Виновники пожара Москвы в 1812 г. (Шмидт)/1912 (ДО)/Глава 2

Виновники пожара Москвы въ 1812 г.
авторъ Г. Шмидтъ (1880—1819), переводчикъ неизвѣстенъ

Оригинал: нем. Die Urheber Des Brandes Von Moskau Im Jahre 1812. — См. Оглавленіе. Перевод опубл.: 1912. Источникъ: Г. Шмидтъ. Виновники пожара Москвы въ 1812 г. — Рига, 1912.

Глава вторая. Участіе русскаго народа.

Ростопчинъ покинулъ городъ, препоручивъ патріотизму горожанъ сдѣлать то, что должно было послѣдовать; и дѣйствительно, какъ ни мало было число остававшихся чисто патріотическихъ элементовъ, то всетаки они были важнымъ, если не необходимымъ, звеномъ въ той цѣпи причинъ, дѣйствіе которыхъ въ общемъ произвело разрушеніе Москвы. Впрочемъ, какъ намъ покажутъ источники, собственно говоря, ихъ участіе въ сожженіи города было не велико, и его далеко нельзя сравнить съ долею участія другого класса жителей, которые вообще едвали обладали патріотизмомъ, о которыхъ губернаторъ, можетъ быть, менѣе думалъ и число которыхъ значительно превосходило число лицъ названныхъ только что. Эти получили, правда, какъ будетъ указано ниже, побужденіе отъ патріотическихъ элементовъ къ своимъ поступкамъ, и позднѣе только замѣнили ихъ; но если говорилось о винѣ русскихъ въ пожарѣ Москвы, то слѣдуетъ преимущественно имѣть именно этихъ въ виду.

Между прочимъ, какъ мы видѣли, простой народъ былъ различными способами возбужденъ губернаторомъ, и пробудившаяся въ немъ ненависть къ французамъ находила себѣ пищу въ разсказахъ бѣжавшихъ жителей городовъ и деревень, черезъ которые недавно прошли французы. „Города и деревни^[1], черезъ которые проходила армія, были сожжены; толпа несчастныхъ изгнанныхъ изъ своихъ домовъ (здѣсь, вѣроятно, можно говорить только о послѣднихъ городахъ и деревняхъ, отъ которыхъ разстояніе до Москвы всетаки было очень большое), проходили чрезъ Москву, проклиная виновниковъ своего несчастья“. Если это и не была толпа въ точномъ смыслѣ этого слова, но во всякомъ случаѣ эти несчастные возвышали громко свои голоса.

Общій безпорядокъ въ городѣ начался уже при проходѣ русскаго войска, несмотря на то, что офицера (особенно Барклай) употребляли всѣ усилія сохранять порядокъ^[2]. Войска разбрелись и начали грабить, особенно тѣ, которыя проходили чрезъ большой торговый рядъ (базаръ); Барклай, пославшій адъютанта, получаетъ извѣстіе, что купцы не только не препятствовали, но со своей стороны сами воодушевляли къ этому^[3]. Уже это было предзнаменованіемъ предстоявшихъ событій. Эти грабежи^[4], которые должны были также дать народу дурной примѣръ и вмѣстѣ съ неразлучнымъ при этомъ потребленіемъ водки произвели то, что большое число солдатъ осталось въ городѣ (французскіе и другіе писатели насчитываютъ ихъ до 6000)^[5]. Эти солдаты^[6], которые, разумѣется, занимались больше пьянствомъ, чѣмъ поджогами, французы находили въ городѣ еще цѣлыми толпами^[7]; одинъ французскій офицеръ самъ арестовалъ 50 человѣкъ такихъ солдатъ, блуждавшихъ по городу^[8]. Съ послѣдними войсками вышла изъ города и послѣдняя часть культурныхъ жителей и, кромѣ черни, остались тамъ еще тѣ, которые повѣрили слову губернатора, и тѣ, которыхъ не могли оторвать отъ Москвы патріотизмъ или жадность. Въ общемъ ихъ было не больше 10000 человѣкъ^[9]. Къ этому присоединились въ первое время еще солдаты, отставшіе отъ войска^[10]; во время пожара они попали въ плѣнъ или незамѣтно удалялись, ибо во время французскаго управленія послѣ пожара (до конца октября) о нихъ не упоминается болѣе.

