Саббатай Цеви и саббатианское движение. Саббатай Цеви (שבתאי צבי, שבתי צבי Sabbatai Zevi, Sabeza, Сабефа, Забатай-Зеби, Сапсай) — каббалист и псевдомессия, род. в Смирне 9 Аба 1626 г. y бедных родителей. В детстве С. Ц. много занимался Талмудом и раввинской письменностью. Учителем его был смирненский хахам, известный талмудист Иосиф Искафа. Еще сидя на школьной скамье, С. Ц. больше интересовался мистикой и каббалой, чем Талмудом, a 15 лет от роду он всецело посвятил себя изучению каббалы, увлекаясь также т. наз. практической каббалой. Несколько лет он провел в уединении над изучением Зогара и книг Ари (см.) и р. Хаима Виталя. Вскоре он стал во главе кружка каббалистов. Часто С. Ц. спускался со своими учениками-ровесниками к берегу моря, совершал омовения и предавался горячей молитве под открытым небом. В городе скоро узнали ο таинственном поведении святого юноши. Отец женил его на молодой красавице, дочери богатого смирненского купца, но С. Ц. отказался от брачной жизни, и родители жены заставили его дать развод. Его женили вторично, но по той же причине он вновь развелся. Красивая наружность, мелодичность голоса, восторженность темперамента, хорошие каббалистические познания и необычайное аскетическое поведение С. Ц. привлекали к нему толпы почитателей. В то время экономическое состояние города сильно поднялось. Благодаря войне между Турцией и Венецианской республикой многие видные европейские фирмы перенесли свои торговые дела из Константинополя в Смирну. Отец С. Ц. стал маклером одной английской фирмы и быстро разбогател. Многие приписали это поведению сына, и в доме родителей стали относиться с особым уважением к С. Ц., который все больше предавался созерцанию, проводил ночи в пении и молитве в окрестностях Смирны. Периодическими постами и самоистязанием С. Ц. довел себя до состояния экстаза. А каббалистическое учение палестинской школы было тогда пропитано идеей мессианства: утверждали, что путем абсолютной нравственной безупречности, отказа от мирских сует и умерщвления плоти можно достичь святости. Назначение же святого заключается в извлечении искр Божьего света, таящихся во всем, что существует, в освобождении их от оков материи и власти нечистой силы (סטרא אחרא) для соединения их с их источником, другими словами: в поднятии мира вещественного к миру духовному. По достижении этого нечистая сила будет уничтожена, Израиль будет возрожден на своей старой родине и царство Божие наступит на земле. Последний удар может нанести нечистой силе мессия, воплощающий высший идеал святости. Из одного места в Зогаре (Bereschit, стр. 139) заключили, что пришествие мессии должно произойти в 5408 г. (1648). Пришествие мессии ожидалось также во многих кругах христианского общества. Из разных стихов Апокалипсиса выводилось, что скоро, в 1666 г., должен произойти невероятный переворот в жизни еврейского народа: или все евреи перейдут в лоно христианской церкви, или же появится евр. мессия и восстановит евр. государство. Толки эти доходили и до Саббатая через его отца, бывавшего в христианских торговых домах. И вот в душе 24-летнего экзальтированного мистика, которого окружающая толпа уже давно привыкла считать святым, зарождается смелая, но пока еще туманная мысль, не есть ли он тот самый всеми ожидаемый мессия, о котором предсказывается в Зогаре. В том самом 5408 г. началась кровавая резня евреев в Польше и на Украйне, и С. Ц. усмотрел в этих событиях наступление «предмессианских мук» (chewle maschiach) Израиля. С. Ц. открывает эту тайну своим ученикам, а те вполне с ним соглашаются. Тогда С. Ц. решается на смелый шаг: он публично произносит четырехбуквенное наименование Бога, что разрешалось одному только первосвященнику при совершении богослужения в иерусалимском храме в Иом-Киппур. На недоумевающий вопрос раввинов С. Ц. ответил, что мессия уже пришел и ему это разрешается. Возмущенные раввины, в том числе и Иосиф Искафа, предали С. Ц. анафеме и принудили его (1651) оставить Смирну. С. Ц. с группой учеников и почитателей отправился в Салоники, старинный центр каббалы, где число его приверженцев весьма быстро возросло. Передают, что С. Ц. устроил здесь свадебный пир и пошел под венец со свитком Торы в руках, желая этим символически выразить вечный и неразрывный любовный союз между мессией и Тοрой. Салоникские раввины, узнав о смирнском «хереме», стали делать Саббатаю неприятности, и он уехал в Константинополь. Здесь к С. Ц. примкнул талантливый местный проповедник, любимец толпы, Авраам Яхини (см.), слывший ученым знатоком старинных рукописей. К чисто каббалистическому мессианству был примешан момент политический: некоторым близким ко двору евреям казалось, что при данном политическом положении можно было бы, при известной организованности евреев, действительно кое-чего достигнуть. Другие, сами не верующие, но знавшие про мессианские ожидания христиан, считали, что настроение последних может быть при удачном стечении обстоятельств использовано в интересах евреев. С этой целью С. Ц. преподнесли старую евр. рукопись, найденную будто Авраамом Яхини, где было написано: «И я Авраам, после того как уединялся в течение целого года, предавался созерцанию великого крокодила, наполняющего собою реку Египетскую, и размышлял, когда наступит чудесный конец, и я услышал голос моего друга: и родится сын у Мордехая Цеви, в 5386 г. (1626), и назовут его Саббатай Цеви, и он победит великого крокодила и лишит силы змею лютую. Он и есть истинный мессия. Воевать он будет не силою рук человеческих, пока не вознесется река. Его царство будет вечным, и кроме него нет избавителя у Израиля. Встань на ноги и услышь про силу сего человека, хотя он с виду слабый и исхудалый. Он любим мною, он мил мне… и он будет восседать на престоле моем». Затем следует туманно-запутанный фантастический рассказ о появившемся маленьком карлике, вышиной в локоть, который перевернул с корнем гору гигантскую, что должно было воочию