ Шёнфельду, то деревня Моккау, по ту сторону рѣчки, горѣла: этимъ пожаромъ Французы задержали нѣсколько наши войски. Въ Шёнфельдѣ пѣхота Корпуса Мармона держалась чрезвычайно упорно. Эта деревня не представляла намъ фронта болѣе ста сажень, но своею каменною оградою способствовала непріятельской защитѣ. Всѣ строенія въ ней были каменныя, двуэтажныя; къ полю, влѣво, отдѣлялась небольшая четыреугольная ограда кладбища; по ней и по всей стѣнѣ сидѣло множество Французовъ, которые нашихъ стрѣлковъ засыпали пулями и не давали имъ подступить. Генералъ Капцевичъ приказалъ двѣнадцати орудіямъ батарейной роты Капитана Фрейтага стать противъ селенія, на близкую дистанцію, упершись правымъ флангомъ къ рѣчкѣ, и бросать брандскугели, чтобы зажечь строенія, а по оградѣ бить картечью. Деревня загорѣлась во многихъ мѣстахъ, но сбить непріятельскихъ стрѣлковъ изъ-за стѣны и изъ-за домовъ, гдѣ, засѣвши, они стрѣляли сквозь бойницы, было невозможно. Тогда Генералъ Капцевичъ приказалъ, чтобы нашей роты шесть орудій, съ Капитаномъ Жемчужниковымъ, двинулись по дорогѣ въ самую деревню, и вмѣстѣ съ пѣхотою ударили на проломъ. Жемчужниковъ съ пушками сталъ на близкій ружейный выстрѣлъ, и сдѣлалъ почти залпъ картечью въ деревню, а пѣхота, съ крикомъ ура! бросилась на штыки, вскочила на стѣну и въ улицы; но вдругъ, подкрѣпленные свѣжими силами, Французы пустили въ нихъ градъ пуль, бросились то-же съ крикомъ на штыки, и отбились. Жемчужниковъ, потерявъ нѣсколько канонеровъ убитыми и ранеными, отошелъ на дистанцію къ батарейной артиллеріи, и сталъ дѣйствовать ядрами и гранатами. Въ этой сшибкѣ подъ Генераломъ Капцевичемъ убито двѣ лошади, потому что этотъ Генералъ, извѣстный своею храбростію, ѣздилъ, для примѣра солдатамъ, самъ подъ пулями, въ переднихъ рядахъ. Испытавши, что прямо съ фронта, даже подъ огнемъ 18 орудій, нельзя было овладѣть деревнею, онъ (въ 2 часа по полудни) подозвалъ меня, и приказалъ мнѣ съ другими 9-ю орудіями стать, также по лѣвую сторону дороги, сколько можно ближе къ деревнѣ. Я поставилъ свою полубатарею на мѣстѣ Французскихъ биваковъ, и, прикрываясь шалашами, постепенно приближился, такъ что могъ бить вдоль ограды и противъ себя по кладбищу. Непріятельская батарея за деревнею Шёнфельдъ, отъ мѣльницъ, тотчасъ обратила на меня огонь свой, но я, не уважая ни ея, ни пуль, которыми осыпали мою полубатарею и ранили канонеровъ, выдвинулъ три фланговыхъ орудія лѣвымъ плечомъ впередъ, и сталъ ядрами рикошетировать вдоль стѣны или ограды, а другими тремя бить картечью по кладбищу. Нѣсколькими выстрѣлами удалось мнѣ выбить Французовъ изъ этого убѣжища; тогда, подвинувшись еще впередъ лѣвымъ флангомъ полубатареи, я сталъ всѣми шестью обстрѣливалъ вдоль передній фасъ непріятеля, засѣвшаго за оградою. Ко мнѣ слѣва еще подъѣхали 6 орудій Подполковника Волевача. Наше дѣйствіе было рѣшительно. Тотчасъ двѣ колонны нашей пѣхоты, перебѣжавъ черезъ мою батарею и черезъ кладбище, бросились въ деревню, пустили градъ пуль, и пошли на штыки. Тогда Шёнфельдъ была въ нашихъ рукахъ, и войски двинулись впередъ. Утомившись до крайности и потерявъ нѣсколько человѣкъ канонеровъ, я однако не хотѣлъ оставаться на мѣстѣ; видѣлъ, что всѣ идутъ впередъ, а потому и самъ взялъ два орудія на отвозы, и мимо деревни пошелъ на ту сторону. Передо мною открылась каштановая аллея, которая вела къ мѣльницѣ и закрывала непріятелей передъ самымъ городомъ; ружейный и пушечный дымъ затмѣвалъ сражающихся. Смерть невидимо носилась и похищала храбрыхъ. Тутъ наши егери вели