Когда аррьергардъ русскаго войска покинулъ городъ, порядокъ совершенно нарушился^[11] и чернь начала производить общій грабежъ. Должно констатировать и самымъ настоятельнымъ образомъ признать, что грабежъ уже до прихода французовъ былъ въ ходу^[12]; и въ этотъ короткій промежутокъ времени должны были имѣть мѣсто уже многія проявленія угрозъ и насилій черни надъ спокойными жителями, особенно иностранцами; ибо едва ли чѣмъ либо другимъ можно объяснить тотъ фактъ, что передъ началомъ пожара, какъ разъ со вступленіемъ французовъ, къ нимъ бросились навстрѣчу многіе жители, ища защиты и заявляя самымъ опредѣленнымъ образомъ, что составленъ заговоръ предать городъ пламени. Такъ Лабомъ говоритъ объ одномъ купцѣ, который приходитъ къ французскому войску и заявляетъ, что высшія власти въ государствѣ (прежде всего Ростопчинъ) уговорились сжечь городъ^[13] равнымъ образомъ принцъ Евгеній Виртембергскій разсказываетъ, что одинъ житель — французъ донесъ Наполеону о приготовленіяхъ къ пожару^[14], а Сегюръ пишетъ: „ночью (и 2/14 на 3/15 сентября) пришли французскіе жители Москвы и даже одинъ русскій полицейскій чиновникъ и сообщили о пожарѣ“^[15]. Въ ту же ночь сидитъ польскій графъ Солтыкъ съ двумя дамами за ужиномъ, какъ одна изъ нихъ внезапно вскакиваетъ, подбѣгаетъ къ окну и кричитъ: „Вотъ уже горитъ!“ Когда графъ старается ее успокоить, она возражаетъ, что отъ русскаго дворянства можно ожидать лишь самаго дурного^[16].

Поздно утромъ 2/14 сентября русскій аррьергардъ оставилъ Москву, а уже тотчасъ послѣ полудня того же дня вступилъ Мюратъ съ французскимъ авангардомъ въ городъ.

Время появленія французовъ въ Москвѣ указывается различными писателями не одинаковое (указанія колеблются между 1—5 часами); но это легко объясняется тѣмъ, что французы, нашедшіе городъ вымершимъ, ожидали засады и потому подвигались впередъ очень медленно, длинными вереницами по улицамъ, имѣвшимъ милю длины, что потребовало многихъ часовъ. Вслѣдствіе этого различные очевидцы, сообщающіе свѣдѣнія объ этомъ вступленіи, могли видѣть ихъ въ различное время. Когда они входили, уже горѣло въ окрестностяхъ города^[17]; въ Кремлѣ засѣлъ послѣдній остатокъ той патріотически настроенной черни, которая намѣревалась идти вмѣстѣ съ Ростопчинымъ на 3 горы; но одинъ единственный пушечный выстрѣлъ имѣлъ послѣдствіемъ то, что все разсѣялось. Первыя французскія войска (3 полка конницы) прослѣдовали чрезъ городъ во всю его длину и расположились на Рязанской дорогѣ, для наблюденія за дѣйствіями врага. Къ нимъ примкнулъ центръ французскаго войска (старая и молодая гвардія), который утвердился въ Кремлѣ и окружающихъ его торговыхъ частяхъ города, гдѣ находились торговые ряды, т. е. такъ наз. базаръ.

Они прибыли туда къ вечеру и отдѣльные солдаты тотчасъ начали грабить^[18], не смотря на то, что это всѣмъ было запрещено строжайшимъ образомъ. Здѣсь и вспыхнули первые пожары, относительно чего согласны всѣ французскіе свидѣтели-очевидцы^[19], хотя и здѣсь показанія относительно времени различны (отъ 5 часовъ п. п. до 11 часовъ вечера); именно по мѣрѣ того, гдѣ тотъ и другой находился и обращалъ взоръ къ мѣстности, гдѣ происходилъ пожаръ, онъ видѣлъ то или другое пламя и объ этомъ сообщилъ впослѣдствіи. Между прочимъ самые непосредственные свидѣтели разсказываютъ, что пожаръ вспыхнулъ тотчасъ же послѣ прихода французовъ, т. е. уже послѣ полудня, сейчасъ вслѣдъ за тѣмъ, какъ здѣсь производилъ грабежъ русскій аррьергардъ (и купцы, какъ мы видѣли, поощряли солдатъ къ этому, чтобы товары не попали въ руки враговъ). Это даетъ намъ уже возможность дойти до разгадки того, кто виновенъ въ пожарѣ, потому что едвали можно допустить, чтобы та русская чернь въ Кремлѣ, которая только что была разсѣяна французами, тотчасъ осмѣлилась идти навстрѣчу солдатамъ. Купцы — патріоты, изъ которыхъ нѣкоторые, можетъ быть, для того оставались тамъ, чтобы спасти свои самые цѣнные товары, увидѣли свои лавки теперь отданными на разграбленіе французскимъ солдатамъ и потому подожгли ихъ тайкомъ „чтобы, по крайней мѣрѣ, врагу ничего не осталось“^[20].

Эту догадку подтверждаетъ намъ еще генералъ фонъ Бойэнъ, который вскорѣ послѣ пожара Москвы прибылъ въ окрестности Владиміра; въ написанныхъ имъ впослѣдствіи мемуарахъ^[21] мы читаемъ слѣдующее: „При вступленіи французовъ“, это разсказываетъ ему купецъ, бѣжавшій изъ Москвы, „многіе изъ нихъ начали грабить лавки, и тогда его, какъ и его товарищей охватило чувство мести, и они собственноручно охотнѣе зажигали лавки, чѣмъ отдать ихъ въ руки враговъ“. „Этотъ разсказъ“, такъ продолжаетъ Бойенъ, „сопровождался всѣми признаками, подтверждавшими справедливость его; все существо разскащика носило ясные слѣды глубокой скорби и пылающей ненависти, многіе, точно такъ же какъ онъ бѣжавшіе изъ Москвы подтверждали сказанное и прибавили свои подробности“^[22].

