По окончаніи схватки Гаргантюа вернулся домой вмѣстѣ со своими людьми за исключеніемъ монаха, и на разсвѣтѣ всѣ они отправились къ Грангузье, который молился Богу въ постели объ ихъ спасеніи и побѣдѣ. И, увидя ихъ всѣхъ въ цѣлости и сохранности, любовно облобызался съ ними и спросилъ вѣстей про монаха. Но Гаргантюа отвѣчалъ ему, что, безъ сомнѣнія, монахъ находится среди непріятеля.
— Непріятелю, значитъ, не поздоровится, — замѣтилъ Грангузье.
И вѣрно сказалъ. Не даромъ же существуетъ поговорка: посулить кому-нибудь монаха[1].
Тѣмъ временемъ Грангузье приказалъ приготовить очень хорошій завтракъ, чтобы они могли освѣжиться. Когда все было подано, позвали Гаргантюа, но онъ былъ такъ огорченъ отсутствіемъ монаха, что не хотѣлъ ни пить, ни ѣсть. Вдругъ монахъ появился и уже у воротъ задняго двора вскричалъ:
— Вина, вина хорошаго, другъ мой Гимнастъ!
Гимнастъ вышелъ и увидѣлъ, что это братъ Жанъ, который привелъ пятерыхъ паломниковъ и плѣннаго Тукдильона. Гаргантюа вышелъ навстрѣчу монаху, принялъ его какъ нельзя лучше и повелъ къ Грангузье, который разспрашивалъ объ его приключеніяхъ. Монахъ ему все разсказалъ: и какъ его взяли въ плѣнъ, и какъ онъ отдѣлался отъ стрѣльцовъ, и о бойнѣ, учиненной имъ по дорогѣ, и о томъ, какъ онъ освободилъ паломниковъ и захватилъ въ плѣнъ капитана Тукдильона.
Послѣ того принялись всѣ вмѣстѣ весело пировать. Между тѣмъ Грангузье разспрашивалъ паломниковъ, откуда они, гдѣ побывали и куда идутъ.
Лосдалеръ отвѣчалъ за всѣхъ:
— Государь, я изъ Сенъ-Жену въ Берри; вотъ онъ изъ Палюо, а вотъ онъ изъ Онзе; вотъ этотъ изъ Аржи, а этотъ изъ Вильбредена. Мы идемъ изъ Сенъ-Себастіана, около Нанта, и возвращаемся домой, не спѣша.
— Хорошо, — сказалъ Грангузье, — но зачѣмъ вы ходили въ Сенъ-Себастанъ?
— Мы ходили, — отвѣчалъ Лосдалеръ, — молить святого не насылать на насъ моровую язву.
— Ахъ! — сказалъ Грангузье, — жалкіе люди, неужели вы думаете, что моровую язву насылаетъ св. Себастіанъ?
— Воистину такъ, — отвѣчалъ Лосдалеръ, — наши проповѣдники это утверждаютъ.
— Неужели, — сказалъ Грангузье, — лже-пророки возвѣщаютъ вамъ о такомъ вздорѣ? Неужели они возводятъ такую хулу на праведниковъ и угодниковъ Божіихъ и приравниваютъ ихъ къ діаволу, который причиняетъ только одно зло людямъ? Какъ Гомеръ утверждалъ, что моровая язва наслана была Аполлономъ въ лагерь грековъ, а поэты измышляютъ кучу злыхъ геніевъ и боговъ, — такъ въ Сине одинъ пустосвятъ проповѣдывалъ, что св. Антоній насылаетъ антоновъ огонь, а св. Евтропій — водянку, а св. Жильда — безуміе, св. Жену — подагру. Но я его такъ за это наказалъ, что онъ обозвалъ меня еретикомъ и съ тѣхъ поръ ни одинъ пустосвятъ не смѣетъ появляться въ моей землѣ. И меня удивляетъ, что вашъ король позволяетъ проповѣдывать такія скандальныя вещи въ своемъ королевствѣ. Вѣдь за это они заслуживаютъ сильнѣйшаго наказанія, чѣмъ за то, если бы даже колдовствомъ или другимъ какимъ способомъ напустили моровую язву на страну. Моровая язва убиваетъ только тѣло, а такіе обманщики отравляютъ души.
При этихъ словахъ его перебилъ монахъ и спросилъ паломниковъ:
— Изъ какихъ вы мѣстъ, бѣдняги?
— Изъ Сенъ-Жену, — отвѣчали они.
— Ну, а какъ поживаетъ аббатъ Траншельонъ? — спросилъ монахъ. Онъ выпить не дуракъ. А монахи хорошо ли кормятся? Клянусь, они спятъ съ вашими женами, въ то время какъ вы паломничаете.
— Эге! — сказалъ Лосдалеръ — я не боюсь за свою. Кто увидитъ ее днемъ, не погонится за тѣмъ, чтобы навѣщать ее ночью.
— Вотъ пустыя слова! — замѣтилъ монахъ. Хотя бы она была дурна, какъ Прозерпина, ей не сдобровать, когда поблизости есть монахи. Пусть меня сифилисъ одолѣетъ, если по возвращеніи вы не найдете ихъ съ прибылью, — сказалъ монахъ.
— Это — какъ вода Нила въ Египтѣ, — замѣтилъ Гаргантюа, — если вѣрить Страбону и Плинію (кн. VII, гл. III). Ну а теперь слѣдуетъ подумать о пищѣ, одеждѣ и о грѣшныхъ тѣлахъ.
— Ну ступайте, бѣдные люди, — сказалъ Грангузье, — во имя Всемогущаго Творца, и да хранитъ Онъ васъ отъ всякихъ золъ. А впередъ не предпринимайте такъ легкомысленно такихъ трудныхъ, безполезныхъ путешествій, Содержите свои семьи, трудитесь каждый въ своей профессіи, учите своихъ дѣтей и живите, какъ указываетъ добрый апостолъ Павелъ[2]. Живя такъ, вы будете подъ охраной Господа Бога, Его ангеловъ и святыхъ, и никакая бѣда и напасть не коснутся васъ.
Послѣ того Гаргантюа отвелъ ихъ въ залу пообѣдать, но паломники только вздыхали и говорили Гаргантюа:
— О, какъ счастливъ край, гдѣ господиномъ такой человѣкъ! Мы больше узнали поучительнаго и разумнаго изъ его рѣчей, обращенныхъ къ намъ, нежели изо всѣхъ проповѣдей, какія когда-либо слышали въ нашемъ городѣ.
— Это, какъ Платонъ говоритъ (lib. V De repub.), что республики будутъ тогда счастливы, когда короли будутъ философами, или философы королями, — отвѣчалъ Гаргантюа. Послѣ того велѣлъ наложить въ ихъ дорожныя сумы съѣстныхъ припасовъ, нѣсколько бутылокъ вина и далъ каждому изъ нихъ по коню, для облегченія пути, и нѣсколько денегъ.