Джіанни, по настоянію своего кума Пьетро, превращаетъ его жену въ лошадь. Когда дѣло доходить до хвоста, Пьетро говоритъ, что онъ не желаетъ, чтобы у этой лошади былъ хвостъ и тѣмъ портитъ все заклинаніе.
Новелла королевы возбудила въ слушательницахъ нѣкоторый ропотъ; молодые же люди смѣялись. Когда всѣ затихли, Діонео заговорилъ:
— Прелестныя слушательницы! Стая прекрасныхъ бѣлыхъ голубокъ покажется всякому еще красивѣе, если къ ней присоединится черный воронъ. Даже присутствіе бѣлоснѣжнаго лебедя не оттѣнитъ въ такой мѣрѣ красоты нѣжныхъ птицъ. Такимъ образомъ, если среди благоразумныхъ, мудрыхъ людей появится одинъ менѣе разсудительный, отъ этого не только выиграетъ серьезность остальныхъ, но и все общество будетъ съ удовольствіемъ, весело слушать его рѣчи. Вы всѣ умѣренны и скрытны; я же лишенъ мудрости. Вслѣдствіе моихъ недостатковъ, ваши достоинства засіяютъ еще ярче, а вы тѣмъ сильнѣе должны благоволить ко мнѣ, чѣмъ болѣе я буду сгущать тѣнь моихъ совершенствъ. Итакъ, не мѣшайте мнѣ показаться вамъ въ истинномъ свѣтѣ и слушайте меня снисходительно: если бы я былъ благоразумнѣе, то не разсказалъ бы вамъ такой новеллы, какую собираюсь разсказать теперь. Изъ этой недлинной исторіи вы увидите, что слѣдуетъ очень строго соблюдать всѣ условія, налагаемыя человѣкомъ, произносящимъ какое-нибудь заклинаніе: одна малѣйшая ошибка въ подобныхъ случаяхъ портитъ все дѣло.
Въ прошломъ году въ Барлеттѣ былъ патеръ, по имени Джіанни ди Бароло. Его приходъ отличался крайней бѣдностью; поэтому Джіанни, чтобы доставить себѣ средства къ жизни, сталъ разъѣзжать на своей лошади по ярмаркамъ Апуліи, продавая товары. Во время своихъ разъѣздовъ онъ познакомился съ Пьетро изъ Тресанти, который тоже торговалъ, путешествуя въ телѣжкѣ, на ослѣ. Джіанни и Пьетро подружились и сошлись. Въ знакъ близости патеръ всегда звалъ Джіанни кумомъ. Когда Пьетро пріѣзжалъ въ Барлетту, Джіанни водилъ его въ свою церковь, поселялъ у себя, угощалъ, словомъ, оказывалъ ему всевозможныя почести. У Пьетро въ деревнѣ Тресанти былъ крошечный домикъ; онъ, его молодая жена и ихъ оселъ жили въ страшной тѣснотѣ. Пьетро всячески угождалъ патеру, когда тотъ пріѣзжалъ въ Тресанти. У него была только одна жалкая постель, на которой спалъ онъ и его жена, поэтому бѣднякъ не могъ помѣщать своего друга такъ, какъ ему хотѣлось. Джіанни приходилось спать на соломѣ подлѣ своей лошади, которую ставили въ узенькую конюшню вмѣстѣ съ осломъ Пьетро. Жена Пьетро, знавшая, съ какимъ почетомъ патеръ обыкновенно принимаетъ ея мужа, много разъ хотѣла уступить Джіанни свое мѣсто на кровати и уйти ночевать къ сосѣдкѣ, по имени Цита Карапреза, но патеръ никогда и слышать объ этомъ не хотѣлъ. Разъ онъ сказалъ ей:
— Кумушка Джеммата, не тревожься обо мнѣ; я провожу ночи превосходно, потому что, по желанію, превращаю эту лошадь въ очаровательную женщину и затѣмъ снова придаю ей образъ лошади. Ты поймешь, что поэтому я не хочу разстаться съ нею.
Молодая женщина очень удивилась, но повѣрила патеру н разсказала все мужу, прибавивъ:
— Если дѣйствительно патеръ такъ друженъ съ тобой, какъ ты говоришь, почему онъ не откроетъ тебѣ своей тайны? Ты превратилъ бы меня въ лошадь, развозилъ бы товары на ослѣ и на мнѣ и получалъ бы вдвое больше, выгоды, чѣмъ теперь. Вернувшись домой, ты снова могъ бы обратить меня въ женщину.
Пьетро, бывшій человѣкомъ невѣжественнымъ, повѣрилъ въ волшебство и пожелалъ послѣдовать совѣту жены. Онъ началъ упрашивать Джіанни научить его чудесному заклинанію. Патеръ старался заставить Пьетро бросить глупую мысль, но это ему не удалось и онъ въ концѣ концовъ сказалъ:
— Разъ вы оба такъ настойчиво просите меня — завтра утромъ мы встанемъ, по обыкновенію, до разсвѣта, и я покажу, какъ совершается заклинаніе. Труднѣе всего придѣлать хвостъ, какъ ты, кумъ, увидишь самъ.
