История японской литературы (Астон; Мендрин)/От редактора/ДО
| ← Оглавленiе | Исторія японской литературы/Отъ редактора. | Предисловiе переводчика → |
| Оригинал: англ. А History of Japanese Literature. — Перевод созд.: 1899, опубл: 1904. Источникъ: В. Г. Астонъ. Исторiя японской литературы.[1] |
Отъ Редактора.
Предлагаемый переводъ Исторiи японской литературы В. Г. Астона печатался въ большей своей части при весьма неблагопрiятныхъ обстоятельствахъ. Благодаря начавшимся въ концѣ января с. г. военнымъ дѣйствiямъ на Дальнемъ Востокѣ переводчикъ былъ вынужденъ оставить Восточный Институтъ, въ который онъ былъ командированъ начальствомъ для слушанiя лекцiй, будучи отозванъ, сперва въ свой полкъ, а затѣмъ въ распоряженiе Военнаго Коммисара въ Мукдени. Благодаря этому онъ не только не успѣлъ привести въ надлежащiй видъ и окончить составлявшiйся имъ, обѣщанный въ его предисловiи iероглифичеcкiй указатель, но долженъ былъ бросить на произволъ мобилизацiоннаго времени, въ значительной мѣpѣ касавшагося и владивостокскихъ наборщиковъ, цѣлый рядъ только-что набранныхъ, но еще не прокорректированныхъ листовъ изданiя. Такимъ образомъ, когда владивостокская жизнь послѣ первыхъ тревожныхъ дней опять пошла своимъ обычнымъ теченiемъ, примѣнившись, конечно, къ требованiямъ военнаго времени и военнаго положенiя города, дальнѣйшее веденiе изданiя и корректуръ осталось безъ заботливаго попеченiя талантливаго переводчика, умѣлая рука и зоркiй глазъ котораго неустанно работали надъ исправленiемъ и усовершенствованiемъ текста. Нижеподписавшемуся редактору подлежащаго отдѣла «Извѣстiй Восточнаго Института», съ величайшимъ интересомъ все время слѣдившему за быстрой и неутомимой работой даровитѣйшаго и лучшаго изъ своихъ слушателей, пришлось одному довести до конца все изданiе. Конечно, редактировать работу, въ родѣ предлагаемой, снабжать ее примѣчанiями и объясненiями, заниматься сличенiемъ приводимыхъ въ ней цитатъ съ японскими первоисточниками не представляетъ собою ничего, кромѣ высшего наслажденiя, но вмѣстѣ съ тѣмъ пропорцiонально самимъ внутреннимъ достоинствамъ издаваемой работы увеличиваются и требованiя, предъявляемыя къ редактору, да еще къ редактору, работающему въ отсутствiе самого автора. Неосторожно исправленное слово или выражение пере-
водчика, хотя и приведенное въ болѣе точное соотвѣтствiе съ японскимъ первоисточникомъ, иногда въ разрѣзъ съ передачей, принятой авторомъ англiйскаго изданiя, въ состоянiи создать рѣзкiй диссонансъ, что, конечно, не можетъ иметь места, когда caмъ авторъ-переводчикъ имѣется на лицо и уже самъ, по сдѣланнымъ указанiямъ, исправляетъ или передѣлываетъ данное мѣсто или выраженiе.
Переводчикъ использовалъ въ своемъ пространномъ предисловiи почти всѣ заслуживающiя вниманiя мысли, изложенныя въ предисловiи Астона. Осталось неиспользованнымъ лишь одно место, въ которомъ Астонъ распространяется о способахъ составленiя имъ своей истоpiи японской литературы и объясняетъ, почему онъ держался такого, а не иного метода. «На нижеслѣдующихъ страницахъ, — говоритъ Астонъ, — отведено лишь сравнительно мало мѣста изложенiю личныхъ впечатлѣнiй и мнѣнiй, результату грубой работы пiонера, не могущему претендовать па признанiе за нимъ зрѣлаго литературнаго сужденiя. Казалось болѣe предпочтительнымъ, въ особенности въ отношенiи литературы, такъ мало извѣстной въ Европѣ, какъ японская, отвести самое широкое мѣсто переводамъ и извлеченiямъ и такимъ бiографическимъ свѣденiямъ, которыя необходимы съ цѣлью показать, къ какому классу людей принадлежали авторы... Выдающимся авторамъ отведено сравнительно больше мѣста, чѣмъ менѣе извѣстнымъ, и сдѣлана попытка, насколько то позволяютъ, наши знанiя, слѣдить за движенiемъ литературы и указать тѣ причины, которыми обусловливался тотъ или иной характеръ ея въ различные перiоды.
