Немного времени спустя добрый Пантагрюэль заболел и так сильно засорил желудок, что не мог ни пить, ни есть, а так как беда одна не приходит, то он заболел горячкой, которая мучила его сильнее, чем вы думаете. Но доктора удачно излечили его и посредством слабительных и мочегонных снадобий выгнали вон из него болезнь. Выделения его были так горячи, что еще с тех пор не охладились. И они у вас имеются, во Франции, в различных местах, где слывут под названием теплых вод, как-то:
в Коттре,
в Лиможе,
в Дасте,
в Баллерюке,
в Нерике,
в Бурбонепси и в других местах.
В Италии:
в Монгро,
в Антоне,
в Санто-Педро ди Падуа,
_p._73.png)
в Св. Елене,
в Казанове,
в Санто-Бартоломео.
В Болонском графстве:
в Поретте и тысячи других мест.
И я очень удивляюсь толпе глупых философов и медиков, которые тратят время на споры о том, отчего происходит горячность этих источников: не от буры ли, или от серы, или от квасцов, или от селитры, находящихся в почве; всё это их фантазии, и лучше бы они мух давили, чем спорить о том, чего сами не знают. Решение же этого вопроса очень просто, и названные источники от того горячи, что произошли от горячих выделений доброго Пантагрюэля.
Но чтобы вы знали, как он излечился от своей главной болезни, сообщу вам здесь, что он принял, как смягчительное средство, четыре центнера канифольной скаммонии, шестью двадцать и восемнадцать возов кассии и одиннадцать тысяч девятьсот фунтов ревеню, не считая других лекарств. Надо вам сказать, что, по совету медиков, решено было очистить его желудок от того, что ему причиняло боль. С этою целью изготовили семнадцать больших медных шаров, большего объема, чем тот, что увенчивает собою обелиск Вергилия в Риме; шары раскрывались и закрывались посредством пружины. В один шар вошел человек с фонарем и зажженным факелом. И его проглотил Пантагрюэль, как пилюльку. В пятеро других вошло трое мужиков, и у каждого на вороту висела лопата. В семеро других шаров вошло семеро золотарей с корзиной у ворота. И все эти шары были проглочены, как пилюли. Когда все эти люди очутились в желудке, они раскрыли шары посредством пружины и вышли из них; и первым тот, который нес фонарь, и таким образом шли пол-мили по страшной бездне, более грязной и зловонной, чем Мефитис или Каморинские болота, или вонючее Сорбонское озеро, о котором сообщает Страбон. И если бы они заранее не подкрепили себе сердце и желудок и винную бочку, именуемую головой, то они непременно задохлись бы от этой ужасной вони. О, какой запах! О, какие зловонные испарения, от которых покраснели бы фальшивые носы юных галлон! Ощупью подобрались они к каловым массам и нашли целую гору нечистот; тогда пионеры стали рыть их, а другие лопатами нагружать в корзины, и когда всё было хорошо очищено, каждый удалился в свой шар.
После того Пантагрюэль постарался, чтобы его вырвало, и выбросил их всех из себя вон, и они легче поднялись из его горла, чем у вас поднимается отрыжка, и весело выскочили из своих пилюль. Эго мне напомнило то, как греки вышли из Троянской лошади. И этим средством Пантагрюэль был излечен и выздоровел. И одну из этих медных пилюль вы имеете в Орлеане, на одной колокольне.