показать, что не в материальном могуществе сила. Заканчивается это пророчество так: «И этот человек, о котором я говорил тебе, будет много трудиться над познанием Бога, и о нем пророчествовал Хабаккук (2, 4): «Праведник верой своею жить будет» (צדיק באמונתו יחיה, начальные буквы которых составляют צבי)… Современники его будут его преследовать и оскорблять, но их души происходят от смеси египетской черни (ערב רב, Исх., 12, 38), хотя они раввины и вожди поколения. Он будет творить великие чудеса и пожертвует собою для прославления имени Господа». Рукопись произвела на С. Ц. ошеломляющее впечатление. Разве энтузиазм, с которым встречает его толпа, интерес, который оказывает ему христианское общество, и взрыв негодования со стороны раввинов — разве все это не красноречиво свидетельствует о подлинности этого пророчества? С облегченным сердцем и глубокой верой в свою миссию гонимый раввинами С. Ц. оставил Константинополь и уехал в Грецию, а оттуда в Каир, где тогда жил выходец из Алеппо, каббалист, меценат, откупщик государственных пошлин Рафаил-Иосиф, носивший титул Сарафа-баши, дом которого был центром каббалистов Египта. Наставником у него в доме был, по сообщению одного источника, молодой Самуил Примо (см.). Сам Рафаил-Иосиф, несмотря на свое богатство и щедрость, вел себя аскетом, часто постился и жил по строгим предписаниям Ари. Став одним из сподвижников С. Ц., он предоставил в его распоряжение все свое состояние. Самуил Примо стал личным секретарем С. Ц. Но самого влиятельного приверженца С. Ц. приобрел в лице Натана б.-Вениамин Галеви, молодого ашкеназского еврея из г. Газы (см. Газати Натан), который благодаря своему темпераменту и писательскому дару быстро занял в движении первое место после С. Ц. Саббатианская масса приняла Натана за Илью-пророка, долженствующего, согласно народному преданию, сопровождать мессию. Чтобы привлечь к С. Ц. внимание евреев всех стран, было решено центром движения сделать Иерусалим, куда и переехал С. Ц. Здесь он часто навещал гробницы святых мужей, целые ночи проводил у памятников былой еврейской славы, омывая их слезами, а по утрам распевал трогательные евр. и спаньольские романсы о неувядаемой любви Бога к Израилю, пел псалмы и «Песнь Песней». В Хеброне и Газе собралось значительное количество почитателей С. Ц. Вскоре иерусалимская община была вынуждена прибегнуть к его услугам. Местный паша потребовал от общины большой суммы денег. Евреи решили обратиться за помощью к Рафаилу-Иосифу, а в качестве депутата к нему было решено послать С. Ц., который, давно уже стремясь проявить себя, охотно принял поручение. В доме Рафаила-Иосифа С. Ц. встретили как давно признанного мессию. Миссия его, конечно, увенчалась успехом. Но его ожидал более интересный сюрприз. Во время казацкого восстания в одном из разгромленных украинских местечек была взята в плен красивая семилетняя евр. девочка по имени Сарра, родители которой были убиты казаками у нее на глазах. Девочка была отдана в монастырь, где ее готовили к принятию христианства, но ей удалось бежать. Представители евр. общины, у которых молодая девушка искала приюта, не решались воспитывать ее у себя и тайно отправили ее в Амстердам. Здесь она совершенно случайно встретила своего брата, спасшегося чудом, которого считала убитым. Все эти события оставили глубокий след в душе Сарры. Она стала думать, что Провидение готовит ее к чему-то великому, небывалому. И она стала внушать себе и другим, что она будущая невеста мессии. Из Амстердама она уехала в Ливорно, где, по словам некоторых современников, вела легкомысленный образ жизни. Отказывая всем искавшим ее руки, она уверяла, что ее суженый — сам мессия. В Ливорно стали проникать слухи о С. Ц. Никого они так сильно не волновали, как Сарру, которая поспешила отправиться в Каир. Приверженцы С. Ц. рассказали ему, что к нему приехала известная красавица из Польши, уже давно считающая себя невестой мессии. С. Ц. показалось, что сам Бог говорит устами красавицы-мученицы; свадьба С. Ц. с Саррой была отпразднована в доме Рафаила-Иосифа. Народ усмотрел в этом событии чудо. Глубже становилась вера самого С. Ц., а у его учеников и последователей исчезло всякое сомнение. Современники говорили: приехал С. Ц. в Каир бедным агентом, а yехал мессиею. Натан представил С. Ц. в виде вдохновенного пророчества подробно разработанный план действия: надо организовать еврейство всех стран, отправиться в Константинополь, низвергнуть султана с престола и сделаться еврейским царем в Палестине. «Главный секретарь царя мессии» Самуил Примо циркулярно оповестил видные евр. общины всех частей света о великом событии, совершившемся во Израиле. В пламенных посланиях Натан Газатский призывал народ к покаянию, дабы удостоиться наступления мессианского царства. Специальные проповедники, ашкеназский еврей М. Блох и сефардский — Саббатай Рафаил, были посланы в Европу и Африку. Во главе агитации в Азии стал проповедник Авраам Яхини. Но Палестина не оказалась подходящим центром для саббатианской агитации. Евр. население Палестины, насчитывавшее всего около 2000 человек, в большинстве своем жило очень бедно и содержалось на средства, доставляемые диаспорой; разгром евреев Украйны и Польши сильно уменьшил приток пожертвований; в стране царили нищета и крайняя зависимость от раввинов диаспоры. Узнав, что константинопольские раввины настроены против С. Ц., иерусалимские раввины старались избавиться от мессии. Между тем на родине С. Ц., в Смирне, братья его, Илья и Иосиф Цеви, видные члены общины, усердно подготовляли почву. Старый херем был постепенно предан забвению, раввина Иосифа Искафы уже не было в живых, так что в 1665 г. С. Ц. мог вернуться в Смирну. Бедное население города — лавочники, разносчики, мелкие торговцы и коробейники, воспламененное речами Яхини и посланиями Натана, с радостью примкнуло к С. Ц. За ним последовали и верхи общества. Глава местного раввината, старик Аарон Лапапа, был