Вообще, кажется, вечеромъ и ночью 2/14 сентября патріотизмъ жителей Москвы вызвалъ бо́льшую часть пожаровъ. Ростопчинъ, послѣ своего возвращенія въ Москву, тотчасъ собравшій свѣдѣнія о пожарѣ, говоритъ въ своемъ написанномъ для своего оправданія произведеніи о томъ, какъ напр. одинъ каретный сарай былъ подожженъ самимъ владѣльцемъ, такъ какъ каждый изъ находившихся тамъ экипажей былъ уже присвоенъ отдѣльными французскими генералами^[23]; точно такъ же одинъ купеческій сынъ сжегъ въ погребѣ своего дома 17 французовъ, которые тамъ наслаждались его виномъ^[24]; были разстрѣлены^[25] дворникъ и купецъ, захваченные при поджогѣ; одна старая женщина, какъ Ростопчинъ пишетъ князю Воронцову, поджигала свой собственный домъ, думая, что тамъ спитъ извергъ (Наполеонъ)^[26]. Мы увидимъ ниже, что французы сначала старались потушить эти пожары, что имъ отчасти и удалось; но постепенно они начинали предаваться грабежу и пьянству, и этимъ воспользовались падонки города, чтобы вылѣзть изъ своихъ притоновъ и довершить начатое дѣло. Такъ какъ они значительно превосходили другихъ по числу и результатамъ своего дѣла, то слѣдуетъ всмотрѣться ближе въ ихъ природу.

Во всѣхъ большихъ городахъ, особенно въ столицахъ большихъ государствъ есть рядомъ съ созидающими и трудящимися элементами населенія и такіе, цѣль которыхъ заключается въ разрушеніи, потому ли, что они находятъ въ разрушеніи самоудовлетвореніе, или потому, что они хотятъ этимъ достигнуть выгодъ, которыхъ иначе не могутъ достигнуть. Въ спокойныя, мирныя времена число ихъ не велико; они ведутъ подпольный образъ жизни, пропагандируют очень осмотрительно; ихъ не замѣчаютъ, если ихъ не ищутъ нарочно. Но совершенно картина мѣняется, когда городу угрожаетъ внутренняя или внѣшняя опасность. Тогда они умѣютъ тотчасъ усилиться благодаря приливу извнѣ и даже увеличиться въ числѣ въ самомъ городѣ, благодаря сознательной пропагандѣ; они умѣютъ распространять слухи и ковать заговоры; что подтвердилось во времена всѣхъ великихъ революций. Тонкій инстинктъ предчувствовать бѣду и во время быть на мѣстѣ столь же свойственъ имъ, какъ звѣрямъ свойственъ инстинктъ находить добычу. Москва, имевшая тогда 300000 жителей^[27]. давала пристанище у себя во всякомъ случаѣ и таким элементамъ; они выступили изъ своего убѣжища задолго до взятія города и дѣйствовали всецѣло своими собственными силами, совершенно независимо отъ Ростопчина, даже въ противоположность губернатору, какъ показываетъ его афиша послѣ сраженія подъ Смоленскомъ^[28]. Въ этихъ элементахъ мы должны будемъ видѣть самостоятельное ядро русскихъ поджигателей; ихъ партію составляло сборище всѣхъ недовольныхъ, и отсюда исходили также столь разнообразные дурные слухи. „Уже въ теченіе многихъ мѣсяцевъ“, такъ разсказываетъ одинъ московскій житель^[29], „распространялся слухъ о предполагаемомъ и при извѣстномъ исходѣ военныхъ отношеній весьма вѣроятномъ сожженіи города.“

„Городъ наводненъ, цѣлою толпой бродягъ“, такъ пишетъ 7-го іюня губернаторъ императору^[30], „которые являются нищими утромъ, ворами вечеромъ и производящими безпорядки ночью“ и задолго до пожара онъ дѣйствительно попадаетъ на слѣдъ заговора нѣкоторыхъ мѣщанъ, о чемъ онъ самъ сообщаетъ^[31]: „Два купца, бесѣдовавшіе ночью у открытаго окна нижняго этажа, услышали на улицѣ споръ между собою (какихъ-то) двухъ людей. Одинъ изъ спорящихъ заявилъ, что пора поджечь нѣкоторые московскіе кварталы, ударить въ набатъ и начать грабить. Другой возражалъ, что надо подождать извѣстій и что къ тому же теперь полная луна. Купцы, услышавъ такіе рѣчи, выскочили изъ окна, бросились за заговорщиками и успѣли схватить одного изъ нихъ. Его привели ко мнѣ въ полночь; то былъ мелкій московскій мѣщанинъ, торговавшій по деревнямъ; онъ объявилъ, что ихъ всѣхъ съ дюжину человѣкъ (все мерзавцевъ); что они намѣревались сдѣлать поджогъ, ударить въ набатъ и, во время общаго переполоха и суматохи, пойти грабить самые богатые магазины…“ (только трое изъ его товарищей были впослѣдствіи схвачены).