сильную перестрѣлку съ Французами, которые съ берега рѣчки усиливались. Ставши въ цѣпь стрѣлковъ, я долженъ былъ открыть огонь картечью, но болѣе шести выстрѣловъ сдѣлать не могъ: непріятели жестоко осыпали насъ картечью и пулями, такъ что люди и лошади при пушкахъ безпрестанно падали, то убитые, то раненые. Среди выстрѣловъ, стука и крика, едва слышны были стоны раненыхъ; но я былъ тронутъ паденіемъ возлѣ меня храбраго фейерверкера, которому картечью перебило ногу. Оставшіеся канонеры едва успѣвали заряжать, но и тѣ были поражаемы; лошади путались въ перебитой упряжи, и падали убитыя. Жесточе этого огня я никогда не испыталъ! Для артиллеріи самое убійственное дѣло идти картечью на картечь. Провидѣніе меня хранило; но не знаю, чѣмъ-бы это кончилось… какъ вдругъ страшный крикъ и градъ пуль отъ рѣчки возвѣстили намъ сильное стремленіе непріятельскихъ колоннъ. Это заставило всѣхъ насъ, пѣхоту и артиллерію, скорѣе, какъ можно, убираться отъ деревни. Я вывезъ пушки на па̀рахъ лошадей, и не знаю, какъ самъ спасся, осыпаемый пулями. Мы, истощенные, отошли за линію, а наше мѣсто заступилъ Корпусъ Графа Сенъ-При, который, выдержавъ первую пылкость стремленія Французовъ повторилъ на Шёнфельдъ фланговое нападеніе, и къ вечеру, въ шесть часовъ, когда уже вся деревня, объятая пламенемъ, превращена была въ развалины, наши совершенно въ ней утвердились. Мы удивлялись твердости и мужеству Французовъ, особенно когда, между развалинами деревни, при оградѣ и въ улицахъ видѣли множество убитыхъ, почти юношей, въ бѣлыхъ курточкахъ съ синими и сѣрыми воротниками: это они такъ отчаянно защищались! Нашихъ много было убитыхъ. Всего потеряли мы, при одной деревнѣ Шёнфельдъ, до 4,000 убитыми и ранеными, большею частію изъ 10-го Корпуса; въ томъ числѣ убитъ храбрый Генералъ Ревенъ. Французы должны были потерять не менѣе насъ. Шёнфельдъ небольшая деревня, за важность своего мѣстоположенія дорого стоила обѣимъ враждующимъ силамъ. Наша рота артиллеріи потеряла до 30 челов. и около 45 лошадей. Это сраженіе для насъ было столь-же горячо и убійственно, какъ при Островно, въ Россіи. Я, по счастію, уцѣлѣлъ, и только шинель моя во многихъ мѣстахъ была пробита. Въ то время когда моя полубатарея становилась противъ Шёнфельда, изъ за угла кладбища выскочилъ заяцъ. Канонеры не утерпѣли, чтобы не поаукать по немъ, и когда я сталъ имъ выговаривать, то старый бомбардиръ сказалъ мнѣ: «Бѣда была-бы намъ, Ваше Благородіе, если-бы косой залетѣлъ на нашу батарею.»
Между тѣмъ какъ у насъ происходила упорная драка въ Шёнфельдѣ, большая союзная армія наступала на центръ Наполеоновой позиціи, утвердившійся въ Пробстгейдѣ. Она успѣла только взять д. Гольцгаузенъ и Цукельгаузенъ, но не могла сбить Французовъ съ линіи. Въ 2 часа пополудни Пруссаки и Австрійцы подступили къ Пробстгейдѣ, но были два раза отражены гвардіею Наполеона, при сильномъ огнѣ съ батарей. Тогда Князь Шварценбергъ, видя, что невозможно поколебать твердый центръ Наполеоновой позиціи, и щадя войски, выставилъ несмѣтное число артиллеріи, которая, охвативъ дугою верстъ на пять пространства, истребляла храбрѣйшія войски Наполеона. Его батареи хотя также были сильны, но изъ центра не могли отвѣчать съ равнымъ истребленіемъ сосредоточеннымъ на нихъ выстрѣламъ нашихъ батарей. Наполеонова гвардія показала и здѣсь удивительный примѣръ твердости: она даже покушалась идти на батареи, но гибельная картечь тогда еще опустошительнѣе смывала ряды храбрыхъ… Этотъ убійственный огонь артиллеріи продолжался до ночи.