смещен с должности, а вместо него Саббатай назначил известного талмудиста, члена раввината Хаима Бенвенисте, который открыто перешел в лагерь саббатианцев. В праздник Рош-га-Шана при трубных звуках шофара была устроена в синагоге грандиозная демонстрация с возгласами «Да здравствует мессия!» «Да здравствует царь еврейский С. Ц.». Из разных городов Турции съехались «верующие». Подкупленная администрация смотрела на это сквозь пальцы. Иерусалимский кружок почитателей С. Ц. прислал своих представителей в Смирну; приехали также делегаты из Алеппо. С особенным рвением народ предавался публичному покаянию и самобичеванию; последователи С. Ц. занялись благотворительностью, постились по понедельникам и четвергам, а другие и по целым неделям, и свою преданность С. Ц. выражали в шумных уличных демонстрациях с пением псалмов и специальных песен, наскоро сочиненных в честь С. Ц. Некоторые каббалисты указали, что для облегчения наступления «геулы» надо «проявить души, имеющиеся в потенции», т. е. надо дать телесную оболочку тому запасу душ, которые имеются еще на небе. Для этой цели в одних Салониках состоялось около 700 свадеб малолетних мальчиков и девочек. Из разных мест доносились слухи о таинственном появлении «пророков» и «пророчиц», стариков и детей, а большей частью женщин, которые в припадках конвульсии говорили о пришествии мессии в лице С. Ц. и о восстановлении храма в Иерусалиме. Все это сильно действовало на народ, исчезли сомнения даже у скептиков. От имени «Единственного сына и первенца Господа, Бога Израиля, С. Ц., мессии Бога Якова и избавителя евр. народа» Примо разослал циркулярное сообщение всем крупным еврейск. общинам: «Всем сынам Израиля мир! После того как вы удостоились увидеть Великий день Господа и услышать слово Божие от пророков-рабов его, ваш плач превратился в ликование и день траура в день радости и веселья. Пост десятого Тевета да будет превращен в праздник, ибо ваш избавитель живет и ваш царь-спаситель пришел». И во многих общинах предписание Примо свято исполнялось, несмотря на возмущение, которое это явное нарушение закона вызвало у раввинов. Между тем саббатианское движение уже давно перешло границы Турции и разлилось широкой волною, захватив Ливорно, Венецию и Амстердам, которые находились в постоянной торговой связи с Левантом, а отсюда прошло по Германии, Венгрии, Италии, Польше, а также другим странам диаспоры. Тридцатилетняя война подорвала благосостояние целого ряда евр. общин. В Австрии в царствование Леопольда I евреи стонали под игом иезуитов и мещан, и близость изгнания носилась в воздухе. Чуялось также изгнание евреев из испанских владений Северной Африки. Правительство вольного города Гамбурга издевалось над евреями. Раввин и представители евр. общины в Риме служили посмешищем для разгульной толпы. Амстердам был переполнен маранами, бежавшими из Испании и Португалии. Ko всему этому присоединился еще кровавый разгром самого значительного евр. центра — Польши и Литвы. Народ жаждал чудесного избавления. Авторитетный Менассе бен-Израиль, стараясь поддержать упавший дух народа, издает свою «Надежду Израиля» (Mikweh-Israel), в которой доказывает близость евр. возрождения. Мысль эту поддерживают и некоторые из его христианских друзей (Паулус Фельгенгауэр, Генрих Иессе). Христианск. теологи с тревогою в душе ждут наступления апокалиптического года, долженствующего совершить переворот в жизни всех евреев. Как бы в подтверждение всего этого получаются послания Примо и Натана ο пришествии мессии. Турецкие послы европейских держав, вожди духовенства на востоке и представители европейских фирм своими подробными сообщениями подтверждают эти слухи и содействуют их распространению. И народ поверил. Бывшие мараны, выходцы из Португалии и Испании, и беглецы из Польши пошли в первые ряды движения. Христианин Генрих Ольденбургский писал из Лондона в декабре 1665 г. своему другу Спинозе: «Здесь все говорят ο возможности возвращения евреев на свою родину. Немногие этому верят, но многие этого желают. Я пожелал бы знать, что об этом говорят амстердамские евреи. Если эти надежды сбудутся, то это произведет переворот». Спиноза, по-видимому, ответил осторожно, но сам допускал возможность восстановления еврейского царства (Неймарк в журнале השלה, II, 287). В Амстердаме весть о С. Ц. вызвала необычайную радость. Толпа собралась в синагоге португезов, свитки Торы были вынуты из ковчега, и народ под звуки музыки пустился в пляс. Сам раввин следил за тем, чтобы танцы происходили в определенном порядке, дабы дать всем собравшимся возможность в них участвовать. Христианам евреи заявляли, что пришел евр. мессия и что отныне они не рабы. В честь С. Ц. были установлены синагогальные обряды, а вскоре получились от Натана и специальные молитвы, которые сейчас же вошли в новоизданные молитвенники. К саббатианскому движению примкнули не только массы, но и знать города, как раввины Исаак Абоаб и Моисей д’Агиляр, ректор иешибота Исаак Нагар и философ Вениамин Мусафия. Из Амстердама весть перенеслась в Гамбург, где она вызвала не меньший восторг. Гликель из Гамельна, которая жила тогда в Гамбурге, пишет в своих мемуарах: «Когда вспоминаю «тешува», которой предавались старики и молодые, трудно становится писать. Но горе нам, что согрешили мы. О, Творец мира! все твои дети сильно настрадались покаянием, молитвой и благотворительностью. Радость, которая охватила всех нас при получении писем, не поддается описанию. Большинство писем получали сефардские евреи. Читались они в сефардской синагоге, куда приходили также и немецкие евреи. Молодые выходцы Португалии одевались в лучшие свои платья, опоясывались зелеными лентами, эмблемою С. Ц. и, танцуя под звуки барабанов и цимбалов, отправлялись в свои синагоги. Некоторые легковерные (бедные!) продавали все свое имущество и дома и со дня на день ждали избавления. Мой тесть, мир ему, который жил тогда в Гамельне, оставил дом, двор и все