Благодаря строгимъ мѣрамъ, Ростопчину удалось въ теченіе всего времени управленія поддержать внѣшній порядокъ^[32]. Все должно было измѣниться когда онъ самъ въ послѣдній день совершенно перемѣнился и затѣмъ покинулъ городъ; ибо тогда у этихъ элементовъ населенія развязались руки, и тотчасъ, подобно тому, какъ дикія животныя, при видѣ крови или почувствовавъ запахъ ея, приходятъ въ бѣшенство, въ такое же бѣшенство пришли они при видѣ вспыхнувшаго пламени. По свѣдѣніямъ, которыя имѣемъ мы относительно ихъ состава, ихъ должно было быть очень много. Одинъ русскій очевидецъ^[33] сообщаетъ относительно времени какъ разъ передъ вступленіемъ французовъ: „Нигдѣ не было видно ни одной души, исключая подозрительныхъ лицъ, съ полу обритыми головами, выпущенными въ тотъ же день изъ острога“.

„Только что вступили мы въ предмѣстье“, разсказываетъ сержантъ Бургонь^[34], „какъ увидѣли идущихъ на насъ тѣхъ самыхъ негодяевъ, которыхъ выгнали изъ Кремля; у всѣхъ были убійственныя рожи“. Шамбрей разсказываетъ^[35]: „Всѣ жители Москвы, съ которыми я говорилъ, были согласны, что часть преступниковъ увели, но прибавляли къ этому, что множество ихъ оставили, именно тѣхъ, которыхъ выпустили на свободу при прибытіи французовъ“.

Непосредственный очевидецъ, нѣмецъ, по имени Клее, который тогда жилъ въ Москвѣ считаетъ число этихъ уголовныхъ преступниковъ тысячами^[36]. Это число, конечно, преувеличено, если считать только дѣйствительныхъ уголовныхъ преступниковъ, но въ общемъ оно соотвѣтствовало дѣйствительности, ибо и теперь еще во всѣхъ городахъ, а особенно въ русскихъ, есть гораздо больше преступниковъ, слоняющихся на свободѣ, чѣмъ такихъ, которые сидятъ подъ замкомъ и засовомъ. Таковы и тѣ, о которыхъ говорилось въ началѣ главы.

Единогласно утверждаютъ всѣ французы-очевидцы, что они видѣли, какъ преступники грабили и жгли, а затѣмъ какъ ихъ разстрѣливали и убивали, и такъ какъ эти факты подтверждали и сами русскіе, какъ впослѣдствіи будетъ указано, то мы принуждены повѣрить этому. „Каждое мнгновеніе“, пишетъ Дюма, „замечается новый огонь; удается схватить и поджигателей (выпущенныхъ изъ тюремъ), которые особенно обращаютъ вниманіе на направленіе вѣтра“. Это послѣднее едва-ли справедливо, хотя было замѣчено еще и нѣкоторыми другими^[37], ибо нельзя признать, чтобы эти мошенники производили разрушеніе, по столь большому общему плану, если они вообще и дѣйствовали единодушно.