Составители исторiй европейскихъ литературъ въ правѣ предположить, что ихъ читатели обладаютъ нѣкоторымъ предварительнымъ знакомствомъ съ выдающимися событiями политической и религiозной исторiи страны, о которой они пишутъ. Въ отношенiи Японiи, однако, казалось не лишнимъ прибавить нѣкоторыя данныя указаннаго рода, безъ знанiя которыхъ невозможно понять ходъ ея литературнаго развитiя».
Въ концѣ своего предисловiя Астонъ замѣчаетъ, что «японскiя слова и имена собственныя введены въ текстъ въ наивозможно меньшемъ количествѣ», благодаря чему, конечно, книга для непосвященныхъ въ произношенie и значенiе японскихъ словъ читателей, съ непривыкшимъ къ японской фонетикѣ ухомъ, читается гораздо легче и приятнѣе, чѣмъ то было бы въ противномъ случаѣ. Астонъ избѣгаетъ чрезмѣрнаго употребленiя японскихъ словъ и именъ собственныхъ путемъ замѣны ихъ мѣстоименiями. Если благодаря такому пpieмy Астона,
быть можетъ, въ русскомъ переводѣ его книги замѣчается нѣсколько чрезмѣрное употребленiе мѣстоименiй, то слѣдуетъ помнить, что это вызвано необходимостью, отъ которой, равно какъ и самъ Астонъ, не могъ и освободиться его переводчикъ. При всемъ томъ, однако, думается, что мѣстоименiя употреблены переводчикомъ достаточно умѣло, чтобы не итти въ разрѣзъ съ основными прiемами русской рѣчи.
Что касается транскрпцiи японскихъ словъ, то въ предлагаемомъ трудѣ принята и проведена транскрипцiя, употребляемая въ Восточномъ Институтѣ и представляющая собою переложенiе простыхъ принциповъ вceмipнo признанной англiйской транскрипцiи на обыкновенное русское письмо. Въ этой транскрипцiи «io» представляетъ собою одинъ слогъ и читается какъ «е» въ словѣ «ежъ»; «е» поизносится всегда твердо; «х» произносится менѣе густо, чѣмъ въ русскомъ языкѣ, приближаясь къ западно-европейскому «h»; «дз» (въ т. н. научной транскрпцiи, не прививающейся, однако, среди нашей интеллигентной публики, принято писать «цз»), произносится нѣсколько тверже русскаго «з»; «дз», «ц» и «с» передъ «и» или iотованной гласной нѣсколько приближаются соотвѣтственно къ «дж» (чж), «ч» и «ш», но никогда не совпадаютъ съ ними; «и» и «у» послѣ «ф», «х», «к», «с» и «ц» часто почти не слышны; «у» передъ «м» (встрѣчается, впрочемъ, лишь въ началѣ весьма немногихъ словъ) не слышно и вызываетъ какъ-бы удвоенiе или просто усиленiе слѣдующаго «м»; «й» принято только въ китайскихъ чтенiяхъ iepoглифовъ; «и» произносится всегда отдѣльно отъ предшествующей ей гласной и, согласно требованiямъ русской орфографiи, заменяется передъ слѣдующей за ней гласной, за исключенiемъ «о», буквой «i»; носовое «н», произносимое въ японскомъ языкѣ, впрочемъ, лишь съ очень незначительнымъ носовымъ оттѣнкомъ, передано черезъ «ъ», а «ь» после «н» употреблено лишь въ очень немногихъ (древнихъ) названiяхъ со слѣдующимъ послѣ него «о». Составныя части сложныхъ словъ, въ тѣхъ случаяхъ, когда эти составныя части замѣтнымъ образомъ сохраняютъ свое основное значенiе или, другими словами, въ тѣхъ случаяхъ, когда