Неустрашимый царевич (Гримм; Снессорева)/ДО
| ← Синій огонёкъ | Неустрашимый царевичъ | Ослиный салатъ → |
| Оригинал: нем. Der Königssohn, der sich vor nichts fürchtete. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1871. — Т. II. — С. 83. |
Жилъ-былъ царевичъ, наскучило ему жить дома у батюшки роднаго; а такъ-какъ страха онъ не зналъ, то и сталъ думу про-себя держать:
«Пойти-ка мнѣ по бѣлу свѣту, себя доказать да людей посмотрѣть, такъ и время скоротается, да и много чего чудеснаго насмотришься».
Попрощался онъ съ своими родителями и пошелъ куда глаза глядятъ. Идетъ себѣ да идетъ съ утра до вечера, и дѣла ему нѣтъ, куда дорога его приведетъ. Случилось ему подойти къ дому великана; а такъ-какъ онъ ужь сильно усталъ, то сѣлъ на порогъ и сталъ отдыхать. Самъ отдыхаетъ, а глазами по сторонкамъ озирается, и видитъ на дворѣ великанскія игры лежатъ: огромные шары и кегли величиною съ человѣка. Вдругъ захотѣлось ему поиграть; разставилъ онъ кегли и сталъ катать шары, и весело шумѣлъ и кричалъ, когда шарами сбивалъ кегли.
Великанъ услышалъ шумъ и высунулъ голову изъ окошка. Смотритъ, а это человѣкъ, не больше обыкновенныхъ людей, а смѣетъ еще забавляться его кеглями.
— Земной червякъ! — закричалъ онъ, — не ужь-то это ты играешь въ мои кегли? Кто далъ тебѣ силу играть въ мою игру?
Царевичъ оглянулся, увидалъ великана и сказалъ:
— Ахъ ты, дубина! не ужь-то ты думаешь, что у тебя одного сила въ рукахъ? Я все могу, что хочу.
Вышелъ изъ дома великанъ и съ удивленіемъ сталъ смотрѣть на мальчугана, играющаго въ его кегли.
— А, сынъ земли, если таково твое искусство, — сказалъ онъ наконецъ, — такъ поди же и принеси мнѣ яблоко съ древа жизни.
— А на что оно тебѣ? — спросилъ царевичъ.
— Я не для себя его желаю, но у меня есть невѣста, которой непремѣнно хочется достать его. Ужь я ли не ходилъ по всему свѣту, а никакъ не могъ найти древа жизни.
— Ну, я-то найду, — отвѣчалъ царевичъ, — и право не знаю, что могло бы мнѣ помѣшать и яблоко сорвать съ него?
— А ты думаешь, что это такъ легко? — спросилъ великанъ, — садъ, гдѣ находится это дерево, окруженъ желѣзною рѣшеткою, а передъ рѣшеткою лежатъ звѣри лютые, одинъ подлѣ другаго; они-то караулъ держатъ и никого не пропускаютъ.
— Ужь меня-то пропустятъ, — сказалъ царевичъ.
— Да это еще не все. Положимъ, ты войдешь въ садъ и увидишь даже яблоко виситъ на деревѣ, такъ, вѣдь, все еще оно не твое: предъ яблокомъ виситъ кольцо; кто хочетъ достать яблоко и сорвать его, тотъ долженъ просунуть свою руку въ это кольцо, а этого до-сихъ-поръ никому еще не удавалось.
— Ну, мнѣ-то ужь удастся, — сказалъ царевичъ.
Попрощался онъ съ великаномъ и пошелъ шагать по горамъ и по доламъ, черезъ поля и лѣса, пока дошелъ, наконецъ, до волшебнаго сада. Звѣри лежали вокругъ желѣзной рѣшетки съ поникнутыми головами и спали. Не проснулись они, когда царевичъ подошелъ къ нимъ, и перешагнувъ чрезъ нихъ, онъ перелѣзъ черезъ рѣшетку и преблагополучно вступилъ въ садъ.
На самой срединѣ сада стояло древо жизни; красныя яблочки такъ и смѣются на вѣткахъ. Царевичъ полѣзъ на дерево, вскарабкался на самую вершину и хотѣлъ-было сорвать яблоко, но увидѣлъ — предъ нимъ виситъ кольцо. Не долго думая, просунулъ онъ въ кольцо руку, безъ всякаго труда и сорвалъ яблоко. Кольцо какъ разъ пришлось на его руку и онъ вдругъ почувствовалъ въ себѣ силу великую, которая разлилась по всѣмъ его жиламъ.
