Живая статуя (Полонский)/ДО

Полное собраніе стихотвореній — Живая статуя
авторъ Яковъ Петровичъ Полонскій.

Источникъ: Яковъ Петровичъ Полонскій.. Полное собраніе стихотвореній. — СПб.: А. Ф. Марксъ, 1896. — Т. 3. — С. 9—13.

ЖИВАЯ СТАТУЯ.

Распорядителемъ земныхъ судебъ
Мнѣ не дано играть на сценѣ свѣта
Ваятеля зависимую роль:
Перо — плохой рѣзецъ; а между тѣмъ
Есть образы, которые, волнуя
Воображенье, тяжелы какъ мраморъ,
Какъ мѣдь литая, — холодны какъ проза,
Какъ аллегорія…
‎Гляди, — мнѣ говоритъ,
Какъ бы сквозь сонъ, тревожная моя
Фантазія: — идетъ или стоитъ
Та женщина?.. Гляди… не молода…
Но красота, и страсти роковыя,
И мысль, и скорбь, а, можетъ быть, и пытка
Оставили на ней свои слѣды…
Ея лицо, и взглядъ, и поступь — все внушаетъ
Любовь, и ненависть, и сожалѣнье,
И затаенный ужасъ…
‎Задыхаясь,

Она идетъ и поражаетъ странной
Необычайностью своей одежды…
На головѣ ея сіяетъ діадема
Изъ драгоцѣнныхъ камней и терновый
Вѣнокъ съ Голгоѳы, перевитый хмѣлемъ
И вѣковыми лаврами; богатства
Всѣхъ странъ подлунныхъ отягчаютъ
Ей грудь и плечи; — перлы и алмазы,
Мелькаютъ въ роскоши ея волосъ,
И бѣлую опутываютъ шею,
И прячутся подъ нитями узора
Пожелкнувшихъ венеціанскихъ кружевъ.
На ней повисла мантія съ гербами
Монархій и республикъ; бархатъ смятъ
Порывомъ пролетѣвшей бури; — ниже —
Простой ременный поясъ, — ниже — складки
Рабочаго передника, затѣмъ — заплаты,
Лохмотья, — наконецъ, — босыя ноги
Въ пыли и язвахъ…
‎Женщина согнулась
Подъ страшной ношей: на ея спинѣ,
Какъ на спинѣ носильщика, желѣзо
И золото, — и брони изъ булата
(Судовъ и башенъ хрупкіе щиты),
И ружья, и съ патронами мѣшки,

И на лафетахъ пушки, и кули,
Готовые прорваться, изъ которыхъ
Чиненыя выглядываютъ бомбы.
Все это ей по росту (колоссальный,
Могучій ростъ!!)… Но сгорбилась она
Подъ этой страшной ношей, — осторожно
Ступаетъ, — опирается на мечъ, —
Имъ щупаетъ дорогу; — улыбаясь,
Съ надменнымъ недовѣріемъ она
Усталыми глазами, исподлобья,
Глядитъ впередъ, не замѣчая,
Какъ на ея широкомъ пьедесталѣ
Несмѣтный рой пигмеевъ, копошась
И суетясь, ей подъ ноги бросаетъ
Свои мишурныя издѣлья: — кипы
Нотъ, никому невѣдомыхъ, романы,
Забытые стихи, картины, моды,
Фальшивые цвѣты и статуетки,
И милліонъ пудовъ листовъ печатныхъ,
Прочитанныхъ сегодня, завтра — рваныхъ…
Они кричатъ ей: «Дай намъ славу!
«Дай золота!!» Они грозятъ ей
И проклинаютъ, или умиленно
Глядятъ наверхъ, на блескъ ея вѣнцовъ;
Они надъ лаврами смѣются в вѣнчаютъ

Ложь и развратъ, кощунствуя, — хохочутъ,
Или косятся съ ужасомъ на мечъ,
Въ дни мира извлеченный изъ ноженъ,
Отточенный, какъ наканунѣ боя,
Косятся и на бомбы, отъ которыхъ
Кули трещатъ и рвутся на спинѣ
Босой владычицы, — рабы и королевы.
Она идетъ, обдуманно скрывая
Загаданную цѣль; — ей нипочемъ
Провозглашать любовь, права, свободу
И сокрушать, давить своей пятой
Великодушныя надежды и мечты…
Ей и самой мучительно подъ грузомъ
Желѣза, поѣдающаго хлѣбъ,
И золота, питающаго роскошь
Иль суету страстей; а между тѣмъ
Она гордится ношей, какъ послѣднимъ
Плодомъ ея усилій, какъ залогомъ
Грядущей славы. — Ей, согбенной
И устарѣлой, снится, что у ней
Въ десницѣ Божій громъ, и что она
Несетъ грозу на всѣхъ, кто смѣетъ
Ей помѣшать идти, вліять и — грабить.
Ей тяжело… Ни головы поднять
Она не можетъ, ни нагнуться ниже:

Она уже не видитъ неба и
Предчувствуетъ, что все, что̀ соскользнетъ
Съ наклона головы ея, она
Поднять не будетъ въ силахъ, не рискуя
Нарушить равновѣсіе свое
Или упасть… Не дай ей Богъ, ступая
По слякоти, споткнуться на своихъ же
Пигмеевъ, — быть раздавленной своимъ же
Въ желѣзный вѣкъ желѣзной волей
Сколоченнымъ добромъ!..
‎Какой тяжелый,
Не всѣмъ понятный образъ! Для чего ты
Возникъ и отпечатался въ очахъ
Души моей!? Зачѣмъ мое перо,
Какъ бы на зло мнѣ, изваяло
Такую статую? Какъ будто въ ней —
Нашъ идеалъ! Какъ будто всѣ должны мы
Брести, согнувшись подъ ярмомъ желѣза
И золота?! И кто изъ благодушныхъ
Ея поклонниковъ не отвернется
Отъ пораженнаго своимъ видѣньемъ
Мечтателя, и кто изъ нихъ не скажетъ
Съ негодованьемъ: Нѣтъ, не такова
Европа, на пути къ двадцатому столѣтью?

---