[213]
IX.
Дѣва Льдовъ.
Весна убралась въ зеленыя, сочныя гирлянды изъ вѣтвей орѣховыхъ и каштановыхъ деревъ. Пышнѣе же всего одѣлись зеленью деревья у моста близъ города Мориса, у береговъ Женевскаго озера и по берегамъ Роны, дико выбѣгающей изъ подъ зеленаго глетчера, хрустальнаго дворца Дѣвы Льдовъ. Тамъ ея царство; тамъ она переносится съ одной снѣжной равнины на другую на крыльяхъ буйнаго вѣтра, нѣжится на залитыхъ солнцемъ, мягкихъ снѣжныхъ пуховикахъ, сидитъ и смотритъ своими дальнозоркими глазами внизъ, въ глубокія долины, гдѣ, словно муравьи на освѣщенномъ солнцемъ камнѣ, копошатся люди.
— Вы, „избранники духа“, какъ называютъ васъ дѣти солнца!—говорила она.—Козявки вы! Спустить на васъ комокъ снѣга, и вы будете сплюснуты, раздавлены со всѣми вашими домами и городами!—И она гордо вскидывала голову и озирала своимъ мертвящимъ взоромъ окружающее, потомъ опять смотрѣла внизъ. Снизу, изъ долины доносился грохотъ взрывовъ,—люди взрывали скалы, прокладывая туннели и мосты для желѣзныхъ дорогъ.
— Они играютъ въ кротовъ!—сказала Дѣва Льдовъ.—Копаютъ себѣ проходы, вотъ откуда эта ружейная трескотня. А вотъ двинь слегка мои дворцы я—раздастся грохотъ посильнѣе громовыхъ раскатовъ!
Изъ долины подымался дымокъ; онъ двигался впередъ, развѣваясь въ воздухѣ; это развѣвался султанъ локомотива, который мчалъ по вновь проложеннымъ рельсамъ извивающуюся змѣю—поѣздъ; каждое кольцо было вагономъ. Змѣя ползла впередъ съ быстротою стрѣлы.
[214]
— Они играютъ тамъ въ господъ, эти „избранники духа“!—сказала опять Дѣва Льдовъ.—Но силы природы все же могущественнѣе ихъ!—И она засмѣялась, запѣла; грохотомъ отдались эти звуки въ долинѣ.
„Вотъ лавина катится!“ сказали люди. А дѣти солнца еще громче запѣли о человѣческомъ умѣ, который господствуетъ надъ міромъ, покоряетъ моря, двигаетъ горы, засыпаетъ пропасти. Умъ человѣческій господствуетъ надъ силами природы!
Въ ту же самую минуту на снѣжную равнину, гдѣ сидѣла Дѣва Льдовъ, взобралась компанія путешественниковъ. Они крѣпко связались всѣ вмѣстѣ веревкою, чтобы устойчивѣе двигаться по скользкой ледяной поверхности, у краевъ пропасти.
— Козявки!—сказала Дѣва Льдовъ.—Вамъ быть господами надъ силами природы?!—И, отвернувшись отъ нихъ, она вперила насмѣшливый взоръ въ глубокую долину, по которой, пыхтя, мчался поѣздъ.—Вонъ они сидятъ, эти „умы“! Я вижу каждаго! Вонъ одинъ возсѣдаетъ особнякомъ, словно король! А вонъ тамъ ихъ цѣлая куча! Половина изъ нихъ спитъ! Когда же паровой драконъ остановится, они вылѣзутъ и пойдутъ каждый своею дорогой. „Умы“ разбредутся по свѣту!—И она разсмѣялась.
„Опять лавина катится!“ говорили люди въ долинѣ.
— До насъ она не доберется!—сказали двое путниковъ, сидѣвшихъ на спинѣ дракона. Эти двое были, какъ говорится, „одной душою, одною мыслью“. То ѣхали по желѣзной дорогѣ Руди и Бабетта; ѣхалъ съ ними и мельникъ.
— Въ видѣ багажа!—говорилъ онъ.—Меня взяли съ собою, какъ необходимое!
— Вонъ она сидитъ, эта парочка!—сказала Дѣва Льдовъ.—Сколько сернъ я раздавила, сколько милліоновъ розъ раздробила такъ, что не осталось и корешковъ. Сотру я и ихъ всѣхъ въ порошокъ! „Умы“! „Избранники духа“!—И она засмѣялась.
„Опять катится лавина!“ сказали люди въ долинѣ.
