Теперь мнѣ остается разсмотрѣть: какимъ образомъ Государи должны себя держать въ отношеніи къ своимъ подданнымъ и союзникамъ? а такъ какъ объ этомъ предметѣ писали очень многіе, то я боюсь, чтобы намереніе мое не было сочтено дерзкимъ, потому что, разсуждая объ этомъ предметѣ, я намѣренъ сойдти съ обычной дороги. Дѣлаю же я это (желая быть полезнымъ для тѣхъ, кто будетъ въ состояніи меня понять) потому, что нахожу несравненно удобнѣе, при описаніи какого либо предмета, разсматривать его реальную сущность, а не отдаваться мечтательнымъ увлеченіямъ.
Многіе писатели изображали государства и республики такими, какими имъ никогда не удавалось встрѣчать ихъ въ дѣйствительности. Къ чему же служили такія изображенія? Между тѣмъ, какъ живутъ люди, и тѣмъ какъ должны они жить — разстояніе необъятное: кто для изученія того, что должно бы быть, пренебрежетъ изученіемъ того, что есть въ дѣйствительности, тѣмъ самымъ, вмѣсто сохраненія себя, приведетъ себя къ погибели: человѣкъ, желающій въ наши дни быть во всѣхъ отношеніяхъ чистымъ и честнымъ, неизбѣжно долженъ погибнуть въ средѣ громаднаго, безчестнаго большинства. Изъ этого слѣдуетъ, что всякій государь, желающій удержаться, можетъ и не быть добродѣтельнымъ, но непременно долженъ пріобрѣсти умѣнье казаться или не казаться таковымъ, смотря по обстоятельствамъ.
Итакъ, оставляя въ сторонѣ все, что можно придумать, говоря объ обязанностяхъ государей и придерживаясь одной только дѣйствительности, я скажу, что всѣ люди и преимущественно государи, такъ какъ последніе стоятъ на виду у всѣхъ, различаются нѣкоторыми качествами, которыя и обусловливаютъ брань или хвалу. Такъ одни люди считаются великодушными, а другіе жалкими (miseri). Я руководствуюсь въ этомъ случаѣ тосканскимъ выраженіемъ, такъ какъ слово скупой (avaro) по итальянски имѣетъ еще значеніе — прибѣгать къ грабежу для пріобретенія; я же словомъ жалкій хочу назвать такого человѣка, который не умѣетъ распорядиться и тѣмъ даже, что имѣетъ; одни пользуются репутаціей щедрыхъ, другіе грабителей; однихъ мы называемъ жестокими, другихъ милостивыми; однихъ клятвопреступными, другихъ вѣрными своему слову; однихъ малодушными и обабившимися, другихъ отважными и твердыми; однихъ человѣчными, другихъ надменными; однихъ распущенными, другихъ цѣломудренными; однихъ искренними, другихъ хитрыми; однихъ тяжелыми, другихъ обходительными; однихъ глубокими, другихъ поверхностными; однихъ религіозными, другихъ свободномыслящими, и т. д. Я знаю, что всякій согласится съ тѣмъ, что было бы пріятно встрѣтить въ одномъ государѣ полное развитіе и сочетаніе всѣхъ перечисленныхъ мною положительныхъ качествъ. Но такъ какъ это невозможно и даже противно человѣческой природѣ, то необходимо, чтобы каждый государь старался по крайней мѣрѣ избѣгать безчестія тѣхъ пороковъ, которые могутъ его привести къ потерѣ верховной власти; отъ всѣхъ другихъ онъ можетъ воздерживаться, но бѣда не велика, если при этомъ онъ и не совладаетъ съ собою. И еще, Государь не долженъ бояться осужденія за тѣ пороки, безъ которыхъ невозможно сохраненіе за собою верховной власти, такъ какъ, изучивъ подробно разныя обстоятельства, легко понять, что существуютъ добродѣтели, обладаніе которыми ведетъ только къ гибели лицо, обладающее ими, и есть пороки, усвоивая которые, Государи могутъ только достигнуть безопасности и благополучія.