Когда царевичъ съ яблокомъ въ рукахъ слѣзъ съ дерева, то ужь ему не захотѣлось перелѣзать черезъ рѣшетку, а схватилъ онъ рукою тяжелыя ворота, тряхнулъ ихъ, и вдругъ они съ трескомъ отворились. Тогда вышелъ царевичъ на дорогу, а левъ, державшій здѣсь караулъ, вскочилъ и бросился за нимъ, только не съ бѣшенствомъ и лютостью, а съ покорностью и преданностью, какъ за своимъ господиномъ. Царевичъ принесъ обѣщанное яблоко великану и говоритъ ему:
— Вотъ видишь ли, я безъ труда его досталъ.
Обрадовался великанъ, что его желаніе такъ скоро исполнилось, побѣжалъ къ своей невѣстѣ и подарилъ ей желаемое яблоко.
Невѣста великана была красавица да и не дура. Видитъ она: нѣтъ кольца на рукѣ великана и говоритъ ему:
— Не повѣрю, что ты досталъ яблоко, пока не увижу кольца на твоей рукѣ.
Великанъ на то сказалъ:
— А вотъ я схожу только домой да сейчасъ и принесу его.
А самъ думаетъ про-себя, что самое легкое дѣло у слабаго человѣка отнять силою то, что онъ не хочетъ отдать по доброй волѣ. Сталъ онъ требовать кольца, а царевичъ и ухомъ не ведетъ.
— У кого яблоко, тому принадлежитъ кольцо, — говорилъ великанъ, — а не хочешь отдать добровольно, такъ, вѣдь, ты долженъ драться со мною.
Долго продолжался бой, только великанъ никакъ не могъ осилить царевича, котораго подкрѣпляла волшебная сила кольца. Тогда великанъ прибѣгнулъ къ хитрости и сказалъ:
— Отъ битвы мнѣ стало жарко да и тебѣ также, пойдемъ-ка выкупаемся прежде въ этой рѣкѣ, а какъ освѣжимся, опять начнемъ нашу битву.
Царевичъ, не зная лукавства, пошелъ съ нимъ къ рѣкѣ, сбросилъ съ себя все платье и, снявъ кольцо съ руки, бросился въ воду. Великанъ же, схвативъ кольцо, со всѣхъ ногъ кинулся бѣжать; но левъ, подмѣчавшій за этимъ воровствомъ, погнался за великаномъ и, выхвативъ у него изъ рукъ кольцо, передалъ его опять своему господину. Великанъ спрятался за дубъ, и когда царевичъ былъ занятъ своимъ одѣваньемъ, онъ бросился на него и мигомъ выкололъ ему оба глаза.
Стоитъ бѣдный царевичъ, стоитъ слѣпой и безпомощный. Тогда опять подошелъ къ нему великанъ, взялъ его за руку, какъ-будто хотѣлъ быть его провожатымъ и взвелъ его на вершину крутаго утеса. Тутъ онъ бросилъ его, а самъ думаетъ:
«Еще нѣсколько шаговъ — и онъ убьется до смерти, тогда я возьму у него кольцо».
Но вѣрный левъ не покинулъ своего господина; крѣпко ухватился онъ за его платье и мало-по-малу оттянулъ его назадъ. Когда вернулся великанъ, чтобъ обокрасть мертвеца, тогда увидѣлъ онъ, что хитрость не удалась ему.
«Не ужь-то такъ трудно погубить слабаго сына земли!?» — подумалъ великанъ съ яростью и подхвативъ царевича, повелъ его по другой дорогѣ, прямо къ пропасти; но левъ, понимая злой умыселъ, и тутъ вывелъ своего господина изъ опасности. Когда они подошли къ самому краю пропасти, великанъ выпустилъ руку слѣпаго въ надеждѣ, что онъ такъ и сгибнетъ; но левъ толкнулъ великана такъ, что тотъ полетѣлъ внизъ головою и мертвый грохнулся на дно пропасти.
Вѣрный звѣрь опять оттянулъ своего господина отъ пропасти и повелъ къ дереву, подъ которымъ протекалъ чистый источникъ. Царевичъ сѣлъ подъ дерево, левъ легъ подлѣ него и старался своимъ хвостомъ брызнуть ему въ лицо воды изъ этого источника. Едва нѣсколько капель попали ему въ глаза, какъ онъ тотчасъ проглянулъ, но только чуть-чуть, и вдругъ увидѣлъ птичку, которая какъ-разъ подлѣ него пролетѣла и стукнулась объ дерево; потомъ она спустилась въ воду и выкупалась, расправила крылышки, поднялась и пролетѣла между деревьями, не задѣвая за вѣтви — ясно, что зрѣніе было ей возвращено. Царевичъ позналъ въ этомъ Божественный промыслъ и, наклонясь къ источнику, вымылъ себѣ глаза. Когда же онъ опять поднялъ голову, тогда зрѣніе его сдѣлалось такъ ясно и зорко какъ никогда прежде не бывало.
