Глава сорокъ вторая.
Сколько времени надлежитъ упражняться въ каждой добродѣтели и какіе признаки преуспѣянія въ ней.
Времени, сколько нужно упражняться въ добродѣтели, чтобы установиться въ ней, опредѣлить нельзя умозрительно. Это пусть уже всякій самъ для себя полагаетъ судя по своему состоянію, своимъ обстоятельствамъ и своимъ успѣхамъ въ духовной жизни, особенно же по разсужденію своего старца, или духовнаго отца, руководящаго его. Впрочемъ, у кого ревность о преуспѣяніи жива и онъ не останавливается ни предъ какими трудностями и средствами, у того скоро обнаружится явно не малый успѣхъ.
Признакомъ же преуспѣянія служитъ то, если вступившій на путь добродѣтели ревностно течетъ по нему съ твердою рѣшимостію не соступать съ него, какъ бы трудно это ни было, и какихъ бы жертвъ ни требовало, несмотря ни на случающіяся по временамъ охлажденія и омраченія души, ни на оскудѣніе духовныхъ утѣшеній и благодатныхъ радованій, какое попущается по Божескому о насъ промышленію, на пользу намъ.
Вторымъ не менѣе вѣрнымъ признакомъ преуспѣянія служитъ степень силы брани, какую воздвигаетъ противъ добрыхъ рѣшеній и дѣлъ плоть. Чѣмъ болѣе слабѣетъ сія брань, тѣмъ болѣе преуспѣяніе въ добродѣтели явно подвигается впередъ. Почему, когда не чувствуешь брани или нападковъ со стороны низшей чувственной части своей, особенно въ то время, когда имѣешь предъ глазами возбудительные къ тому случаи, то можешь вѣрить, что добродѣтель твоя довольную уже воспріяла силу. Но и то, если ты началъ совершать дѣла свои на пути добродѣтели съ большею готовностію и радостію духовною, чѣмъ прежде, можешь почитать признакомъ преуспѣянія въ добродѣтели, даже еще болѣе вѣрнымъ, чѣмъ усмиреніе плоти.
И св. Исаакъ совѣтуетъ, опредѣливъ цѣль, къ которой должно направлять всѣ дѣла жизни своей, держать въ мысли знаки и примѣты, распросивъ о нихъ у опытныхъ, правымъ ли путемъ идешь, или уклонился отъ него и идешь какою-нибудь стезею внѣ настоящей дороги. Знаки же и примѣты полагаетъ онъ слѣдующіе: „если видишь, что умъ твой не терпитъ насилія, а свободно дѣйствуетъ и течетъ въ добрыхъ помыслахъ, то это знакъ, что ты простираешься въ предняя; равнымъ образомъ, когда, во время стоянія на молитвѣ, умъ твой не паритъ туда и сюда, и внезапно стихъ пресѣкается на языкѣ твоемъ, и на душу твою налегаютъ оковы молчанія безъ участія твоего произволенія, — также когда примѣчаешь, что при каждомъ, возникающемъ въ душѣ твоей добромъ помыслѣ и припоминаніи, и при каждомъ духовномъ созерцаніи, очи твои наполняются слезами и слезы безъ принужденія текутъ по ланитамъ твоимъ, или когда иной разъ видишь, что мысль твоя, сама собой, безъ твоего содѣйствія, погружается въ глубь сердца твоего и пребываетъ въ этомъ состояніи какой-нибудь часъ, при чемъ миръ царствуетъ въ помыслахъ твоихъ, — все это суть признаки, что ты добрѣ преуспѣваешь на пути воспринятой тобою духовной жизни“ (Слово 44-е).
При всемъ томъ однакожъ не слѣдуетъ питать полную увѣренность, что мы совершенно установились въ искомой добродѣтели, или окончательно побѣдили какую-либо страсть, хотя бы иной разъ долгое время не чувствовали прираженій и движеній ея; потому что тутъ можетъ скрываться злая кознь человѣконенавистнаго діавола и лукавство живущаго въ насъ грѣха, по которымъ нерѣдко представляется намъ въ себѣ добромъ и по сокровенной гордости нашей признается таковымъ то, что поистинѣ есть совершенно противоположнаго свойства. И кромѣ того, если помыслимъ о совершенствѣ, къ какому призываетъ насъ Богъ, то, хотя бы мы уже довольное время шли путемъ добродѣтели, скорѣе подумаемъ, что едвали и начало достодолжной жизни положено нами, нежели что мы уже установились въ ней. Почему св. отцы называютъ несовершенною, не чуждою недостатковъ жизнь и самыхъ совершенныхъ людей. „И совершенныхъ несовершенно совершенство,“ говоритъ Лѣствичникъ. И Павелъ святый совершенство полагаетъ въ томъ, чтобы непрестанно тещи и тещи въ предняя, не озираясь вспять и не думая, что уже достигли искомаго; почему и самого себя называетъ несовершеннымъ и еще не достигшимъ того, къ чему стремится: не зане уже достигохъ, говоритъ онъ, — или уже совершихся: гоню же, аще и постигну. Братіе, азъ себе не у помышляю достигша: едино же, задняя убо забывая, въ предняя же простираяся, со усердіемъ гоню къ почести вышняго званія Божія о Христѣ Іисусѣ. И желая показать, что въ этомъ одномъ и состоитъ наше совершенство, присовокупляетъ: елицы убо совершенни, сіе да мудрствуемъ (Фил. 3, 12—15), — какъ бы такъ: то и совершенство, чтобъ не думать, что мы достигли совершенства; то и есть быть въ состояніи добродѣтельномъ, чтобъ не стоять, а все тещи непрестанно къ добродѣтели.
