| „Я остаюсь въ твердомъ убѣжденіи, что рано или поздно придетъ день, когда разъясненія о какой-либо прежней связи черныхъ расъ будутъ считаться достойными вниманія даже съ научной стороны“. |
| Р. Гартманъ. |
Когда мы переходимъ границы Меланезіи съ востока, передъ нами прежде всего на Фиджійскихъ островахъ выступаетъ негрообразная раса; о восточныхъ слѣдахъ ея мы говорили уже выше (ср. стр. 145 и слѣд.). Она разселена въ области, извѣстной подъ названіемъ Меланезіи, до внутреннихъ частей Индіи и Цейлона. На Малайскомъ архипелагѣ она простирается отъ востока до Тимора; Ломбокъ уже населенъ малайцами. Особой группѣ, негритосамъ (см. стр. 212), съ достаточной вѣроятностью приписывалось большее распространеніе въ прежнее время къ сѣверу и къ востоку. Къ ней принадлежатъ обитатели внутреннихъ частей Филиппинскихъ острововъ, живущіе въ постоянной войнѣ съ малайцами, которые проникаютъ съ береговъ. Минкопіи Андаманскихъ острововъ стоятъ близко къ нимъ, и слѣды ихъ находили на Маріанскихъ островахъ и въ Микронезіи. Катрфажъ усматриваетъ даже въ японскомъ черепѣ свой „типъ минкопи“ (см. стр. 212), хотя и „въ ослабленномъ видѣ“. Остатки негроидныхъ племенъ извѣстны и внутри Малакки и Индіи. Это разсѣянное распространеніе темнаго элемента приводило многихъ наблюдателей къ воззрѣнію, что въ немъ можно видѣть болѣе древнее человѣческое населеніе этихъ и сосѣднихъ областей, для которыхъ материковая южная Азія составляла мостъ между индо-тихоокеанскими и африканскими негрскими областями. Сверху нихъ болѣе свѣтлыя населенія легли широкимъ слоемъ, причемъ на материкѣ образовались разнообразныя смѣси. Но и въ этомъ случаѣ слѣдуетъ остерегаться схематическаго взгляда на вѣчно подвижныя народныя отношенія. Папуасы совершали разбойничьи набѣги на острова Ару; въ качествѣ невольниковъ, они привозились массами въ Серамъ и на восточную часть Малайскаго архипелага; такимъ образомъ, часть этихъ не шерстистоволосыхъ, но курчавыхъ, или кудрявыхъ народовъ находитъ себѣ объясненіе въ томъ, что она проникла изъ Серама въ прямоволосое населеніе. Названіе альфуровъ не имѣетъ никакого отношенія къ этимъ элементамъ, сходнымъ съ папуасами и негритосами. Поэтому, не считая повсюду темное населеніе первоначальнымъ, его можно называть вообще, по всѣмъ вѣроятіямъ, наиболѣе древнимъ.
Въ цвѣтѣ кожи преобладаютъ темные оттѣнки, не достигая, однако, густоты многихъ негрскихъ окрашиваній; всего ближе къ нимъ подходятъ, пожалуй, цвѣтъ кожи нѣкоторыхъ обитателей Соломоновыхъ острововъ. Частыя примѣси болѣе свѣтлыхъ элементовъ служатъ причиною множества разнообразныхъ оттѣнковъ. Форма черепа по преимуществу долихоцефальная въ западномъ Фиджи, на Новыхъ Гебридахъ, Маликолло и Новой Помераніи; темнокожее, курчавоволосое, негрообразпое на видъ населеніе Малайскаго архипелага въ Новой Гвинеѣ, повидимому, короткоголово, такъ же, какъ и минкопіи Андаманскихъ острововъ. Согласно Краузе, прогнатизмъ фиджійскихъ череповъ весьма значителенъ. Въ предполагаемомъ пучкообразномъ расположеніи волосъ нѣкогда усматривали отличіе отъ африканскихъ негровъ, но въ настоящее время доказано, что волосы папуасовъ распредѣлены довольно равномѣрно на кожѣ головы и только тогда, когда становятся длиннѣе, пріобрѣтаютъ пучкообразный видъ. Въ отдѣльности волосы грубы, напоминаютъ проволоку и имѣютъ эллиптичекій поперечный разрѣзъ. Растительность на лицѣ и на тѣлѣ, повидимому, обильнѣе, чѣмъ у негра.