Царевичъ поблагодарилъ Бога за Его столь великую милость и отправился съ своимъ львомъ по бѣлу свѣту. Скоро очутился онъ предъ заколдованнымъ за́мкомъ. У воротъ стояла дѣвица, стройная и красивая, но черная-пречерная. Она сама заговорила съ нимъ и сказала:
— Ахъ! не можешь ли ты избавить меня отъ порчи?
— Что надо для этого дѣлать? — спросилъ царевичъ.
— Надо провести три ночи въ заколдованномъ за́мкѣ, — отвѣчала она, — но не имѣть никакого страха въ сердцѣ. Когда тебя будутъ страшно мучить, и ты все вытерпишь не произнеся ни одного слова, тогда я буду спасена; но, во всякомъ случаѣ, жизнь твоя не подвергается опасности.
— Я ничего не боюсь и страха не знаю, — сказалъ царевичъ на то, — и съ помощью Божьею попытаюсь.
Весело онъ вошелъ въ за́мокъ, и когда совсѣмъ стемнѣло, онъ сѣлъ въ большой залѣ и сталъ ждать. Все было тихо, но въ самую полночь вдругъ поднялся страшный шумъ и изъ всѣхъ угловъ и закоулковъ выскочило множество бѣсенятъ. Они, какъ будто не примѣчая его, разсѣлись въ залѣ, развели жаркій огонь и начали играть. Когда кто-нибудь проигрывалъ, то говорилъ:
— Это что-нибудь да не такъ; тутъ есть кто-нибудь чужой; вотъ тотъ и виноватъ, что я проигралъ.
— Погоди, товарищъ за печкою, погоди, вотъ я сейчасъ приду, — говорилъ другой.
Крикъ и шумъ становились все хуже и хуже, такъ-что безъ ужаса и слышать нельзя было, но царевичъ сидѣлъ-себѣ спокойно и страха никакого не зналъ; наконецъ бѣсенята стали прыгать на него и черезъ него, и такъ ихъ много напало на него, что онъ и защищаться не могъ. Они растянули его на полу, щекотали, щипали, топтали его ногами, колотили и мучили его, но онъ все терпѣлъ и ни слова не произносилъ.
Къ утру все исчезло, а царевичъ былъ такъ замученъ, что и пошевелиться не могъ; но вмѣстѣ съ зарею подошла къ нему черная дѣвица. Въ рукахъ у нея былъ пузырёкъ съ живою водою; она умыла его и въ тотъ же мигъ всякая боль исчезла и царевичъ почуялъ въ себѣ богатырскую силу.
— Одну ночь ты благополучно выдержалъ, но остается еще двѣ, — сказала она.
Тутъ она опять ушла, а царевичъ посмотрѣлъ въ слѣдъ за нею и примѣтилъ, что ноги у нея сдѣлались совсѣмъ бѣлы.
На слѣдующую ночь опять собрались бѣсенята и принялись за свои игры; они напали на царевича и избили его вчетверо сильнѣе, такъ что все тѣло его покрылось ранами. Однако царевичъ все переносилъ терпѣливо и они принуждены были оставить его, а вмѣстѣ съ утреннею зарею появилась чорная дѣвица и исцѣлила его живою водою. А когда она уходила, царевичъ съ радостью замѣтилъ, что она побѣлѣла до кончика ногтей.
Теперь оставалась еще одна, послѣдняя ночь, но тутъ ужь пришлось ему терпѣть еще хуже прежняго. Бѣсовское племя опять собралось.
— А! такъ ты опять здѣсь? — закричали они, — такъ мы же такъ тебя отдѣлаемъ, что у тебя не на шутку дыханіе замрётъ.
Они щипали и били его, подбрасывали вверхъ и внизъ, тянули его за руки и за ноги, словно хотѣли пополамъ разорвать, но онъ все вытерпѣлъ, не произнеся ни слова.
Наконецъ исчезли бѣсенята, а царевичъ лежитъ безъ чувствъ и не пошевельнется; не могъ онъ и глазъ раскрыть, чтобы взглянуть на дѣвицу, которая подошла къ нему съ живой водой, чтобъ освѣжить и исцѣлить его. Вдругъ всякая боль исчезла и онъ почуялъ въ себѣ силу великую, точно проснулся послѣ крѣпкаго сна. Открылъ онъ глаза и видитъ: подлѣ него стоитъ дѣвица бѣлѣе снѣга и прекраснѣе яснаго дня.
— Вставай, — сказала она, — и взмахни три раза своимъ мечемъ надъ моимъ крыльцомъ — тогда все будетъ избавлено отъ колдовства.
И когда царевичъ исполнилъ это, весь за́мокъ очнулся, колдовство уничтожилось и красная дѣвица очутилась богатою царевной. Пришли слуги съ докладомъ, что столы накрыты и кушанья поставлены. Они сѣли за столъ, ѣли и пили вмѣстѣ, а къ вечеру веселымъ пиркомъ да и за свадебку.