Норвежские сказки (Асбьёрнсен)/О кузнеце, которого не пустили в ад/ДО
| ← Петеръ-Кристенъ Асбьёрнсенъ | Норвежcкія сказки — О кузнецѣ, котораго не пустили въ адъ | О хозяинѣ, взявшемся за бабье дѣло → |
| Источникъ: Петеръ-Кристенъ Асбьёрнсенъ. Норвежcкія сказки. — C.-Петербургъ: Типогр. Высочайше утвержд. Товар. «Общественная польза», Б. Подъяч., 30., 1898. — С. 7—15. |
Въ тѣ времена, когда святой Петръ еще странствовалъ по землѣ, случилось ему однажды пройти мимо мастерской одного кузнеца. Кузнецъ этотъ заключилъ съ чортомъ договоръ, по которому долженъ былъ принадлежать ему чрезъ 7 лѣтъ, взамѣнъ чего чортъ на все это время обязался сдѣлать его первымъ мастеромъ въ кузнечномъ дѣлѣ. Договоръ былъ подписанъ обѣими сторонами, — поэтому надъ дверьми кузницы большими буквами было написано: «Здѣсь живетъ мастеръ надъ всѣми мастерами». И вотъ когда св. Петръ, проходя мимо, увидѣлъ эти слова, онъ вошелъ въ мастерскую и спросилъ: «Кто ты?»
— А вотъ, прочитай, что написано надъ дверью, а если самъ не умѣешь читать, то подожди, пока придетъ кто-нибудь грамотный, и попроси его прочитать тебѣ — отвѣтилъ кузнецъ.
Не успѣлъ св. Петръ отвѣтить ему, какъ явился человѣкъ съ лошадью и попросилъ кузнеца подковать ее.
— Не позволишь-ли ты мнѣ сдѣлать это за тебя? спросилъ святой.
— Что жъ, попробуй — отвѣчалъ кузнецъ, — если ты и напортишь, я все-таки съумѣю всегда поправить дѣло.
Тутъ св. Петръ подошелъ къ лошади, отдѣлилъ отъ нея одну изъ переднихъ ногъ, положилъ ее на наковальню и, подковавъ ногу, снова приставилъ ее къ лошади. Покончивъ съ первой ногою, онъ сдѣлалъ то-же самое и съ другой передней, потомъ подковалъ такимъ же образом заднія ноги, предварительно отдѣливъ ихъ отъ туловища лошади, послѣ чего, прибивъ къ нимъ подковы гвоздями, опять приставилъ ихъ къ прежнимъ мѣстамъ. Во все это время кузнецъ стоялъ и съ изумленіемъ глядѣлъ на его работу.
— Да, надо признаться, ты кузнецъ хоть куда! — воскликнулъ онъ, когда тотъ кончилъ.
— Ты думаешь? — возразилъ св. Петръ.
Скоро послѣ того мать хозяина пришла въ кузницу и позвала его домой обѣдать. Она была уже очень стара, спина у нея вся сгорбилась, лицо было въ морщинахъ, сама она съ трудомъ волочила ноги.
— Теперь смотри хорошенько, что̀ я буду дѣлать — сказалъ св. Петръ. Съ этими словами словами онъ взялъ старуху, положилъ ее на наковальню и выковалъ изъ нея прекрасную молодую дѣвушку.
— Я повторяю то, что сказалъ, — замѣтилъ кузнецъ, — ты хорошій мастеръ. Тамъ надъ моей дверью написано: «здѣсь живетъ мастеръ надъ всѣми мастерами», но все таки я прямо скажу: «Вѣкъ живи, вѣкъ учись»! — Съ этими словами онъ пошелъ къ себѣ домой и сѣлъ обѣдать.
Когда онъ снова вернулся въ свою кузницу, явился человѣкъ, желавшій подковать свою лошадь.
— Это мы сейчасъ сдѣлаемъ, — сказалъ кузнецъ, — у меня теперь новый способъ подковывать лошадей, онъ очень удобенъ, особенно когда времени мало.
