Золотые зайчики и серенький заинька (Арманд)/1913 (ДО)

Золотые зайчики и сѣренькій заинька
авторъ Лидія Марьяновна Армандъ (1887—1931)
Изъ сборника «Маленькія сказочки». Дата созданія: 1913, опубл.: 1913. Источникъ: Армандъ, Л. М. Маленькія сказочки. — М.: Изданіе Т-ва И. Д. Сытина, 1913. — С. 47—51..

[47]
Золотые зайчики и сѣренькій заинька.

Стоялъ старый дремучій лѣсъ. Былъ онъ всегда угрюмый, хмурый. Но вотъ весной стало солнышко посылать ему свои лучи, и отъ этихъ лучей заиграли на листьяхъ и на травѣ золотые зайчики. Очень полюбилъ ихъ старый лѣсъ. Глядитъ-улыбается, не нарадуется, какъ зайчики мелькаютъ, свѣтятся.

Только прошла весна, а потомъ и лѣто къ концу подходить стало. Рѣже заглядываютъ зайчики въ старый лѣсъ. Другой разъ пройдетъ три дня, а солнышко ихъ ни разу гулять не отпуститъ.

Пригорюнился старый лѣсъ, заплакалъ—частымъ дождикомъ закапалъ. Выскочилъ изъ норки сѣренькій заинька.

— Что ты, старый, плачешь, меня, сѣраго, мочишь? [48] — Да какъ же мнѣ, сѣрый, не плакать: полюбилъ я золотыхъ зайчиковъ, а солнце ихъ у меня отнимаетъ.

Задумался заинька, почесалъ за ушкомъ, а потомъ и говоритъ:

— Вотъ ты что, старый, сдѣлай: какъ придутъ золотые зайчики, ты покрой свои листья мелкимъ дождикомъ, они станутъ клейкими; зайчики къ нимъ и прилипнутъ.

— Ладно,—говоритъ лѣсъ,—попробую.

Такъ онъ и сдѣлалъ. Пришли утромъ золотые зайчики, а онъ смочилъ листья,—они къ листьямъ и приклеились.

Стали листья красивые—золотистые, иные отъ радости зарумянились, у другихъ еще прежнее зеленое слегка сквозитъ.

А лѣсъ-то старый ими тѣшится. Хоть не идутъ къ нему золотые зайчики, ничего: онъ любуется листочками своими золочеными, шелеститъ ими, потряхиваетъ: совсѣмъ на золотыхъ зайчиковъ похоже. А заглянутъ они къ нему ненадолго, онъ уже непремѣнно нѣсколькихъ поймаетъ, запасу своего прибавитъ.

Только стало что-то солнышко на лѣсъ коситься; должно-быть, замѣчаетъ, что онъ зайчиковъ его таскаетъ. Испугался лѣсъ, [49]заплакалъ—частымъ дождикомъ закапалъ. Выскочилъ изъ норки сѣренькій заинька.

— Что ты, старый, плачешь, меня, сѣраго, мочишь?

— Да какъ же мнѣ, заяцъ, не плакать: сдѣлалъ я по-твоему, а солнце на меня за зайчиковъ золотыхъ разсердилось. Того гляди, задастъ.

Присѣлъ сѣрый на заднія лапки, почесалъ за обоими ушками, подумалъ, а потомъ и говоритъ:

— Ты вотъ что, старый, сдѣлай: сорви ты свои золоченые листья и укрой ихъ внизу подъ деревьями.

— Что жъ,—отвѣчалъ лѣсъ,—это не глупо, спасибо за совѣтъ.

И принялся онъ срывать листочки, на которыхъ зайчики прилѣплены, и внизъ бросать. Тамъ онъ съ ними играетъ—крутитъ ихъ, пересыпаетъ, безъ конца любуется.

Много онъ себѣ такихъ золоченыхъ игрушекъ понадѣлалъ и внизъ побросалъ. До того дошло, что на вѣткахъ и вовсе листьевъ не осталось. Сдѣлался весь лѣсъ сквозной и солнышко своими лучами то и дѣло по низу пошариваетъ, пропавшихъ зайчиковъ, видно, ищетъ. [50] Совсѣмъ тутъ старый лѣсъ всполошился, заплакалъ—частымъ дождикомъ закапалъ. Выскочилъ изъ норки сѣренькій заинька.

— Что ты, старый, плачешь, меня, сѣраго, мочишь?

— Какъ же мнѣ, заяцъ, не плакать: вѣдь ты меня въ бѣду ввелъ: оголилъ я вѣтки-то, а солнце до листиковъ золоченыхъ и добралось.

Присѣлъ сѣрый на заднія лапки, поводилъ своими усами, подумалъ, а потомъ и говоритъ:

— Ты вотъ что, старый, сдѣлай: посыпь-ка свои игрушечки бѣлымъ снѣжкомъ. Онъ ихъ прикроетъ, солнышку-то ихъ и не сыскать.

— Будь по-твоему,—говоритъ лѣсъ,—видно, приходится мнѣ тебя слушаться.

Укуталъ онъ свои золотые листики снѣжнымъ одѣяльцемъ, стоитъ, посмѣивается въ бороду.

— А что у меня есть, что у меня есть… Анъ, не найдешь, не найдешь…

Долго онъ такъ стоялъ, величался.

Наконецъ надоѣло. Захотѣлось снова на листочки съ зайчиками самому поглядѣть. Потрясъ одѣяльце, сдернулъ его, глядитъ… [51]Нѣтъ зайчиковъ золотыхъ! Скрылись съ листьевъ, ускользнули куда-то. Можетъ-быть, въ снѣгъ перешли; то-то онъ былъ такой веселый, блестящій! А листики-то, листики бѣдные! Какіе бурые стали, сморщенные, нехорошіе…

Какъ увидѣлъ это лѣсъ, какъ узналъ свою потерю—то-то завылъ, заметался, горькими слезами залился—проливнымъ дождемъ.

Выскочилъ изъ норки сѣренькій заинька.

— Что ты, старый, такъ плачешь, меня, сѣраго, мочишь? Житья нѣтъ!

— Какъ же мнѣ, заяцъ, не плакать: ты вотъ научилъ меня листики укрыть, а зайчики съ нихъ и сбѣжали.

Присѣлъ сѣрый на заднія лапки, подергалъ ушками, подумалъ, да и говоритъ:

— Нечего тебѣ, старый, плакать. Посмотри: вѣдь весна наступила. Теперь станутъ къ тебѣ снова приходить настоящіе золотые зайчики. Цѣлыми днями будутъ тутъ плясать, тебя радовать. Время ли объ игрушкахъ сокрушаться!

— А вѣдь, пожалуй, что и такъ,—пробормоталъ старый лѣсъ.

Сѣрый заинька усмѣхнулся и въ норку пошелъ. А лѣсъ сталъ дожидаться новыхъ золотыхъ зайчиковъ.