Маруся
Глава IV

автор Марко Вовчок (1833—1907), пер. Марко Вовчок (1833—1907)
Оригинал: укр. Маруся. — Перевод опубл.: 1872. Источник: Марко Вовчок. Маруся. — СПб., 1872.

[13]
IV

Между тем прискакавший отряд был уже у крыльца; храпенье лошадей, переговоры всадников отчетливо были слышны в хате; потом несколько человек спешилось, — потом раздался наглый стук в двери и грубый голос закричал:

— Эй, вы!… отворяйте!

Не успела хозяйка встать и спросить кто там, как двери чуть не слетели с петель от повторенного стука и разбитое стекло с звоном посыпалось в хату вместе с вышибенною рамою. Жесткоусая, широкоскулая образина заглянула в окно, быстро и недоверчиво и подозрительно всё обозрела и крикнула: [14]

— Чего не отворяешь?.. Чего не отворяешь?…

Хозяйка выпустила из рук работу, но еще стояла на одном месте в нерешимости.

— Отворяй! закричало вдруг несколько угрожающих голосов и двери так задрожали под ударами, что вся хата содрогнулась.

Хозяйка отворила дверь. Ватага иноземных солдат ворвалась в хату и с шумом и гамом кинулась шарить по всем углам.

Хозяйка, собрав около себя маленьких детей, внезапно разбуженных, пораженных страхом и изумлением и жадно следящих за всею суматохою глазами полными слез, стояла в стороне и бесстрастно глядела, как всё её домашнее убранство, вся её хозяйственная утварь валилась, билась и уничтожалась.

Между тем как одни пристали с допросами к Андрию Круку, который зевал во весь рот вместо всякого ответа и, словно опьянелый от сна, качался из стороны в сторону, как качается свитка, перекинутая через жердь в ветряную погоду, — другие толкали под бока Семена Ворошила, который приподнимался, взглядывал на них, принимал их то за кума Герасима, то за кума Евдокима и опять падал на лавку, словно подстреленный.

— Это он! Он самый!.. Нет, не он!.. Нет, он!.. кричала военная ватага, споря между собою и теребя обоих казаков.

— Где хозяин?.. Подавай хозяина! кричал выходя из-себя начальник по-видимому ватаги.

— С утра к приятелю ушел в гости, отвечала хозяйка.

— В гости?.. Дам я вам гости! Изменники! Мятежники!.. Что это за люди?

И он, вместо указки, ударил со всего размаху нагайкою прежде Крука, потом Ворошила, и с таким видом подступил к хозяйке, что она подалась назад, как перед рассвирепевшим зверем.

— Знакомые люди, отвечала она, после этого невольного [15]движения снова одолевая свое смятение. — Они пришли волов торговать у нас, — дожидаются мужа.

— Так, так, ваша милость, отозвался Андрий Крук, вставая и отряхивая, по-видимому, последние грезы, — мы пришли волов торговать и не застали хозяина. Что ж, говорю я куму, — вот ему, — объяснил он, указывая на Ворошила, который тоже отряс грезы и смиреннейше поводил глазами по всем лицам, избегая встречи с устремлявшимися то на него, то на Крука со всех сторон взглядами. Что ж, кум, говорю я ему… Нету, кум, хозяина дома, — а?.. Нету — так нету. На нет и суда нет….

— Переставь болтать, глупый мужик! Хитрецы! предатели! знаем мы вас! Перевязать их! крикнул он своим — и те в ту же минуту бросились на казаков, словно коршуны.

В это самое время дверь отворилась и в хату вошел Данило.

— Кто такой? закричал начальник, бросаясь на него.

— Да когда-то люди здешним хозяином звали, отвечал Данило.

— Гей! вы! стоял ли караул около двора? Не дремать! Слышите?

— Если ты дорожишь своею жизнью, — начал он, обращаясь к стоявшему перед ним Данилу, — отвечай мне сейчас же без уверток: где мятежник-запорожец? Отвечай прямо!.. Или я тебя сотру в порошок!

Всё это было сказано надменно и крикливо. Данило поглядел на стоявшую перед ним довольно тучную фигуру, едва достающую ему по плечо казацкое, и ответил спокойно:

— Не знаю никакого мятежного запорожца!

— Я хату твою испеплю! Я у тебя бревна на бревне не оставлю! Слышишь?

— Ваша воля и ваша сила! так же покойно отвечал Данило.

— Да не уйдет от нас он! Стоит ли из-за этого горячиться! казал другой, тоже, по-видимому, офицер, с самого своего появления усевшийся на лавке и куривший трубку с [16]янтарным мундштуком. Мы ведь почти с утра не ели! прибавил он, с протестующим, хотя кротким вздохом.

— Что есть съестного? закричал гневный старшой, внезапно и яростно, начиная кидаться из стороны в сторону и нюхать воздух. Что есть? Подавай сюда! Живо! Подавай!

И он топал ногами и колотил своею саблею по столу.

— Жинка! проговорил Данило, — поспешай с вечерею.

Хозяйка быстро принялась за сборы к угощению. Глаза её обежали всю хату, все уголки, будто ища кого-то и, казалось, некоторая тревога промелькнула на её бесстрастном лице.

Она искала глазами Маруси и теперь только заметила, что девочка незаметно исчезла во время суматохи.