сапогахъ, а сапоги-то эти давно ужь мои; а коли мнѣ не вѣрите, я вамъ приведу въ свидѣтели мою сосѣдку Трекку, да торговку Грассу, да тряпичника, который видѣлъ, какъ онъ шелъ назадъ въ городъ!..
Мазо кричалъ на перебой съ Риби, а тотъ оралъ еще того пуще. Судья всталъ съ мѣста и намѣревался выслушать каждаго изъ нихъ внимательно. Въ эту минуту Маттеуццо быстро просунулъ руку сквозь щель нижней доски сѣдалища, схватилъ отвисшую часть его панталонъ и дернулъ книзу. Судья былъ тощій человѣкъ, и штаны съ него немедленно свалились. Онъ въ первую минуту не могъ собразить, какъ это могло случиться, и хотѣлъ запахнуться полами верхней одежды, закрыться ими и сѣсть; но Мазо и Риби крѣпко тянули за фалды съ обѣихъ сторонъ и Мазо кричалъ ему: — Это гнусно съ вашей стороны! Вы не хотите меня выслушать и намѣреваетесь уйти; но у насъ въ городѣ принято такія пустяковыя дѣла вести словесно, а не на бумагѣ!
И они все время продолжали кричать разный вздоръ и держать его за фалды, пока вся публика не увидѣла, что съ него стащили штаны. Маттеуццо продержалъ ихъ нѣсколько времени, потомъ бросилъ и потихоньку, незамѣтно, скрылся. Риби, видя, что эффектъ произведенъ, тоже оставилъ его, прокричавъ на прощанье:
— Я этого дѣла такъ не оставлю; я пойду къ самому синдику!
Мазо тоже бросилъ его фалду, сказавши: — А я еще разъ приду, и буду ходить, пока не добьюсь отъ васъ толку!
Бросивъ его, они кинулись въ разныя стороны и скрылись.
Почтенный судья стоялъ въ присутствіи всей публики безъ пантаклонъ, словно сейчасъ только возсталъ отъ сна. Замѣтивъ, наконецъ непорядокъ въ своемъ костюмѣ, онъ сурово спросилъ:
— Гдѣ тѣ, что̀ принесли жалобу на счетъ сапогъ и сумки?
Но тѣхъ и слѣдъ простылъ. Тогда онъ разразился страшными проклятіями и грозилъ, что узнаетъ, есть ли во Флоренціи такой обычай чтобы съ судьи, во время судьбища, стаскивать штаны.
Когда онъ пожаловался правителю, тотъ, въ свою очередь, ужасно обидѣлся за своего судью. Но друзья сумѣли успокоить его, сказавъ, что эта продѣлка выдумана нарочно: ему хотѣли показать, что онъ долженъ былъ привезти съ собою во Флоренцію настоящихъ судей, а не олуховъ, которые только тѣмъ и хороши для него, что дешевы. Правитель понялъ, смирился и больше не возбуждалъ разговора по этому поводу.