Но легко было прійти къ этой мысли, особенно позже, когда пожаръ принялъ столь громадные размѣры (16 сентября). „Въ 7 часовъ“ (14-го сентября), пишетъ Бургонь^[38], «показалось пламя за губернаторскимъ домомъ; пикетъ солдатъ, посланныхъ туда, былъ встрѣченъ залпами со стороны жителей, и завязался бой. Все это были пьяные преступники“. „Они (солдаты) находятъ людей съ факелами, которые бросаются^[39] изъ однаго дома, а затѣмъ настигаютъ троихъ русскихъ, поджигавшихъ греческую церковь^[40]; патруль встрѣтившій ихъ, разсказываетъ то же самое. Двѣ дамы, выскочившія изъ одного дома, умоляютъ солдатъ о защитѣ ихъ отъ русскихъ полицейскихъ^[41] (?); одинъ житель Москвы, французъ, проситъ помощи, но уже слишкомъ поздно^[42]; одинъ генералъ приводитъ одного молодого человѣка, захваченнаго^[43] при поджогѣ. Послѣ этого выходитъ приказъ разстрѣливать всѣхъ поджигателей^[44]“. „Поджигателей“ пишетъ Фенъ^[45] „схватываютъ съ факелями въ рукахъ и убиваютъ“. То же самое пишетъ Пейрюссъ^[46] и затѣмъ продолжаетъ: „Два поджигателя были захвачены, одинъ, который поджигалъ лѣсной дворъ (складъ дровъ) во дворцѣ, другой, который лѣзъ на чердакъ съ ракетой и трутомъ… одинъ изъ нашихъ стражниковъ (piqueur), захватилъ русскаго солдата въ тотъ моментъ, когда онъ поджигалъ мостъ“. Куанье^[47] сообщаетъ даже о 700 захваченныхъ поджигателяхъ, которые перебѣгали изъ одного дома въ другой. Равнымъ образомъ Жомини^[48] разсказываетъ, что были схвачены съ факелями въ рукахъ много лицъ, а Лаво^[49] говоритъ: „Пытались, но безуспѣшно, остановить развитіе разрушенія. Были разстрѣлены всѣ тѣ, которыхъ подозрѣвали въ содѣйствіи этому“. „Это были, какъ говорятъ, арестанты“, и далѣе онъ разсказываетъ: „Осматривали руки подозрѣваемыхъ, чтобы увидѣть, не почернѣли ли онѣ отъ зажигательныхъ трутовъ“. Такъ же говоритъ Солтыкъ^[50]. Равнымъ образомъ мы читаемъ у Пфистера^[51], что чернь поддерживала пожаръ базара, чтобы имѣть возможность свободнѣе грабить. Лейснигъ^[52] разсказываетъ о томъ, какъ схватили преступниковъ; (то же говоритъ принцъ Евгеній Виртембергскій^[53]; то же сообщаютъ Бошанъ^[54] (Боволье и Жанъ Газо, самъ арестовавшій нѣкоторыхъ) и Водонкуръ^[55]. Жоржъ Бертенъ^[56] (Майи-Незеле) сообщаетъ, что многихъ схватили съ мѣшками сѣры въ домахъ и на колокольняхъ, а Дюверже^[57] говоритъ, что русскіе разбойники и крѣпостные производили поджоги и что онъ самъ видѣлъ это такъ же, какъ и другіе. Раппъ^[58] замѣчаетъ на пути русскихъ солдатъ (?) и ремесленниковъ (?), которые разбѣгаются по домамъ и поджигаютъ ихъ. „Наши патрули убили нѣкоторыхъ въ моемъ присутствіи и арестовали другихъ“. Очень замѣчательно сообщеніе Клее^[59]. „Когда мы выступили, начали горѣть дворцы императорскій и графа Бутурлина; оба были явно подожжены, такъ какъ вблизи еще ничего не горѣло“. Фезенсакъ^[60] разсказываетъ, какъ поджигателей захватывали на мѣстѣ преступленія и разстрѣливали, а Фр. Рёдеръ^[61] (изъ дневника принца Гессенскаго) сообщаетъ: „Пламя вырвалось изъ окна одного дома (возлѣ моего) и должно быть исходило изъвнутри“; Кастеллянъ^[62], Форъ^[63] и Лябомъ^[64] сообщаютъ намъ также объ этихъ поджигателяхъ. (Равнымъ образомъ говорятъ о нихъ Сенъ-Сиръ^[65] и Пюбускве^[66], хотя сами они не были на мѣстѣ происшествія, но могли слышать объ этомъ, можетъ быть, отъ очевидцевъ, не оставившихъ никакихъ мемуаровъ).

Для кого этого недостаточно, тотъ можетъ убедиться въ существовали такихъ преступниковъ на основаніи свидѣтельствъ московскихъ жителей, говорящихъ то же самое.

Аббатъ Сюррюгъ^[67] говоритъ о многихъ преступникахъ, которые были схвачены и разстрѣлены. И Шевалье d’Изарнъ^[68], старый эмигрантъ, видѣлъ трупы этихъ поджигателей. Наконецъ и простой народъ: „Среди насъ распространился слухъ, что переодѣтые полицейскіе ходятъ вдоль улицъ и поджигаютъ^[69]“. Одна молодая дѣвушка изъ купеческой семьи разсказываетъ^[70]: „Страшно было: наши поджигали Москву“. „Говорили, что наши жгутъ Москву“, такъ разсказываетъ другой житель^[71], „чтобы выгнать изъ нея Бонапарта; не знаю, правда ли это, или нѣтъ; но что они подожгли нашъ домъ, это правда“. Видѣли, напримѣръ, какъ изъ одного дома (Куракина) управляющій вышелъ съ 4 слугами, и они гнали палками пьянаго… который радостно кричалъ: „какъ прекрасно горитъ“. Слуги Куракина разсказывали, что онъ только что поджегъ домъ^[72]. Г-жа Фюзиль разсказываетъ, какъ на ея глазахъ были разстрѣляны поджигатели^[73].

Если же послѣ всего этого единственный очевидецъ, фонъ Лосбергъ^[74] не хочетъ этому вѣрить, утверждая, что до того времени, правда, находили много труповъ, но ни одного живого человѣка съ факеломъ въ рукахъ, то можно только пожалѣть, что ему не было въ этомъ удачи, какъ это съ нѣкоторыми иногда случается.

Нѣкоторые дома, вѣроятно, поджигали собственные слуги, съ цѣлью пріобрѣсти этимъ право на разграбленіе ихъ^[75]; но такихъ было не очень много, потому что тогдашняя прислуга въ Россіи сплошь состояла изъ людей крѣпостныхъ и преданныхъ владѣльцу.