Тутъ онъ началъ рѣзать и ломать ноги лошади до тѣхъ поръ, пока не выдернулъ у нея всѣ ноги.
— По моему, — сказалъ онъ, — нѣтъ никакой надобности возиться такъ долго и подковывать только по одной ногѣ. — Послѣ этого онъ продѣлалъ все то, что дѣлалъ на его глазахъ св. Петръ, т. е. положилъ ноги на наковальню, раздулъ уголья и велѣлъ своимъ подмастерьямъ хорошенько надувать мѣха. Но случилось то, чего и можно было ожидать: ноги сгорѣли и кузнецу пришлось заплатить хозяину за лошадь, что ему конечно не особенно понравилось. Въ эту минуту мимо проходила бѣдная старуха.
— Что жъ, — подумалъ онъ, — если одно не удалось, можетъ быть удастся другое.
Тутъ онъ схватилъ старуху и положилъ ее на наковальню, несмотря на всѣ ея слезы и мольбы пощадить ея жизнь.
— Ты не желаешь самой себѣ добра, — сказалъ кузнецъ, — чрезъ минуту ты станешь опять молодою дѣвушкою, и я даже не возьму отъ тебя ничего за передѣлку. Но съ несчастной старухой ему повезло не болѣе, чѣмъ съ лошадиными ногами.
— Ты поступилъ нехорошо, — сказалъ св. Петръ.
— Ну, не бѣда, по ней никто плакать не станетъ, — возразилъ кузнецъ, — а вотъ со стороны чорта не честно, что онъ не исполнилъ того, что написано на вывѣскѣ.
— А что, если бы я взялся исполнить три твоихъ желанія, что бы ты тогда пожелалъ себѣ?
— А вотъ, испытай меня! — отвѣтилъ кузнецъ. — Увидишь самъ.
Тогда св. Петръ обѣщалъ исполнить три желанія кузнеца.
— Ну такъ прежде всего я желаю себѣ, чтобы тотъ, кому я предложу взлѣзть на эту грушу, что стоитъ предъ кузницей, остался сидѣть на ней до тѣхъ поръ, пока я самъ не позволю ему сойти, — сказалъ кузнецъ. Второе же мое желаніе состоитъ въ томъ, чтобы каждый, кого я попрошу сѣсть на стулъ, стоящій въ мастерской, не могъ встать до тѣхъ поръ, пока я самъ не велю ему встать. И наконецъ я желаю, чтобы тотъ, кому я повелю влѣзть въ мой кошелекъ изъ стальныхъ колечекъ, что̀ у меня въ карманѣ, не могъ вылѣзти изъ него безъ моего позволенія.
— Твои желанія очень глупы, — сказалъ св. Петръ, прежде всего ты долженъ былъ бы пожелать себѣ Божьей милости и прощенья.
— Ну, я не такъ нескроменъ въ своихъ желаніяхъ, — возразилъ кузнецъ.
Послѣ этого святой Петръ простился съ нимъ и пошелъ дальше.
Время между тѣмъ проходило, и когда наступилъ срокъ, чортъ явился, какъ было условлено, чтобы забрать съ собою кузнеца.
— Готовъ ли ты? — спросилъ чортъ, просунувъ носъ въ дверь кузницы.
— Ахъ, нѣтъ! — отвѣчалъ кузнецъ. — Мнѣ нужно еще прибить головку къ этому гвоздю. Пожалуйста, взлѣзь пока на эту грушу и сорви себѣ плодовъ; вѣдь ты навѣрно съ дороги проголодался.
Чортъ поблагодарилъ за любезное предложеніе и полѣзъ на дерево.
— Да, признаться, теперь, когда я хорошенько подумаю — сказалъ кузнецъ, — то вижу, что мнѣ ни за что не прибить головку гвоздя раньше, чѣмъ чрезъ 4 года, потому что желѣзо дьявольски твердо! Слѣзть съ дерева, пока я не кончу, тебѣ конечно нельзя, но зато ты успѣешь хорошенько отдохнуть за это время.