Пьетро и Джеммата почти всю ночь не спали отъ нетерпѣнія — такъ имъ хотѣлось научиться заклинанію. Подъ утро они встали и позвали кума Джіанни. Тотъ въ одной рубашкѣ немедленно пришелъ въ каморку Пьетро и сказалъ мужу и женѣ:
— Ни для кого въ мірѣ, кромѣ васъ, не согласился бы я сдѣлать этого, но вашего желанія не могу не исполнить! Слушайтесь же всѣхъ моихъ приказаній, если хотите, чтобы заклинаніе удалось.
Пьетро и Джеммата обѣщали повиноваться куму. Джіанни взялъ свѣчу, далъ ее въ руки Пьетро и сказалъ ему:
— Примѣчай то, что я буду дѣлать; запомни всѣ мои слова и, что бы ты ни увидалъ и ни услыхалъ, не говори ни слова: не то испортишь все дѣло. Желай, чтобы хвостъ удался.
Пьетро взялъ свѣчу и сказалъ, что онъ исполнитъ всѣ приказанія своего друга. Джіанни велѣлъ Джемматѣ раздѣться и стать на четверенки, какъ стоятъ лошади. Онъ и ей приказалъ не шевелиться, что̀ бы ни происходило. Затѣмъ патеръ дотронулся до лица и головы молодой женщины, проговоривъ: «Пусть это превратится въ прекрасную лошадиную голову».
Тронувъ волосы Джемматы, онъ сказалъ: «А это пусть сдѣлается густой конской гривой».
Коснувшись ногъ и рукъ жены Пьетро, Джіанни произнесъ: «Это пусть станетъ стройными лошадиными ногами и копытами».
Дотронувшись до ея груди, онъ сказалъ: «Пусть это сдѣлается прекрасной лошадиной грудью».
Наконецъ, осталось придѣлать хвостъ.
Пьетро, все время наблюдавшій молча, не двигаясь, въ эту минуту возмутился и сказалъ:
— Нѣтъ, не нужно хвоста, не нужно!
— Ай, куманекъ, — отвѣтилъ Джіанни, — не говорилъ ли я тебѣ, чтобы ты молчалъ? Что ты надѣлалъ! Твоя жена уже готова была превратиться въ лошадь, а по своей болтливости ты испортилъ все дѣло. Теперь ужь никогда нельзя будетъ превратить кумушку въ лошадь!
— Да мнѣ не понравилось, какъ ты собирался придѣлать ей хвостъ. И зачѣмъ ты не сказалъ, чтобы я замѣнилъ тебя во время этой части заклинанія?
Молодая женщина выпрямилась и тоже сказала мужу:
— Какъ ты глупъ! Зачѣмъ ты испортилъ все дѣло? Ну, когда ты видалъ безхвостыхъ лошадей? Мы бѣдны, но стоило бы, чтобы ты сталъ еще бѣднѣе!
Такъ какъ Пьетро помѣшалъ превращенію Джемматы въ лошадь, разсерженная и опечаленная молодая женщина одѣлась. Пьетро попрежнему сталъ разъѣзжать на ослѣ, но не поѣхалъ съ Джіанни на ярмарку въ Битонто и никогда уже не просилъ его о подобной услугѣ.
Женщины, лучше понявшія новеллу, чѣмъ желалъ Діонео, сильно смѣялись. Но такъ какъ разсказчикъ умолкъ, королева встала. Она знала, что пришелъ конецъ ея владычеству и, снявъ вѣнокъ, надѣла его на голову Памфило. Только ему и оставалось быть королемъ. Эмилія съ улыбкой сказала Памфило:
— На твою долю выпадаетъ трудная задача. Ты послѣдній король и тебѣ придется исправить мои ошибки и ошибки всѣхъ, до меня занимавшихъ это мѣсто. Да поможетъ тебѣ Богъ, какъ помогъ онъ мнѣ сдѣлать тебя королемъ!
Памфило весело принялъ оказанную ему честь и отвѣтилъ:
— Ваши достоинства, также какъ и превосходныя качества остальныхъ моихъ предшественниковъ, помогутъ мнѣ, подобно другимъ, заслужить одобреніе.