,_page_237.jpg)
Дѣвушка изъ Новой Гвинеи. (По фотографіи, составляющей собственность г. Вильгельма Іёста въ Берлинѣ.)
Особенность негроиднаго населенія индійско-малайской области составляетъ значительное число малорослыхъ индивидуумовъ. Эти послѣдніе у многихъ племенъ рѣшительно образуютъ большинство и замѣтно выдѣляются среди остальныхъ. Средній ростъ папуасовъ въ Новой Гвинеѣ и на сосѣднихъ островахъ заключается между 1,64 и 1,72 метра. Фиджійцы, въ особенности принадлежащіе къ высшему сословію, нерѣдко выше средняго роста бѣлыхъ; напротивъ, для андаманцевъ измѣреніе даетъ, въ среднемъ, 1,37—1,48 метра, а для негритосовъ въ среднемъ 1,50 м. (Катрфажъ). Каникаріи южной Индіи даютъ 1,533—1,610 (у мужчинъ), веддасы на Цейлонѣ — 1,467—1,480, траванкорскіе пулайцы — 1,570—1,587, кадеры на Анамалайскихъ горахъ — 1,528—1,621 м.
Преобладаніе негрообразности во всемъ этомъ населеніи все болѣе подтверждается, такъ же, какъ, еще 260 лѣтъ тому назадъ, это опредѣлилъ Тасманъ, который нашелъ только, что волосы ихъ не такъ шерстисты, какъ у кафровъ. Особую „папуасскую расу“ такіе наблюдатели, какъ Финшъ и д’Альбертисъ, отрицаютъ при всякомъ удобномъ случаѣ; преобладающій типъ меланезійцевъ есть лишь незначительное видоизмѣненіе, отличающееся бородатостью и волосистостью, а также нѣкоторыми особенностями въ образованіи лица. На болѣе крупныхъ архипелагахъ туземцы представляютъ многія уклоненія, которыя зависятъ отчасти отъ различія между оттѣсненными во внутреннія области и береговыми племенами даже на небольшихъ островахъ настолько-же велики, какъ между бушменами и готтентотами, то дѣйствія соціальныхъ и политическихъ различій выступаютъ здѣсь наравнѣ съ расовыми. Орангъ-панганги и орангъ-семанги внутри Маллаки описываются, какъ малорослые, преимущественно темнокожіе и курчавоволосые люди, Миклуха Маклай сравниваетъ ихъ съ филиппинскими негритосами и говоритъ о „людяхъ чистой малайской крови“ среди нихъ.
Притязаніе на образованіе особой группы заявляютъ и минкопіи, во многихъ отношеніяхъ отличающіеся отъ папуасскаго типа, малорослые народы
,_page_238.jpg)
Фиджійка. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.)въ западной части области этого распространенія. Типомъ ихъ могутъ служить обитатели Андаманскихъ острововъ: лицо ихъ имѣетъ добродушное, кроткое выраженіе, лобъ выпуклый, глаза поставлены горизонтально и круглы, носъ небольшой и прямой, и губы не слишкомъ выдаются.
