Б. (30 мая 1810 г., † 26 мая 1848 г.) вышелъ изъ среды такъ называемыхъ разночинцевъ. Дѣдъ его былъ сельскимъ священникомъ, а отецъ cлужилъ сначала лѣкаремъ во флотѣ. Родившись въ Свеаборгѣ, Б. съ 1816 г. вмѣстѣ съ родителями поселился въ г. Чембарѣ, Пензенской губ., гдѣ отецъ его занялъ должность уѣзднаго врача. Даровитому мальчику пришлось расти среди семейныхъ неурядицъ, среди пустого и невѣжественнаго провинціальнаго общества и учиться въ плохо организованномъ уѣздномъ училищѣ, затѣмъ въ пензенской гимназіи, откуда черезъ 3½ г. онъ вышелъ и успѣшно приготовился къ поступленію въ московскій университетъ. Въ Москвѣ Б., до болѣзненности впечатлительный, восторженно настроенный, страстно любившій искусство и литературу, слушаетъ лекціи по эстетикѣ у Надеждина и по философіи у Павлова, попадаетъ въ кружокъ молодыхъ гегельянцевъ, и такимъ образомъ со всѣхъ сторонъ охватывается атмосферой философско-романтическаго идеализма и утонченной эстетики. Написанная Б—имъ трагедія „Дмитрій Калининъ“, представляющая энергичный протестъ противъ крѣпостного права, послужила поводомъ къ исключенію автора изъ университета (въ 1832 г.), и Б. съ этихъ поръ всецѣло посвящаетъ себя журнальной дѣятельности, работая въ журн. Молва (въ 1834 г.), Телескопъ (съ 1835 до 1836 г.), Московскомъ Наблюдателѣ (съ 1838 до 1839 г.); Отечественныхъ Запискахъ (съ 1839 до 1846 г.) и, наконецъ, въ Современникѣ Некрасова и Панаева. Тяжелая журнальная работа въ крайне неблагопрятныхъ матеральныхъ условіяхъ гибельно дѣйствовала на здоровье Б—аго; онъ умеръ отъ чахотки на 38‑мъ году жизни.
Необыкновенная цѣльность и благородство натуры, рѣдкая глубина и искренность убѣжденій, вдохновенное краснорѣчіе, — вотъ качества, которыми всю жизнь отличался великій критикъ и которыя обезпечили ему неотразимое вліяніе на современное общество и почтительное уваженіе всѣхъ партій. Значеніе Б—аго въ исторіи нашей общественной мысли и въ частности въ исторіи литературной критики необыкновенно велико. Исходя изъ положеній идеалистической философіи, Б. послѣдовательно проводилъ возвышенный взглядъ на искусство, подвергалъ анализу самый процессъ художественнаго творчества и выяснилъ основные принципы художественности (образность, реализмъ, типичность, гармонію частей). Опредѣляя задачи искусства, его отношеніе къ жизни, Б. на первыхъ порахъ склоненъ былъ проповѣдывать „чистое искусство“, какъ воплощеніе красоты, какъ воспроизведеніе „идеи всеобщей жизни природы“, какъ изображеніе „не вопросовъ дня, а вопросовъ вѣковъ, не интересовъ страны, а интересовъ міра, не участи партій, а судьбы человѣчества“. Но непосредственное художественное чувство, тонкое пониманіе потребностей времени и самый ходъ русской литературы помогли Б—му выйти изъ замкнутаго круга одностороннихъ воззрѣній, и уже въ первыхъ статьяхъ онъ становится на почву реальной критики, горячо доказывая, что „истинная и настоящая поэзія нашего времени есть поэзія реальная, поэзія жизни, поэзія дѣйствительности“. Впослѣдствіи Б. уже прямо выступилъ съ рѣшительнымъ обличеніемъ заблужденій „умозрительныхъ судей изящнаго“ и призналъ ихъ ученіе эстетической фикціей, убѣдительно развивая ту мысль, что „свобода творчества легко согласуется съ служеніемъ современности“, и краснорѣчиво защищая во имя гуманности и интересовъ самаго искусства русскую „натуральную“ школу. Въ рядѣ своихъ блестящихъ статей критикъ далъ тонкую оцѣнку важнѣйшимъ дѣятелямъ нашей литературы, теоретически и практически положилъ прочное начало нашей литературной критикѣ, намѣтивъ всѣ ея направленія (художественное, психологическое, историческое, публицистическое) и подготовивъ прагматическую исторію русской литературы. Но значеніе Б. далеко не ограничивается ролью критика: онъ быль учителемъ и воспитателемъ русскаго общества въ лучшемъ смыслѣ этихъ словъ. Правда, въ нѣкоторыхъ статьяхъ Б. раздѣляетъ самодовольные восторги приверженцевъ „офиціальной народности“ и проповѣдуетъ нравственное совершенствованіе личности безъ активнаго участія въ ходѣ жизни. Но уже въ „Литературныхъ Мечтаніяхъ“ критикъ пропагандируетъ идеи возвышеннаго идеализма, призываетъ къ самоотверженной дѣятельности во имя общаго блага, а въ статьяхъ петербургскаго періода вступаетъ въ полемику съ славянофилами, отстаивая наиболѣе прогрессивныя идеи своего времени. Въ знаменитомъ письмѣ къ Гоголю по поводу „Выбранныхъ мѣстъ изъ переписки съ друзьями“ Б. представилъ въ сущности цѣлую программу желательныхъ преобразованій русской жизни. „Россія видитъ свое спасеніе, — писалъ онъ Гоголю, — въ успѣхахъ цивилизаціи, просвѣщенія, гуманности, въ пробужденіи въ народѣ чувства человѣческаго достоинства... Ей нужны права и законы, сообразные съ здравымъ смысломъ и справедливостью, и строгое, по возможности, выполненіе ихъ... Самые живые современные національные вопросы Россіи теперь — уничтоженіе крѣпостного права и отмѣненіе тѣлеснаго наказанія...“ Своими идеями, выраженными въ увлекательной, а мѣстами и въ художественной формѣ, Б. имѣлъ огромное вліяніе не только на современниковъ, но и на ходъ послѣдующей литературы.
 |
 |