Взмолился тутъ чортъ, прося, чтобы онъ позволилъ ему сойти внизъ. Но все было напрасно. Наконецъ, чортъ долженъ былъ обѣщать, что не явится раньше, чѣмъ чрезъ 4 года.
— Ну, теперь можешь сойти! — сказалъ кузнецъ.
Когда прошли 4 года, чортъ явился снова за кузнецомъ.
— Надѣюсь, ты теперь готовъ? — сказалъ онъ: — мнѣ 
кажется, ты могъ уже успѣть за это время прибить головку гвоздя.
— Да, головка то готова, — возразилъ кузнецъ, — но все-таки ты пришелъ слишкомъ рано, я не успѣлъ еще заострить кончикъ. Такое твердое желѣзо мнѣ никогда не попадалось. Но пока я буду заострять кончикъ, ты можешь сѣсть на мой стулъ и отдохнуть.
— Весьма благодаренъ за любезность, — сказалъ чортъ и сѣлъ на стулъ. Но не успѣлъ онъ еще отдохнуть порядкомъ, как кузнецъ объявилъ ему, что раньше четырехъ лѣтъ ему не справиться съ остріемъ.
Опять взмолился чортъ, чтобы онъ позволилъ ему встать со стула, и наконецъ даже разсердился и началъ ему грозить. Но кузнецъ взвалилъ всю вину на желѣзо и сталъ утѣшать чорта тѣмъ, что на стулѣ такъ покойно сидѣть и что черезъ четыре года, минута въ минуту, онъ отпуститъ его. Дѣлать было нечего. Чортъ опять долженъ былъ обѣщать, что оставитъ кузнеца въ покоѣ на четыре года, послѣ чего кузнецъ позволилъ ему встать, и чортъ пустился бѣжать со всѣхъ ногъ.
Черезъ четыре года чортъ явился снова, чтобы овладѣть кузнецомъ. — Теперь, полагаю, ты уже готовъ? — сказалъ онъ, просунувъ носъ въ дверь.
— Да, теперь я къ твоимъ услугамъ — возразилъ кузнецъ. — Если хочешь, мы можемъ сейчасъ-же отправиться въ путь. Только вотъ что, — прибавилъ онъ, — есть одинъ вопросъ, надъ которымъ я давно ломаю себѣ голову: все собираюсь спросить, — правда-ли, что разсказываютъ люди, будто-бы чортъ можетъ сдѣлать себя такимъ маленькимъ, какимъ лишь захочетъ.
— Ну, да, конечно, это правда — возразилъ чортъ.
— Ахъ, въ такомъ случаѣ, окажи мнѣ, пожалуйста, услугу: влѣзь въ кошелекъ изъ стальныхъ колецъ и посмотри, цѣлъ-ли онъ — попросилъ кузнецъ. Я все боюсь, какъ-бы мнѣ не растерять по дорогѣ своихъ денегъ.
— Съ удовольствіемъ! — сказалъ чортъ и, сдѣлавшись совсѣмъ крошечнымъ, полѣзъ въ кошелекъ. Но чуть только очутился тамъ, кузнецъ снова закрылъ кошелекъ.
— Да онъ еще цѣлехонекъ — сказалъ чортъ въ кошелькѣ.
— Ну, если ты говоришь, значитъ, это вѣрно, — возразилъ кузнецъ: — а все таки будетъ вѣрнѣе, если спаять кольца еще немного.
Съ этими словами, онъ положилъ кошелекъ на наковальню и хорошенько накалилъ ее.
— Ай, ай! Да ты ошалѣлъ? Развѣ ты забылъ, что я еще въ кошелькѣ? — вскричалъ чортъ.
— Очень жаль! — возразилъ кузнецъ. — Теперь я не могу тебѣ помочь. «Куй желѣзо, пока горячо», говоритъ старая пословица.
— Ай, ай, ай! — закричалъ чортъ въ кошелькѣ, — отпусти меня, голубчикъ, обѣщаю, что больше никогда не явлюсь къ тебѣ.