Въ Индіи живутъ многочисленные темнокожіе люди, проникая далеко на сѣверъ. Предположеніе, что здѣсь въ прежнія времена происходила усиленная расовая борьба, поддерживается поэтическимъ преувеличеніемъ преданія, рѣзко противопоставляющаго другъ другу воюющіе народы въ видѣ бѣлыхъ и черныхъ, осмѣивающаго плоскія лица и отсутствіе носовъ у непріятелей и сравнивающаго даже этихъ темныхъ враговъ съ обезьянами. Но чѣмъ глубже проникало изслѣдованіе, тѣмъ эта темная раса оказывалась свѣтлѣе и степень ея культуры выше. Достаточно сказать, что значительный и даровитый народъ тамулы принадлежитъ къ этой расѣ. Слившіеся между собою народцы веддасовъ на Цейлонѣ причислялись къ самымъ низшимъ народамъ земли; но чѣмъ больше свидѣтельствъ о нихъ доходитъ до насъ, тѣмъ болѣе выясняется, что они не такъ темны, какъ многіе тамулы, что, по отношенію къ чертамъ лица, различіе ихъ отъ цивилизованныхъ сингалезовъ вовсе не велико, что волосы ихъ никакъ нельзя сравнивать съ шерстистыми волосами негровъ, что ихъ языкъ есть индусское нарѣчіе со множествомъ санскритскихъ словъ и дравидскихъ элементовъ.
Но, быть можетъ, настоящій негрскій элементъ мы должны искать въ „маленькихъ курчавоволосыхъ людяхъ или черныхъ карликахъ“, которые живутъ на деревьяхъ въ Атрумаллійскихъ горахъ Южной Индіи? Мы имѣемъ изображеніе Ягора этихъ древесныхъ жилищъ (см. рис., стр. 107), но они служатъ только мѣстомъ убѣжища. Вообще, эти люди, пользующіеся такой дурной славой, живутъ правильными деревнями; если въ описаніяхъ постоянно указывается, что они живутъ „произведеніями зарослей“, ѣдятъ мышей, ютятся подъ древесными вѣтвями и поклоняются демонамъ, то малайе-полинезійской примѣси, а отчасти отъ вліянія жизненныхъ условій. Не говоря уже о пестромъ населеніи Фиджи, Новыя Гебриды представляютъ настоящую карту различныхъ этнографическихъ образцовъ. На южныхъ островахъ обитатели лучше развиты, чѣмъ на сѣверѣ; на Таннѣ они красивѣе, смѣлѣе и честнѣе, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ, на Апи худощавы, безобразны и очень крупны, на Эрроманго — малорослы. На берегу Новой Гвинеи уже на картахъ XVI-го вѣка, рядомъ съ „островами некрасивыхъ людей“ (Islas de mala gente), появляются и „острова бѣлыхъ людей“ (Islas de ombres blancos). Поэтому не можетъ быть рѣчи о рѣзкомъ географическомъ раздѣленіи этихъ темныхъ народовъ на восточную, длинноголовую (папуасы) и западную, короткоголовую расу (негритосы), такъ какъ эта послѣдняя раса ,_page_239.jpg)
Мужчина изъ Новаго Мекленбурга. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.) живетъ въ условіяхъ, еще менѣе благопріятныхъ для выраженія чистыхъ признаковъ.
При широкомъ распространеніи, можно допустить переходъ въ различныя подрасы. Прежде всего является вопросъ объ отношеніи къ австралійцамъ. Нѣкоторое сходство здѣсь не трудно замѣтить — темную кожу, сильную волосистость и бородатость; къ нимъ надо присоединить и сродство языковъ, а также многообразіе австралійской расы и вѣроятность проникновенія ново-гвинейскихъ и полинезійскихъ элементовъ въ Австралію. Нельзя утверждать, чтобы шерстистоволосые австралійцы жили только на сѣверѣ или сѣверо-востокѣ; многіе австралійцы ближе стоятъ къ смѣшаннымъ полинезійцамъ, чѣмъ къ папуасамъ. Независимо отъ различій и переходовъ, вызванныхъ полинезійскимъ переселеніемъ, худощавость рукъ и ногъ, некрасивыя пропорціи тѣла и дурное состояніе питанія указываются какъ признаки, сходные съ австралійскими. Но, кромѣ того, встрѣчаются физіономіи, напоминающія индѣйцевъ, евреевъ или европейцевъ.