И такъ сѣверная армія Кронпринца, съ Корпусомъ Графа Ланжерона, при помощи присоединившихся къ нимъ Саксонцевъ и Виртембергцевъ, рѣшили побѣду. Ихъ успѣхами тылъ расположенія Французской арміи былъ чрезвычайно стѣсненъ. Можетъ быть Наполеонъ и въ слѣдующій день продолжалъ-бы свою борьбу съ сильными врагами, но у него не доставало огнестрѣльныхъ снарядовъ, а притомъ, можетъ быть, опасался, чтобы въ слѣдующій день Союзники не обратились на слабѣйшую его сторону, противъ которой стоялъ Кронпринцъ, и тѣмъ принужденъ былъ ретироваться; но ретирада, съ огромнымъ паркомъ артиллеріи и вагенбургомъ, по тѣсному пути, не могла свершиться безъ замѣшательства. Предмѣстія города ему надлежало обратить въ прикрытія, для защиты отступленія, вмѣсто тетъ-де-пона, и расположить войски въ тѣсномъ полукругѣ, на пространствѣ трехъ верстъ. Хотя изъ предусмотрительности онъ началъ ретираду обозовъ съ самаго утра, и она продолжалась весь день и всю ночь, но еще множество всего оставалось въ городѣ и за городомъ.
7-го Октября, по утру, узнали мы, что Французы бѣгутъ изъ Лейпцига, подъ прикрытіемъ сильнаго арріергарда. Войски, подъ начальствомъ Князя Понятовскаго, были поставлены въ предмѣстіяхъ противъ большой союзной арміи, а подъ начальствомъ Макдональда противъ Кронпринца и Блюхера. Очевидно было, что мы войдемъ въ городъ съ тріумфомъ, а потому приказано солдатамъ одѣться почище, не смотря на вчерашнюю утомительную битву. Съ полуночи солдатушки наши обчистились, выбѣлились, надѣли лѣтніе панталоны, и въ полной формѣ, въ киверахъ и ранцахъ, подступали къ городу.
Въ Лейпцигѣ четверы воротъ: первыя, Св. Петра, со стороны Дрездена, на которыя шла большая союзная армія; вторыя, восточныя, Гриммайскія ворота, противъ Шведской арміи; третія, сѣверныя, Галльскія ворота, противъ Блюхера, и четвертыя, къ сѣверо-западу, Рандштетскія, оставшіяся для спасенія Французовъ. По этому можно судить, каковы были въ городѣ смятеніе и давка въ послѣднихъ воротахъ, когда Союзники стали подступать къ первымъ тремъ, и началась съ обѣихъ сторонъ упорная драка. Только Галльское предмѣстіе, ограждаясь р. Плейссою и большимъ зданіемъ фабрики, представляло сильное препятствіе; но со стороны Дрездена предмѣстіе ограждалось небольшою насыпью, а при Гриммайскихъ воротахъ городъ былъ вовсе открытъ.
