| «Если вы подберете голодающую собаку, накормите ее и станете съ ней хорошо обходиться, она васъ не укуситъ. Въ этомъ и заключается существенная разница между человѣкомъ и псомъ». |
| Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы. |
| «Намъ досконально извѣстны обычаи муравья, равно какъ и обычаи пчелы, но мы совершенно незнакомы съ нравами и обычаями устрицы. Надо полагать, что попытки къ изученію этого мягкотѣлаго были предприняты несвоевременно». |
| Изъ того же календаря. |
Прибывъ въ Сенъ-Луи, Роксана нашла своего сына въ такомъ горѣ и отчаяніи, что сердце ея совершенно смягчилось и переполнилось пламеннѣйшей материнской любовью. Онъ казался теперь безнадежно пропавшимъ человѣкомъ. Гибель его представлялась безотлагательной и неизбѣжной. Ему, очевидно, предстояло теперь остаться безъ друзей и безъ всякой поддержки. Несомнѣнно, что все это являлось въ глазахъ матери достаточнымъ поводомъ для того, чтобы почувствовать самую пламенную любовь къ своему ребенку. Роксана сознавала, что питаетъ теперь большую чѣмъ когда-либо любовь къ Тому и сообщила ему объ этомъ. Его слегка покоробило отъ такого признанія со стороны негритянки, но онъ постарался скрыть это отъ своей матери. Вообще то обстоятельство, что самъ Томъ оказывался негромъ нисколько не примиряло его съ несчастной расой, которую онъ съ малолѣтства научился презирать. Роксана осыпала Тома ласками, отвѣчать на которыя ему было весьма непріятно; тѣмъ не менѣе онъ всетаки прикидывался любящимъ сыномъ и довольно хорошо игралъ столь обидную для себя роль. Обмѣнъ материнскихъ и сыновнихъ ласкъ сталъ вскорѣ до того невыносимымъ для Тома, что, по происшествіи какого-нибудь часа, ему пришла въ голову мысль разсказать ей объ этомъ и потребовать сокращенія или же полной отмѣны материнскихъ ласкъ съ ея стороны. У него не хватило, однако, нраственнаго мужества предъявить такое требованіе. Дѣло въ томъ, что онъ побаивался Роксаны, да, кромѣ того, въ проявленіяхъ материнской ея любви послѣдовало затишье. Рокси принялась что-то обдумывать, безъ сомнѣнія пытаясь изобрѣсти какое-нибудь средство для спасенія своего сынка. Наконецъ она вскочила со стула и объявила Тому, что нашла для него возможность выпутаться изъ непріятнаго положенія. Услышавъ столь неожиданную благую вѣсть, молодой человѣкъ чуть не задохся отъ радости. Роксана объяснила:
— Вотъ какъ это можно устроить и притомъ навѣрняка. Я негритянка, и чуть только разину ротъ, чтобы говорить, никто въ этомъ сомнѣваться не станетъ. За меня охотно заплатятъ шесть сотъ долларовъ. Продай-ка меня, голубчикъ, да и расплатись съ карточными своими долгами!
Предложеніе это ошеломило Тома. Ему показалось, что онъ ослышался, а потому, помолчавъ съ минуту, онъ спросилъ:
— Неужели вы хотите этимъ сказать, что, желая выручить меня изъ бѣды, готовы продать себя въ рабство?
— Да вѣдь ты же мое родное, дорогое дитятко! Ты, разумѣется, не можешь вообразить себѣ всего, что въ состояніи сдѣлать мать для своего ребенка. Для бѣлой матери нѣтъ ничего такого, чего бы она не рѣшилась сдѣлать, если это потребуется для ея дитяти. Кто же, спрашивается, вложилъ въ нея такія чувства? — Господь Богъ, Который сотворилъ бѣлыхъ матерей. Кто же сотворилъ негритянокъ? Тотъ-же самый Господь Богъ. Сердцемъ и душою всѣ матери одинаковы, потому что Господь Богъ вложилъ имъ всѣмъ одинаковую любовь къ дѣтямъ. На этотъ, разъ, сверхъ того съ моей стороны и никакой особенной жертвы не будетъ. Положимъ, что я буду продана въ неволю, но черезъ годъ ты можешь опять выкупить твою старуху-мать на свободу. Я объясню тебѣ какъ это сдѣлать. Въ этомъ и заключается мой планъ!