свое хозяйство и переехал в Гильдесгейм, a к нам в Гамбург прислал он две большие бочки с холстом и всякими съестными припасами, потому что этот добрый человек попросту думал, что из Гамбурга поедут в Святую страну. Так простояли эти бочки запакованными больше года» (Zichronoth morath Grlückel Hamel, изд. Д. Кауфмана, стр. 80—83). В Гамбурге христианские писатели охотно перепечатывали сенсационные вести, которые получались евреями с Востока, изменяли, искажали их и дополняли. Интерес, оказываемый этим слухам христианским обществом, служил для евреев лучшим доказательством верности их. «Покаяние» и бичевание совершались по определенному регламенту, выработанному Натаном и палестинскими каббалистами (Tikkun). После окончания всех предписанных истязаний «очищенные» часто проводили время в плясках и оргиях, нередко переступая пределы общественной нравственности. То же самое происходило и в Венеции, Ливорно, Авиньоне и городах Марокко. В синагогах читалась в честь С. Ц. молитва, установленная для царя, «Hanoten Teschua». «Тот, Кто дает спасение царям и власть сановникам… пусть охранит, благословит и возвеличит… нашего господина и царя, haraw hakadosch, Zadik wenoscha, С. Ц., мессию Бога Якова, да возвеличит Он славу его и да возвысит Он его царство, да даст Он ему власть и почет, и народы всех стран да поклонятся ему. Его власть да будет вечной, его царство незыблемо… да увидят глаза ваши и возрадуются сердца наши восстановлением храма… и да будет таковой воля Его. Аминь». Воскресла мессианская вера и в Австрии, Богемии, Венгрии, Моравии. Не отстала также и Восточная Европа. В записках игумена Ореста сообщается (§ 70 Приложения к II т. «Арх. сборн. документов, относящ. к ист. северо-зап. Руси», Вильна, 1867, стр. XXIV), как «по действию обманщика Сапсая был страх в Польше и Литве по разным городам, и в Могилеве». Тревожное настроение западноевропейского духовенства передалось также и в эти страны, и архимандрит И. Голятовский счел нужным написать на южно-русском яз. специальную книгу, в которой пространно доказывает невозможность пришествия еврейского мессии (см. Евр. Энц., VI и XII, 726). — Число противников С. Ц. было весьма незначительно. Гамбургский раввин Яков Саспортас, вождь антисаббатианцев в Европе, жаловался, что он остался один на поле битвы. Другие антисаббатианцы боялись выступить открыто и не реагировали на письма Саспортаса, призывавшего к беспощадной борьбе с еретиками. Некоторые из них взяли даже саббатианское движение под свою защиту; другие полагали, что долю истины эти радостные слухи, вероятно, содержат в себе; а третьи жаловались, что выступить и открыто бороться против «целого народа» невозможно и нецелесообразно. Но неутомимый Саспортас завязал сношения с раввинами Константинополя, Смирны и Иерусалима, чтобы объединенными силами повести борьбу. Успех саббатианской агитации, который превзошел все ожидания, еще больше убедил С. Ц. в истинности его миссии. «Апокалиптический» 1666 г. уж настал, и мессия вместе со своими приближенными решил отправиться в Константинополь, чтобы низвергнуть султана с престола и стать царем Палестины. Весть об этом смелом намерении С. Ц. пронеслась по диаспоре, и народ замер в ожидании чудес. Перед отъездом С. Ц. разделил весь земной шар между своими 26 приближенными. Предание рассказывает, что одним из кандидатов в цари оказался также некий смирненский нищий, по имени Авраам Рубио. Общая уверенность в победе С. Ц. была настолько сильна, что многие богачи предлагали Рубио большие состояния взамен его будущего царства, а нищий ни за что не соглашался уступить. Еврейское население Константинополя восторженно встретило «царя и мессию», присоединились и мусульмане. К огорчению С. Ц., султана не оказалось в Константинополе. Великий визирь Ахмет Кеприли, опасаясь народного восстания, приказал заключить С. Ц. в тюрьму для несостоятельных должников. Оттуда С. Ц., закованного в кандалы, перевели в крепость Абидоса, возле Дарданелльского пролива. На короткое время наступили смятение и растерянность. Но вождям движения скоро удалось восстановить престиж «мессии». Они указывали на то, что визирь, знавший хорошо ο революционных намерениях С. Ц., не осмелился, однако, предать его смертной казни, обычной тогда в Турции, и ограничился лишь арестом; этот факт, по мнению вождей движения, ясно свидетельствовал ο божественности С. Ц. Сам С. Ц. объяснил неудачу тем, что грехи народа еще недостаточно очищены и мессия должен их искупить своими страданиями. С удвоенною силою принялся народ исполнять предписанные «tikkunim», и в синагогах стоял плач «кающихся». Богачи-саббатианцы, подкупив стражу, украсили крепость, нарядили узника в царские одеяния и воздвигли ему престол в темнице. Тысячами приезжали верующие лицезреть мессию. Крепость Абидоса была переименована «верующими» в мистическую башню могущества (מגדל עוז). С разных концов диаспоры получались адреса с выражением «верноподданнических чувств» С. Ц. Приехали делегаты от египетского еврейства (раввины Гондор и Иуда Шараф), польский проповедник Берахья, автор «Zera Berach», и представители общин Германии, Голландии, Польши, Италии, Турции, Персии, Северной Африки, Палестины. Растерялись даже константинопольские раввины и осторожно предложили иерусалимскому раввину Аврааму Омего присоединиться к экспедиции, посылаемой ими в Газу для переговоров с Натаном, a непоколебимый Саспортас с «замиранием сердца» ждал вестей с Востока. Раввинат в Венеции запросил константинопольских раввинов, верны ли слухи ο предстоящем спасении. Письмо это попало в руки саббатианцев, и Яхини ответил от имени раввинов в аллегорической форме: «Вы спрашиваете ο молодом ягненке, которого купил Израиль Иерусалимский, сын Авраама, и по поводу которого возникло разногласие между родственниками, выгодна ли сделка, — то знайте, что товар лучшего качества, имеет сбыт во всех странах, и горе тому, кто в этом сомневается. По мнению опытных