Распорядителемъ земныхъ судебъ
Мнѣ не дано играть на сценѣ свѣта
Ваятеля зависимую роль:
Перо — плохой рѣзецъ; а между тѣмъ
Есть образы, которые, волнуя
Воображенье, тяжелы какъ мраморъ,
Какъ мѣдь литая, — холодны какъ проза,
Какъ аллегорія…
Гляди, — мнѣ говоритъ,
Какъ бы сквозь сонъ, тревожная моя
Фантазія: — идетъ или стоитъ
Та женщина?.. Гляди… не молода…
Но красота, и страсти роковыя,
И мысль, и скорбь, а, можетъ быть, и пытка
Оставили на ней свои слѣды…
Ея лицо, и взглядъ, и поступь — все внушаетъ
Любовь, и ненависть, и сожалѣнье,
И затаенный ужасъ…
Задыхаясь,
Распорядителем земных судеб
Мне не дано играть на сцене света
Ваятеля зависимую роль:
Перо — плохой резец; а между тем
Есть образы, которые, волнуя
Воображенье, тяжелы как мрамор,
Как медь литая, — холодны как проза,
Как аллегория…
Гляди, — мне говорит,
Как бы сквозь сон, тревожная моя
Фантазия: — идет или стоит
Та женщина?.. Гляди… не молода…
Но красота, и страсти роковые,
И мысль, и скорбь, а, может быть, и пытка
Оставили на ней свои следы…
Её лицо, и взгляд, и поступь — всё внушает
Любовь, и ненависть, и сожаленье,
И затаенный ужас…
Задыхаясь,
