К тебе приникла я (Аноним; Брандт)

Неизвестный автор, из собр. Маниошу. «К тебе приникла я…»
автор неизвестен, пер. А. Брандт

Оригинал: японский. — См. Японская лирика (А. Брандт). Из сборника «Манъёсю». Источник: Японская лирика. ^[1]

Другие редакции
- В дореформенной орфографии

— 36 —

‎К тебе приникла я. Доверие моё так
велико, как будто я большому кораблю
доверилась. И долго, долго дай думать о
тебе, чтоб мысль моя тебя, как стену
плющ, обвила.
‎О, если б нас всегда несчастье ми-
новало!
‎За плечи рукава закинув, перед жер-
твенною чашей, я обращусь с мольбой
к богам предвечным, владеющим землей,
чтобы они тебе и мне явили милость.^[2]

________

Неизвестный автор, из собр. Маниошу.

Источник

Примечания

↑ ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА. Переводы А. Брандта. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), М. Дворянская 19, 1912. На сайте «stihi.ru» публикация Игоря Шевченко.
↑ Источник перевода не указан. Однако, ясно, что это перевод с немецкого перевода Ханса Бетге из его сборника "Japanischer Fruehling" («Японская весна», 1911). У Бетге стихотворение названо "BANGNIS. UNBEKANNTE DICHTERIN" («Боязнь. Неизвестная поэтесса»):

BANGNIS

UNBEKANNTE DICHTERIN

Ich lehne mich an deine Brust, Geliebter,

Und das Vertrauen, das ich in dich setze,

Ist so, als ob ich einem grossen Schiff

Mich anvertraute. Lang und immer länger

Denk ich an dich, so wie die Efeuranken

Hinkriechen an der Mauer, lang und länger.

O wären wir vor Unheil stets bewahrt!

Ich schlinge meinen Ärmel um die Schultern

Und stelle fromme Weihgefässe auf

Und flehe zu den Göttern, die im Himmel

Und auf der Erde walten, dass sie dir

Und mir und unsrer Liebe gnädig seien!

Эта большая песня (нагаута) из Манъёсю (№ 3288) тесно связана с предыдущей, причём, здесь они опубликованы в обратном порядке.

Игорь Шевченко в статье «Бутромеевы и японская поэзия часть 2 раздел 11» пишет: «...если мы откроем второй том «Манъёсю» в переводе Анны Глускиной, то увидим из примечания к стиху 3290, что эти песни связаны между собой, т. е. являются как бы двумя частями одной песни, которая, кстати говоря, дана в пяти вариантах с сопровождающими каждый вариант каэси-ута: 1-ый и 2-ой варианты — №№ 3280-3283, 3-ий вариант — №№ 3284, 4-ый вариант — №№ 3286-3287, 5-ый вариант — №№ 3288-3290. Приведу лишь пятый вариант с выдержками из комментариев Анны Глускиной ко всем вариациям:

«3288

Из неизвестной книги

Как большому кораблю,

Доверяла я тебе,

Майской ночью

Горный плющ

Ложем служит,

Словно плющ этот длинный,

Долго так

Предана была тебе,

Что любим был нежно мной…

И поэтому молюсь,

Чтобы не было

В словах наших спора никогда…

Из бумажной ткани я

Белые повязки взяв

И надев на плечи их,

Горячо теперь молюсь,

Зарываю в землю я

Глубоко сосуд святой.

И несу мольбу богам

Неба и земли,

Оттого что на душе

Нестерпимо тяжело…

3289

К поясу подвязанный

Бранный меч — зовут здесь пруд,

Пруд Цуругиноикэ,

Как стоячая вода

Там на лотосах в пруду,

Выхода не знаю я…

«Снова встретимся с тобой», -

Обещал тогда мне ты,

И встречались мы тайком,

Хоть и говорила мать

О тебе:

«Ты с ним не спи», —

Всё равно

Ведь и теперь

Чисто сердце у меня,

Словно этот чистый пруд

Киёсуми,

И любовь глубока,

Как дно пруда.

Не забуду я тебя

До тех пор, пока с тобой

Я не буду вновь вдвоем!

3290

Каэси-ута

Верно, со времен богов,

Ещё в древние года

Мы встречалися с тобой,

Сердцу и теперь тебя

Никогда не позабыть!»

«Манъёсю», т. 2, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, с. 469-471.
Примечание Анны Глускиной к п. 3280 на странице 619: «Песня женщины, ожидающей возлюбленного, похожа на любовное заклинание, в котором просят, чтобы любимый явился во сне»
Выдержка из примечания Анны Глускиной к п. 3284 на странице 619: «Песня-заклинание, заговор против беды… <...> Структура песни, где перечисляются совершаемые действия, типична для народных заговоров.
Сосуд святой — кувшин, наполненный священным вином, которое преподносят богам».
Примечание Анны Глускиной к п. 3288 на страницах 619-620: «Вариант п. 3282. После песни в тексте следует примечание: «Выше [приведены] пять песен». Это указывает, что все это один сюжет в разных вариантах. Все эти песни отражают древнюю веру в магию слов».
Теперь можно заметить, что Бутромеевы не только разделили единый текст песней (условно) № 43, но и переставили эти части местами. Это примерно то же самое, что взять текст молитвы верующего, состоящего из двух смысловых частей, далее поменять эти части местами, а между ними вставить стихотворение о природе.
А. Брандт также поменял смысловые части местами, но стих о природе вставили Бутромеевы. Понятно, что Бутромеевы, вероятно, не имея оригинального японского текста, придали стихотворный вид сакральным текстам, думается, исходя из собственного понимания древних японских верований...»
Можно добавить, что в тексте книги переводов Ханса Бетге, источнике переводов А. Брандта, произошло то же самое — тексты произвольно переставлены местами, сокращены и разделены другим вставным текстом. (Прим. ред.)