выражаемое сложнымъ словомъ понятiе съ точки зрѣнiя русскаго языка не даетъ одного цѣльнаго понятiя, а понятiе сложное, отдѣлены при помощи тире; такое же тире примѣнено и въ заглавiяхъ сочиненiй и названiяхъ съ целью объединенiя ихъ для глаза непривычныхъ читателей. Японскiя фамилiи всегда предшествуютъ именамъ собственнымъ; въ древнихъ фамилiяхъ частица родительнаго падежа «но», соединяющая фамильное имя съ именемъ собственнымъ, поставлена между двумя тире. Ударенiе не указано, такъ, какъ оно въ японскомъ язы-
кѣ представляетъ собою весьма легкiй, трудно уювимый тоническiй акцентъ,—лучше всего произносить отдѣльные слоги японскихъ словъ по возможности равномѣрно, oттѣняя лишь слоги, предшествующiй и слѣдующiй за указанными выше случаями «полунѣмыхъ» гласныхъ, и послѣднiе слоги первыхъ частей сложныхъ словъ.
Дѣломъ первостепенной важности для правильнаго произношенiя японскихъ словъ является точное и аккуратное произношенiе короткихъ и долгихъ слоговъ, такъ какъ оть нихъ, въ особенности въ китайскихъ словахъ, вошедшихъ въ японскiй языкъ или образованныхъ въ Японiи изъ сочетанiя двухъ или нѣсколькихъ iepoглифовъ, съ сохраненемъ китайскаго чтенiя ихъ, зависитъ часто весь смыслъ слова. Долготу обыкновенно принято обозначать прямыми, горизонтальными черточками надъ соотвѣтствующими гласными. Въ письмѣ это легко исполнимо, въ печати, однако, требуется для этой цѣли особый комплектъ шрифта, не имѣющагося, однако, въ самыхъ лучшихъ типографiяхъ. Къ сожалѣнiю, и въ хорошо обставленной во всѣхъ прочихъ отношенiяхъ типографiи газеты «Дальнiй Востокъ», въ которой печаталась предлагаемая работа, не оказалось литеръ съ указанными надстрочными знаками, благодаря чему пришлось отпечатать всю работу безъ этихъ, важныхъ для точной транскрипцiи японскихъ словъ (конечно, только для лицъ, малознакомыхъ съ японскимъ языкомъ и непривыкшихъ къ правильному чтенiю безъ такихъ дiакритическихъ знаковъ), отличительныхъ знаковъ. Въ виду военнаго времени пришлось и отказаться отъ исполненiя имѣвшагося по первоначалу намѣренiя приложить къ работѣ iероглифическiй указатель, съ присоединенiемъ къ нему и русскаго указателя, набраннаго собственнымъ шрифтомъ Института, располагающимъ всѣми необходимыми литерами съ надстрочными знаками. Въ виду того же военнаго времени и бомбардировки Владивостока пришлось упаковать и спрятать собственные, pyccкiй и восточные, шрифты Института. Iероглифическiй указатель, а равно и русскiй, отпечатанный съ необходимыми надстрочными знаками, будутъ изданы особо, когда позволятъ обстоятельства, пока же необходимый указатель прилагается въ наборѣ однимъ только обыкновеннымъ шрифтомъ.
Г. Владивостокъ, 25-го февраля 1904 года.
Примѣчанія
править- ↑ В. Г. Астонъ. Исторiя японской литературы. Переводъ съ англiйскаго Слушателя Восточного Института, Подъесаула В. Мендрина. Подъ редакцiей и. д. Профессора Е. Спальвина ВЛАДИВОСТОКЪ. Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ». 1904. (Публикацiя Игоря Шевченко.)