Послѣ всего только что сказаннаго можно было бы удивляться, что между 26 предполагаемыми поджигателями, переданными французскому суду, не было ни одного дѣйствительнаго преступника; въ числѣ ихъ были: 9 полицейскихъ, два военныхъ (одинъ офицеръ и одинъ рядовой), и остальные всѣ честные ремесленники (кузнецы, портные и т. д.)^[76]. Этому однако можно легко найти объясненіе, если представить себѣ правильно тогдашнее положеніе дѣла въ Москвѣ. Ибо тѣмъ дѣйствительнымъ разбойникамъ не трудно было ускользнуть изъ рукъ пьяныхъ французскихъ солдатъ тотчасъ же или на пути въ гауптвахту^[77]; а кого застигали на мѣстѣ преступленія, — такого, — какъ мы это видѣли, — безъ всякихъ разсужденій разстрѣливали. И вѣроятно, приводили подъ стражу только тѣхъ наивныхъ и глупыхъ людей, о которыхъ ничего нельзя было показать опредѣленнаго, которыхъ видѣли стоящими и глубокомысленно въ самихъ себя погруженными передъ пылающими домами, какъ это можно наблюдать и теперь еще по отношенію къ русскимъ городовымъ; приводили людей, которые сами смотрѣли съ удивленіемъ на пожаръ, какъ это дѣлаетъ какой-нибудь честный ремесленникъ, и которые наконецъ, приведенные подъ стражу подозрительными французами, въ сознаніи полной своей невинности, и не дѣлали даже никакой попытки бѣжать. Съ тремя изъ нихъ впослѣдствіи говорилъ въ Москвѣ Ростопчинъ^[78], и они разсказываютъ ему, что всѣ они были арестованы совершенно неожиданно, и послѣ, безъ суда отчасти разстрѣляны (10), отчасти выпущены на свободу (16). И этому мы найдемъ впослѣдствіи объясненіе.

Мы видѣли въ этой главѣ русскій народъ самостоятельно участвовавшимъ въ сожженіи города; начало сдѣлали патріотически настроенные горожане, которые отчасти находились подъ вліяніемъ Ростопчина, но затѣмъ взяли дѣло въ свои руки преступники и низшая чернь, и этотъ элементъ дѣйствовалъ уже совершенно независимо отъ всякой агитаціи Ростопчина и дѣйствовалъ изъ личныхъ побужденій. Желаніе разрушать было у нихъ такое же, какъ и у Ростопчина, но онъ принялъ это рѣшеніе лишь въ послѣдній день и не выказывалъ его изъ дипломатическихъ мотивовъ ни разу совершенно открыто и свободно; они же уже давно по инстинкту предвидѣли событіе и приступили къ дѣлу такимъ образомъ уже въ нѣкоторой степени приготовившимися (хотя, сообразно своей натурѣ они могли лишь въ послѣдній часъ принимать мѣры). Поэтому ихъ участіе въ пожарѣ было гораздо большее, чѣмъ участіе губернатора. Но и здѣсь опять мы должны спросить, насколько же велика можетъ быть ихъ историческая вина; конечно, ихъ было очень много, и между ними были отчаянныя головы, ни передъ чѣмъ не отступавшія. Но противъ нихъ было на территоріи пожара 30000 хорошо обученныхъ и опытныхъ въ войнѣ солдатъ (старая и молодая гвардія), обязанностью которыхъ было парализовать этотъ элементъ, и передъ городомъ находилось еще около 70000 человѣкъ, которыхъ въ случаѣ надобности можно было бы позвать на помощь. Если бы они дѣйствовали рѣшительно, и по одному плану, то очень скоро расправились бы съ шайкою, не смотря на то, что эта послѣдняя лучше знала мѣстность. Мы увидимъ, что этого не случилось и на основаніи этого, мы должны будемъ констатировать и большую вину французской арміи. Но пока замѣтимъ здѣсь еще напередъ, что и эта чернь была за своею работою не дольше, какъ двѣ ночи и одинъ день и затѣмъ ей пришла на смѣну гораздо большая сила разрушенія.

Приложеніе.

Мы видѣли, что преступники и чернь, хотя и приступили къ пожару Москвы съ большимъ единодушіемъ, но едва-ли можетъ казаться вѣроятнымъ, что у нихъ былъ положенъ въ основаніе большой планъ разрушительныхъ дѣйствій; потому что при такомъ планѣ необходимъ главный распорядитель и систематическая организація, которая едва-ли ускользнула бы отъ бдительнаго взора Ростопчина. (Вѣдь мы видѣли, что онъ однажды захватилъ совсѣмъ небольшую тайну).