Поводомъ къ большой путаницѣ служило то, что названіе негритосовъ примѣнялось въ особенности къ смѣшаннымъ темнымъ, прямоволосымъ обитателямъ Филиппинскихъ острововъ. Объ этихъ негритосахъ можно сказать съ увѣренностью только, что они, по большей части, бурые; кудряво- (рѣдко шерстисто-) и даже прямоволосые, короткоголовые люди, которые, въ качествѣ горныхъ, лѣсныхъ и охотничьихъ народовъ, значительнѣе уклоняются отъ малайскаго расоваго типа своимъ соціальнымъ и географическимъ положеніемъ, чѣмъ своими антропологическими признаками. Когда испанцы прибыли на Филиппины, они нашли на берегу малайцевъ, далѣе внутри тагаловъ и въ горахъ оттѣсненныхъ и пришедшихъ въ упадокъ аэтовъ. При ихъ распространеніи не удивительно, что негроидный элементъ именно примѣшивается къ этой народной группѣ, столь низко стоящей въ соціальномъ отношеніи; его можно найти и въ другихъ областяхъ, заключающихъ негроидные и малайе-подобные элементы. Болѣе темное населеніе на восточномъ Малайскомъ архипелагѣ напоминаетъ негритосовъ, по крайней мѣрѣ, извѣстнымъ характеромъ смѣшенія, какъ мы видимъ это на Гальмагерѣ и внутри Большого Никобара; на полуостровѣ Малаккѣ негритосскіе элементы опять выступаютъ замѣтно. И на другихъ островахъ этой области мы встрѣчаемъ народъ, болѣе черный, чѣмъ другіе обитатели, стройный и рослый, съ шерстистыми или курчавыми волосами, живущій во внутреннихъ, гористыхъ мѣстностяхъ. Онъ былъ извѣстенъ подъ именемъ гарафаровъ или альфуровъ. Если слезъ и наполнять воздухъ жалобами и мощнымъ потокомъ бранныхъ и угрожающихъ словъ. Съ высоты холма звучитъ призывъ: „Война! война! Развѣ никто не хочетъ меня убить, чтобы я оказался вмѣстѣ съ тѣнью моего отца?“ Всѣ бросаются къ этому мѣсту и находятъ тамъ мужчину въ глубокомъ отчаяніи по тому поводу, что его другъ отрѣзалъ нѣсколько локтей отъ общаго куска матеріи изъ коры. Самоубійства тамъ случаются довольно часто. Съ гордостью тѣсно связано хвастовство, въ особенности въ построеніи фантастическихъ родословныхъ. Дипломатическое искусство процвѣтаетъ на этой почвѣ. Въ этихъ натурахъ съ горячей кровью трудно ,_page_240.jpg)
Женщина съ Анахоретскихъ острововъ. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.) даже предположить такую способность принимать на себя непроницаемую церемоніальную внѣшность. Формы приличія здѣсь строго соблюдаются.
Частые случаи воровства достаточно извѣстны, но оно направлено преимущественно противъ чужихъ; посѣвы и насажденія туземцевъ неприкосновенны. Но жажда обладанія здѣсь такъ велика, что даже случаи разграбленія могилъ — вовсе не рѣдкость, хотя бы изъ нихъ можно было добыть только обломки. Надо еще прибавить, что, если вора застанутъ на этомъ преступленіи, его сжигаютъ или погребаютъ живымъ.