купцов, прибыль предстоит огромная. Надо только ждать большой ярмарки». Письмо переходило из рук в руки, с него снимались копии и читались в синагогах и на биржах в разных городах. Сам С. Ц. искал опоры в проявлениях веры окружающей толпы. От его имени были разосланы письма об упразднении поста 17 Таммуза. Среда 24 Таммуза была объявлена великою субботою, или субботой Мессии, и около 5000 человек в одном Абидосе соблюдали ее со всеми строгостями обычной субботы. Был также отменен пост в день национального траура — 9 Аба, день рождения С. Ц. и его сорокалетнего юбилея, по поводу чего был разослан след. циркуляр: «Мир вам от Творца мира и от сына возлюбленного Его, царя Соломона. Я приказываю вам наступающее Девятое Аба отпраздновать торжественно, дорогими яствами и приятными напитками, иллюминацией и пением, ибо это — день рождения С. Ц., вашего царя, наивысшего из царей земли. Одевайте ваши лучшие платья, не нарушайте святости праздника работой и молитесь по-праздничному. В молитве «ותתן לנו» следует читать: «И Ты дал нам, Господь, Бог наш, любовью Твоей… Этот день — нашего утешения, время рождения нашего царя и мессии Саббатая-Цеви, Твоего раба и первенца». Затем следуют подробные описания ритуала с указанием глав из Пятикнижия и пророков для чтения с амвона и соответствующих глав из Псалмов. В целом ряде общин соблюдали и это распоряжение, несмотря на горячие протесты возмущенных раввинов. «Ваад четырех стран» послал в Абидос двух представителей — делегатов от польского еврейства: Иешаю, сына львовского раввина Давида Галеви (авт. Ture Zahab — ט״ז) и двоюродного брата его Лейба-Герца. Радушный прием, оказанный делегатам, восторженное настроение пятитысячной толпы, богатое убранство «царского дворца» и, наконец, личность самого С. Ц. очаровали их. Делегаты рассказали С. Ц. ο бедственном положении евреев, пославших их, и об ужасах хмельничины. «Не рассказывайте, — ответил им С. Ц.: — вы видите эту книгу «Zok haitim» (описание разгрома общин полчищами Хмельницкого); она не сходит с моего стола. Я одет в красное облачение и свитки Торы одеты в красное, ибо близок день мести, и мой год избавления настал. Сообщите эту радостную весть всем нашим братьям». Старику Давиду Галеви, отцу делегата, С. Ц. послал рубаху в подарок и приложил письмецо: «Скоро я отомщу за вас и утешу вас, как утешает мать». Письмо было закреплено печатью, изображающею змею. На прощание С. Ц. помолился, запел и горько заплакал. Растроганные делегаты по приезде на родину разослали копии письма во все концы «рассеяния» с приложением подробного изложения всего того, что видели и слышали в Абидосе. Каждая община раскололась на большинство «верующих» и меньшинство «отрицателей». Нашлись такие, которые объявили, что «неверующие» в мессианство С. Ц. отрицают основы иудаизма. В Венгрии столкновения между враждующими сторонами доходили до побоищ, а в Венеции один «отрицатель» был убит «верующим», за то, что тот не встал во время чтения молитвы за здравие С. Ц. В Моравии в борьбу вмешалась местная власть. Из Польши приехал в Абидос популярный среди тамошнего еврейства каббалист Нехемия га-Коген. Саббатианцы с нетерпением ждали его приезда. Три дня и три ночи, — рассказывает легенда, — Нехемия был наедине с С. Ц. и они спорили о моментах, долженствующих предшествовать появлению мессии. В результате Нехемия решил, что мессианское время еще не настало и Саббатай не есть мессия. Выйдя от С. Ц., он объявил об этом толпе, выразив опасение, что напрасно поднятый шум может окончиться несчастьем для евреев. С. Ц. был нанесен полный удар. Возмущенная толпа хотела убить клеветника, так нагло издевающегося над ее лучшими надеждами. В припадке гнева Нехемия объявил себя мусульманином, получил возможность представиться визирю и рассказал ему про революционные намерения С. Ц., указав, что один С. Ц. во всем виноват. Об этом было доложено султану, который велел привести С. Ц. Внезапный вызов окончательно обезоружил слабого, поддающегося настроению С. Ц., не успевшего еще оправиться от удара Нехемии. Народ, охваченный паникой, собрался в синагоге, «верующие» вместе с «неверующими», и умоляли Бога, чтобы встреча С. Ц. с султаном не окончилась катастрофой для турецкого еврейства. 15 Элула (в сентябре 1666 г.) С. Ц. был представлен султану в Адрианопольском дворце. Посредником между султаном и С. Ц., который не знал турецкого языка, был еврей, перешедший в ислам, врач Гвидон. На вопрос султана, верно ли, что он — мессия, С. Ц. ответил, что не он так говорит, но что так находят окружающие его люди. Султан приказал расстрелять самозванца, но на помощь растерявшемуся и перепуганному Саббатаю пришел Гвидон и предложил ему спасти свою жизнь принятием ислама, так как мессианская его затея все равно ведь не удалась. Саббатай согласился. Вместо царской короны «мессия» надел мусульманский тюрбан, был переименован в Мухамед-Эфенди и пожалован в Capigi Baschi Otorak. Вслед за ним приняли ислам Сарра и некоторые из приближенных лжемессии.
Чувство отчаяния охватило еврейство. Подавляющее большинство с ужасом отшатнулось от ренегата. Султан, узнав о революционных намерениях евреев, проектировал ряд репрессивных мер и собирался казнить 50 раввинов Турции. После больших стараний удалось предотвратить готовившееся несчастье. В Европе о случившемся узнали гораздо позже. 