Надежды у Тома начали воскресать, а вмѣстѣ съ ними воскресло у него и хорошее расположеніе духа. Онъ воскликнулъ:
— Ахъ, какъ это мило съ вашей стороны, мамаша! Это чисто ангельская доброта…
— Повтори это еще и думай обо мнѣ всегда такимъ образомъ. Никакой другой награды на этомъ свѣтѣ мнѣ не нужно. Если у тебя всегда будутъ такія мысли, я стану чувствовать себя вполнѣ счастливой. Когда я буду томиться въ неволѣ и со мной станутъ дурно обращаться, для меня окажется достаточнымъ сознанія, что ты считаешь меня хорошей любящей матерью. Оно залѣчитъ у меня всѣ больныя мѣста, и я буду въ состояніи вытерпѣть все, ради тебя, моего дорогого голубчика, да благословитъ тебя Богъ!
— Я думаю именно такимъ образомъ о васъ, мамаша, и всегда буду думать. Не понимаю только, васъ продать? Вы вѣдь, какъ вамъ и самимъ извѣстно, вольноотпущенная негритянка.
— Кто же станетъ обращать вниманіе на такія мелочи? Бѣлые смотрятъ на насъ, негровъ, совершенно одинаково, не вникая въ то, отпущены мы на волю или нѣтъ. Если мнѣ прикажутъ, напримѣръ, выѣхать изъ штата въ полугодичный срокъ, и я этого не сдѣлаю, то меня продадутъ даже на законномъ основаніи. Ты можешь составить документъ, купчую, что ли, какъ ее у васъ называютъ, опубликовать въ какомъ-нибудь кентукскомъ захолустьѣ, проставить какія тебѣ угодно имена и объяснить, что ты продаешь меня дешево, потому, что собственныя твои дѣла идутъ неважно. Ты увидишь, что такая сдѣлка никакихъ хлопотъ тебѣ не причинитъ. Гдѣ-нибудь на фермѣ, подальше отъ берега, никто не станетъ приставать къ тебѣ съ разспросами, разъ что товаръ при личномъ осмотрѣ окажется подходящимъ.
Написавъ фальшивую купчую, Томъ продалъ свою мать владѣльцу одаой изъ хлопковыхъ плантацій въ Арканзасѣ за сумму немножко больше шести сотъ долларовъ. У него не было предвзятаго умысла обмануть довѣріе матери, продавъ ее въ низовья Миссисипи, но покупатель этотъ самъ ему подвернулся. Тому не хотѣлось ѣхать въ сторону отъ рѣки и разыскивать покупателя, тѣмъ болѣе, что тогда пришлось бы подвергнуться извѣстному риску и отвѣчать на разпросы довольно щекотливаго свойства. Въ данномъ случаѣ Рокси сразу понравилась плантатору настолько, что онъ почти ни о чемъ даже и не разспрашивалъ. Кромѣ того, покупщикъ утверждалъ, что Рокси не будетъ сперва даже и знать куда ее привезли, а къ тому времени, когда уяснитъ себѣ это, окажется уже совершенно довольной новой своей обстановкой. Томъ утѣшалъ себя заманчивыми соображеніями о выгодахъ для Рокси заручиться такимъ хозяиномъ, которому она до такой степени понравилась. Увлекаясь потокомъ соблазнительныхъ софизмовъ онъ чуть не убѣдилъ себя въ томъ, что оказываетъ Роксанѣ безъ вѣдома ея самой блистательнѣйшую услугу, продавая ее на плантацію внизъ по теченію рѣки. Ко всему этому Томъ постоянно твердилъ: «я вѣдь ее продаю всего лишь только на годъ. Черезъ годъ я непремѣнно ее выкуплю на свободу. Она все время будетъ имѣть это въ виду и эта мысль поможетъ ей смириться со своею участью». Маленькій обманъ не причинитъ никому ни малѣйшаго вреда и во всякомъ случаѣ все черезъ годъ закончится къ общему удовольствію. По соглашенію съ покупателемъ, разговоръ въ присутствіи Рокси шелъ все время о вымышленной его фермѣ, находившейся будто бы вверхъ по теченію Миссисипи. Плантаторъ расхваливалъ эту воображаемую ферму и увѣрялъ, что невольники чувствуютъ себя тамъ счастливѣйшими людьми. Бѣдняга Рокси тѣмъ легче вдалась въ обманъ, что ей не могла даже и присниться подобная пакость со стороны родного ея сына. Развѣ могло ей придти въ голову, что ея голубчикъ въ состояніи учинить такой подлый поступокъ по отношенію къ матери, когда она, соглашаясь быть проданной въ рабство, хотя бы даже самое мягкое и кратковременное, приносила ему жертву, сравнительно съ которою добровольная смерть являлась бы пустячкомъ, не заслуживающимъ вниманія. Прощаясь съ Томомъ наединѣ, Роксана заливалась слезами и осыпала его ласками, а затѣмъ ушла со своимъ хозяиномъ. Она ушла съ горемъ на сердцѣ, но въ то же время гордясь сознаніемъ своего подвига и радуясь возможности его совершить.