Месть можетъ сдѣлаться главнѣйшей жизненной задачей меланезійца. Оскорбленный ставитъ у себя на виду палку или кладетъ камень, постоянно напоминающій ему о необходимости мести. Если кто-либо отказывается отъ пищи или уклоняется отъ пляски, это — дурной знакъ для его враговъ. Кто ходитъ съ полуобстриженными волосами или, напротивъ, съ длиннымъ скрученнымъ пучкомъ волосъ на спинѣ, тотъ, очевидно, задумалъ кому-либо отомстить. Тогда на конекъ дома вѣшается связка табаку, который будетъ выкуренъ только надъ трупомъ врага. Окровавленное платье убитаго родственника надъ постелью служитъ напоминаніемъ о неотомщенномъ злодѣяніи. Не бываетъ недостатка и въ людяхъ, напоминающихъ пѣснями, содержаніе которыхъ составляютъ жалобы и порицанія, объ обязанности мести. Для утоленія этой жажды служитъ не одна только открытая сила: для этого пользуются убійствомъ изъ-за угла и обращаются къ волшебнымъ средствамъ, состоящимъ изъ палочекъ, листьевъ или тростниковыхъ трубокъ. За умирающимъ слѣдуетъ иногда цѣлое поколѣніе: его жены подвергаются удушенію, и часто его мать испытываетъ ту же участь. Измѣнническіе и кровавые поступки, которыми въ особенности прославились обитатели Соломоновыхъ острововъ, нерѣдко сводятся къ возмездію за испытанную несправедливость. Отвлеченнаго слова, соотвѣтствующаго нашему „благодарю“, у нихъ не существуетъ; считается даже приличнымъ, чтобы получившій подарокъ не обнаруживалъ никакого душевнаго движенія. При встрѣчѣ, тамъ привѣтствуютъ другъ друга словами: „оставайся“ или „иди дальше“. Треніе носами извѣстно только у полинезійцевъ; поцѣлуй сперва былъ вовсе неизвѣстенъ. У жителей Банксовыхъ острововъ, въ видѣ привѣтствія, звонко хлопаютъ другъ друга по рукамъ. соціальная приниженность и низкая антропологическая ступень все-таки остаются двумя различными вещами. И когда кадеры, наиры и другія горныя племена Южной Индіи описываются въ видѣ толстогубыхъ карликовъ, то мы знаемъ уже изъ примѣра веддасовъ, насколько мы должны довѣрять такимъ наскоро набросаннымъ описаніямъ. Даже и то обстоятельство, что нѣкоторыя изъ этихъ племенъ заостряютъ свои зубы подпиливаніемъ, а другія живутъ въ поліандріи и держатся (тамульскаго) материнскаго наслѣдственнаго права, что мужчины и юноши живутъ отдѣльно ,_page_241.jpg)
Фиджіецъ. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.) въ большомъ домѣ, не можетъ служить въ нашихъ глазахъ доказательствомъ ихъ низкаго положенія. Слѣды этихъ нравовъ замѣтны во всемъ человѣчествѣ. Даже слѣды людоѣдства у горныхъ племенъ Ассама не могутъ удивлять насъ. Болѣе имѣетъ значенія, что нѣкоторые изъ нихъ до нашего времени употребляли каменное оружіе и каменныя орудія; но припомнимъ при этомъ, что слѣды каменнаго вѣка, и, вѣроятно, недавніе, были найдены во всей области восточной части Индійскаго океана, въ настоящее время уже вступившей въ область желѣза. Нѣкоторые изъ темныхъ народовъ Индіи уже въ новѣйшее время сделали успѣхи, связанные съ остатками ихъ прежней дикой жизни въ лѣсу. Санталы Нижней Бенгаліи не только научились земледѣлію; но и приняли плугъ, и въ 100 лѣтъ изъ охотниковъ и разбойниковъ сдѣлались мирнымъ народомъ, численностью болѣе милліона. И если кханды, живущіе южнѣе ихъ, еще на половину земледѣльцы и на половину кочевники, и отдѣльныя общины ихъ переселяются каждые 14 лѣтъ, то они все-таки стали мирными и отказались отъ человѣческихъ жертвоприношеній. 46 милліоновъ дравидовъ южной Индіи заключаютъ въ себѣ, наряду съ отдѣльными жалкими бродячими племенами, преобладающее число народовъ, которые почти въ одинаковомъ смыслѣ съ арійцами могутъ считаться опорою индійской культуры.