Тѣмъ не менѣе некоторые повѣствователи, и среди нихъ очевидцы, утверждаютъ, что такая организація должна была существовать, и заключаютъ объ этомъ по нѣкоторымъ сигналамъ, которые какъ разъ передъ пожаромъ или же въ самомъ началѣ его видны были на небѣ. Фонъ Роосъ^[79], вечеромъ 14-го сентября стоявшій передъ городомъ, слышитъ сильный взрывъ и видитъ надъ городомъ ракеты. Это кажется ему сигналомъ къ поджогу домовъ. Это случилось около полуночи. Точно также Сюррюгъ разсказываетъ^[80]: „Огненный шаръ, разорвавшійся въ Яузской части, казалось, далъ знакъ поджигателямъ.“ Полковнику фонъ Калькрейтъ^[81] 14-го числа также показалось, что онъ видѣлъ сигналы въ видѣ ракетъ, подобно тому, какъ это показалось и Лябому^[82], который говоритъ объ этомъ слѣдующее: „Видны пожарныя ракеты, которыя бросаютъ преступники съ башенъ и которыя издали похожи на падающія звѣзды“. Наконецъ, и Сегюръ^[83] сообщаетъ: „Ночью съ 14 на 15 сентября упалъ огненный шаръ на домъ Трубецкого и зажегъ его. Это былъ сигналъ.“ Факты эти едва-ли можно оставить безъ вниманія, такъ какъ они засвидетельствованы столь многими очевидцами. Но еще никто не могъ объяснить ихъ удовлетворительнымъ образомъ: быть можетъ, французскіе солдаты въ Кремлѣ или въ другихъ какихъ-нибудь мѣстахъ находили такіе фейерверки и зажигали ихъ подъ впечатлѣніемъ радости по поводу побѣды или просто вслѣдствіе шалости, а можетъ быть чернь для забавы приводила въ дѣйствіе такіе находимые имъ предметы; могли быть это и сигналы небольшихъ шаекъ, но едва-ли это были общіе сигналы, уже потому, что такіе сигналы, правда, были бы видны всякому въ открытомъ полѣ, но едва-ли были бы видны въ большомъ городѣ, гдѣ взоръ повсюду находитъ преграду и препятствіе въ высокихъ домахъ.

Въ этомъ убѣждаетъ насъ еще свидѣтельство одного важнаго очевидца, (впослѣдствіи полковника фонъ Брандта) который находился за городомъ при польской кавалеріи. Онъ говоритъ такъ: „И не замѣчали никакихъ ракетъ и сигнальныхъ огней, о которыхъ именно въ день нашего вступленія, разсказываютъ басни многіе писатели. Я находился день и ночь въ лагерѣ или же вблизи его и ни самъ ничего подобнаго не видѣлъ, ни мнѣ ничего объ этомъ не сообщали“^[84].

