Легенды о старинных замках Бретани (Балобанова)/Предисловие/ДО
Текст содержит фрагменты на иностранных языках. |
| Предисловіе | Рождественская Лодка → |
| Источникъ: Балобанова Е. В. Легенды о старинныхъ замкахъ Бретани. — СПб.: С.-Петербургская Губернская Типографія, 1896. |
Нѣсколько лѣтъ тому назадъ мнѣ удалось мѣсяца три пробродить пѣшкомъ по Бретани и записать со словъ встрѣченныхъ мною «разсказчиковъ и разсказчицъ» довольно много поэтическихъ преданій, пріуроченныхъ къ разрушеннымъ замкамъ и старымъ домамъ; нѣкоторыя изъ нихъ я и рѣшилась издать по-русски для любителей поэтическихъ народныхъ произведеній.
Существуетъ не мало сборниковъ бретонскихъ легендъ, сказокъ и балладъ, переведенныхъ на французскій языкъ; но всѣ эти сборники представляютъ собой болѣе или менѣе сырой матеріалъ, недоступный въ большинствѣ случаевъ неспеціалистамъ по фолклору, такъ какъ въ нихъ только путемъ долгихъ розысканій можно найти дѣйствительно поэтическія вещи. Изъ такого рода научныхъ сборниковъ можно выдѣлить составленный Ле-Бразомъ, — «Легенда Смерти въ Нижней Бретани»[1], глубоко прочувствованный разборъ котораго сдѣланъ въ прошломъ году С. Ѳ. Ольденбургомъ (Журн. Минист. Н. Просв., Февр. 1894). Но и этотъ сборникъ есть какъ-бы введеніе къ изученію бретонской народной словесности и дѣйствительно даетъ мастерски расположенный, обширный и надежный матеріалъ, но не интересное чтеніе для обыкновеннаго читателя.
«Старая Бретань умираетъ; бретонскіе пѣвцы исчезаютъ: одни умираютъ со своей родиной, другіе уже поютъ по-французски»… — говоритъ С. Ѳ. Ольденбургъ.[2]
Однако есть уединенные уголки Бретани, гдѣ хотя и перевелся народный пѣвецъ, но не перевелся еще народный разсказчикъ-«сказатель», которымъ всегда такъ славились эти кельтскія страны, — Бретань и Ирландія. Еще до сихъ поръ, или по крайней мѣрѣ въ недалекомъ прошломъ, можно было встрѣтить почти профессіональныхъ разсказчиковъ, которыхъ всѣ знали и къ которымъ направляли интересующихся этимъ дѣломъ.
Такой сказательницей была, напримѣръ, одна Soeur Grise[3] въ Кимперѣ, съ которой мы познакомились, къ сожалѣнію, уже незадолго до ея смерти. Она жила въ маленькомъ домикѣ или, лучше сказать, въ маленькомъ садикѣ на самомъ выѣздѣ изъ города, и своею обстановкою и своими страданіями напомнила намъ героиню Тургеневскихъ «Живыхъ мощей». Многія изъ передаваемыхъ здѣсь легендъ записаны мною съ ея словъ.
Въ маленькой деревушкѣ въ приходѣ Лонгруа мы прогостили нѣсколько дней у другого такого разсказчика, — старика садовника, Луи Веллека, къ которому сходилось и даже съѣзжалось множество народу, чтобы купить яблоковъ, а главное, чтобы послушать его разсказовъ о старомъ времени.
Недалеко отъ Mont-Noir[4], проходя по старинному и очень красивому кладбищу, мы были привлечены пѣніемъ, и, идя на голосъ, вскорѣ увидали часовенку, всю въ зелени и цвѣтахъ, на порогѣ которой сидѣла маленькая горбунья и пѣла по-бретонски:
«N’hen eus mann a vad’bors ar bed
Met caroud ha bezan caret».
т. е. «ничего нѣтъ лучше въ мірѣ, какъ любить и быть любимой».
Эта пѣсня въ устахъ бѣдной горбуньи показалась намъ очень трогательной и печальной, и мы, подойдя къ дѣвушкѣ, попросили у нея позволенія отдохнуть около нея; она сначала испугалась, но узнавъ въ насъ двухъ иностранокъ, жившихъ въ сосѣдней деревушкѣ, успокоилась, и стала весело болтать съ нами. Она оказалась прекрасной сказательницей, и отъ нея мы узнали исторію «Бабушкинаго Дома» и съ ея словъ записали нѣсколько sôn и gwerz’овъ, т. е. коротенькихъ пѣсенокъ и столь характерныхъ народныхъ бретонскихъ балладъ.
Но я не могу ручаться въ научномъ отношеніи за достовѣрность собраннаго такимъ образомъ матеріала, да и не желаю придавать своей работѣ никакого научнаго значенія. Книжечка эта представляетъ собою сборникъ поэтическихъ преданій, предназначенный для любителей народной поэзіи, преданій, пересказанныхъ мною свободно, не стѣсняя себя требованіемъ точности, необходимой для научныхъ цѣлей, но часто портящей впечатлѣніе, благодаря совершенно непоэтическимъ подробностямъ и частностямъ, вплетеннымъ въ дѣйствительно поэтическій сюжетъ.
Разбирая сборникъ Ле-Браза, С. Ѳ. Ольденбургъ говоритъ: «Безусловная, ни въ чемъ не сомнѣвающаяся вѣра и глубокое примиреніе съ неизбѣжнымъ — вотъ суть бретонской души, которая умѣла слиться и сжиться съ природою, ожививъ ее смертью».
Такимъ образомъ, сборникъ Ле-Браза объединенъ идеей уничтоженія, это царство смерти, передъ вами непрестанно мелькаютъ «церковные своды, гдѣ въ чаду кадилъ, при мерцаніи свѣчей, раздается вѣчная память; пришелъ конецъ, которому нѣтъ конца!»[5]
Сборникъ же легендъ, собранныхъ мною, хотя и носитъ тотъ же отпечатокъ бретонской души, — безусловной, ни въ чемъ не сомнѣвающейся вѣры и глубокаго примиренія съ неизбѣжнымъ, и хотя помѣщенныя въ немъ преданія въ большинствѣ случаевъ тоже относятся къ смерти и воспоминаніямъ прошлаго, но «не смерть въ нихъ царитъ, а кипитъ жизнь, все побѣждающая новая жизнь!..» — какъ говорится въ одной изъ этихъ легендъ[6], «развалины замка утопаютъ въ зелени, весной здѣсь поетъ соловей, зимой вѣтеръ разсказываетъ свои старыя сказки. Память о прошломъ встаетъ изъ могилъ»… «Года быстро и незамѣтно, какъ лѣтнія тучки, проносятся надъ этими сѣрыми ландами[7] и темными развалинами»… — говорится въ другой легендѣ[8], «сгладятъ они понемногу всѣ слѣды прошлаго, но новая жизнь разовьется въ этомъ царствѣ смерти, хотя намъ и не суждено уже ее видѣть».