Томъ расплатился по векселямъ и рѣшился ни подъ какимъ видомъ не подвергать на будущее время риску завѣщаніе, составленное судьею въ его пользу. Онъ понималъ, что необходимымъ условіемъ для этого являлось добропорядочное поведеніе съ его стороны. Изъ вырученныхъ за Роксану денегъ у него оставалось еще триста долларовъ. Соображаясь съ планами своей матери, Томъ долженъ былъ отложить эти деньги про запасъ и добавлять къ нимъ ежемѣсячно причитавшееся ей половинное его жалованье. Черезъ годъ должна была составиться сумма, достаточная для того, чтобы выкупить Роксану на волю.
Цѣлую недѣлю Томъ не могъ спокойно спать. Совѣсть у него напоминала измятую грязную тряпку, но всетаки ей былъ слишкомъ уже противенъ столь подлый обманъ материнскаго довѣрія. Съ теченіемъ времени, однако она успокоилась и Томъ оказался опять въ состояніи спать настолько же мирнымъ и безмятежнымъ сномъ какъ и всякій другой негодяй.
Пароходъ, который увезъ Роксану изъ Сенъ-Луи, отчалилъ отъ пристани въ четыре часа пополудни. Она стояла на палубѣ у самаго борта, немного позади колеснаго короба, и глядѣла на Тома сквозь дымку слезъ, до тѣхъ поръ, пока онъ не исчезъ у нея изъ виду, слившись съ толпою въ неопредѣленную сѣрую массу. Когда исчезла наконецъ и эта масса, Роксана не стала больше ни на что глядѣть, а усѣлась на большой свертокъ каната и принялась горько плакать. Такъ проплакала она до глубокой ночи. Отправившись наконецъ, въ помѣщеніе, предназначавшееся въ трюмѣ между неустанно работавшими машинами для пассажировъ послѣдняго класса, она не могла тамъ уснуть и прождала до утра, пробавлясь тѣмъ, что горевала и сокрушалась.
Плантаторъ и Томъ воображали, что «она не узнаетъ» и подумаетъ, будто ее везутъ вверхъ по теченію. Развѣ мыслимо было такое предположеніе для женщины, которая въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ плавала на пароходѣ вверхъ и внизъ по Миссисипи и его притокамъ? На разсвѣтѣ Роксана встала, вышла на палубу и усѣлась опять на свертокъ каната. Бѣдняжка была до такой степени занята своимъ горемъ, что не обращала вниманія на рѣку и ея берега. Пароходу пришлось проходить мимо нѣсколькихъ мысовъ, прибой возлѣ которыхъ могъ бы раскрыть ей истину, способную растерзать ея сердце, свидѣтельствуя, что теченіе рѣки идетъ въ одномъ направленіи съ пароходомъ. Голова бѣдняжки была занята совершенно иными такъ, что Роксана ровнехонько ничего не замѣчала. Подъ конецъ, однако, ревъ слишкомъ уже сильнаго и близкаго прибоя вывелъ Роксану изъ оцѣпенѣнія. Для опытнаго ея глаза достаточно было одного взгляда, чтобъ уяснить себѣ все. На одно мгновеніе ее словно ошеломило и она съ какимъ-то недоумѣніемъ глядѣла на воду, съ ревомъ ударявшуюся въ оконечность мыса. Затѣмъ голова Роксаны опустилась на грудь и она проговорила:
— Господи Боже, смилуйся надо мной грѣшной! Меня продали въ низовья Миссисипи.