Одна аббатисса второпяхъ встаетъ ночью, чтобы поймать свою монахиню, на которую доносятъ, что у нея возлюбленный. Между тѣмъ, съ аббатиссой находился въ это время одинъ патеръ, и она, полагая, что накинула на голову покрывало, надѣла вмѣсто того штаны патера. Когда обвиненная ихъ увидѣла, то обратила на то вниманіе аббатиссы; такимъ образомъ она была избавлена отъ наказанія и получила позволеніе остаться со своимъ возлюбленнымъ.
Филомена уже умолкла и всѣ хвалили остроумный способъ дамы отдѣлаться отъ тѣхъ, кого она не расположена была любить. Не любовью, а сумасбродствомъ называли всѣ пылкія притязанія ея поклонниковъ; королева между тѣмъ, граціозно обратившись къ Элизѣ, сказала: «Элиза, продолжай!», и та быстро начала такъ:
— Дорогія дамы! Весьма разумно сумѣла Франческа, какъ было разсказано, избавиться отъ своей докуки; одна же юная монахиня освободилась отъ грозящей опасности, при помощи случая, однимъ шутливымъ замѣчаніемъ. Какъ вы знаете, не мало на свѣтѣ людей очень глупыхъ, которые дѣлаются наставниками и судьями другихъ; но, какъ вы увидите изъ моей новеллы, судьба иной разъ караетъ и ихъ по заслугамъ. Такъ случилось съ одной аббатиссой, имѣвшей подъ своимъ надзоромъ одну монахиню, о которой я намѣрена разсказать.
Вы должны знать, что въ Ломбардіи есть одинъ монастырь, знаменитый своей святостью и благочестіемъ; въ немъ, между прочими монахинями, была одна юница, благороднаго званія и поразительной красоты, по имени Изабетта. Отправившись какъ-то разъ для свиданія съ однимъ своимъ родственникомъ у рѣшетки, она влюбилась въ прекраснаго юношу, пришедшаго вмѣстѣ съ нимъ. Юноша также воспламенился страстью, увидавъ ея чудную красоту и угадавъ ея желаніе по взгляду. При величайшихъ обоюдныхъ страданіяхъ они долго хранили эту любовь втайнѣ; наконецъ, общими стараніями, юношѣ удалось найти способъ секретнѣйшимъ образомъ проникнуть къ своей монахинѣ. Она обрадовалась этому, и онъ посѣщалъ ее не одинъ разъ, къ громадному удовольствію обоихъ. Но пока это продолжалось, случилось однажды ночью, что одна изъ монахинь обители подмѣтила тайкомъ отъ юноши и Изабетты, какъ онъ прощался съ ней и уходилъ. Подглядѣвшая монахиня разсказала объ этомъ нѣкоторымъ другимъ. Она же первая захотѣла донести о томъ и аббатиссѣ, которую звали Узимбальда. Это была добрая и благочестивая женщина, по мнѣнію монахинь и всѣхъ, ее знавшихъ. Потомъ онѣ разсудили, чтобы Изабетта не стала отпираться, уговорить аббатиссу поймать ее на мѣстѣ преступленія съ юношей. Такимъ образомъ, помалкивая до времени, онѣ тайно распредѣлили между собою дежурства и караулы, чтобы накрыть свою «сестру».
Изабетта не только ничего не знала о томъ, но даже не подозрѣвала. Какъ-то разъ ночью позвала она юношу къ себѣ. Тотчасъ провѣдали объ этомъ ея соглядатаи. Когда имъ показалось, что пора, — хотя большая часть ночи уже миновала, — онѣ раздѣлились на два отряда, изъ которыхъ одинъ остался на стражѣ у входа въ келью Изабетты, а другой бѣгомъ пустился въ помѣщеніе аббатиссы. Постучавшись къ ней въ двери и услыхавъ ея голосъ, онѣ сказали:
— Вставайте, мать настоятельница, вставайте скорѣе, мы узнали, что въ кельѣ у Изабетты скрывается молодой человѣкъ!