Съ начатіемъ движенія союзныхъ войскъ къ городу со всѣхъ сторонъ, Французы взорвали передъ нимъ около ста зарядныхъ ящиковъ! Этотъ неосторожный взрывъ, обнаружившій отчаяніе бѣгущихъ, много ободрилъ наступающихъ, которые съ радостнымъ крикомъ поспѣшали для овладѣнія предмѣстіями. Баронъ Остенъ-Сакенъ, какъ ближе всѣхъ стоявшій къ городу, сталъ штурмовать Галльскія ворота и предмѣстіе. Французы, засѣвшіе въ большомъ зданіи фабрики, по сю сторону рѣчки, могли долго защищать приступъ къ мосту. Корпусъ Графа Ланжерона перешелъ опять на правую сторону р. Парды, для подкрѣпленія Сакена, и для того что Пруссаки, съ Іоркомъ, еще со вчерашняго полудня пошли въ обходъ, пересѣкать ретираду Французовъ. Полки 10-го Корпуса Генер. Капцевича, и два батарейныя орудія, стали противъ моста; первые, разсыпавъ цѣпи стрѣлковъ, подступали къ рѣчкѣ, но были отбиты; артиллерійскій офицеръ получилъ рану. Храбрый, извѣстный военною ученостію, Полковникъ Рахмановъ, съ Архангелогородскимъ полкомъ пошелъ къ мосту на проломъ, и штыками пробился въ улицу предмѣстія, но картечи и пули положили на мѣстѣ почти весь его полкъ: онъ самъ тутъ палъ первою жертвою. Графъ Ланжеронъ покусился послать еще полки 9-го Корпуса, съ лѣвой стороны дороги, между рѣчкою и аллеею, но они были отражены перекрестнымъ огнемъ непріятельской артиллеріи. Наконецъ, когда батареи наши разбили фабричное зданіе, пѣхота, ворвавшись туда, переколола всѣхъ, кто попался, и овладѣла двумя пушками. Французы отступили за рѣчку, и упорно держались въ Галльскомъ предмѣстіи, но, превозмогаемые превосходными силами, должны были уходить въ улицы. Наши сильно преслѣдовали ихъ, теряя много людей отъ картечь и пуль изъ переулковъ и домовъ; двѣ непріятельскія пушки ужасно били по мосту, истребляя по немъ проходящихъ. Одна только упорная храбрость Рускихъ и превосходство числа могли одолѣть всѣ препятствія и геройскую твердость Французовъ съ этой стороны. Столь важный пунктъ, сближаясь къ пути бѣгства, или къ Рандштетской улицѣ, въ которой была тѣснота и давка у бѣгущихъ, рѣшилъ бѣдственную участь остававшихся въ городѣ непріятелей. Уже Австрійцы отъ Дрезденскихъ воротъ, и Пруссаки отъ Гриммайскихъ, сошлись на главной площади, заставленной брошенною артиллеріею и обозами. Наполеонъ, немного прежде этого, успѣлъ пробраться черезъ Петровскія ворота, мимо того пути, по которому тѣснились и давили другъ друга его несчастные воины; онъ благополучно переѣхалъ на ту сторону Эльстера. Въ часъ пополудни Союзники овладѣли городомъ, который хотя взятъ былъ приступомъ, однако ни мало не былъ разграбленъ и не тронутъ пожаромъ, что̀ въ такихъ жестокихъ случаяхъ бываетъ весьма рѣдко; только всѣ домы въ предмѣстіяхъ были пробиты ядрами и въ стѣнахъ ихъ сдѣланы бойницы для ружейной защиты. Галльскія ворота защищалъ Ренье, Гриммайскія Макдональдъ, Петровскія Понятовскій; Баронъ Остенъ-Сакенъ вошелъ съ Рускими въ первыя, Бюловъ съ Пруссаками во вторыя, и Бенингсенъ съ Рускими и Австрійцами въ третія.
