Обѣднѣвшій Ландольфо Руффоло становится корсаромъ, но, пойманный генуэзцами, попадаетъ въ море и спасается на ларцѣ, наполненномъ драгоцѣнными камнями. Его принимаетъ къ себѣ въ Корфу одна женщина и, обогащенный, онъ возвращается домой.
Рядомъ съ Пампинеей сидѣла Лауретта и, замѣтивъ, что та дошла до счастливаго конца новеллы, не мѣшкая, начала говорить такъ:
— Прекраснѣйшія дамы! Нѣтъ, по моему мнѣнію, болѣе величественнаго дѣйствія Фортуны, чѣмъ возвышеніе кого-либо изъ крайней нищеты до королевскаго престола, какъ это случилось въ разсказѣ Пампинеи съ ея Алессандро. Такъ какъ каждый изъ насъ долженъ повѣствовать на предложенную тему, то не постѣсняюсь и я разсказать одну новеллу, которая, хотя и заключаетъ въ себѣ большія несчастія, но не имѣетъ такого блестящаго окончанія. Я хорошо знаю, меня будутъ слушать съ меньшимъ вниманіемъ, но я не могу ничего перемѣнить въ разсказѣ, а потому пусть меня простятъ.
Считается, что морской берегъ между Реджо и Гаэтой самая прелестная часть Италіи; здѣсь, недалеко отъ Салерно, находится возвышенность, обращенная къ морю и называемая цѣпью Амальфи; эта мѣстность усѣяна небольшими селеніями, садами и фонтанами; тутъ все живутъ богачи, необыкновенно успѣшно занимающіеся торговлей. Между здѣшними поселеніями есть одно, называемое Равелло, гдѣ и теперь найдутся богатые люди, а въ то время жилъ богатѣйшій купецъ Ландольфо Руффолло. Ему, однако, малымъ казалось его состояніе; онъ захотѣлъ его удвоить, но чуть и самъ не погибъ со своими сокровищами. Какъ обыкновенно дѣлаютъ купцы, разсчитавъ все заранѣе, онъ пріобрѣлъ громадное судно, нагрузилъ его на всѣ наличныя деньги разными товарами и отправился въ Кипръ. Но тутъ онъ увидалъ, что пришло туда много и другихъ судовъ съ такими же товарами, какъ у него; изъ этого вышло, что ему не только не удалось расторговаться привезенными товарами, но, для сбыта, пришлось ихъ чуть не выбросить даромъ. Въ итогѣ онъ едва совсѣмъ не разорился. Находясь вслѣдствіе этого въ сильномъ уныніи, не зная, чтб дѣлать и, видя, что изъ богатѣйшаго человѣка онъ станетъ скоро чуть не нищимъ, Ландольфо рѣшилъ либо погибнуть, либо возмѣстись грабежомъ понесенные убытки, лишь бы не возвращаться бѣднымъ туда, откуда уѣхалъ богачемъ. Найдя покупщика на свой громадный корабль, онъ на полученныя деньги, а также вырученныя отъ продажи товара, купилъ небольшое разбойничье судно, уснастилъ его всѣмъ необходимымъ для подобной службы, отлично вооружилъ и сталъ живиться добычею отъ грабежа, нападая на всѣхъ, въ особенности же на турокъ. Въ пиратствѣ, Фортуна была къ нему несравненно благосклоннѣе, чѣмъ въ мирной торговлѣ. Онъ чуть ли не въ одинъ годъ ограбилъ и захватилъ столько турецкихъ судовъ, что не только вполнѣ наверсталъ свои торговыя потери, но даже удвоилъ прежнее богатство. Тогда, наученный предъидущею неудачею, сознавая, что хватитъ съ него, и не желая испытать вторично несчастія, онъ сказалъ самому себѣ, что на его вѣкъ достаточно того, что есть; поэтому онъ рѣшилъ вернуться со своимъ богатствомъ домой; но, опасаяся сбывать здѣсь награбленный товаръ, онъ не позаботился обратить его въ деньги, и съ тѣмъ самымъ судномъ, на которомъ его добылъ, пустился на веслахъ въ обратный путь.
Когда онъ былъ уже въ Архипелагѣ, вдругъ поднялся сирокко, не только дувшій ему навстрѣчу, но и вздымавшій громадныя волны. Его утлое судно не въ состояніи было выдержаъ ихъ, а потому онъ завернулъ въ морскую бухту, гдѣ находился островокъ, и, приставъ тамъ, укрылся отъ вѣтра, разсчитывая дождаться болѣе благопріятной погоды.