Различіе меланезійскаго характера отъ полинезійскаго часто отмѣчается въ томъ отношеніи, что онъ ближе подходитъ къ негрскому. Параллельно физическому сходству является и духовное. Меланезіецъ импульсивнѣе, откровеннѣе, шумнѣе и болѣе склоненъ къ насилію, чѣмъ полинезіецъ. Тамъ, гдѣ мы видимъ его въ неблагопріятиомъ свѣтѣ, ключомъ ко многимъ противорѣчіямъ оказывается то надутая, то оскорбленная гордость. Лучшіе знатоки фиджійца изображаютъ его, какъ самаго суетнаго изъ людей. Унизительное выраженіе заставляетъ женщину сидѣть на общественномъ мѣстѣ деревни, проливать потоки
Различныя ступени дѣятельности и процвѣтанія здѣсь весьма многочисленны. Обитатели Маликолло и Новой Каледоніи бѣдны и лѣнивы, а фиджійцы и жители Новой Помераніи гордятся, напротивъ, своимъ имуществомъ и выражаютъ страстное желаніе пріобрѣтать его; они любятъ выпрашивать у чужеземцевъ, но весьма искусны въ торговлѣ. Въ нашихъ этнографическихъ музеяхъ хранятся замѣчательно богатыя собранія художественныхъ произведеній изъ нѣкоторыхъ, особенно благопріятныхъ въ этомъ отношеніи мѣстностей. Достаточно назвать только бухту Астролябію или маленькіе острова Д’Антрекасто. Тамъ, хотя ихъ и не легко отличить по наружному виду, встрѣчаются бѣдные, зажиточные, богатые и очень богатые, такъ же, какъ и у насъ; тамъ говорятъ „такой то стоитъ 10 или ,_page_242.jpg)
Женщина съ Анахоретскихъ острововъ. (По фотографіи въ альбомѣ Годефруа.) См. текстъ, стр. 221. болѣе колецъ диварры“. (Финшъ). Мы уже выше опровергли неосновательное предположеніе, будто меланезійцы представляютъ вообще слабую, оттѣсняемую группу народовъ; мы напомнимъ здѣсь только замѣчаніе Д’Альбертиса о мало затронутыхъ культурой жителяхъ пролива Голль въ Новой Гвинеѣ: „если по многимъ причинамъ мы ихъ и можемъ назвать дикарями, то все-таки они живутъ въ относительно удобномъ и счастливомъ состояніи, которое можно признать своего рода культурой“.
Умственная даровитость меланезійцевъ не имѣетъ ничего общаго съ тупой, бездарной глупостью. Нѣмецкіе наблюдатели отзывались съ особенной похвалой о способности къ воспитанію у жителей Бисмаркова архипелага. При сужденіи о характерѣ ихъ ума, не надо забывать ни остроты ихъ чувствъ, ни ихъ изобрѣтательности; рабочее орудіе, веревку, матеріалъ для укладки этотъ „дикарь“ найдетъ тамъ, гдѣ бѣлый чувствуетъ себя совершенно безпомощнымъ. Природа для остраго практическаго взгляда этого дикаря служитъ какъ-бы складочнымъ мѣстомъ полезныхъ предметовъ, гдѣ все, что ему нужно, находится у него постоянно подъ рукою. Образный языкъ находится въ общемъ употребленіи; съ помощью устарѣлыхъ или заимствованныхъ словъ, онъ создаетъ настоящій поэтическій языкъ. На Банксовыхъ островахъ почти въ каждой деревнѣ есть свой поэтъ или своя поэтесса, произведенія которыхъ не остаются безъ вознагражденія. О смерти говорится, какъ о снѣ; отвердѣвшія жидкости называются спящими; умираніе сравнивается съ захожденіемъ солнца; ,_page_243-1.jpg)
Музыкальный инструментъ съ Новаго Мекленбурга. (Изъ коллекціи Годефруа, Лейпцигскій музей народовѣденія.) ⅛ наст. величины.невѣжество они называютъ „ночью ума“. Скромность они обозначаютъ тѣмъ-же словомъ, которымъ называется у нихъ мягкій вечерній свѣтъ. Свертываніе паруса сравнивается у нихъ съ складываніемъ крыльевъ. Хотя чувство природы у нихъ недостаточно оживлено, въ виду ихъ великолѣпныхъ пейзажей и роскошнаго оживленнаго моря, но все таки ихъ поэзія и искусство пользуется имъ для разсказовъ и изображеній (см. стр. 68 и рис. стр. 67, 68 и 218).