Передъ Галльскими воротами стояло нѣсколько повозокъ и карета съ гербомъ Маршала Макдональда. Когда наши вошли въ предмѣстіе, то я изъ любопытства поѣхалъ въ городъ. Какой хаосъ! Улицы наполнены трупами убитыхъ людей и лошадей, нашихъ и Французскихъ; опрокинутыя вверхъ колесами повозки преграждали всякой проѣздъ и служили защитою для Французовъ. Съ трудомъ могъ я пробраться къ площади. Стѣны домовъ вездѣ были избиты пулями, стекла и рамы выбиты. На площади стояли цѣлые ряды артиллеріи, брошенной непріятелемъ, ибо ужасный взрывъ моста, который слышалъ я, въѣхавши въ городъ, означалъ пресѣченіе всякаго спасенія, и все, что̀ не успѣло уйдти за мостъ, осталось въ нашихъ рукахъ. Когда нѣсколько удалыхъ Русскихъ егерей пробрались черезъ разливъ р. Плейссы до послѣдняго моста на Эльстерѣ, и стали стрѣлять въ бѣгущихъ, то піонерный офицеръ, оставленный Наполеономъ, съ тѣмъ, чтобы взорвать мостъ при послѣдней крайности, видно, столько испугался, что, желая себѣ спасенія и не разсчитывая, сколько еще оставалось въ городѣ спасающихся, наложилъ роковой фитиль къ приводу мины. Тогда Наполеонъ, не безъ содроганія, увидѣлъ картину послѣдняго бѣдствія побѣдоносныхъ нѣкогда войскъ своихъ.... 60 пушекъ съ упряжью, и 12,000 солдатъ съ оружіемъ въ рукахъ, были взяты побѣдителями. Маршалы Макдональдъ и Понятовскій бросились вплавь черезъ Эльстеръ; первый спасся на хорошей лошади, а второй, раненый и истощенный, утонулъ… Генералъ Эммануель, влетѣвшій въ городъ съ нѣсколькими драгунами, нагналъ Французскихъ Генераловъ: Лористона, Ренье и Бертрана, намѣревавшихся спастись также черезъ воду; онъ объявилъ имъ весьма вѣжливо, что они его плѣнники, и просилъ ихъ возвратиться. Генералы заблагоразсудили остаться въ цѣлости, согласились съ нимъ и были приведены къ Союзнымъ Монархамъ, въѣзжавшимъ въ городъ съ тріумфомъ. Я засталъ это прекрасное явленіе, когда Государь нашъ, вмѣстѣ съ Австрійскимъ и Прусскимъ, въ сопровожденіи генералитета, проѣзжалъ черезъ улицу къ площади. На лицахъ высокихъ Союзниковъ обнаруживалось торжество и веселіе; но они такъ просто были одѣты, какъ обыкновенные Генералы; они, казалось, не столько занимались тогда славою, сколько самымъ событіемъ, которое рѣшило въ этотъ день судьбу народовъ, упрочило независимость Монарховъ, и утвердило въ сердцахъ ихъ спокойствіе. Этотъ день кончилъ важную борьбу Государей съ тѣмъ страшнымъ завоевателемъ, который двадцать лѣтъ потрясалъ могущество ихъ престоловъ. Жители, изъ всѣхъ этажей, черезъ окна махая платками, кричали: Vive Alexandre! и прелестныя Саксонки кидали цвѣты на Генераловъ. Сердце Рускаго радовалось за славу Царя своего и народа!
Король Саксонскій оставался во дворцѣ своемъ какъ военноплѣнный; Союзные Монархи не удостоили его свиданіемъ, и Казаки наши въ тотъ-же день повезли въ Берлинъ Короля-плѣнника.
Такимъ образомъ кончилась знаменитая въ Исторіи Лейпцигская битва, стоившая Французамъ, въ три дни, болѣе 20,000 убитыми и 30,000 ранеными или плѣнными, да 250 пушекъ и 800 зарядныхъ фуръ; сверхъ того погибло у нихъ 13 генераловъ, и 15 взято въ плѣнъ. Союзники лишились въ половину менѣе этого, однако и они потеряли убитыми 8 генераловъ; 12 генераловъ было ранено. Никогда Французы не оказывали такой геройской твердости духа, и никогда такъ равнодушно не погибали.—Замѣчательно, что 6-го Октября, въ прошедшемъ 1812 году, Французы въ первый разъ были разбиты Княземъ Кутузовымъ при р. Чернишнѣ, въ нападеніи отъ Тарутина, и съ того-же дня началась ихъ бѣдственная ретирада, какъ въ Россіи, такъ и здѣсь.
Наполеонъ къ ночи отошелъ верстъ 10 отъ Лейпцига, въ м. Маркранштетъ. Большая часть союзныхъ войскъ осталась при Лейпцигѣ. Корпусъ Австрійцевъ съ Генераломъ Гіулаемъ посланъ былъ въ тылъ Французамъ, черезъ Пегау слѣва, а Корпусъ Іорка пошелъ черезъ Галле, справа. Намъ ввечеру велѣли отойдти къ Шкейдицу, куда собралась вся Силезская армія, выключая Пруссаковъ. Окрестности Лейпцига представляли плачевные слѣды разрушенія: всѣ прекрасныя деревни, верстъ на 15 вокругъ, были раззорены, а ближайшія вовсе истреблены.