24 Элула, т. е. уже после принятия С. Ц. ислама, воспитанники главного иешибота в Амстердаме, в честь С. Ц., переименованного в «Jeschuot Meschicho», послали торжественный адрес: «Нашему господину и царю, мессии праведному», а философ Мусафия вместе с воспитанниками иешибота «Keter Tora» отправили послание «царю царей, мессии Бога Якова, царю и освободителю. Просим сообщить нам, должны ли мы немедленно отправиться в дом Бога нашего или же ждать нам твоего распоряжения». В Гамбурге еще в Иом-Киппур после «Kol Nidre» молились за здравие мессии, а из Италии приехали делегаты, с Самсоном Баки во главе, в начале Хешвана. Вскоре весть о ренегатстве С. Ц. распространилась по Европе. Раввины и «неверующие» с гневом обрушились на саббатианцев. Некоторые из раввинов даже выступили против этой травли бывших саббатианцев, ибо «весь народ согрешил». Но многие саббатианцы не могли примириться с неожиданной развязкой. Стали распространяться слухи, что не С. Ц. принял ислам, а лишь тень его; сам же С. Ц. вознесся на небо. Другие скептически относились ко всему рассказу. Наконец получилось послание Натана: «Я еду встретиться с нашим царем царей. Если до вас дошли странные вести о нашем господине — да увеличится слава его, — не бойтесь и крепитесь в вашей вере, ибо его деяния суть таинственные испытания и все это глубокая тайна, никто ее не разгадает. Скоро все выяснится, и вы узнаете и поймете». В лагере саббатианцев опять стало заметно оживление. В некоторых синагогах вновь начали читать молитвы за С. Ц. Каббалисты пытались найти в отступничестве С. Ц. тайный смысл огромной важности. С другой стороны, адрианопольские раввины с целью отрезвить толпу издали воззвание, подписанное будто С. Ц., в котором «мессия» каялся в своих грехах и объявил распоряжения свои об упразднении постов и пр. отмененными. Дальнейшая жизнь самого С. Ц. не представляет интереса. Временами ревностно изучает он Коран у своего нового наставника Муфти-Ванни-Эфенди, а то вдруг по целым ночам, рыдая, поет псалмы Давида. Сарра вскоре умерла. С. Ц. женился на дочери небезызвестного тогда ученого, ярого саббатианца Иосифа Философа. Вокруг С. Ц. благодаря агитации тестя опять сосредоточилась было группа фанатических почитателей. Султан, узнав, что С. Ц. находится еще в сношениях с евреями, приказал сослать его в далекую Албанию. В день «Иом-Киппура» 1676 г. С. Ц. больной, одинокий, скончался в захолустном городе Дульциньо и был похоронен христианами. Спустя 4 года умер также и Натан в Софии. Впоследствии вокруг их могил образовался целый ряд легенд.
Саббатианское движение после С. Ц. — С момента принятия С. Ц. ислама саббатианское движение стало эмансипироваться от личности его творца. Продолжало оно развиваться и после смерти С. Ц., но оно утратило все характерные черты своей «классической» эпохи. Момент национального возрождения был отодвинут на задний план и постепенно даже совершенно вытеснен. Его место заняли туманные каббалистические теории. Широкое народное движение приняло узкосектантскую форму, изредка выливаясь в стихийные вспышки. Вернувшийся из Северной Африки Авраам-Михаил Кардозо (см.) основал особую систему саббатианской каббалы, согласно которой божество состоит из двух начал. Первое — причина (הסבה הראשונה или ס״ר) — представляет собою силу настолько отвлеченную и отдаленную от мира вещей, что не имеет с ним никакой связи. Между ним и миром находится второе начало божества — или, по мнению других саббатианцев, эманация его — святой отец (אבא קדישא или א״ק). К нему-то люди и должны направлять свои взоры, ибо он и есть «руководитель творения». Мессианизм, или победа святости над нечистотой, заключается в самом его естестве, и мессия-человек может поэтому достигнуть полного слияния с Божеством. Но люди совершенно не знают и не признают Aba Kadischa и направляют свои упования на недосягаемую людям «Sibba rischonah». Поэтому-то С. Ц. и не достиг степени истинного мессии, но своими страданиями С. Ц. проложил путь для грядущего мессии. — Странствуя по разным общинам и воодушевляя повсюду рассеянных саббатианцев, Кардозо в некоторых местах выдавал самого себя за мессию. В этом отношении с ним успешно соперничал его соратник и ученик Мордехай Мохиах из Айзенштадта. Мордехай развивал мысль, что в душах мусульман, ведущих свое происхождение от Исмаила, сына праотца Авраама, тлеют под толстым слоем нечистоты божественные искры («nizuzoth»), жаждущие избавления; пока они скрыты, невозможно торжество святости и, следовательно, пришествие мессии; чтобы их освободить, С. Ц. и перешел в ислам. Между тем в Смирне объявился новый пророк — кантор Даниил-Израиль Бонафо, который предсказывал, что С. Ц. еще воскреснет. Иохевед, вдова С. Ц., Иосиф Философ, ее отец, Соломон Флорентин, и другие члены саббатианской секты в Салониках, Смирне и Адрианополе объявили преемником С. Ц. и его воплощением на земле малолетнего брата вдовы его, Якова Кверидо, переименованного в Якова Цеви. К ним присоединились многие из местной молодежи, в том числе и будущий хахам сефардской общины в Амстердаме Соломон Айлон. Среди этой группы господствовало мнение, что зло может быть побеждено только злом, что чем грязнее тело, тем чище душа и что лишь тогда, когда С. Ц. предал свое тело нечистой силе и погряз в исламе, его душа соединилась с ее первоисточником. Поэтому идеалом святого является та степень, о которой сказано в Zohar’е: «Хорош внутри, но покров его плох» (טוב מלגאו ולבושיה דיליה ביש). Этой теорией оправдывались разнузданность нравов, открытый разврат и безобразие, царившие в Салониках. Преследуемая турецкой властью и раввинами, секта эта в количестве 400 человек с Яковом Цеви во главе приняла ислам в 1687 г. Чтобы убедить мусульман в искренности этого перехода, Яков Цеви со своими приближенными предпринял паломничество в Мекку; на обратном пути он скончался в Александрии (1695), и его место занял его сын Берахия. — Мордехай Мохиах, посетив Моравию, Богемию, Германию, Италию (где одно время сосредоточились саббатианцы Западной Европы), поселился в Реджио. Здесь Мордехай объявил, что он и есть мессия и намерен поехать в Рим, к папе, для осуществления своей мессианской миссии. Мордехай изъявил готовность перейти в христианство в случае надобности ввиду того, что христиане происходят от Исава, сына патриарха Исаака, и в их душах поэтому хранится много неосвобожденных искр Божьих. Преследуемый местными евреями Мордехай уехал в Польшу. Сюда прибыл также хевронский саббатианец, знавший лично С. Ц., Авраам Куэнки, и выходец из