Оставляя въ сторонѣ дидактическія, короткія изреченія, похожія на пословицы, которыя выказываютъ болѣе наблюдательности и остроумія, чѣмъ воображенія, фиджійская поэзія выражается по преимуществу въ такъ ,_page_243-2.jpg)
Музыкальный инструментъ съ Новаго Мекленбурга. (Изъ коллекціи Годефруа, Лейпцигскій музей народовѣденія.) ⅛ наст. величины.называемыхъ „мекэ“, которыми обозначается одновременно пѣніе и пляска. Придумывать ихъ является удѣломъ немногихъ избранныхъ; они разсказываютъ, что во снѣ были перенесены въ призрачный міръ, гдѣ божественныя существа научили ихъ пѣснѣ, вмѣстѣ съ соотвѣтственной для нея пляской. Фиджійскій поэтъ стремится къ осуществленію своего идеала — соблюденія размѣра и окончанія всѣхъ стиховъ на одну и ту-же гласную, посредствомъ произвольныхъ сокращеній и удлиненій, добавочныхъ словъ, опущенія членовъ и другихъ поэтическихъ вольностей; но всетаки имъ рѣдко удается создать стихотвореніе, подобное тому, о какомъ упоминаетъ Т. Уильямсъ, состоящее изъ 18 стиховъ съ окончаніемъ „ау“. Въ историческихъ и легендарныхъ пѣсняхъ склонность къ преувеличенію иногда принимаетъ грубоватый характеръ. Но почти ни одна изъ нихъ не обходится безъ вставокъ, которыя, внѣ всякой связи, вносятъ ,_page_244-1.jpg)
Рѣзной кокосовый орѣхъ изъ Новой Гвинеи. (Коллекція Кристи въ Лондонѣ.) ½ наст. величины.нѣчто грубое и неприличное, являющееся, въ глазахъ большой публики, главнымъ достоинствомъ стихотворенія. Пѣсни поются преимущественно ночью вмѣстѣ съ неизбѣжными плясками, но у меланезійцевъ любовь къ пѣнію такъ велика, что они поютъ и за полевой работой, и за греблей, и идя по дорогѣ; обыкновенно кто-нибудь одинъ произноситъ стихъ, а хоръ его повторяетъ.