Примѣчанія

1. Laveau, стр. 103.
2. Богдановичъ, стр. 255 (274). Совершенно невѣрно то, что утверждаетъ Михайловскій-Данилевскій на стр. 280 ff., а именно, что русскія войска проходили по улицамъ чрезвычайно спокойно и тихо.
3. Бернгарди-Толль, стр. 152, II. Bd. Богдановичъ, стр. 252 (272); Schnitzler, стр. 160.
4. Верещагинъ, стр. 15.
5. L. Blesson. Napoleons Feldzug in Russland; aus dem Französischen des Marquis de Chambray; Солтыкъ. Наполеонъ въ 1812 г.; Bourgogne, стр. 4 и 17; (Beitzke. Geschichte des russischen Krieges 1812; Fr. Steger. Der Feldzug von 1812); Röder, стр. 161.
6. «Эти солдаты» — должно быть «Этихъ солдатъ» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
7. Солтыкъ. Наполеонъ въ 1812. г.
8. Fezensac, стр. 59.
9. Это число, разумѣется, предполагаемое; но всѣ писатели говорятъ о такомъ числѣ.
10. Ихъ видѣлъ Роосъ (стр. 115).
11. Русскій Архивъ 1869 г. (Isarn), стр. 1406.
12. Русская старина 1890 г. I (Козловскій), стр. 106; Bausset, II. т., стр. 70. (Жители сообщаютъ эту Наполеону) [Вероятно, должно быть «Жители сообщаютъ это Наполеону». — Примѣчаніе редактора Викитеки.]; Klee, стр. 304; Ramband, стр. 32; v. Roos, стр. 114 ff (слѣдов. Pfister, стр. 106).
13. Labaume, стр. 172.
14. Helldorf, стр. 63.
15. Ségur, стр. 449. (слѣд. Celuer, стр. 107).
16. Soltyk. Napoleon im Jahre 1812. Смотри также Русскій Архивъ 1869 г., стр. 1444, анекдотъ о томъ, какъ нищій, получившій милостыню отъ одного слесаря, въ благодарность за это предостерегаетъ его о пожарѣ.
17. Смотри первую главу.
18. Jomini, стр. 142; Beauchamp (Beauvollier), стр. 36; Bertin (Pion des Loches, Du Mailly-Nesele), стр. 126, 139; Bourgeois, стр. 55; (Röder, стр. 161).
19. Vaudoncourt, стр. 199; Fezensae, стр. 54; Pion des Loches, стр. 297; Bourgeois, стр. 55; Gourgaud. Examen critique sur l’ouvrage de Ségur; Dumas, стр. 445; Surrugues, стр. 17. Воспоминаніе очевидца о пребываніи французовъ въ Москвѣ, стр. 61; Nempde, стр. 10; Labaume, стр. 172; Pfister (по генералу фонъ Шелеръ) стр. 107. (Helldorf. Aus dem Leben des Prinzen Eugen von Würtemberg.)
20. Какъ Ростопчинъ самъ раньше слышалъ отъ нихъ. La vérité… VI.
21. Nippold, стр. 231.
22. Сравни также Воспоминанія очевидца о пребываніи французовъ въ Москвѣ, стр. 61 сл.
23. La vérité… VI (также Bourgogne, стр. 26).
24. Тамъ же
25. Тамъ же
26. Архивъ князя Воронцова, 1876, 8, стр. 316.
27. По оффиціальному счисленію было въ 1812 г. 270 184 человѣка. (Щукинъ, стр. 231. II. т.)
28. См. первую главу.
29. „Über die Verbrennung der Stadt Moskau“, стр. 4.
30. Revue de Paris. Année 9, tome 4-e, p. 94.
31. Русская Старина 1889, 64-й томъ, стр. 698. Переведено у Ценова, стр. 31/32.
32. „Были лица,“ сообщаетъ Лаво, „которыя говорили съ тѣхъ поръ о пожарѣ, долженствующемъ истребить Москву при входѣ французовъ; губернаторъ угрожалъ очень строгими наказаніями тѣмъ, которые распространяли эти слухи“ (Laveau, стр. 105). Очевидно, по разсказу соотечественника.
33. Воспоминанія очевидцевъ о пребываніи французовъ въ Москвѣ, стр. 46.
34. Bourgogne, стр. 4.
35. Fr. Steger. Feldzug von 1812. стр. 132.
36. Клее, стр. 304.
37. У Альбрехта Адамъ: Aus dem Leben eines Schlachtenmalers.
38. Bourgogne, стр. 7 ff.
39. Тамъ же, стр. 10.
40. Тамъ же, стр. 12.
41. Тамъ же, стр. 13; какъ увидимъ ниже, слухъ этотъ ходилъ между жителями Москвы.
42. Тамъ же, стр. 16.
43. Тамъ же, стр. 15.
44. Тамъ же, стр. 25.
45. Fain. II. т., стр. 89. (15 и 16 сентября).
46. Peyrusse, стр. 97. (15 и 16 сентября).
47. Coignet, стр. 209. (15, 16, 17 и 18 сентября).
48. Jomini, стр. 142, 1-й т. (15 и 16 сентября).
49. Laveau, стр. 115. (15 и 16 сентября).
50. Soltyk. Napoleon im Jahre 1812. (15 и 16 сентября).
51. Pfister, стр. 107 (со словъ генерала фонъ Шелера). (Очевидно 15 сентября).
52. Лейснигь (Leißnig), стр. 501. (Дата неточна).
53. Helldorf. Aus dem Leben des Prinzen Eugen v. Würtemberg.
54. Beauchamp, стр. 35 и 119. 15 и 16 сентября).
55. Vaudoncourt, стр. 199. (14—17 сентября).
56. Bertin, стр. 141. (15 и 16 сентября).
57. Тамъ же, стр. 144. (Дата не указана, очевидно 16 сентября).
58. Раппъ (Rapp), стр. 171. (15 и 16 сентября).
59. Klee, стр. 321. (15 сентября) [В оригинале место, к которому относится примечание, не указано. — Примѣчаніе редактора Викитеки.].
60. Fezensac, стр. 54. (16 сентября).
61. Röder, стр. 166. (Очевидно, 16 сентября).
62. Castellane, стр. 155. (15 сентября).
63. Faure, стр. 54. (14—17 сентября).
64. Labaume, стр. 211. (Самъ ихъ, очевидно, не видѣлъ).
65. Gouvion St. Cyr, стр. 272.
66. Puibusque, стр. 18.
67. стр. 18. (14 и 15 сентября).
68. Русскій Архивъ, 1869 г.
69. Разсказы очевидцевъ изъ 1812 г., стр. 73.
70. Тамъ же, стр. 113 и Верещагинъ, стр. 23.
71. Тамъ же, стр. 127 и Верещагинъ, стр. 23.
72. Верещагинъ, стр. 23.
73. Тамъ же, стр. 38.
74. Loßberg, стр. 203.
75. Ramband (по Вольцогену), стр. 32 ff. Vaudoncourt, стр. 198.
76. См. Moniteur universel и Ценова, стр. 52 и 53.
77. Объ этомъ ниже.
78. La vérité… VI.
79. von Roos, стр. 123 (затѣмъ Pfister, стр. 106).
80. Сюррюгъ, стр. 17.
81. Bernhardi-Toll, стр. 164. (Источникъ: Zeitschrift für Kunst und Wissenschaft und Geschichte des Krieges, Bd. 31, pag. 164.
    Имя звучитъ какъ прусское; здѣсь, можетъ быть, рѣчь идетъ о гусарѣ, полкъ котораго, какъ и полкъ фонъ Роосъ вечеромъ 14-го сентября былъ расположенъ передъ городомъ.
82. Labaume, стр. 193.
83. Ph. Ségur, стр. 450. (Отсюда Helldorf (Prinz Eugen von Würtemberg, стр. 66).
84. Brandt, I, стр. 432.