[72-73]Кичливая ракета.
Наступило время бракосочетанія сына Короля. Долго онъ ожидалъ пріѣзда своей невѣсты, и вотъ теперь она пріѣхала. Время было зимнее. Невѣста—русская Принцесса—подъѣхала ко дворцу въ санкахъ, запряженныхъ оленями. Санки имѣли форму золотого лебедя. Это было такъ красиво, что народъ восторженно встрѣтилъ Принцессу. Когда же замѣтили, что Принцесса—красавица, то всѣ стали бросать ей цвѣты.
— Она точно роза,—говорили въ толпѣ.
У подъѣзда дворца Принцессу-Розу встрѣтилъ самъ Принцъ. Онъ опустился на одно колѣно, поцѣловалъ у своей невѣсты руку и помогъ ей выбраться изъ санокъ. Маленькая Принцесса зардѣлась. Когда съ ней ознакомились, весь дворъ былъ въ восхищеніи отъ нея.
Черезъ три дня отпраздновали свадьбу. Свадебная церемонія была торжественно-пышной. Послѣ свадьбы былъ устроенъ пиръ, а вечеромъ—балъ. Молодые исполнили „танецъ розъ“, послѣ котораго самъ Король сыгралъ нѣсколько арій на флейтѣ.
Балъ долженъ былъ завершиться блестящимъ фейерверкомъ, назначеннымъ въ полночь.
Въ самомъ концѣ сада на большой расчищенной
[74-75]площадкѣ придворный пиротехникъ[1] приготовилъ ракеты для фейерверка. Пока онъ дожидался, ракеты вступили между собой въ бесѣду.
— Взгляните, какъ чуденъ міръ!—воскликнула шутиха-ракета.—Я очень рада, что отправлюсь въ путешествіе: вверху такъ дивно хорошо!
— Вы думаете, что чудеса міра находятся въ одномъ королевскомъ саду?—насмѣшливо спросила ее римская свѣча.
— Для многихъ цѣлый міръ заключается только въ томъ, что они любятъ,—со вздохомъ проговорило огненное колесо.—Любовь—это цѣлый міръ… міръ радостей и страданій.
— Гм… гм… Я доставлю сегодня величайшее наслажденіе королевской семьѣ, потому что спускъ мой долженъ быть сегодня удачнымъ. Я осчастливлю Принца…
Такъ горделиво говорила одна ракета, привязанная къ палкѣ. У нея были утонченныя манеры и она гордилась ими.
— Какъ?—воскликнула шутиха.—Мнѣ казалось, что всѣ мы осчастливимъ Принца, а не только вы.
— Ну, нѣтъ… Я не такая ракета, какъ вы. По матери я происхожу отъ знаменитѣйшаго огненнаго колеса, а по отцу—отъ замѣчательной ракеты французскаго происхожденія, которая взлетала такъ высоко, что люди не дожидались ея возвращенія. Вотъ какая я благородная особа.
И ракета стала говорить о своихъ замѣчательныхъ предкахъ. Когда ее прерывали, она сердилась и называла это „невѣжествомъ“.
Но вотъ на небосклонѣ показалась луна въ формѣ серебрянаго круга. Засверкали звѣзды. Изъ дворца неслись звуки музыки, тамъ танцовали.
На башнѣ часы пробили сперва десять разъ, черезъ часъ—одиннадцать и еще черезъ часъ—двѣнадцать разъ. Король вышелъ на террасу и послалъ за пиротехникомъ. Когда тотъ пришелъ, Король приказалъ ему начать фейерверкъ. Пиротехникъ низко поклонился и снова направился въ конецъ сада. Шесть помощниковъ его держали по зажженному факелу. Пиротехникъ далъ сигналъ.
Ззз!.. ззз!.. зашумѣло въ круговоротѣ огненное колесо.
Пумъ!.. пумъ!.. взлетали римскія свѣчи.
Шутихи завертѣлись по площадкѣ, а бенгальскій огонь озарилъ садъ ярко-краснымъ свѣтомъ.
— До свиданья!—весело простился воздушный шаръ, разсѣивая кругомъ голубыя искры.
Всѣ они съ успѣхомъ взлетали или взрывались. Только одна кичливая ракета оказалась никуда негодной. Порохъ въ ней отсырѣлъ и она не взорвалась.
„Должно быть, меня берегутъ“, подумала она.
На слѣдующій день одинъ изъ рабочихъ, прибиравшихъ садъ, схватилъ ракету за палку и, какъ негодную, швырнулъ въ ровъ.
Очутившись на новомъ болотистомъ мѣстѣ, ракета подумала:
„Меня отправили сюда по всей вѣроятности для поправленія здоровья“.
Вскорѣ она познакомилась съ лягушкой, съ уткой и съ стрекозой. Все время она разсказывала имъ о благородствѣ своего происхожденія и о своемъ великомъ предназначеніи.
Такъ проходили цѣлые дни. Однажды ко рву прибѣжали два мальчика съ хворостинками въ рукахъ.
— Это, вѣроятно, за мной посланные изъ дворца,—сказала горделиво ракета.
— Гляди-ка, старая палка торчитъ; какъ она
[76-77]очутилась здѣсь?—сказалъ одинъ изъ мальчиковъ и вытащилъ ракету.
— Давай разведемъ ею огонь и вскипятимъ воду въ твоемъ котелкѣ,—сказалъ другой мальчикъ.
— Хорошо!—радостно проговорила ракета.—Они думаютъ пустить меня днемъ; ну, что жъ: меня увидитъ весь міръ.
Дѣти развели огонь и, пока вода кипятилась, они растянулись на травѣ и заснули.
Сырая ракета долго не могла разогрѣться. Когда огонь просушилъ ее, она почувствовала, что сейчасъ взлетитъ.
— Восхитительно!—вскричала она.—Сію минуту я взлечу выше облаковъ, выше луны, выше звѣздъ, выше самого солнца…
Зэз!.. ззз!.. и ракета слабо взвилась.
— Какое я чудо!—восторженно вскричала ракета.—Я стану вѣчно летѣть… Зажгу весь міръ… И всѣ живущіе будутъ только обо мнѣ говорить…
Бумъ! бумъ!.. выстрѣлилъ порохъ ракеты, но такъ слабо, что даже не разбудилъ и спавшихъ мальчиковъ.
Пролетѣвъ нѣсколько саженей кверху, палка ракеты упала внизъ и угодила прямо въ спину гуся, прогуливавшагося по берегу рва.
— О, боги!—вскричалъ гусь.—Давно ли съ неба стали сыпаться палки!..
И онъ въ испугѣ кинулся въ воду.
— Я такъ и знала, что всѣ живущіе встрепенутся отъ моего полета!—тихо прошептала умирающая ракета.
Оскаръ Уайльдъ. Замѣчательные разсказы и сказки. — М.: 1908.