— Ну, хорошо, — отвѣчалъ кузнецъ: — я думаю, кошелекъ теперь крѣпко спаянъ, можешь выходить.
Съ этими словами онъ открылъ кошелекъ, и чортъ съ такою поспѣшностью выскочилъ изъ него, что даже не успѣлъ оглянуться.
Черезъ нѣкоторое время пришло кузнецу въ голову, что съ его стороны было довольно глупо возстановить противъ себя чорта. — Хорошо, подумалъ онъ, если мнѣ удастся попасть въ рай, а если нѣтъ, — то вѣдь я могу остаться совсѣмъ безъ убѣжища, послѣ того, какъ я поссорился съ хозяиномъ ада.
Поэтому онъ рѣшилъ попытаться по возможности скорѣе попасть либо въ адъ, либо въ рай, чтобы разъ навсегда выяснить этотъ вопросъ. Взвалилъ онъ свой большой молотъ на плечи и пустился въ путь-дорогу.
Пройдя нѣкоторое разстояніе, онъ пришелъ къ перекрестку, гдѣ расходились дороги, ведшія въ рай и адъ.
Тутъ попался ему на встрѣчу подмастерье портного, который плелся шажкомъ съ утюгомъ въ рукахъ.
— Здравствуй! — сказалъ кузнецъ. — Ты куда идешь?
— Въ рай, если только пустятъ туда, — отвѣчалъ портной. — А ты куда?
— Ну, въ такомъ случаѣ намъ не по пути — сказалъ кузнецъ. — Я хочу раньше попытаться попасть въ адъ, я давно уже немного знакомъ съ чортомъ.
Тутъ они распрощались и отправились каждый своею дорогой. Но кузнецъ былъ сильный человѣкъ и потому шелъ гораздо быстрѣе, чѣмъ портной. Такимъ образомъ онъ очень скоро добрался до воротъ ада. Тутъ онъ велѣлъ часовому доложить о себѣ и сказать, что у воротъ стоитъ нѣкто, кто хотѣлъ-бы сказать чорту пару словъ.
— Поди и спроси, кто это — сказалъ чортъ часовому, который такъ и сдѣлалъ.
— Кланяйся чорту и скажи ему, что пришелъ кузнецъ, у котораго тотъ кошелекъ… ну, да онъ ужъ знаетъ. Да попроси его, чтобы онъ сейчасъ-же впустилъ меня, потому что я сегодня до обѣда успѣлъ уже порядочно поработать и къ тому-жъ прошелъ такой дальній путь.
Какъ только чортъ услыхалъ о кузнецѣ, то приказалъ стражѣ запереть ворота всѣми девятью замками. — «Да еще наложи особые затворы, — прибавилъ чортъ: — не то, если, этотъ проклятый кузнецъ проберется сюда, то намъ въ аду не будетъ больше житья».
— Ну, значитъ, здѣсь для меня нѣтъ мѣста, — сказалъ кузнецъ самому себѣ, услыхавъ, какъ изнутри запираютъ ворота. — Надо попытаться, не пустятъ ли въ рай.
Съ этими словами онъ повернулся и пошелъ обратно, пока не дошелъ до перекрестка. Тамъ онъ избралъ ту дорогу, по которой прошелъ портной. Въ досадѣ, что ему пришлось напрасно пройтись, онъ пошелъ такъ скоро, какъ только могъ, и прибылъ къ воротамъ рая какъ-разъ въ ту минуту, когда святой Петръ открылъ ихъ лишь на столько, чтобы дать проскользнуть худощавому портному.
Кузнецу оставалось всего 6 или 7 шаговъ, чтобы дойти до воротъ. — «Тутъ медлить нечего», подумалъ онъ и, схвативъ молотъ, бросилъ его въ дверную щелку, какъ разъ въ ту минуту, когда сквозь нее проскользнулъ портной.
Ну, ужъ если кузнецу не удалось пройти черезъ это отверстіе въ царство небесное, то я право не знаю, куда онъ дѣвался послѣ этого.
