Глава двадцать седьмая.
Воину Христову надлежитъ всевозможно избѣгать тревогъ и смятеній сердечныхъ, если желаетъ добрѣ препобѣждать враговъ своихъ.
Какъ долгъ неотложный имѣетъ всякій христіанинъ, когда потеряетъ сердечный миръ, дѣлать все отъ него зависящее, что можетъ способствовать къ возстановленію его; такъ не меньше того обязательно лежитъ на немъ не допускать, чтобъ какія-либо случайности текущей жизни возмущали сей миръ: разумѣю болѣзни, раны, смерть сродниковъ, войны, пожары, внезапныя радости, страхи и скорби, воспоминанія о прежнихъ проступкахъ и ошибкахъ, словомъ — все, чѣмъ обычно волнуется и тревожится сердце. Потому обязательно не допускать тревогъ и волненій въ такихъ случаяхъ, что поддавшись имъ, человѣкъ теряетъ самообладаніе и лишается возможности ясно понимать событія и вѣрно видѣть подобающій образъ дѣйствованія, а то и другое даетъ врагу доступъ взволновать его еще болѣе и направить на какой-либо шагъ, трудно поправимый, или совсѣмъ непоправимый.
Я не то хочу сказать: не допускай скорби, потому что это не въ нашей власти, а то: не допускай скорби возобладать твоимъ сердцемъ и взволновать его, держи ее внѣ, за предѣлами сердца и спѣши такъ ее умягчить и укротить, чтобъ она не мѣшала тебѣ и здраво разсуждать и право дѣйствовать. Это, при помощи Божіей, въ нашей власти, если у насъ въ силѣ нравственно-религіозныя чувства и расположенія.
Изъ прискорбностей каждая имѣетъ свои особенности и противъ каждой есть свои пріемы; но я говорю вообще объ нихъ, разумѣя общее ихъ свойство — растревоживать и возмущать душу, и общее противъ этого имѣя въ мысли предложить тебѣ средство. Средство это есть вѣра въ благое Провидѣніе, устрояющее теченіе нашей жизни со всѣми ея случайностями, въ личное каждому изъ насъ благо, и благодушная покорность волѣ Божіей, выражающейся въ нашемъ положеніи, по коей въ глубинѣ души взывалось бы: буди воля Божія! якоже Господеви изволися, тако и бысть, и бысть во благо намъ.
Сіе благо въ разныхъ лицахъ разно сознается и чувствуется. Иной сознаетъ: это благость Божія на покаяніе меня ведетъ; другой чувствуетъ: грѣхъ ради моихъ послалъ мнѣ это Господь, чтобъ очистить меня отъ нихъ, несу эпитимію Божію; третьему приходитъ на мысль: испытываетъ меня Господь, искренно ли я служу Ему. Со стороны смотрящіе на подвергшагося скорбямъ могутъ и четвертое подумать: это ему, — да явятся дѣла Божіи на немъ. Но такое рѣшеніе можетъ имѣть мѣсто не иначе, какъ по окончаніи прискорбностей, и именно при явной помощи Божіей. Въ душѣ же скорбящаго умѣстны только три первыя чувства. И они всѣ такого свойства и силы, что какое бы изъ нихъ ни взошло на сердце, всякое сильно утишить поднимающуюся бурю скорби и водворить въ сердцѣ мирное благодушіе.
И вотъ тебѣ общее средство къ умиротворенію сердца, когда прискорбности покушаются возмутить его: возставивъ въ возможной силѣ вѣру въ благое Провидѣніе о тебѣ Божіе, и ожививъ въ душѣ богопреданную покорность волѣ Божіей, наводи на сердце сказанныя выше помышленія и понудь его почувствовать, что настоящею случайностію скорбною или испытываетъ тебя Господь, или очистительную эпитимію на тебя налагаетъ, или подвигаетъ на покаяніе, или вообще, или частно о какомъ-нибудь забытомъ дѣлѣ неисправномъ. Какъ только сердце восчувствуетъ что-либо изъ сего, скорбь тотчасъ утихнетъ, и дастъ ему возможность вслѣдъ за симъ воспріять въ себя и другія два чувства; всѣ же вмѣстѣ они скорѣе водворятъ въ тебѣ такой миръ и благодушіе, что ты не возможешь не взывать: буди имя Господне благословенно во вѣки! Что масло на волны моря, то сіи чувства на скорбное сердце: улегаются волны и бываетъ тишина великая.
Такъ умиротворяй сердце, когда оно встревожилось въ какой бы то ни было степени. Но если ты долгимъ надъ собой трудомъ и духовными подвигами такъ внѣдришь въ сердце сказанныя чувства, что они будутъ преисполнять его неотходно; то никакая скорбь не потревожитъ тебя; потому что такое настроеніе будетъ для тебя дѣйственнѣйшимъ предохранительнымъ средствомъ противъ того. Не то, чтобъ чувства скорбныя ужъ и не подступали; они будутъ подступать, но тотчасъ же и отступать, какъ волны морскія отъ крѣпкаго утеса.