Трое молодыхъ повѣсъ стаскиваютъ съ маркинскаго судьи панталоны въ то время, какъ онъ засѣдаетъ въ судѣ.
Когда Эмилія окончила свою новеллу, всѣ стали хвалить вдову, а потомъ королева, обратившись къ Филострато, сказала ему, что теперь его очередь разсказывать. Онъ тотчасъ отвѣчалъ, что готовъ, и началъ такъ:
— Прелестныя дамы! Имя молодого человѣка, о которомъ упомянула Элиза въ своей новеллѣ, а именно, Мазо дель Саджо, напомнило мнѣ одну продѣлку, устроенную тѣмъ же самымъ Мазо и его товарищами. Хотя въ ней приходится прибѣгать къ нѣкоторымъ словамъ, которыя вы не привыкли слышать и почитаете неприличными, но исторія сама по себѣ до такой степени забавна, что я рѣшаюсь ее разсказать, замѣнивъ ею раньше предположенную повѣсть.
Всѣ вы вѣрно слыхали о томъ, что въ нашъ городъ часто являются правители изъ Марки [1]. Это люди, обыкновенно, убогіе духомъ, притомъ бѣдняки и скряги, словомъ сказать, — подонки общества. Скупость и нищета побуждали ихъ приводить съ собою судей и письмоводителей, которыхъ скорѣе можно было принять за людей, получившихъ образованіе за плугомъ, или въ сапожной мастерской, чѣмъ въ школѣ правовѣдѣнія.
Вотъ и случилось, что одинъ подобный правитель привезъ съ собою, въ числѣ другихъ, нѣкоего судью, по имени Никола ди Санъ-Лепидіо, по виду скорѣе похожаго на пропойцу слесаря, чѣмъ на представителя правосудія. Ему было поручено разсмотрѣніе уголовныхъ дѣлъ. Случилось, что однажды въ залу заседанія зашелъ Мазо дель Саджо, зашелъ не по дѣлу, а просто такъ, посмотрѣть, нѣтъ ли тамъ одного изъ его пріятелей, котораго онъ тогда разыскивалъ. Войдя въ залу, онъ, разумѣется, взглянулъ на судью Никола и былъ пораженъ его наружностью; онъ долго его разсматривалъ, словно какую-нибудь заморскую птицу. На судьѣ была бѣличья шапка, до-нельзя заношенная и грязная, за поясомъ — письменный приборъ; его нижняя одежда выглядывала изъ подъ плаща. Все на немъ было какъ-то не по-людски, но что особенно поразило Мазо, и чего, какъ ему казалось, онъ нигдѣ раньше и не видывалъ, такъ это панталоны почтеннаго судьи; сквозь распахнувшіяся полы одежды ясно было видно, что верхняя часть этихъ панталонъ спускалась у судьи до половины ногъ.
Разсмотрѣвъ все это, Мазо даже позабылъ о своемъ дѣлѣ: онъ бросилъ искать того, кого ему было надо, а побѣжалъ и разыскалъ двухъ другихъ пріятелей, изъ которыхъ одного звали Риби, а другого — Маттеуццо; оба были такіе же повѣсы, какъ и Мазо. Найдя ихъ, онъ сказалъ имъ:
— Друзья мои! Коли вѣрите мнѣ, пойдемте со мной въ судъ, и я покажу вамъ такое чудище, какого вы въ жизни не видывали!
И, придя съ ними туда, онъ показалъ имъ судью и его чудовищныя панталоны. Тѣ начали хохотать, какъ сумасшедшіе, потомъ подошли къ самому сѣдалищу судьи и тотчасъ разсмотрѣли, что подъ это сидѣнье очень легко подползти; сверхъ того, замѣтили они, что доска, приходившаяся у него подъ ногами, треснула, и что сквозь щели легко пройдетъ рука. Тогда Мазо сказалъ своимъ пріятелямъ: — Надо во что бы то ни стало стащить съ него штаны, и это очень легко сдѣлать!
