Из Гафиза (Фет)/От переводчика/ДО
| ← Оглавленіе | Изъ Гафиза | «Звѣзда полуночи дугой золотою скатилась…» → |
| Опубл.: 1860[1]. Источникъ: Полное собраніе стихотвореній А. А. Фета / Приложеніе къ журналу «Нива» на 1912 г — СПб.: Т-во А. Ф. Марксъ, 1912. — Т. 2. — С. 187—188. |
Дѣвой — слово назовёмъ,
Новобрачнымъ — духъ:
Съ этимъ бракомъ тотъ знакомъ,
Кто Гафизу другъ.
Представляя на судъ истинныхъ любителей поэзіи небольшой букетъ, связанный въ моёмъ переводѣ изъ стихотворныхъ цвѣтовъ персидскаго поэта, считаю нелишнимъ сказать нѣсколько словъ, могущихъ споспѣшествовать верному воззренію на предлагаемыя пьесы. Не зная персидскаго языка, я пользовался нѣмецкимъ переводомъ, составившимъ переводчику почётное имя въ Германіи; а это достаточное ручательство въ вѣрности оригиналу. Нѣмецкій переводчикъ, какъ и слѣдует переводчику, скорѣе опе́рсичит свой родной языкъ, чѣмъ отступитъ отъ подлинника. Съ своей стороны, и я старался до послѣдней крайности держаться не только смысла и числа стиховъ, но и причудливыхъ формъ газелей въ отношеніи къ размѣрамъ и рифмамъ, часто двойнымъ въ соответствующих строкахъ.
Даже поверхостное знакомство съ нашимъ поэтомъ служитъ отраднымъ подтвержденіемъ двухъ несомнѣнныхъ истинъ: во-первыхъ, что духъ человеческій давно достигъ этой эѳирной высоты, которой мы удивляемся въ поэтахъ и мыслителяхъ нашего Запада; во-вторыхъ, что цвѣты истинной поэзіи неувядаемы, независимо отъ эпохи и почвы, ихъ производившей. Напротив того: если они дѣйствительно живые цвѣты, экзотическое ихъ происхожденіе сообщаетъ имъ особенную прелесть въ глазахъ любителей.
Новымъ подтвержденіемъ тому, что Азія — страна чудесъ и вопіющихъ противоположностей, является судьба, или, лучше сказать, странное духовное развитіе нашего поэта.
Магометъ-Шемзеддинъ, солнце вѣры, по прозванію Гафизъ, блюститель корана, такъ какъ онъ съ начала и до конца зналъ наизусть эту священную книгу, — родился въ Ширазѣ и жилъ въ нёмъ съ перваго до последняго десятилетія XIV вѣка нашей эры. Онъ принадлежалъ къ сектѣ дервишей и софи, или созерцательныхъ мудрецовъ и мистиковъ, предавался богословскимъ и филосовскимъ трудамъ, сочинялъ въ аскетическомъ вдохновеніи возвышеннѣйшіе гимны, въ которыхъ попиралъ во прахъ всё плотское, за что и получилъ прозваніе: мистическій языкъ. Онъ былъ великимъ, славнымъ учителемъ своего времени, окружённымъ толпою учениковъ, и въ качествѣ наставника состоялъ въ такой милости при дворѣ, что великій визирь Хаджи-Ковамеддинъ-Магометъ-Али выстроилъ для него отдѣльную школу. И вдругъ подъ старость лѣтъ этотъ мистикъ и мудрецъ отказывается отъ всѣхъ плодовъ своихъ долговременныхъ усилій, и бойкая пѣсня старца расцвѣтаетъ такими яркими красками жизни, тѣмъ ароматомъ неподдѣльной свѣжести, какими украшены пѣсни юности только немногихъ избранныхъ; а между тѣмъ всё, что́ пережилъ, извѣдалъ и перемыслилъ старецъ, звучитъ въ его лирѣ, перестроенной на новый ладъ.
Этотъ нравственный переворотъ возбудилъ негодованіе въ прежнихъ приверженцахъ поэта; тѣмъ не менѣе у него нашлись благородные и просвѣщённые друзья. Окружённый ихъ любовью и уваженіемъ, Гафизъ скончался въ глубокой старости, въ 1389 году. Прахъ его покоится въ Моселѣ — въ одномъ изъ прелестныхъ предмѣстій Шираза — и понынѣ привлекаетъ почитателей поэта.
Переведённыя мной пѣсни относятся ко второй эпохѣ его дѣятельности, и я желалъ бы, чтобы читатель испыталъ хотя часть того наслажденія, которое выпало на долю моему труду.
- ↑ Впервые — въ журналѣ «Русское слово», № 2 за 1860 годъ.