Польши, побывавший на Востоке и знакомый с саббатианской сектой в Салониках, Хаим Малах (Мегалех, ходок). В Польше каббала получила распространение после кровавой расправы Хмельницкого (см. Польша), и здесь саббатианство нашло благодарную почву. Во главе с каббалистом и аскетом Иудой Хасидом, выходцем из народа, не отличавшимся особыми талмудическими познаниями, польские саббатианцы принялись снова справлять «тешува» по «tikkunim», искренно веруя в близкое наступление «конца чудес». Хаим Малах проповедовал, что С. Ц., подобно Моисею, побывавшему на небе сорок дней, вернется через 40 лет после своего исчезновения и закончит начатое дело. С Востока Малах привез в Польшу теорию ο том, что для достижения святости надо пройти все 49 ворот нечистоты и что истинное добро есть то, что всеми принято считать злом. И из этих двух противоположных элементов — «кающихся» аскетов, плачущих и тоскующих по Сиону, и испорченных, разнузданных эпикурейцев — образовалось сабб. движение в Польше. Их объединили протест против существующей рутины и жажда обновления. В состав этой новой саббатианской группы, именовавшей себя «хасидим», вступили: Гедалья из Семятича, Моисей Кац, Залмон Фишгоф и др. Краковский раввин, не сведущий в этих вопросах, запросил об этой группе авторитетного тогда раввина в Амстердаме Хахама Цеви, ярого врага саббатианцев, и тот ответил, что они, по всем видимостям, саббатианцы и надо с ними бороться без пощады. Преследуемые раввинами, Иуда Хасид вместе с 1500 приверженцами отправились в 1699 г. в Палестину. Поехали они сушею, через Италию, останавливались на своем пути во всех больших общинах, всюду проповедуя любовь к Сиону и покаяние. Венский меценат Давид Оппенгейм некоторых из них вместе с Хаимом Малахом отправил морем. Остальные под предводительством Иуды продолжали путь сушею. Около 500 человек погибло в дороге. Иуда на третий день после приезда в Иерусалим, 6 Хешвона 1700 г., скончался (жилище его, известное в Иерусалиме под именем «Churwath rabbi Jehudah Hachassid», חורבת ר׳ יהודא החסיד, считается еще поныне святыней). Иерусалимские раввины встретили новых пилигримов, слывших саббатианцами, враждебно. Усталые, бесприютные и осиротелые «хасиды» разбрелись по всему миру, многие из них присоединились к секте «денме», другие вернулись в Польшу (Гедалья из Семятича, Исай из Збаража), некоторые из них впоследствии приняли христианство в Германии. Малах остался со своими учениками в Иерусалиме. Новый толчок сабб. движению дал появившийся тогда агитатор, каббалист и писатель Нехемия Хайон (см.), для борьбы с которым объединились раввины всех стран. Развивая концепцию Кардозо, Хайон проповедовал мысль о «трех узлах веры» (תלת קשרי דמהימנותא). Кроме Первопричины, или Бесконечного (אין סוף или עתיקא קדישא), существует еще «святой царь», или Бог израильский (מלכא קדישא или אלהא דישראל) и третья сила — Святой Дух, или «Шехина», представляющая собою женское начало Божества. Хайон, человек необычайной энергии и не особенно строгих нравов, потеряв свой раввинский пост в турецком городе Искупия, пустился странствовать по Европе. В Праге его почитали как святого. Его посещали знаменитости, как Нафтали Коген и молодой тогда еще Ионатан Эйбеншютц. Он занимался практической каббалой, завязал сношения с популярным в Моравии саббатианцем Лейбеле Просниц, круглым невеждой и авантюристом, и они вместе стали обделывать темные дела. Хайону покровительствовал в Амстердаме сефардский хахам Айлон, тайный саббатианец. Ашкеназийский же раввин Амстердама Хахам Цеви признал книгу Хайона еретической и предал ее сожжению. Сторонники Хайона и Айлона в отместку донесли правительству на Хахама Цеви, и последний был вынужден оставить город. Возмущенные раввины разных стран и общин предали «херему» дерзкого еретика. Хайон отправился в Турцию. В дело вмешался великий визирь, и иерусалимские раввины согласились наконец (1725) снять с него херем, получив предварительно от Хайона подписку, что больше он каббалистикой заниматься не будет. Вернувшись в Европу, Хайон пытался вновь завязать сношения с саббатианцами Польши, где движение к тому времени разрослось, но он вскоре скончался. Напрасно раввины старались побороть увлечение каббалой. Ею занимались такие выдающиеся личности, как Моисей-Хаим Луццатто (см.) и Ионатан Эйбеншютц. Последнего саббатианцы одно время считали даже мессией и воплощением С. Ц. В Польше борьбу против саббатианцев вел «ваад четырех стран». В 1722 г. во Львове были преданы «херему» все тайные и явные «шабсецвиники», или «шебси». В разных городах Литвы и Польши, Украйны и Галиции жили еще ученики И. Хасида и X. Малаха. Такие кружки действовали в Жолкиеве под предводительством Ицхака Кадейнера, в Злочеве с талмудистом Фишелем во главе, во Львове, Подогиче, Рогатине, Гродеке, Бучаче, Клячкове и многих др. городах. Особенно известны Моше-Меир Жолкиевский и Элиша Шор, ставший потом одним из виднейших деятелей франкизма. В Праге в 1726 г. в канун Иом-Киппура был вторично провозглашен «херем» саббатианцам, a весной того же года на ярмарке во Франкфурте — в третий раз. Тогда было также запрещено читать каббалистические произведения, вышедшие после появления С. Ц., так как все они заподозрены в саббатианстве и ереси. В Польше сабб.-движение, умирая, дало начало франкизму (см.).
