томъ бѣдняки и скряги, словомъ сказать, — подонки общества. Скупость и нищета побуждали ихъ приводить съ собою судей и письмоводителей, которыхъ скорѣе можно было принять за людей, получившихъ образованіе за плугомъ, или въ сапожной мастерской, чѣмъ въ школѣ правовѣдѣнія.
Вотъ и случилось, что одинъ подобный правитель привезъ съ собою, въ числѣ другихъ, нѣкоего судью, по имени Никола ди Санъ-Лепидіо, по виду скорѣ похожаго на пропойцу слесаря, чѣмъ на представителя правосудія. Ему было поручено разсмотрѣніе уголовныхъ дѣлъ. Случилось, что однажды въ залу засѣданія, зашелъ Мазо дель Саджо, зашелъ не по дѣлу, а просто такъ, посмотрѣть, нѣтъ ли тамъ одного изъ его пріятелей, котораго онъ тогда разыскивалъ. Войдя въ залу, онъ, разумѣется, взглянулъ на судью Никола и былъ пораженъ его наружностью; онъ долго его разсматривалъ, словно какую-нибудь заморскую птицу. На судьѣ была бѣличья шапка, до-нельзя заношенная и грязная, за поясомъ — письменный приборъ; его нижняя одежда выглядывала изъ подъ плаща. Все на немъ было какъ-то не по-людски, но что особенно поразило Мазо, и чего, какъ ему казалось, онъ нигдѣ раньше и не видывалъ, такъ это панталоны почтеннаго судьи; сквозь распахнувшіяся полы одежды ясно было видно, что верхняя часть этихъ панталонъ спускалась у судьи до половины ногъ.
Разсмотрѣвъ все это, Мазо даже позабылъ о своемъ дѣлѣ: онъ бросилъ искать того, кого ему было надо, а побѣжалъ и разыскалъ двухъ другихъ пріятелей, изъ которыхъ одного звали Риби, а другого — Маттеуццо; оба были такіе же повѣсы, какъ и Мазо. Найдя ихъ, онъ сказалъ имъ:
— Друзья мои! Коли вѣрите мнѣ, пойдемте со мной въ судъ, и я покажу вамъ такое чудище, какого вы въ жизни не видывали!
И, придя съ ними туда, онъ показалъ имъ судью и его чудовищныя панталоны. Тѣ начали хохотать, какъ сумасшедшіе, потомъ подошли къ самому сѣдалищу судьи и тотчасъ разсмотрѣли, что подъ это сидѣнье очень легко подползти; сверхъ того, замѣтили они, что доска, приходившаяся у него подъ ногами, треснула, и что сквозь щели легко пройдетъ рука. Тогда Мазо сказалъ своимъ пріятелямъ: — Надо во что бы то ни стало стащить съ него штаны, и это очень легко сдѣлать!
Они уже успѣли сообразить, какъ это сдѣлать, и, уговорившись между собою, отложили дѣло до слѣдующаго дня. Утромъ они опять пришли въ залу суда, которая на этотъ разъ была полна публики. Маттеуццо, никѣмъ не замѣченный, ловко пролѣзъ подъ сидѣнье, прямо къ тому мѣсту, гдѣ были ноги судьи. Тогда Мазо подошелъ къ судьѣ съ одной стороны и началъ тянуть за фалду, а Риби подступилъ съ другой и сдѣлалъ то же самое. Обратившись къ судьѣ, Мазо сталъ говорить ему:
— Господинъ судья, о, господинъ судья! Молю васъ, прежде чѣмъ вотъ этотъ мошенникъ, стоящій у васъ съ другого боку, уйдетъ отсюда, заставьте его отдать мнѣ сапоги, которые онъ у меня укралъ; онъ теперь отпирается, а я самъ своими глазами видѣлъ, какъ онъ отдавалъ ихъ въ починку всего лишь мѣсяцъ пазадъ!
Въ то же время, съ другой стороны, на перебой съ Мазо, Риби трещалъ: — Господинъ судья, не вѣрьте ему: это извѣстный мазурикъ; онъ знаетъ, что я пришелъ жаловаться на него и требовать съ него мою сумку, которую онъ у меня утащилъ, такъ вотъ онъ и вретъ теперь о