Въ этой же бухтѣ неподалеку стояли двѣ крупныхъ генуэзскихъ барки. Онѣ плыли изъ Константинополя и, тоже скрываясь отъ бури, загнавшей въ бухту Ландольфо, съ трудомъ лишь добрались сюда. Люди на этихъ баркахъ, увидѣвъ суденышко, спросили, куда оно идетъ и кому принадлежитъ; зная по наслышкѣ, что хозяинъ его человѣкъ богатый, они задумали взять судно въ плѣнъ; это былъ народъ алчный и хищный по натурѣ. Оставивъ на берегу нѣсколько человѣкъ съ самострѣлами и хорошимъ оружіемъ, они размѣстили ихъ такъ, что никто не могъ сойти съ судна, если не хотѣлъ быть разстрѣляннымъ; сами же, пользуясь прибоемъ, причалили въ лодкахъ къ суденышку Ландольфо, которое безъ особеннаго труда и въ короткое время захватили со всѣмъ экипажемъ, такъ что никто не ускользнулъ отъ нихъ; перевезя на одну изъ своихъ барокъ Ландольфо и всю добычу, самое судно они затопили, а на хозяинѣ оставили одну жалкую куртку. На слѣдующій день вѣтеръ перемѣнился, барки направились на парусахъ къ западу и преблагополучно плыли весь этотъ день; къ вечеру поднялся, однако, сильный вѣтеръ и громадными валами разъединилъ обѣ барки.
Впхрь былъ такъ силенъ, что барка, на которой находился несчастный Ландольфо, съ размаху хватилась объ отмель за островомъ Кефалоніей и, какъ стаканъ о стѣну, разбилась вдребезги. Море, какъ водится въ такихъ случаяхъ, пестрѣло плававшимъ товаромъ, шкатулками, столами и проч. Была глухая ночь; бездна вздымалась и клокотала; тѣмъ не менѣе находившіеся на суднѣ несчастливцы, плававшіе теперь, кто какъ умѣлъ, стали хвататься за все, что случайно подплывало къ нимъ близко. Между этими горемыками былъ и Ландольфо. Наканунѣ онъ не разъ призывалъ къ себѣ смерть, говоря, что предпочитаетъ ее возвращенію домой голякомъ; но, взглянувъ смерти въ глаза, онъ испугался и, когда ему, наравнѣ съ прочими, подвернулся подъ руку столъ, онъ уцѣпился за него. Поудобнѣе усѣвшись на столъ верхомъ, онъ чувствовалъ лишь, какъ море и вѣтеръ швыряютъ его то туда, то сюда; такъ онъ носился до разсвѣта; оглядѣвшись, онъ, однако, не увидѣлъ ничего, кромѣ, моря да облаковъ, да еще ларца, колыхавшагося по волнамъ; онъ боялся, что этотъ ларецъ, натолкнувшись на него, пожалуй, стряхнетъ его и потопитъ. И всякій разъ, какъ ларецъ приближался къ нему, онъ отталкивалъ его рукой, хоть и мало у него было силы; но, словно по волѣ рока, вдругъ налетѣлъ сильный шквалъ, взбудоражилъ все море и такъ сильно ударилъ въ ларецъ, а ларецъ въ столъ, на которомъ сидѣлъ Ландольфо что онъ разомъ перевернулся, и Ландольфо пошелъ ко дну. Однако, скорѣй силою страха, чѣмъ мышцъ, вынырнулъ онъ на поверхность и увидалъ, что столъ уже далеко отъ него. Боясь, что не будетъ въ силахъ до него добраться, Ландольфо подплылъ поближе къ ларцу и, приникнувъ грудью къ его крышкѣ, сталъ направлять его, насколько могъ, руками. Такимъ-то образомъ, бросаемый моремъ изъ стороны въ сторону, не зная рѣшительно, гдѣ онъ, и не видя ничего, кромѣ моря, Ландольфо промучился цѣлый день и всю слѣдующую ночь. При наступленіи новаго дня онъ сталъ похожимъ на губку, прилипнувъ крѣпко, обѣими руками къ краямъ ларца, какъ обыкновенно впиваются утопающіе, когда что-нибудь схватятъ. Но тутъ по волѣ Господней или силою вѣтра прибило его къ берегу острова Корфу, гдѣ случайно одна бѣдная женщина мыла и чистила свою посуду пескомъ и