Музыка меланезійцевъ вообще сходна съ полинезійской. ,_page_244-2.jpg)
Орнаментъ съ Новыхъ Гебридъ. Въ увеличенномъ видѣ. (См. рис., стр. 68.) Музыкальные инструменты неизвѣстны лишь на самыхъ мелкихъ островахъ. Преобладаніе барабановъ во всѣхъ формахъ напоминаетъ Африку. Маленькій барабанъ изъ бамбуковой трубки, снабженный щелью, по которой колотятъ палочкою, можно видѣть по преимуществу въ рукахъ у женщинъ, чтобы возвѣщать о своемъ приближеніи въ такихъ обстоятельствахъ, въ которыхъ ихъ не должно видѣть. Своеобразные ,_page_244-3.jpg)
Кусокъ вырѣзаннаго на кокосовой скорлупѣ рисунка изъ Изабели на Соломоновыхъ островахъ. (По Кодрингтону.) деревянные инструменты, издающіе вибрирующіе звуки отъ надавливанія на нихъ ладонью, извѣстны намъ изъ Новаго Мекленбурга (см. рис., стр. 217). Въ Новой Помераніи мы находимъ свирѣли различной величины и съ различнымъ числомъ трубокъ; барабаны изъ бамбука встрѣчаются и на Соломоновыхъ островахъ. Тамъ, при торжественныхъ случаяхъ, появляются цѣлые оркестры изъ 20 человѣкъ. Болѣе половины изъ нихъ играетъ на духовыхъ инструментахъ (23 прикрѣпленныхъ другъ къ другу тростниковыхъ трубки и прямыя свирѣли изъ бамбука, около 85 см. длиною и 6 см. толщиною), извлекая изъ нихъ 2—3 тона въ терцъ и квинтъ-аккордѣ; остальные бьютъ палочкой въ большіе и толстые бамбуковые барабаны. Основою меланезійскаго барабана является бамбуковая трубка или выдолбленный стволъ съ узкой щелью, по тонкимъ краямъ которой ударяютъ палочкой. Каждый изъ этихъ барабановъ на одну степень меньше другихъ и издаетъ тонъ, отличающійся на одну октаву отъ предыдущихъ. Пользованіе свирѣлью запрещено женщинѣ; согласно суевѣрію, она должна умереть, если ее увидитъ. То же относится и къ свистку. Сигнальный свистокъ изъ маленькаго кокосоваго орѣха, со множествомъ отверстій, встрѣчается у тугеровъ.
Пляски часто до мельчайшихъ подробностей сходны съ полинезійскими. На поминкахъ по умершимъ пляшутъ вокругъ барабана съ человѣческимъ лицомъ, изображающимъ умершаго (см. рис. 2, стр. 217 внизу); пляшущіе воображаютъ себя при этомъ духами, и танецъ совершается для удовольствія духовъ. Отдѣльныя движенія состоятъ въ наклоненіяхъ и изгибаніяхъ тѣла или въ прыганіи на мѣстѣ. Но тамъ существуютъ и мимическіе военные танцы, въ которыхъ участвуютъ два ряда пляшущихъ, вооруженныхъ копьями и щитами. При этомъ употребляются и маски; въ случаѣ, если эти маски изображаютъ животныхъ, съ ними тѣсно связывается мысль о пляскахъ въ честь умершаго (см. рис., стр. 55).
Меланезійцы часто упоминаются въ числѣ народовъ, которые не могутъ сосчитать выше 3 или 5. Но числительныя имена для 10 у нихъ извѣстны повсюду, и крупные денежные разсчеты въ Новой Помераніи требуютъ чиселъ выше 100. И здѣсь мы находимъ нѣчто вродѣ узлового письма для запоминанія чиселъ и подобныя ему вспомогательныя средства.
Въ счисленіи времени и наблюденіи неба нѣкоторыя группы меланезійцевъ выказываютъ приблизительно тѣ же свѣдѣнія, какъ и полинезійцы. На Новой Гвинеѣ годъ раздѣляется по смѣнѣ муссоновъ; мѣсяцы и болѣе длинные періоды различаютъ по полевымъ работамъ. У нихъ существуетъ еще дѣленіе времени на основаніи положенія Плеядъ; появленіе ихъ на сѣверной сторонѣ неба означаетъ возвратъ весны. Большое число созвѣздій, называемыхъ лодкой съ аутригеромъ, стрѣлкомъ изъ лука, птицей, братьями-охотниками и пр., служитъ, для оріентированія въ морскихъ поѣздкахъ и для опредѣленія ночныхъ часовъ (о мореплавательномъ искусствѣ этихъ народовъ см. отдѣлъ „О переселеніяхъ“, стр. 153).
Нѣкоторые слѣды письма у нихъ мы находимъ только въ образномъ письмѣ, какое ново-каледонцы чертятъ на бамбуковыхъ трубкахъ или фиджійцы, подобно тонганцамъ, вырѣзываютъ въ видѣ маленькихъ фигурокъ въ орнаментахъ ихъ палицъ (см. табл. „Полинезійскія палицы“).