Саббатианство в настоящем. Секта магометанствующих саббатианцев, прозванная презрительно турками «денме» (Dönme = буквально по-турецки вероотступники), сохранилась до настоящего времени, главным образом, в Салониках, где она насчитывает около 4000 членов («хаверим»). Живут хаверимы крайне замкнуто, вступают в брак только между собою, выдают себя за правоверных мусульман, но тайно исповедуют евр. веру. Основы веры сводятся к следующему: Нет Бога, кроме Бога, и С. Ц. его пророк. Настанет время, когда все евреи признают мессианство С. Ц. и станут «мааминим» («верующими»); до того времени нельзя вступать с евреями в брак, но не следует ненавидеть их, ибо они будущие братья. Загробная жизнь существует только для «мааминим». Надо выдавать себя за мусульманина и тщательно скрывать свою принадлежность к секте. Во внутренней жизни надо соблюдать законы Моисея, иметь свой собственный бет-дин, который разбирает дела между мааминим по законам евр. права и постановления которого обязательны для членов секты. Строго запрещается открывать тайну своей веры мусульманину или еврею. Преступивший этот закон считается изменником, и его следует ненавидеть. Запрещаются кровавая месть, двоеженство, разводы, употребление спиртных напитков. Рекомендуется не выходить из турецкого подданства. Каждый член секты должен носить два имени, из коих одно для загробной жизни. В настоящее время секта распадается на 1) смирлей — ведущих свое начало от самого С. Ц., 2) якубитов — признающих мессией и Якова Кверидо и 3) верующих в пророка или мессию Османа Бабу, появившегося в конце 18 века и спасшего секту от гибели. Члены первой группы, известной также под именем Karavejo, занимаются торговлей; они довольно состоятельны; члены третьей группы, или Honios, большей частью бедные ремесленники или нищие. Якубиты же самые образованные среди «мааминим», в большинстве своем чиновники и находятся на городской и государственной службе. Все эти группы живут разрозненно, не любят друг друга и избегают вступать в брак между собою. Среди сектантов сильно развита благотворительность. Наиболее торжественно справляется праздник 9 Аба — «день нашей радости», т. е. день рождения Саббатая и, по преданию сектантов, также и Якова и Османа Бабы. Тогда все члены секты (кроме молодых девушек и неженатых юношей) приходят в Kal (синагогу), кантор, или Pajtan, читает молитвы в честь Бога и пророка его. Молитвы читаются, за некоторым исключением, по-спаньольски. Представители общины, как Аб-Бет-Дин, Paitan, Schamasch (служка) и др., знают древнееврейский язык. Кроме праздника 9 Аба, сохранились также праздники 14, 21 и 24 Сивана, 9 и 17 Таммуза, Святая суббота 24 Таммуза, 15 Аба (или, по некоторым источникам, 16 Аба, т. е. день обрезания С. Ц.), 17 Кислева — Purim, 21 Адара и 24 Адара. Весною празднуется «день ягненка», когда все женатые члены секты принимают братскую трапезу в Kal. Кроме установленных молитв, Pajtan читает вслух из Зогара и пророков. Особенным почетом y сектантов пользуется «Песнь песней» и «Псалмы». Молятся тихо, не поют, чтобы не обратить на себя внимания мусульман. Сама синагога должна быть плотно окружена жилищами «мааминим». Турецкая власть и мусульманское духовенство часто преследовали сектантов. Таинственность, которою секта себя окружила, не дает возможности всесторонне исследовать ее историю и быт. Случайно добытые Авраамом Даноном (см.) сведения противоречивы, и многое остается невыясненным. В последнее время секта получила право свободно исповедовать свою веру. В 1910 г. один из ее членов, Джавид-бей (см.), получил портфель министра финансов в Турции. Ср.: Яков Эмден, Torath hakenaot, Львов, 1870 г.; Яков Саспортас, Kizur Zizat Nowel Zebi, Одесса, 1867; Нахум Брилль, Toledot Schabethai Zewi, в Ha-Karmel, IV, вышло особым изданием в Вильне, 1879; Haketab o hamichtab beinjan sod haelohut — в Bet ha-Midrasch A. Г. Вайса, 1865, стр. 64 и 100 и сл.; (Анонимное) Meoraot Zewi (выдерж. мн. изд.), свободный перевод на русский яз. в «Рассвете», 1860, № 21 и 21, «Шабтай Цви» П. Лякуба; Sippur Maase Schabthai Zewi we-Natan Haasati, в Kobez al-Jad (Mekize-Nirdamim), 1885, стр. 133—136; Братья Франсес, Zewi Mudach, там же, стр. 100—128; Maase Tobia, Венеция, 1707; Stern, Ein abenteuerlicher Bericht über Nathan Lewi und Sabbatai Zewi в Magazin Berliner’a 1888, стр. 100—104; A. Epstein, в Rev. Ét. Juiv. 1893, avril-juin, стр. 209—219; Geiger, Deutsche Schriften über S. Z., в Zeitschrift für Gesch. d. Jud. in Deutschland, 1892; Grätz, Gesch. d. Jud., т. X. (в евр. пер.VIII), Noten 3, 4, 6, 7; С. Дубнов, «Саббатай Цеви и псевдомессианизм в XVII в.», «Восх.», 1882, №№ 7—9; David Kahan, Eben hatoim, Вена, 1872 и в Haschachar III; M, Jost, Gesch. d. Judent. und seiner Sekten; J. Lewinsohn, Temunath Schabethai Zewi, в Keneset Israël Рабиновича, III; «Гроб в Дульциньо», «Евр. записки», 1881, № 4; Gudemann, Lieder zu Ehren S. Z., в Monatsschrift ХVII, стр. 117; Schudt, Jud. Merkwürdigkeiten, т. II; Grätz, Die Sabbatianisch-Messianische Schwärmerei in Amsterdam, в Monatsschrift, XV; A. Neubauer, Der Wohnsitz und die Schwindeleien der Sabbatianer, в Monatsschrift, т. XXXVI; Der Erzbetrüger Sabbatai Zevi, der letzte, falsche Messias der Juden, unter Leopolds I Regierung, Галле, 1760; L. Löw, Zur Gesch. d. Jud. in Ungarn, в Ben Chananja, 1858; C. Д., «Историческая справка», «Восх.», 1883, III; Берхин, «Историческая заметка», «Восх.», 1883, V—VI; Критикус, «Южно-русск. духовенство и евреи в XVII в.», «Восх.», 1887, IV; Dawid Kahna, Chebrath Jehudah ha-Chasid в Keneset-Israel Рабиновича 1886, т. I, стр. 775—784; Gedaljah mi-Semjatitsch, Schaalu Schelom Jeruschalaim, Берлин, 1710; A. Danon, Une Secte Judéo-Musulmane en Turquie, Rev. Ét. Juiv. ХХХV и XXXVII (Евр. перевод в Sefer Ha-Schanah, Варшава, 1900, стр. 154—184); Grätz, Überbleibsel der Sabbatianer in Salonichi, в Monatsschrift, т. XXVI, стр. 130 и XXXIII, стр. 49 (еврейский перевод в Hazefîrah 1884, №№ 12 и 13; русск. перев. в «Восходе», 1884, № 6); Т. Бент, «Евр. сектанты в Салониках», «Восх.» 1889 г., № 11—12. Из художественных воспроизведений личности С. Ц. и его эпохи следует отметить: А. Ш. Фридберг, Zadon u-Mschugah, в Ha-Schiloach, т. II (Zichronoth le-Bet Dawid, т. IV), A. Many, Choze-Chezjonot (большой незаконченный роман); Ш. Аш, «Шабсай Цеви», Literarische Monatsschriften, 1908, Вильно, т. III; и в Альманахе «Шиповник», V; И. Зангвиль, «Турецкий Мессия», «Восх.» и «Мессия Турок», «Русское богатство»; Жулавский, «Конец Мессии», Альманах «Шиповник», т. XI, СПб., 1911. — См. ст. Голятовский. З. Рубашев.5.