По обыкновенію остальныхъ королей и королевъ, Памфило переговорилъ съ дворецкимъ обо всемъ необходимомъ, затѣмъ, обратившись къ женщинамъ, стоявшимъ въ ожиданіи, сказалъ имъ:
— Эмилія, только-что бывшая нашей королевой, пожелала дать отдыхъ вашимъ силамъ и позволила всѣмъ намъ разсказывать новеллы на какую угодно тему. Вы уже отдохнули, и потому я считаю нужнымъ вернуться къ прежнему закону. Я желаю, чтобы завтра говорилось о людяхъ, которые поступали щедро, благородно или, лучше сказать, великодушно въ вопросахъ, касавшихся, любви и въ другихъ случаяхъ жизни. Безъ сомнѣнія, это подѣйствуетъ на ваши хорошо подготовленныя души, подвинетъ васъ на прекрасные, благородные поступки. Тѣлесная наша жизнь коротка; но добрая слава о насъ можетъ жить вѣчно, а пріобрѣсти ее долженъ желать каждый, не существующій исключительно для ѣды, какъ животныя, и не только желать, но и всѣми силами стараться осуществить свое желаніе.
Тема понравилась веселому обществу. Новый король позволилъ всѣмъ встать и заняться, чѣмъ кому было угодно. Такъ прошло время до ужина. Затѣмъ всѣ усѣлись за столы, ужинъ прошелъ отлично и въ полномъ порядкѣ; поужинавъ, общество принялось за обычные танцы. Раздались пѣсенки, въ которыхъ слова были занимательны, хотя мелодія не отличалась особенной красотой. Король попросилъ Неифиле спѣть; она тотчасъ повиновалась, и свѣтлымъ, чистымъ голосомъ нѣжно запѣла:
Я молода… Какъ только наступаетъ
Весна цвѣтущая, я счастья не таю;
И чуткая душа въ истомѣ замираетъ,
И сердце юное нежданно запѣваетъ
Пѣснь про любовь мою!..
Цвѣтами яркими любуется мой взглядъ…
Имъ счета нѣтъ — ни бѣлымъ, ни лиловымъ,
Ни алымъ, что́ въ травѣ рубинами сквозятъ!..
Смотрю на розы я, — тѣ, на вѣтвяхъ качаясь,
Мнѣ улыбаются изъ-за своихъ шиповъ;
Смотрю-ль на лиліи, — тѣ смотрятъ, распускаясь, —
Ихъ нѣжный ароматъ — краснорѣчивѣй словъ…
Я думаю о немъ… Напоминаетъ все мнѣ
Любимыя черты того, кому, любя,
Я сердце отдала, кого люблю, не помня
Ни близкихъ, ни родныхъ, ни самое себя…
О комъ храню въ душѣ одно, одно желанье —
Быть счастіемъ его, ему на ликованье…
Похожій на него, — скорѣй его срываю,
И льется на него влюбленныхъ словъ потокъ;
Гляжу я на него — не нагляжусь, лобзаю…
Я говорю съ цвѣткомъ и, душу всю мою
Открывъ его душѣ, весь юный сердца трепетъ
Я отдаю ему; смѣюсь я и пою,
Какъ-будто слышитъ онъ и этотъ смѣхъ, и лепетъ!..
Потомъ вплету его въ вѣнокъ роскошный мой,
Что на волнѣ кудрей лежитъ благоуханный;
И словно шлетъ тогда привѣтъ безцѣнный свой
Кумиръ моей души, далекій другъ желанный…
И, въ кудри русыя вонзая стебелекъ,
Какъ будто шепчетъ мнѣ про милаго цвѣтокъ…
И ту блаженную небесную отраду,
Которую порой прелестный сынъ весны
На зелени луговъ даритъ собою взгляду,
Припомнившему въ ненъ любви былые сны, —
Ту радость пылкую переживаю снова,
Когда увижу я (но только не во снѣ!)
Царя моихъ надеждъ, надъ темнымъ сномъ былого
Огни своей любви зажегшаго во мнѣ…
Я не могу тогда не высказать словами
Блаженства, полнаго волшебнаго огня,
И вздохи томные съ безмолвными устами
О счастьѣ говорятъ такъ много за меня,
Когда я чувствую его дыханья сладость,
Когда во мнѣ царитъ одна живая радость…
Не вырвать никому вздохъ грусти затаенной,
Какіе, можетъ быть, пришлось бы иногда
Услышать юношѣ изъ нѣжныхъ устъ влюбленной…
О, нѣтъ! Мой каждый вздохъ, какъ роза ароматенъ!
А роза, какъ любовь, дыханіемъ полна;
А розѣ, можетъ быть, мой каждый вздохъ понятенъ,
А роза, можетъ быть, въ того же влюблена…
Когда мой вздохъ летитъ на крыльяхъ грезъ къ тому,
Кто дорогъ мнѣ, къ тому — кто самъ любовью дышетъ.
Стремящейся къ желанью моему, —
Онъ мой безмолвный зовъ не ухомъ — сердцемъ слышитъ
И каждый разъ спѣшитъ ко мнѣ онъ на него…
Приди ко мнѣ, приди, царь сердца моего!..
И король, и всѣ женщины похвалили пѣсню Неифиле. Такъ какъ большая часть ночи уже прошла, король приказалъ всѣмъ разойтись на отдыхъ.