Сойди съ небесъ хвала героевъ,
Войди Царица Музъ, трубу свою прими,
Безсмертнымъ гласомъ пѣснь высокую греми,
Или при звукъ лирныхъ строевъ;
Иль съ арфой Феба золотой! —
Не внемлетель? — иль я мечтаю? —
О прелесть! о восторгъ, чарующій пѣвцовъ!
Уже блуждаю въ мглѣ божественныхъ лѣсовъ,
Журчаніе ключей внимаю
И сладкой шопотъ вѣтерка.
Отъ Дѣвъ Парнасса вся благая.
Могу ли я забыть, какъ въ отческой странъ,
Усталаго отъ игръ, младенца, въ сладкомъ снѣ,
Чудотворяща горлицъ стая
Въ тѣни осыпала меня.
Благоуханными цвѣтами —
И Ахеронція, нагнувшись съ дикихъ скалъ,
Дивилася и боръ Бантинскій трепеталъ?
И углубленный межъ холмами
Фарентъ[2] во ужасѣ: кто сей.
Кто сей, вѣщаетъ? невредимый
Ни звѣремъ, ни зміемъ на дернъ луговомъ,
Покрытый лаврами и миртами кругомъ? —
Сей сынъ земли непостижимый
Не безъ призрѣнія боговъ! —
Я вашъ, я вашъ, о Піериды!
Стремлюся ли когда въ Сабински высоты,
Пренестъ ли ждетъ меня, Тибура лъ красоты,
Иль влажныхъ Баій милы виды
Мнѣ улыбаются вдали.
Я вашъ! — любитель громкимъ хоровъ,
Любитель счастливый отъ васъ святимыхъ водъ,
Я вами огражденъ средь бранныхъ непогодъ,
Среди стихійныхъ въ безднѣ споровъ,
Подъ древомъ смерти роковымъ.
Готовъ, готовъ стремиться съ вами
Босфора злобнаго въ зыбучія поля,
Пылающихъ песковъ въ безбрежныя моря, —
Землей, пучиной, небесами
Безбѣдный странникъ и пловецъ!
Увижу льдистой брегъ Британновъ,
Пришельца робкаго погибельной предѣлъ,
И племя Гелоновъ, ужасныхъ силой стрѣлъ,
И пьющихъ кровь коней Конкановъ,
И мрачный Скифскій Танаисъ! —
Вы заперли врата военны,
Отъ васъ приялъ гражданъ осиротѣвшій градъ;
Лобзаютъ матери давно желанныхъ чадъ! —
И въ вашихъ гротахъ несравненный
Почіетъ Цезарь послѣ бурь.
Отъ васъ спасительны уроки,
Вы учите добро любить и совершать! —
Вселенна видѣла неистовую рать,
Титановъ замыслы высоки,
И торжествующій перунъ.
И тотъ, которой управляетъ
Трясеніемъ земли, волненіемъ въ моряхъ
Раздоромъ въ тартарѣ и громомъ въ небесахъ,
Кто смерти ихъ и боговъ смиряетъ,
Единъ единой правотой, —
И тотъ вострепеталъ дружины
Земныхъ богатырей, зовущихъ небо въ бой,
Когда отъ братнихъ рукъ, какъ листъ передъ грозой,
Взлетѣлъ на Пиндовы вершины
Многолѣсистый Пеліонъ;
Но что Тифей, что Мимасъ ярый,
Но что Порфиріонъ, мятежныхъ силъ глава,
И Ретъ, и съ корнями кидающій древа
Енцеладъ, коего удары
Трясли молніецвѣтну твердь,
Что всѣ враги боговъ, закона
Предъ опаляющимъ Минервинымъ щисомъ?
Здѣсь ратуетъ Вулканъ, облитый вкругъ огнемъ;
Тамъ всемогущая Юнона;
Здѣсь звонкій напрягаетъ лукъ,
Изъ неприступныхъ свѣта сѣней,
Кропящій чистою Кастальскою росой
Власы, разлитыя по раменамъ волной, —
Пророкъ и Царь родимыхъ тѣней,
Благовѣститель Аполлонъ.
Падетъ совѣта чужда сила,
Своей огромностью стирается въ пыли;
Смиренну мудрость Богъ возноситъ на земли!
Злой умыслъ самъ себѣ могила,
И проклятъ предъ лицемъ небесъ! —
Не тыль сей правды возвѣститель
Стремительный Гигесъ, сторукій изувѣръ.
Ты наглой Оріонъ, наказанныхъ примѣръ,
Діяны чистой искуситель,
Сраженный дѣвственной стрѣлой.
Земля дрожитъ, реветъ, стенаетъ!
Громами сверженныхъ тягча преслушныхъ чадъ;
Ихъ давитъ, жжетъ, томитъ богатый въ мукахъ адъ
Огнь быстрый Етну пожираетъ
И неизсякнетъ никогда!
Титей, не жди отрадъ покоя,
И не насытится ко чреву пригвожденъ,
Піющій кровь твою пернатый стражъ измѣнъ! —
Трехсотны цѣпи Перитоя
Тѣснятъ безбожниковъ въ урокъ. —