Они уже успѣли сообразить, какъ это сдѣлать, и, уговорившись между собою, отложили дѣло до слѣдующаго дня. Утромъ они опять пришли въ залу суда, которая на этотъ разъ была полна публики. Маттеуццо, никѣмъ не замѣченный, ловко пролѣзъ подъ сидѣнье, прямо къ тому мѣсту, гдѣ были ноги судьи. Тогда Мазо подошелъ къ судьѣ съ одной стороны и началъ тянуть за фалду, а Риби подступилъ съ другой и сдѣлалъ то же самое. Обратившись къ судьѣ, Мазо сталъ говорить ему:
— Господинъ судья, о, господинъ судья! Молю васъ, прежде чѣмъ вотъ этотъ мошенникъ, стоящій у васъ съ другого боку, уйдетъ отсюда, заставьте его отдать мнѣ сапоги, которые онъ у меня укралъ; онъ теперь отпирается, а я самъ своими глазами видѣлъ, какъ онъ отдавалъ ихъ въ починку всего лишь мѣсяцъ пазадъ!
Въ то же время, съ другой стороны, на перебой съ Мазо, Риби трещалъ: — Господинъ судья, не вѣрьте ему: это извѣстный мазурикъ; онъ знаетъ, что я пришелъ жаловаться на него и требовать съ него мою сумку, которую онъ у меня утащилъ, такъ вотъ онъ и вретъ теперь о сапогахъ, а сапоги-то эти давно ужь мои; а коли мнѣ не вѣрите, я вамъ приведу въ свидѣтели мою сосѣдку Трекку, да торговку Грассу, да тряпичника, который видѣлъ, какъ онъ шелъ назадъ въ городъ!..
Мазо кричалъ на перебой съ Риби, а тотъ оралъ еще того пуще. Судья всталъ съ мѣста и намѣревался выслушать каждаго изъ нихъ внимательно. Въ эту минуту Маттеуццо быстро просунулъ руку сквозь щель нижней доски сѣдалища, схватилъ отвисшую часть его панталонъ и дернулъ книзу. Судья былъ тощій человѣкъ, и штаны съ него немедленно свалились. Онъ въ первую минуту не могъ собразить, какъ это могло случиться, и хотѣлъ запахнуться полами верхней одежды, закрыться ими и сѣсть; но Мазо и Риби крѣпко тянули за фалды съ обѣихъ сторонъ и Мазо кричалъ ему: — Это гнусно съ вашей стороны! Вы не хотите меня выслушать и намѣреваетесь уйти; но у насъ въ городѣ принято такія пустяковыя дѣла вести словесно, а не на бумагѣ!
И они все время продолжали кричать разный вздоръ и держать его за фалды, пока вся публика не увидѣла, что съ него стащили штаны. Маттеуццо продержалъ ихъ нѣсколько времени, потомъ бросилъ и потихоньку, незамѣтно, скрылся. Риби, видя, что эффектъ произведенъ, тоже оставилъ его, прокричавъ на прощанье:
— Я этого дѣла такъ не оставлю; я пойду къ самому синдику!
Мазо тоже бросилъ его фалду, сказавши: — А я еще разъ приду, и буду ходить, пока не добьюсь отъ васъ толку!
Бросивъ его, они кинулись въ разныя стороны и скрылись.
Почтенный судья стоялъ въ присутствіи всей публики безъ панталонъ, словно сейчасъ только возсталъ отъ сна. Замѣтивъ, наконецъ непорядокъ въ своемъ костюмѣ, онъ сурово спросилъ:
— Гдѣ тѣ, что̀ принесли жалобу на счетъ сапогъ и сумки?
Но тѣхъ и слѣдъ простылъ. Тогда онъ разразился страшными проклятіями и грозилъ, что узнаетъ, есть ли во Флоренціи такой обычай чтобы съ судьи, во время судьбища, стаскивать штаны.
Когда онъ пожаловался правителю, тотъ, въ свою очередь, ужасно обидѣлся за своего судью. Но друзья сумѣли успокоить его, сказавъ, что эта продѣлка выдумана нарочно: ему хотѣли показать, что онъ долженъ былъ привезти съ собою во Флоренцію настоящихъ судей, а не олуховъ, которые только тѣмъ и хороши для него, что дешевы. Правитель понялъ, смирился и больше не возбуждалъ разговора по этому поводу.
Примѣчанія
править- ↑ Древняя провинція въ Папской области, съ главнымъ городомъ Анконою.