водою. Когда она увидала приближавшагося Ландольфо, представлявшагося чѣмъ-то безформеннымъ, то испугалась и съ крикомъ отбѣжала назадъ. Онъ уже не могъ говорить и мало что видѣлъ, а потому и не сказалъ ей ничего; но какъ только волнами принесло его къ берегу, она распознала форму ларца, а, вглядѣвшись попристальнѣе, различила сначала руки, вцѣпившіяся въ крышку, а потомъ увидала лицо и сообразила въ чемъ дѣло. Движимая состраданіемъ, она прошла нѣсколько шаговъ по морю, которое уже притихло, ухватила несчастнаго за волосы и вытащила его съ ларцомъ на берегъ. Съ трудомъ отцѣпила она его руки отъ ящика и, поставивъ послѣдній на голову одной изъ своихъ дочерей, случившейся тутъ же, понесла Ландольфо, какъ малаго ребенка, по берегу и посадила его въ чанъ; тутъ она такъ его терла и мыла горячей водою, что къ нему вернулось утраченное тепло, а мало-по-малу и ослабѣвшія силы. Когда ей показалось, что довольно, она вытащила Ландольфо изъ чана, слегка подкрѣпила его добрымъ виномъ и лепешками и нѣсколько дней ухаживала за нимъ. Онъ, придя въ себя, тотчасъ узналъ, гдѣ находится. Добрая женщина сочла тогда своею обязанностью возвратить ему ларецъ, который спасъ его, и отпустить его во-свояси.
Онъ ничего не помнилъ о ларцѣ, но всетаки взялъ, когда добрая женщина предложила его, полагая, что какъ бы мало онъ ни стоилъ, все же доставитъ ему пропитаніе въ теченіе нѣсколькихъ дней. Найдя его, однако, весьма легкимъ, онъ нѣсколько разочаровался въ своихъ надеждахъ; тѣмъ не менѣе, когда его спасительницы не было дома, онъ открылъ ларецъ, желая взглянуть, чтб тамъ находится, и увидалъ множество драгоцѣнныхъ камней въ оправѣ и безъ оправы; онъ немножко понималъ въ этомъ толкъ и призналъ въ нѣкоторыхъ изъ камней высокое достоинство; возблагодаривъ Бога, не пожелавшаго его покинуть, Ландольфо окончательно воспрянулъ духомъ; но, какъ человѣкъ, въ короткое время уже дважды подвергавшійся жестокимъ превратностямъ, онъ боялся и третьяго несчастья; сообразивъ, что необходимо быть крайне осторожнымъ, чтобы довезти эти сокровища до дому, онъ какъ можно тщательнѣе завернулъ ихъ въ разныя тряпицы и потомъ сказалъ доброй женщинѣ, что не имѣетъ болѣе надобности въ ларцѣ, но что ему нуженъ мѣшокъ. Та охотно исполнила его просьбу, и Ландольфо, горячо поблагодаривъ за всѣ благодѣянія, съ котомкой за спиной распростился съ ней; сѣвъ затѣмъ на барку, онъ пріѣхалъ въ Бриндизи, а оттуда берегомъ добрался и до Трани, гдѣ встрѣтилъ своихъ земляковъ, суконщиковъ. Они пріодѣли его, когда онъ разсказалъ имъ всѣ свои приключенія, кромѣ эпизода съ ларцомъ. Затѣмъ они дали ему лошадь и провожатаго до Равелло, куда онъ, по его словамъ, хотѣлъ вернуться.
Считая себя, наконецъ, внѣ опасности, Ландольфо возблагодарилъ Бога, приведшаго его сюда, развязалъ мѣшочекъ и, разсмотрѣвъ съ величайшею тщательностью каждый предметъ, нашелъ, что у него столько камней и они такъ хорошо отдѣланы, что если продать ихъ за надлежащую цѣну, такъ онъ станетъ вдвое богаче, чѣмъ былъ при отъѣздѣ. Найдя возможность сбыть эти драгоцѣнности, Ландольфо послалъ кругленькую сумму въ Корфу, въ награду за услуги, оказанныя ему доброй женщиной, вытащившей его изъ воды, а затѣмъ въ Трани, тѣмъ, кто одѣлъ его; остальное, не желая болѣе торговать, онъ сохранилъ при себѣ и прожилъ въ достаткѣ до конца дней своихъ.