Ктомуже въ глубинѣ нашего сердца пребываютъ иной разъ такія тонкія и такія скрытныя страстности, что мы совсѣмъ и не знаемъ, что это страсти. Какъ же можно намъ допускать такую въ себѣ дерзость, чтобъ думать, будто мы совсѣмъ уже очистились отъ страстей? И если острозоркія оныя и пророческія очи Давида не могли этого узрѣть въ себѣ, какъ мы можемъ присвоять себѣ такое узрѣніе? Почему какъ онъ всегда молилъ Бога: отъ тайныхъ моихъ очисти мя (Пс. 18, 13); такъ тѣмъ паче мы имѣемъ нужду умолять Его объ очищеніи нашихъ тайныхъ страстностей. Ибо мы только дѣйствія и вѣтви страстей чувствуемъ, силъ же ихъ и корней познать не можемъ безъ просвѣщенія отъ Св. Духа. Отъ того только тогда сознаемъ мы въ себѣ страсти, когда онѣ дѣйствуютъ; какъ же скоро онѣ притихнутъ, намъ думается, что мы достигли уже безстрастія.
Чѣмъ удостовѣриться можемъ, что страсти только притихли въ сердцѣ нашемъ, а не умерщвлены? Тѣмъ, что когда случится намъ, успокоившимся на ихъ счетъ, встрѣтить предметы, коими питаются скрывшіяся въ насъ страсти, особенно когда это бываетъ внезапно; то онѣ тотчасъ оживаютъ и даютъ чувствительно о себѣ знать своими, иной разъ не легкими движеніями, такъ что бывая ими смущены, дивимся сами, гдѣ онѣ укрывались и какъ вдругъ выросли. Св. Исаакъ Сиріанинъ объясняетъ это слѣдующимъ прекраснымъ сравненіемъ: какъ во время зимы хотя исчезаютъ съ лица земли травы и цвѣты, но корни ихъ остаются цѣлыми, укрываясь во глубинѣ ея, и какъ только почуютъ весенній дождь и теплоту, тотчасъ снова произрастаютъ и покрываютъ собой лицо земли, такъ бываетъ и со страстями… И еще: какъ земля проклятая естественно произращаетъ тернія и волчцы, такъ и естество человѣческое, повредившееся чрезъ паденіе и теперь во грѣхахъ зачинающееся и раждающееся, нѣкоторымъ образомъ естественно пораждаетъ страсти, отъ коихъ грѣхи, и ему никогда нельзя довѣрять, или на него положиться.
Итакъ ты, какъ новоначальный еще въ духовной брани, всеусердно упражняйся въ добродѣтели, какъ бы не положившій еще начала въ ней, помня притомъ, что лучше заботиться о томъ, чтобъ всегда простираться въ предняя въ добродѣтели, нежели о томъ, чтобъ высматривать и опредѣлять признаки совершенства въ ней.
Господь и Богъ нашъ, одинъ вѣдѣцъ сердецъ нашихъ, однихъ просвѣщаетъ и даетъ имъ видѣть свое преуспѣяніе въ добродѣтели, а другимъ не подаетъ такого просвѣщенія и вѣдѣнія. Ибо видитъ, что тогда какъ для тѣхъ это вѣдѣніе послужитъ къ смиренію, эти не удержатся отъ возгордѣнія, — и какъ Отецъ чадолюбивый, отъ этихъ послѣднихъ отстраняетъ опасность паденія въ особенно ненавистный Ему грѣхъ, а первымъ подаетъ поводъ къ усиленію особенно любезной Ему добродѣтели смиренія. Впрочемъ и тотъ, кому не дается познаніе своего преуспѣянія, если только не понерадитъ и не перестанетъ упражняться въ добродѣтели, въ свое время можетъ узнать объ этомъ, когда Богу угодно будетъ это открыть ему для его блага.