[1] ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА. Переводы А. Брандта. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), М. Дворянская 19, 1912. На сайте «stihi.ru» публикация Игоря Шевченко.

[2] Источник перевода не указан. Однако, ясно, что это перевод с немецкого перевода Ханса Бетге из его сборника "Japanischer Fruehling" («Японская весна», 1911). У Бетге стихотворение названо "BANGNIS. UNBEKANNTE DICHTERIN" («Боязнь. Неизвестная поэтесса»):

BANGNIS

UNBEKANNTE DICHTERIN

Ich lehne mich an deine Brust, Geliebter,

Und das Vertrauen, das ich in dich setze,

Ist so, als ob ich einem grossen Schiff

Mich anvertraute. Lang und immer länger

Denk ich an dich, so wie die Efeuranken

Hinkriechen an der Mauer, lang und länger.

O wären wir vor Unheil stets bewahrt!

Ich schlinge meinen Ärmel um die Schultern

Und stelle fromme Weihgefässe auf

Und flehe zu den Göttern, die im Himmel

Und auf der Erde walten, dass sie dir

Und mir und unsrer Liebe gnädig seien!

Эта большая песня (нагаута) из Манъёсю (№ 3288) тесно связана с предыдущей, причём, здесь они опубликованы в обратном порядке.

Игорь Шевченко в статье «Бутромеевы и японская поэзия часть 2 раздел 11» пишет: «...если мы откроем второй том «Манъёсю» в переводе Анны Глускиной, то увидим из примечания к стиху 3290, что эти песни связаны между собой, т. е. являются как бы двумя частями одной песни, которая, кстати говоря, дана в пяти вариантах с сопровождающими каждый вариант каэси-ута: 1-ый и 2-ой варианты — №№ 3280-3283, 3-ий вариант — №№ 3284, 4-ый вариант — №№ 3286-3287, 5-ый вариант — №№ 3288-3290. Приведу лишь пятый вариант с выдержками из комментариев Анны Глускиной ко всем вариациям:

«3288

Из неизвестной книги

Как большому кораблю,

Доверяла я тебе,

Майской ночью

Горный плющ

Ложем служит,

Словно плющ этот длинный,

Долго так

Предана была тебе,

Что любим был нежно мной…

И поэтому молюсь,

Чтобы не было

В словах наших спора никогда…

Из бумажной ткани я

Белые повязки взяв

И надев на плечи их,

Горячо теперь молюсь,

Зарываю в землю я

Глубоко сосуд святой.

И несу мольбу богам

Неба и земли,

Оттого что на душе

Нестерпимо тяжело…

3289

К поясу подвязанный

Бранный меч — зовут здесь пруд,

Пруд Цуругиноикэ,

Как стоячая вода

Там на лотосах в пруду,

Выхода не знаю я…

«Снова встретимся с тобой», -

Обещал тогда мне ты,

И встречались мы тайком,

Хоть и говорила мать

О тебе:

«Ты с ним не спи», —

Всё равно

Ведь и теперь

Чисто сердце у меня,

Словно этот чистый пруд

Киёсуми,

И любовь глубока,

Как дно пруда.

Не забуду я тебя

До тех пор, пока с тобой

Я не буду вновь вдвоем!

3290

Каэси-ута

Верно, со времен богов,

Ещё в древние года

Мы встречалися с тобой,

Сердцу и теперь тебя

Никогда не позабыть!»

«Манъёсю», т. 2, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, с. 469-471.
Примечание Анны Глускиной к п. 3280 на странице 619: «Песня женщины, ожидающей возлюбленного, похожа на любовное заклинание, в котором просят, чтобы любимый явился во сне»
Выдержка из примечания Анны Глускиной к п. 3284 на странице 619: «Песня-заклинание, заговор против беды… <...> Структура песни, где перечисляются совершаемые действия, типична для народных заговоров.
Сосуд святой — кувшин, наполненный священным вином, которое преподносят богам».
Примечание Анны Глускиной к п. 3288 на страницах 619-620: «Вариант п. 3282. После песни в тексте следует примечание: «Выше [приведены] пять песен». Это указывает, что все это один сюжет в разных вариантах. Все эти песни отражают древнюю веру в магию слов».
Теперь можно заметить, что Бутромеевы не только разделили единый текст песней (условно) № 43, но и переставили эти части местами. Это примерно то же самое, что взять текст молитвы верующего, состоящего из двух смысловых частей, далее поменять эти части местами, а между ними вставить стихотворение о природе.
А. Брандт также поменял смысловые части местами, но стих о природе вставили Бутромеевы. Понятно, что Бутромеевы, вероятно, не имея оригинального японского текста, придали стихотворный вид сакральным текстам, думается, исходя из собственного понимания древних японских верований...»
Можно добавить, что в тексте книги переводов Ханса Бетге, источнике переводов А. Брандта, произошло то же самое — тексты произвольно переставлены местами, сокращены и разделены другим вставным текстом. (Прим. ред.)

[1]

[2]