Аббатисса въ эту ночь находилась въ обществѣ одного патера, котораго она часто ухитрялась проноситъ къ себѣ спрятаннымъ въ сундукѣ. Услыхавъ неожиданное извѣстіе и боясь, чтобы монахини какъ-нибудь въ излишней суматохѣ или отъ чрезмѣрнаго усердія не налегли на ея дверь такъ, чтобы она отворилась, настоятельница поскорѣе встала и какъ попало одѣлась впотьмахъ. Думая, что беретъ свое извѣстнымъ образомъ сложенное покрывало, надѣваемое на голову и носящее названіе «сальтеро», она схватила штаны патера и такъ торопилась, что набросила ихъ на себя и вышла изъ кельи, быстро захлопнувъ дверь.
— Гдѣ эта про̀клятая Богомъ? — спросила она.
Другія монахини вмѣстѣ съ нею были такъ разгорячены и заняты мыслью о поимкѣ Изабетты на мѣстѣ преступленія, что также не обратили вниманія на головной уборъ аббатиссы. Она подошла съ ними къ двери указанной кельи и, при помощи другихъ монахинь, выломала ее. Войдя въ келью, онѣ увидали двухъ любовниковъ: ошеломленые внезапнымъ посѣщеніемъ, они не знали, что̀ дѣлать, и остались какъ были. Молодая монахиня была тотчасъ схвачена пришедшими и, по приказу аббатиссы, приведена въ капитулъ. Юноша же остался и, одѣвшись, ожидалъ, чѣмъ это кончится; онъ былъ намѣренъ не дешево раздѣлаться съ тѣмъ, кто попадетъ ему подъ руку, если его возлюбленной вздумаютъ учинить какое-нибудь зло, и разсчитывалъ увезти ее съ собой. Аббатисса, возсѣвъ въ капитулѣ, въ присутствіи монахинь, смотрѣвшихъ исключительно на виновную, начала осыпать ее величайшими оскорбленіями, какія высказывались когда-либо женщинѣ; говорила она, что монахиня осквернила святость и добрую славу монастыря своей разнузданностью и недостойными поступками, о которыхъ могутъ узнать и міряне. Къ брани она присоединила вскорѣ и ужаснѣйшія угрозы. Стыдливая и застѣнчивая дѣвушка, будучи притомъ виноватой, не знала, что̀ ей отвѣчать; она безмолвствовала, возбуждая къ себѣ въ нѣкоторыхъ состраданіе. Между тѣмъ, пока аббатисса продолжала свои наставленія, обвиняемая случайно подняла глаза и увидала, что на головѣ аббатиссы штаны съ подтяжками, висѣвшими по обѣ стороны. Сообразивъ, въ чемъ дѣло, она совершенно ободрилась и сказала:
— Матушка, ради Бога, поправьте вашу скуфейку, а потомъ говорите мнѣ все, что хотите.
Аббатисса, не понимавшая ее, возразила:
— Какую скуфейку, преступная женщина? Ты вздумала еще шутить! Тебѣ кажется, что при твоемъ поступкѣ возможны еще шутки?
Но Изабетта опять повторила:
— Прошу васъ, матушка, поправьте вашу скуфейку, а потомъ говорите мнѣ, что вамъ угодно.
Тутъ уже многія монахини обратили вниманіе на голову аббатиссы, и она сама, взявшись за нее руками, догадалась, почему Изабетта говоритъ такимъ образомъ. Сознавъ тогда свой собственный проступокъ, и понимая, что всѣ его видятъ и что его не скрыть, аббатисса перемѣнила тонъ и начала говорить совсѣмъ въ иномъ духѣ, чѣмъ прежде. Въ концѣ концовъ она созналась, что невозможно противостоять побужденіямъ плоти; поэтому разрѣшила каждой монахинѣ пользоваться случаемъ, сколько можетъ, но безъ огласки, какъ это было и до сихъ поръ. Отпустивъ молодую монахиню, она отправилась къ своему патеру, а Изабетта — къ своему милому.
Онъ потомъ приходилъ еще много разъ, приводя въ отчаяніе монахинь, завидовавшихъ юной сестрѣ; остальныя, не имѣвшія еще возлюбленныхъ, пробовали счастья втихомолку, какъ умѣли.